Джатаки

«Да, вы правы».

Стараясь их успокоить, он с такой речью обратился к шибийцам:

«Я знаю об излишней наклонности Вишвантары к щедрости, из-за которой он забывает о государственной мудрости. Подобный образ действий не подходит для лица, предназначенного занять первое место в царстве. Однако, отданного слона уже не вернешь. Впредь я позабочусь о том, чтобы Вишвантара знал меру в щедрости. Поэтому довольно гневаться».

«О нет, государь, одним лишь порицанием ты не исправишь Вишвантару».

«Так что же я еще могу сделать? Его привязанность к добродетелям вам представляется пороком. Может быть, вы хотите, чтобы я казнил или посадил в тюрьму своего сына за то, что он отдал слона? Довольно гневаться, впредь я буду удерживать Вишвантару».

Но шибийцы, прийдя в бешенство, сказали:

«Мы не требуем ни казни, ни заточения, ни телесного наказания твоего сына, о повелитель! Но он слишком мягок и сострадателен. И поэтому он не подходит для того, чтобы нести груз управления царством.

Чтобы стать великим царем, нужно прославиться доблестью. А царевич столь предан добродетели, что забывает о житейской мудрости. Ему больше подходит жизнь в отшельничестве. Вот твердое решение шибийцев – царевич должен уйти на священную гору Ванка и жить там как отшельник, занимаясь духовными подвигами, к которым он так склонен».

Народ так грубо обратился к царю из любви, доверия и привязанности к нему. Все опасались гибельных последствий дурного управления и заботились о благе государства.

Царь был смущен гневом подданных, он опустил глаза и тяжело вздохнул. Его сердце было наполнено тоской от мыслей о разлуке с сыном. И он произнес:

«Разрешите дать ему хотя бы одни сутки. Завтра Вишвантара исполнит то, что вам угодно».

«Да будет так!» – ответили с удовлетворением шибийцы.

Царь обратился к слуге:

«Пойди, расскажи обо всем Вишвантаре».

Тот ответил почтительным поклоном и со скорбными слезами явился к Вишвантаре, который находился в своем дворце. Громко рыдая, он упал к его ногам.

«Здорова ли царская семья?» – в волнении обратился к слуге Вишвантара. И тот в отчаянии, с трудом выговаривая слова, ответил:

«В царском семействе все благополучно».

«Так почему же ты так взволнован?» – снова спросил Вишвантара слугу.

Тот заикаясь, так как подступивший ком слез сдавил ему горло, с затруднением из-за прерывающегося дыхания промолвил:

«Вопреки желанию царя, шибийцы в гневе изгоняют тебя из царства, государь».

Вишвантара спросил:

«Меня изгоняют шибийцы? Что это значит? Не помню, чтобы я совершал дурной поступок! Я всегда хранил смирение и исполнял свой долг. За что же прогневался народ?»

Слуга сказал:

«За твое необычайное благородство. Ты всегда был бескорыстен. Но корыстью загрязнились сердца просителей. И вот, когда ты отдал царя слонов, то шибийцев охватил гнев. Наглые шибийцы, забывшись, теперь велят тебе уйди в изгнание».

И Бодхисаттва обратился к слуге со словами:

«О, как непостоянны шибийцы! И как же плохо они знают мой характер! Как можно судить о том, чего не знаешь? Я готов отдать и голову свою, и очи. Я ношу это тело лишь для блага мира. Что уж говорить об одежде и животных? Как ярко в этом проявляется детское легкомыслие шибийцев!

Пусть шибийцы меня изгоняют или даже решат убить, я все равно буду продолжать творить даяния. И с этой мыслью я ухожу в лес отшельников».

Тогда Бодхисаттва обратился к своей супруге Мадри, которая была сильно напугана тяжелой вестью:

«Слышала ли ты решение шибийцев?»

Мадри сказала: «Да, я слышала, государь».

«Собери все мое имущество и ценности».

«Куда мне его сложить?» – спросила Мадри.

И Вишвантара ответил: «Всегда раздавай дары благим людям и сопровождай их ласковыми словами. Так имущество не погибает, а следует за нами. Твори приятное свекру и свекрови, следи за детьми, не забывай о долге и не скорби в разлуке со мной».

Сердце Мадри вспыхнуло от страдания, но чтобы не нарушать душевную стойкость супруга, она скрыла свою тоску и сказала ему:

«Великий государь, несправедливо то, что ты хочешь уйти в лес один. Куда пойдешь ты, царь, туда пойду и я с тобой. Когда ты рядом, мне даже смерть как праздник. А хуже смерти – жить здесь без тебя.

К тому же, государь, жизнь в лесу мне не кажется несчастьем. Подумать только, в лесной глуши, вдали от злых людей, где речки чистые струятся меж деревьев, где слышно пенье птиц, земля покрыта прекрасным ковром травы, зеленой как изумруд, – насколько же там приятнее, чем в наших пригородных рощах!

      Взирая на своих малюток, украшенных одеждой и венками, играющих в лесных кустах, ты не будешь и вспоминать о царстве. В лесу твой взор будут радовать заросли растений, свисающих беседками над ручейками с чистой водой. Лесная краса, что обновляется каждой весной, всегда молода.

Там раздается стройное пение хора разноголосых птиц, танцуют павлины. Там нежно жужжат пьющие сладкий сок пчелы. Ночью там сияют скалы, украшенные лунным светом. Там веет нежный лесной ветерок, несущий ароматы деревьев и цветов.

А нежное журчание речек, бегущих, спотыкаясь, по беспокойным камешкам! Их звуки будут радовать там твое сердце!»

Слова милой жены ободрили царевича, и он захотел скорее уйти в лес. В заботе о бедняках он приступил к богатой и щедрой раздаче даров. Когда весть об изгнании Вишвантары дошла до дворца, там поднялась тревога, слышались рыдания. Словно вне себя от скорби, горя и волнения, толпа бедняков испускала вопли различных жалоб:

«Несправедливость торжествует, а справедливость умерла, когда царевича Вишвантару изгоняют из царства! Кто решил сделать нас несчастными? Жесток тот, кто так стремится погубить нас, в мольбах влачащих жалкое существование».

Бодхисаттва раздал нуждающимся все свое имущество, что было в его полной сокровищнице. Согласно нуждам он распределил все свои драгоценные камни, золото, серебро, ценностью в несколько сотен тысяч, горы разных вещей, различное добро, зерно из амбаров и житниц, а также слуг, колесницы, упряжных животных, утварь и прочее. С глубоким почтением он поклонился отцу с матерью, потрясенным скорбью. И вместе с женой и детьми покинул столицу на прекрасной колеснице. Долго сопровождали его громкие стенания большой толпы народа. С большим трудом ему удалось убедить вернуться обратно глубоко преданных ему людей, лица которых были мокры от слез. После этого он взял вожжи и поехал на гору Ванка.

В спокойствии духа покинул он окрестности столицы, украшенные прекрасными увеселительными садами и рощами. Постепенно по дороге стали попадаться отдельные тенистые деревья, люди стали встречаться все реже и реже. Вот уже можно было видеть большие стада антилоп, бродящих вдалеке. Наконец он достиг леса, который был наполнен громким стрекотанием цикад.

Их путешествие было легким и наполненным чудесными событиями. Неожиданно на границе леса к нему подошли люди и попросили коней, запряженных в колесницу. Хотя царевичу и предстоял долгий путь с супругой и детьми, он все равно без колебаний отдал своих четырех коней. И когда он собирался сам запрячься в колесницу, и покрепче завязал свой пояс, откуда-то появилось четверо чудных антилоп. Словно прекрасно выезженные лошади они сами подставили свои плечи под ярмо колесницы. Это были лесные духи, принявшие вид антилоп для того, чтобы помочь Бодхисаттве.

Увидев их, он обратился к Мадри, глаза которой широко раскрылись от удивления и радости:

«Взгляни, сколь велика святая сила в лесах, в которых жили великие подвижники. Их приветливость к гостям пустила корни даже среди диких животных».

Мадри сказала:

«Я думаю, что причина в силе твоих добродетелей. Ведь к тем, кто добр к другим, удача сама приходит в руки».

Так они продвигались вперед, ведя приятную беседу, проникнутую взаимной любовью. Тут к ним подошел другой путник и попросил у Бодхисаттвы его прекрасную колесницу.

Тогда царевич исполнил желание этого человека и отдал колесницу. С радостью он сошел с прекрасной колесницы, высадил своих близких и передал ее страннику, а сам с сыном Джалином на руках пошел дальше пешком. Мадри тоже, ничуть не пав духом, шла за ним следом с дочерью Кришнаджиной на руках.

Деревья наклоняли к нему кончики ветвей с прекрасными плодами, как будто с почтением склонялись перед ним ученики.

Когда он хотел воды, тотчас перед ним появлялись водоемы. На их поверхности виднелась золотистая и белая пыльца. На прелестных прудах лебеди колебали крыльями цветы лотосов.

Прекрасным покрывалом стелились облака. Веял приятный, ароматный ветерок.

Так Бодхисаттва, словно прогулявшись в саду с супругой и детьми, испытал только наслаждение и удовольствие от ходьбы пешком и не почувствовал усталости. Наконец, они увидели гору Ванка.

Обитатели леса указали им дорогу, и они проникли в лес отшельников, полный разнообразных чудесных деревьев с нежной гладкой корой, украшенных цветами, побегами и плодами. Птицы оглашали лес своим пением и криками, красовались стаи танцующих павлинов. Лес был окружен рекой с чистой и глубокой водой, словно прекрасным поясом. Дул приятный ветерок, несущий золотистую цветочную пыльцу. В этом лесу в уединении стояла хижина из листьев, построенная по повелению царя богов Шакры. Сам художник богов Вишвакарман строил ее. Она была прекрасна на вид и приятна во все времена года. И царевич с семьей поселился там.

И в этом лесу с любимой супругой, наслаждаясь беззаботным милым лепетом детей, он позабыл о царстве. Словно в приятнейшем саду он проводил время в духовных подвигах. Так прошло полгода.

Однажды, когда царевна ушла в лес за кореньями и плодами, к дому подошел старик. Его ноги были загрязнены дорожной пылью, лицо исхудало, а глаза ввалились от усталости. На плече у него была палка, к которой был привязан сосуд с водой. Жена послала его со строгим приказанием привести какого-нибудь слугу.

Когда Бодхисаттва, долгое время не имевший случая проявить щедрость, увидел пришедшего к нему просителя, глубокая радость разлилась по его лицу и засияла в глазах.

Выйдя навстречу старику, он поприветствовал его: «Добро пожаловать!», и пригласил его зайти в дом. Потом, почтив как положено гостя, он спросил его о причине его прибытия. И старик, который из любви к своей жене утратил всякий стыд и разум и думал только о том, чтобы получить желаемое, сказал ему так:

«Я знаю, что моя просьба несправедлива к тебе, но в этом мире, погрязшем в мраке себялюбия, у меня нет другого выбора. Ты всюду известен своей великой щедростью. Поэтому хоть и тяжело мне обращаться к тебе с просьбой, но все же я пришел сюда. Отдай мне в услужение своих детей!»

Услышав это, Бодхисаттва, который привык исполнять желания других, ответил: «Конечно, пусть мои дети помогают тебе».

Но в этот момент сердце Бодхисаттвы замерло в смятении от любви к детям.

Тогда старик воскликнул: «Благодарю тебя! Но что же ты медлишь?»

И Вишвантара сказал:

«Мать этих детей ушла в лес набрать кореньев и плодов. Она вернется сегодня вечером. Пусть она на них еще раз взглянет, приласкает их и украсит гирляндами. Отдохни здесь одну ночь, а завтра уведешь моих детей с собой».

Старик сказал: «О господин, не настаивай на этом! Женщина может стать препятствием к щедрости. Поэтому не хочется мне оставаться здесь».

«О, не беспокойся, что она будет удерживать меня от даяния, – ответил Бодхисаттва. – Моя жена вместе со мной строго соблюдает закон. Но все же какую пользу могут дать тебе такие слуги? Они изнежены, юны и не привычны к услужению. Между тем их дед, шибийский царь, увидев их в подобном положении, обязательно даст за них богатый выкуп, какой бы ты ни пожелал. Поэтому благоволи их отвести отсюда прямо в царство деда. Таким путем ты получишь великое богатство».

Старик сказал: «Нет уж, я не отважусь приблизиться к царю со столь неприятным предложением. Уж лучше я буду держаться от него подальше. Царь может не только отнять их у меня, но еще и наказание наложить. Поэтому я поведу их прямо к своей супруге как слуг».

Тогда Бодхисаттва промолвил: «Как тебе будет угодно», и не договорив, стал ласково наставлять детей со смирением принять свои обязанности слуг. От волнения слезы полились из его глаз.

Старик же обрадовался успеху и спешил увести детей Бодхисаттвы. Он скороговоркой произнес слова благодарности и суровым голосом обратился к детям: «Ну, идите же!», после чего стал уводить их из хижины.

Тогда мальчик Джалин, тоскуя по матери, сказал:

«Не так печально от того, что меня уводит этот старик, сколько от того, что я сегодня не увидел маму. О, бедная наша мама! Она будет долго плакать в опустевшей лесной хижине и грустить о нас. Она наберет для нас в лесу так много кореньев и плодов. Что же будет с мамой, когда она увидит наш опустевший дом?

Отдай ей всех наших лошадок, слоников, тележки, чтоб ее хоть немного утешить. Передай ей, что мы очень любим ее. Позаботься о ней, ведь нам теперь будет трудно, отец, встретиться с тобой и с ней».

И дети ушли со стариком.

Хотя душа Бодхисаттвы была в смятении, он подумал: «Нельзя жалеть о том, что уже отдал». Его сердце жгла сильная скорбь, и мысли его остановились.

Прошло время. Прохладный ветерок словно пробудил Бодхисаттву, он посмотрел на свое тихое лесное жилище, где уже не было детей, и зарыдал. Он сказал себе:

«Как же этот старик не постыдился забрать детей, которых я люблю всем сердцем! Позор этому старику, потерявшему стыд! Как одолеют долгий путь пешком эти маленькие, слабые, босые дети? Как будут выполнять работу слуг? Когда устанут они в дороге – кто их успокоит? Мучаясь от горя, холода и жажды, к кому они обратятся со своими просьбами?

И если я сам так ужасно страдаю, то как же страдают мои малютки, привыкшие здесь к беззаботной жизни? Мое сердце сжигает огонь разлуки с милыми детьми! Но ведь нельзя жалеть о своем даянии!»

А в это время Мадри, гуляя по лесу, встретила различные плохие знаки, предзнаменования чего-то ужасного. Напугавшись, она захотела как можно скорее вернуться домой с собранными плодами и кореньями. Дорогу ей преградил хищный зверь, поэтому она пришла домой очень поздно.

Дети не встретили ее в доме. Когда она не нашла их и на площадке для игр, она сильно забеспокоилась.

Разволновавшись, опасаясь чего-то страшного, она оглядывалась вокруг в поисках детей. Она долго звала их, и не услышав ничего в ответ, стала горевать:

«Что же стало с детьми? Может быть, они наигрались, устали и уснули? А, может, заблудились в лесной чаще? Или из детской шаловливости спрятались где-то?

Но отчего же не щебечут птицы? Может быть, они видели, как их убили? Или детей унесла бурная река, и гневные, дикие кони-волны забрали их?

О, если бы мои тревоги оказались напрасными! О, если бы царевич и дети были невредимы! О, если бы дурные знаки сказались только на мне самой!

Но отчего же исчезла без причины радость моя? Почему мое сердце разрывается на части? И мое тело словно обессилело. Все перепуталось в моем уме. Почему весь лес вдруг утратил свою красоту?»

Войдя в дом, Мадри увидела своего супруга. Поприветствовав его, она спросила: «А где же дети?» Но Бодхисаттва не мог сказать ей ни слова. Он знал слабость материнского сердца, проистекавшую от любви, и не в силах был вымолвить ужасное известие. Сострадательному человеку необычайно трудно сообщать плохие новости.

Тогда Мадри подумала: «Все ясно. С моими детьми случилась беда, поэтому он молчит, убитый скорбью и унынием». Она в отчаянии стала озираться и, нигде не видя детей, захлебываясь слезами, снова обратилась к супругу:

«Нигде не вижу я детей, и ты мне ничего не говоришь. Верно, не хочешь ты говорить мне о плохом. Погибла я, несчастная!»

Скорбь ударила ей в сердце, и она упала на землю как подсеченная лиана. Бодхисаттва подхватил ее и подвел к ложу из трав. Когда она пришла в себя, он сказал, пытаясь ее утешить:

«Сюда приходил старик, измученный бедностью. И я отдал ему детей. Утешься же, не тоскуй напрасно. Не мучайся, царевна, не разрывай моего сердца, и так пронзенного, словно стрелой, тоской о детях. Но как же можно не отдать просящему хотя бы даже свою жизнь?»

Когда Мадри узнала, что дети живы, она постепенно пришла в себя. Чтобы поддержать своего супруга, она отерла слезы и, удивленно глядя на него, сказала:

«Ведь это чудо! Теперь должны и небожители прийти в изумление от этой необыкновенной щедрости!»

Когда царевич принял такое решение, задрожал даже царь гор Сумеру. Природа содрогается от радости, когда кто-то становится на путь избавления от всех привязанностей ради блага мира. И тогда владыка богов, Шакра, подумал: «Что же это за землетрясение?» Когда он узнал от властителей миров, что причиной колебания земли стала великая жертва Вишвантары, его сердце забилось от восторга.

На рассвете следующего дня Шакра пришел к Бодхисаттве в облике просящего странника. Бодхисаттва оказал гостю знаки внимания и спросил, что ему нужно. В ответ гость обратился к нему с такой просьбой:

«Щедрость не иссякает в добрых, как вода не иссякает в океане. Поэтому прошу тебя, отдай мне свою богоподобную супругу!»

И Бодхисаттва спокойно ответил ему согласием. Мадри не разгневалась и не рыдала. Она понимала, что такова сокровенная сущность Бодхисаттвы. Но все же, тоскуя от грядущей разлуки, она не могла пошевелиться. Смотря на мужа, она стояла неподвижно, как прекрасная статуя.

Увидев это, Шакра, повелитель богов, был поражен в самое сердце. Он обратился к Бодхисаттве с такой речью:

«О, какая пропасть между добром и злом! Тот, кто сам не очистил свою душу, даже не поверит такому подвигу! Так нежно любить свою супругу и дорогих детей – и все-таки отдать их – что может быть возвышеннее такого поступка? Без сомнения, слава о твоих добродетелях разойдется по всем странам мира! Даже боги радуются подвигу твоему».

Произнеся это, Шакра принял свой настоящий облик и предстал в дивном сиянии. И Бодхисаттва увидел, что под видом странника скрывался сам царь богов. Шакра же сказал:

«Я возвращаю тебе твою супругу, Мадри. И не печалься о детях и о царстве. Ведь сюда уже едет твой отец вместе с твоими детьми. Скоро он передаст царство в руки надежного правителя, и этим правителем будешь ты».

Промолвив это, Шакра исчез.

Своей чудесной силой Шакра направил старика с детьми Бодхисаттвы прямо в страну шибийцев. Народ и царь Санджая узнали о трудном подвиге Бодхисаттвы, и их сердца умилились. Они выкупили у старика детей Бодхисаттвы. Поняв возвышенную природу царевича, они возвратили ему царство.

Итак, действия бодхисаттв в высшей степени чудесны. Поэтому не нужно препятствовать им в их удивительных делах.

О жертве

Чистых сердцем невозможно склонить к дурным поступкам. Следует помнить об этом и стремиться к душевной чистоте.

В одной из своих прошлых жизней Бодхисаттва был царем. Его правление было спокойным, так как все князья были ему покорны. У него не было ни врагов, ни соперников, поэтому в царстве всегда был мир.

Царь преодолел все свои страсти и был равнодушен к земным наслаждениям, которые каждый раз разочаровывают, когда их достигаешь. Все свои мысли он направил на заботу о подданных.

Он знал важнейшую черту людей – стремление подражать в своих поступках тем, кого они ставят выше себя. Поэтому, чтобы принести благо своим подданным, царь всегда подавал хороший пример и этим указывал путь к правильной жизни. Он раздавал имущество, всегда был терпелив и заботился о пользе мира.

Но вот однажды его страну постигло страшное бедствие – сильная засуха. И царь подумал: «Несчастья не происходят без причины. Ясно, что эта беда обрушилась на страну из-за неправильных поступков моих или моего народа». И тогда он решил созвать совет мудрецов. Он пригласил лучших знатоков святого закона и обратился к ним с вопросом о том, как устранить бедствие.

Советники нашли в одном старинном тексте указание на то, что вызвать дождь можно с помощью жертвоприношения. Страшная жертва требовала лишения жизни сотен живых существ. Но когда царь услышал, что для жертвоприношения требуется лишение жизни живых существ, он не смог одобрить это предложение, так как имел сострадательное сердце. Царь был очень благовоспитан, и чтобы не огорчать советников отказом, перевел разговор на другую тему. Но они стали настаивать на жертвоприношении:

«Ты всегда в совершенстве выполняешь обязанности государя. Почему же сейчас ты медлишь с жертвоприношением, зная, что оно приведет твое царство к процветанию?

Необходимо заручиться поддержкой божеств, совершив им жертвоприношение, к чему призывают древние книги. И тогда боги пошлют на землю дождь. Поэтому приступи же к подготовке этого обряда. Ведь так ты достигнешь успеха и славы».

Царь возразил:

«Но разве боги обрадуются смерти невинных животных?»

«Предание говорит, что все принесенные в жертву животные попадут в рай» – ответили советники.

Царь подумал:

«Человека можно легко увлечь неправильным советом, если его ум не тверд в знании святого закона. И те, кого среди людей считают мудрецами, иногда под видом доброго совета склоняют к совершению плохих поступков. Человек, который послушает такого совета, вступит на дурной путь.

Причинение страданий не может быть связано со святым законом.

Не может быть, что животное, которое приносят в жертву, после смерти отправляется на небеса. Никто не может после смерти получить плоды действий, совершенных другими.

И если бы это было правдой, то почему тогда жрецы не хотят, чтобы их самих принесли в жертву? И как после этого верить их словам?

И правда ли, что божества, питающиеся дивным нектаром, обрадуются грубому мясу несчастных убитых животных?»

И после таких размышлений, царь решил: «Но все же, я знаю, что делать».

Притворившись, что по совету жрецов он собирается совершить жертву, царь обратился к советникам:

«Я хочу совершить жертвоприношение – принести в жертву тысячу человек. Пусть же мои советники позаботятся о доставке всего необходимого для этого обряда. Пусть найдут самое подходящее место и определят по звездам благоприятный для обряда день и час».

Тогда советник царя сказал: «Но, государь, если взять для жертвоприношения тысячу человек, то это может вызвать нежелательные волнения в народе».

Царь на это ответил: «Оставьте, достопочтенные, ваши опасения о гневе подданных. Я устрою все так, что мой народ не будет возмущаться».

После этого царь собрал всех горожан и селян и обратился к ним со следующей речью:

«Я хочу совершить жертвоприношение и принести в жертву тысячу человек. Достойные люди, не совершившие зла, не будут отданы в качестве жертвы. Но каждого, кто нарушит законы правильного поведения, я отдам для принесения в жертву как врага страны. Я буду следить за вами с помощью моих верных и честных слуг. Да будет вам это известно!»

В ответ на эту речь старейшины обратились к царю:

«Все твои действия направлены на благо подданных, великий государь».

И речь царя была принята горожанами и селянами.

Царь разослал по всем городам и селам достойных доверия слуг, приказав им хватать всех злых преступников. И каждый день на площадях после привлекающего внимания барабанного боя звучала следующая речь:

«Царь обещает безопасность всем добрым людям, чьи дела прекрасны и чисты. Для блага всего народа он желает совершить жертвоприношение тысячи преступников. И в жертву будут предназначены те, кто привык к злодеяниям.

Кто из жадности или высокомерия нарушит повеление царя, тот сам себя осудит и будет принесен в жертву. Его привяжут к столбу для жертв, и люди будут смотреть на его муки, достойные сожаления».

Каждый день жители страны слышали страшные слова царского приказа и видели его слуг, разосланных с поручением хватать порочных людей. И тогда люди во всей стране отказались от безнравственных наклонностей и стали всеми силами стремиться к самообузданию и доброму поведению. Отказавшись от вражды, они обратились к взаимной любви и уважению. Повсюду прекратились раздоры и ссоры. Все стали с глубоким уважением относиться к старшим. Люди стали щедрыми, гостеприимными, скромными и благовоспитанными. В стране наступила эпоха благоденствия.

Народ стал жить непорочно и чисто. Люди помнили о смерти и боялись наказания и позора. Чем глубже народ проникался святым законом, тем с большим вниманием слуги царя старались выследить людей дурного поведения. Поэтому никто не преступал закон.

Когда царь услышал обо всем, что происходит в его стране, он очень обрадовался. Тогда он дал своим министрам указание:

«Мое наивысшее стремление – охранять свой народ. Теперь жители страны достойны награды. И все богатства, собранные для жертвы, я хочу пожертвовать своему народу. Пусть каждый возьмет богатства сколько пожелает, и будет счастлив. И пусть из царства уйдет бедность».