Поворот любви

Резко встряхнув головой, она направилась к стойке. У входа Нэтали уловила движение – тень в тусклом свете уличных фонарей. Сердце ёкнуло, узнав эту характерную позу. Только Алфи мог стоять так, словно продолжая ту самую игру, которую они когда-то начали.

Приблизившись, Нэтали различила его черты. Он прислонил кулак к стеклу, и в его глазах читалась непривычная тоска. Ни следов той обаятельной улыбки, ни привычной дерзости – только опустошение. Он выглядел сломленным, будто окончательно проигравшим их бесконечную войну. Грудь Нэтали сжалась от острой боли. Страх и желание боролись внутри: открыть дверь – значит рискнуть всем, оставить закрытой – возможно, потерять навсегда.

Она прижала лоб к холодному стеклу, опустив ресницы. Алфи не двигался, наблюдая за ней с пониманием – он знал эту внутреннюю битву слишком хорошо. В этот миг Харли, их прошлое, все условности перестали существовать. Только эта дверь между ними, тонкая и монументальная одновременно. Алфи представлял, как срывает её с петель, уносит Нэтали прочь от этого магазина, от всех недомолвок и обид.

Теперь он на собственной шкуре ощущал то, что когда-то причинил Айви – мучительное состояние, когда любимый человек находится в шаге от тебя, но остаётся недосягаем. Люди редко задумываются, как их поступки отразятся на других, пока не окажутся по ту сторону боли. Они оба наивно надеялись, что время сгладит острые углы, но вместо этого каждый день лишь обнажал раны.

Тихий стук по стеклу заставил её вздрогнуть. Алфи постучал снова – осторожно, но настойчиво. Его сердце бешено колотилось: вдруг она поднимет глаза? Вдруг увидит в его взгляде то, что он не умел выразить словами?

Нэтали закрыла глаза, молясь, чтобы он ушёл. Но очередной удар прозвучал решительнее, ритмичнее, словно он выбивал код к её замкнутому сердцу. Сопротивляться стало невозможно.

Когда она наконец подняла взгляд, то застыла. Лицо Алфи было искажено странной смесью отчаяния и надежды. Припухлость под губой, неровный цвет кожи – следы какой-то недавней борьбы. Но страшнее всего были глаза – в них стояла такая нагая мольба, что её пальцы сами потянулись к замку.

Шаг назад. Шаг вперёд. Нэтали не понимала, что движет ею, но сопротивление таяло с каждым ударом сердца. Возможно, последний шанс. Возможно, новая ошибка.

Она медленно повернула ключ в замке, и дверь распахнулась под напором Алфи. Он ворвался внутрь, схватил Нэтали за талию и без лишних церемоний усадил на стойку. От него пахло алкоголем, но девушке было уже всё равно – её руки сами потянулись к его волосам. Когда их губы встретились, Нэтали на мгновение забыла, как дышать.

Алфи целовал её жадно. Его руки скользили по её спине, сжимали бёдра – он явно торопился, словно завтра не наступит. Нэтали закрыла глаза, полностью отдавшись этому моменту. Все эти месяцы переживаний, все сомнения – всё растворилось в его прикосновениях. Он чувствовал, что Нэтали нужна ему так же, как и он ей.

Её губы стали для него настоящим бальзамом, который снимал ту боль, которую он испытал в течение дня. Каждое прикосновение к её телу, каждое её дыхание помогали ему избавиться от мучительных мыслей.

Нэтали едва успевала переводить дыхание между поцелуями. Его губы были настойчивыми, требовательными, и она с удивлением осознавала, что мысли перестали работать в привычном режиме. Как будто кто-то выключил в голове рациональное мышление, оставив только ощущения – тепло его рук, вкус его губ, биение сердца где-то в районе горла.

В этом странном пузыре, где существовали только они двое, вдруг стало просто. Ни магазина, ни Харли, ни прошлых обид – только вот это головокружение и желание, чтобы момент никогда не заканчивался. Впервые за много месяцев она дышала полной грудью, не оглядываясь назад.

Алфи, казалось, потерялся в себе и вдруг остановился – то ли от алкоголя, то ли от нахлынувших чувств. Он прижался лбом к её лбу, дыхание стало неровным. Нэтали, глядя ему в глаза, чувствовала, как надежда и страх сплетаются в груди. Она боялась, что это снова его игра, очередной манёвр, после которого её ждёт лишь неопределённость. Если он опять поведёт себя как дурак, она бросит его и выйдет за Харли. Мысль казалась жестокой, но заманчивой – наконец избавиться от этого «самовлюблённого болвана».

Нэтали прижала ладонь к его губам, ощущая тепло дыхания на коже. Ей казалось, будто она на краю пропасти, готовая шагнуть в пустоту. В голове всплыл образ Харли, и волна вины заставила её отстраниться. Она убрала руки, оставив Алфи замершим, как статуя. Не хотела причинять боль ни ему, ни Харли, но понимала: чувства к Эвансу отравляли её. Лучше поставить точку, чем играть в опасную игру, где проиграют все.

– Прости, я не могу. Это неправильно, Харли не заслужил предательства! – сказала Нэтали, пытаясь отойти, но Алфи притянул её обратно. Его пальцы коснулись щеки, и она закрыла глаза, желая, чтобы это длилось вечно. В голове крутились мысли не о том, что она обретёт, а о том, что потеряет. Это была не просто игра – это были их жизни, и задевало не только их.

– Я не могу, – повторила она, отгораживаясь от соблазна. – Не хочу ранить Харли.

Алфи замер, его лицо стало каменным.

– Надеюсь, ты поймёшь, – прошептала она, отводя взгляд.

Нэтали заметила, как Алфи сжался от её слов. Внешне он оставался спокойным, но в глазах читалась глубокая боль, которую он тщетно пытался скрыть. Он закрыл веки, сильнее притягивая её к себе. В голове всплыло мерзкое воспоминание: Артур, показывающий сообщение от Харли: «Птичка нашла клетку». Эта фраза вонзилась в сознание Эванса, как осколок.

Внезапно его голос прорезал тишину, раня её острее ножа:

– Каково это – трахаться с Харли, а потом целовать меня?

Нэтали оцепенела. Слова гулом отдавались в висках, и ей захотелось убежать, вытолкнуть его за дверь и стереть из памяти. Но Алфи не отпускал. Его пальцы впивались в её талию, дыхание обжигало губы. Он кусал нижнюю губу, не осознавая, как сильно ранит её. Чем сильнее она сопротивлялась, тем жёстче становилась его хватка. Он знал: если она уйдёт сейчас – это конец. И отчаянная злость толкала его вперёд.

Девушка упиралась ладонями в его грудь, не понимая, как один человек может быть таким разным. То нежным, то жестоким. То спасителем, то палачом.

– Убирайся! Проваливай из моей жизни! – её крик сорвался с дрожащих губ, но он лишь сильнее сжал её.

– Как приятно видеть тебя злой! – произнёс Алфи с ухмылкой, и в этот миг Нэтали показалось, что мужчина наслаждается её страданиями.

На самом деле он разрывался. Ненавидел себя за эту ярость, за беспомощность, за то, что не мог просто отпустить.

– Ты пришёл, чтобы снова унизить меня, – прошептала Нэтали и готова была вцепиться в него ногтями, лишь бы не позволить сломать себя окончательно.

– Я не понимаю, зачем пришёл, – сказал он, убирая руки и отступая от неё, понимая, что перешёл границы. Но его следующий вопрос заставил её сердце забиться быстрее. – Ты любишь его?

Нэтали ощутила приступ паники. Соскочив со стойки, она двинулась к выходу, твёрдо решив выставить Алфи за дверь и навсегда вычеркнуть его из жизни. Гордость не позволяла ответить – лучше подавить все чувства, чем дать ему преимущество.

Сделав несколько шагов, она внезапно снова оказалась в его объятиях. Он наклонился, вдыхая смесь её парфюма и пыльного запаха книг. Алфи чувствовал, как её тело отзывается на прикосновения: дыхание участилось, когда его губы скользнули по шее. Их сердца бились в унисон, и это заставило его снова жадно прильнуть к её губам.

Нэтали сжала рот, будто окаменев. Сегодня должен был наступить конец – ей нужно было похоронить эти опасные чувства, закопать их так глубоко, чтобы не осталось даже намёка на былую страсть.

Алфи злился, встречая сопротивление. Ещё минуту назад она отвечала на поцелуи, а теперь снова строила из себя неприступную крепость. Да, его слова были жестоки, но ведь и она била по больному. Не выдержав, он резко оттолкнул её – эти встречи превратились в разрушительный пожар, где оба сгорали дотла. «Это не любовь, а болезнь», – думал он.

Он метался по магазину, схватившись за виски. Как можно так безумно любить и при этом ненавидеть себя за эту слабость? Взгляды, которые он бросал на Нэтали, были полны бессильной ярости.

Она отступала к стене медленно, как призрак, спиной ощущая холод штукатурки. Сердце сжималось от понимания – сейчас всё закончится. Их отношения напоминали хрупкое стекло, уже давшее трещину: ещё мгновение – и рассыплются на острые осколки, о которые они оба порежутся.

В её глазах смешались боль и ярость – к нему, к себе, к этой порочной связи. Перед глазами вдруг всплыла мать: та же нервная походка по комнате, тот же сдавленный гнев перед взрывом. Нэтали сжала кулаки – нет, она не позволит повториться этому сценарию. Любовь не должна оставлять синяки на душе.

– Любовь – это боль, – прошептала Нэтали, будто пыталась вбить себе это в голову.

Алфи заметил книгу на стойке. Взял в руки – та самая, с которой началась их история. Как же изменилась его жизнь с тех пор. Раньше он прятался от чувств, теперь же превратился в того самого подлеца, каким никогда не хотел быть.

Не сдержавшись, швырнул книгу в её сторону. Та грохнулась у её ног, и в глазах девушки мелькнул страх. Алфи тут же пожалел о своём поступке – схватил её руки, осыпая поцелуями.

– Прости меня, – тихо произнёс он.

Нэтали стояла, словно ледяная статуя, но он чувствовал – под этой маской бушует буря. Она вырвалась, толкнув его:

– Ненавижу тебя!

Он знал – врёт. Видел, как дрожат её губы, как слёзы подступают. Но теперь она с его лучшим другом… Хотя её взгляд выдавал всё.

– Ненавижу! – повторила она, уже крича.

Алфи в ярости ударил кулаком в стену рядом с её головой. И тут же пожалел – слёзы на её щеках жгли сильнее любого упрёка. Не в силах вынести её боль, он отвернулся.

Нэтали рванула в подсобку, захлопнув дверь. Съехала по стене на пол, обхватив колени. Слёзы текли ручьями – в этой любви было всё: и страсть, и боль, и страх.

Алфи замер у двери, прислушиваясь к приглушённым всхлипам, пробивавшимся сквозь тонкую перегородку. Каждый прерывистый вздох Нэтали отзывался в его груди острой болью. Медленно сполз по двери на пол, запрокинув голову назад и закрыв глаза.

Он знал – она обманывает себя, убеждая, что счастлива с Харли. Но тот взгляд… В её глазах всё ещё горела та самая искра, которую невозможно подделать.

«Снова всё испортил», – с горечью подумал Алфи.

Всё нахлынуло разом: старые ошибки, нелепые поступки, неспособность понять тех, кто ему дорог. Как отец… Может, он и правда превратился в того самого монстра, каким всегда боялся стать? Эти мысли методично уничтожали в нём всё хорошее, что заботливо вложила мать.

– Прости… – начал он тихо. – Я устал бороться с собой. Думал, ты причина всех бед, а оказалось – я сам…

Алфи пытался достучаться до неё словами, которые, казалось, терялись в пустоте.

– За сегодня я умудрился разочаровать всех: брата, Айви, тебя… Давай просто поговорим. Обещаю – никаких поцелуев, только слова.

Он встал, потянул ручку:

– Открой… Я научусь быть лучше. Не могу потерять тебя…

Нэтали вытерла слёзы, встала и поправила свою одежду. Так легче было собраться – эти мелкие, привычные движения помогали унять дрожь в руках.

«Сейчас открою и скажу всё как есть», – подбадривала себя девушка. Глубокий вдох. Резкий выдох. Она представит, как кричит ему в лицо, что ненавидит, требует уйти и никогда не возвращаться. Пусть видит её злой, а не слабой.

Его чувства сейчас не имели значения. Да и что толку учитывать состояние пьяного человека, который сам не понимает, что творит? Хватит позволять ему издеваться над её чувствами.

Она открыла дверь. Алфи стоял на том же месте, будто не смел пошевелиться без её разрешения. Когда их взгляды встретились, что-то внутри Нэтали болезненно сжалось. Вот он – человек, из-за которого её сердце то бешено колотится, то замирает от боли.

Не думая, она шагнула вперёд и схватила его за руки. Глаза выдавали её полностью: в них читалась и злость, и обида, и та самая предательская нежность, от которой не получалось избавиться.

«Не плакать. Только не сейчас», – кусала губы изнутри. За эту неделю он успел перевернуть всю её жизнь, а теперь приходилось заново собирать осколки.

Нужно отпустить. Не просто отстраниться – возвести между ними настоящую крепость, замуровать свои чувства в глухом подземелье, чтобы даже намёка на них не осталось. Даже если сейчас это казалось невозможным.

Алфи стоял неподвижно, подавив в себе желание действовать. Каждое неверное движение могло разрушить последние крупицы доверия между ними. Эта тишина, которая окутала их, говорила больше, чем любые слова.

Нэтали тяжело вздохнула, отпустив его руку, и продолжила смотреть на Алфи. Она видела, ту же усталость, что грызла её саму.

– Альфред Эванс… – произнесла она, и имя обожгло губы, будто раскалённый металл. Оно могло либо всё исправить, либо добить окончательно.

Пауза затянулась. Алфи уже понял – сейчас прозвучит отказ.

– Ненавижу вас! – её голос сорвался на высокой ноте. – Это была просто… химия! От нехватки внимания! Теперь у меня Харли, и ваши сладкие речи на меня не подействуют!

За резкими словами скрывалась паника, но лицо Алфи оставалось каменным. Он не верил ни единому слову – только очередная стена, которую она возводила между ними.

– Врёшь себе! – вырвалось у него сквозь стиснутые зубы. – Ты его не любишь. Тебя раздражает каждая его фраза, каждое прикосновение. Ты хоть знаешь, почему от него сбегали девушки? Или он такой уж неотразимый в постели?

Нэтали молчала, стиснув зубы. Где-то в глубине она знала – это правда. Но признаться значило снова открыть дверь той адской боли, которую она не могла вынести.

– Я люблю вашего друга! – повторила она, сама не веря своим словам.

– Перестань! – Алфи шагнул вперёд. – Ты же хочешь, чтобы я тебя сейчас здесь…

Её ладонь звонко хлопнула по его щеке, оставив горящее пятно.

– Это была слабость! Больше не повторится! – второй удар прозвучал ещё звонче. – Вот вам за вашу наглость!

Резко отшатнувшись, она с силой захлопнула дверь, оставив его в давящей тишине пустого помещения.

Нэтали прислонилась к стене, судорожно хватая ртом воздух. Грудь болезненно вздымалась, в глазах плыли тёмные пятна. Каждый вдох казался последним глотком свободы перед погружением в пучину. Звуки стука в дверь сливались с гулким биением сердца в висках. Дрожащими руками она схватила кувшин с водой, сделала несколько жадных глотков – ледяная влага обожгла горло, но не смогла унять дрожь в пальцах.

Алфи продолжал стучать, с каждым ударом всё настойчивее. Эти звуки будто раскалывали её на части – с одной стороны, хотелось открыть и вновь оказаться в его объятиях, с другой – страх перед новой болью сковывал движения. Он пытался достучаться до её сердца, но сейчас его слова казались лишь эхом их разрушенного доверия.

Самое обидное – он так и не сказал главного. Не признался, что его чувства – не мимолётная прихоть, а что-то настоящее, из тех возвышенных историй, о которых она читала в книгах. Вместо счастья эта «любовь» принесла лишь разбитые надежды и пустоту внутри.

За дверью Алфи чувствовал себя оголённым нервом. Каждый удар сердца отдавался физической болью. Он презирал эту слабость, это унизительное состояние, когда эмоции берут верх над разумом. Внутри бушевал ураган – желание любой ценой вернуть её и страх окончательно потерять. Он знал, что должен быть сильным, но где взять эту силу – не понимал.

Нэтали так и не открыла. Постояв ещё несколько минут, Алфи осознал поражение. Видимо, пришло время спуститься с небес на землю и научиться жить без неё. Горько осознавать, что твои чувства не взаимны, но заставить любить невозможно. Последний раз постучав – уже почти без надежды – он развернулся и направился к выходу из магазина.

Нэтали сидела на полу, прислушиваясь к тишине. Когда дыхание наконец успокоилось, она медленно поднялась и подошла к двери, надеясь, что за ней никого нет. Собравшись с духом, резко распахнула её – и тут же оказалась в крепких объятиях. Губы мужчины жадно прижались к её губам, прежде чем она успела сообразить, что происходит. Рука взметнулась для удара, но застыла в воздухе…

Неожиданно он отстранился, и её кулак, не успев остановиться, слегка стукнул его по плечу.

– Харли! – её голос дрожал от волнения. Сердце бешено колотилось – что, если он встретил Алфи? Последствия могли быть ужасными.

– И тебе привет! – улыбнулся Харли, потирая плечо. Он снова попытался обнять её, но она сделала шаг назад, пряча лицо и следы слёз, ещё не высохшие на щеках.

– Ты меня напугал! – выдохнула она.

– Прости, хотел сделать приятный сюрприз, – Харли уселся на стул, оглядывая кабинет. – Слушай… Мне показалось, или это Алфи выбегал из магазина?

Сердце Нэтали ёкнуло. Мысли путались, мешая подобрать правдоподобное объяснение.

– Я… забыла закрыть магазин, – выпалила она и бросилась к кассе, делая вид, что проверяет выручку.

Харли подошёл сзади, положив руки ей на плечи. Она опустила голову, не в силах встретиться с его взглядом. В воображении всплыла страшная картина: Харли, пришедший на несколько минут раньше, застаёт её в поцелуе с Алфи. Как бы это его ранило… Сейчас она вела себя точно так же, как её отец когда-то – разрываясь между двумя людьми. Развернувшись, она крепко обняла Харли, ища в этих объятиях утешение и прощение.

Не понимая причины, но чувствуя её состояние, Харли нежно поцеловал её в макушку.

– Ты чего? – заглянул он ей в глаза, пытаясь разгадать эту загадку. В голове крутилась мысль о том мужчине у выхода – уж больно он был похож на Алфи. Но что могло привести Эванса сюда в такое время?

– Испугалась… Подумала, что это вор. Увлеклась чтением в подсобке и ничего не слышала, – соврала Нэтали, поднимая на него глаза.

Она знала – Харли искренне к ней относится. А она? Всё её поведение казалось теперь фальшивым. Она не могла продолжать причинять ему боль, зная, что не испытывает к нему настоящих чувств. Нэтали чувствовала себя актрисой, играющей роль в чужой жизни. Харли стал для неё не просто способом забыть прошлое – но и орудием мести, чем-то вроде живого укора Алфи. И от этого осознания на душе становилось ещё тяжелее.

– Прости, – тихо сказал Харли, нежно проводя пальцами по её волосам. Внешне он старался сохранять галантность, хотя внутри всё горело от желания. Каждая секунда ожидания казалась пыткой – особенно с её непредсказуемым характером и резкими перепадами настроения.

– Что ты здесь делаешь? – Нэтали отстранилась, потянувшись за рюкзаком. Она начала укладывать в него книгу, но боковым зрением заметила на полу другую – ту самую, что швырнул Алфи в приступе ярости.

– Соскучился невыносимо. Закончил дела раньше и сразу рванул к тебе, – ответил Харли, медленно прохаживаясь между стеллажей.

– Почему сразу сюда? Не домой? – она намеренно затягивала разговор, чувствуя, как в нём просыпается подозрительность. Казалось, он, словно опытный сыщик, ищет малейшие улики.

– Знаю, как ты засиживаешься здесь допоздна, – улыбнулся он, но эта улыбка только усилила её тревогу. Нэтали быстро подобрала книгу с пола, стараясь не дрогнуть.

– Ты её уронил? – спросила она, прекрасно зная ответ.

– Возможно, – равнодушно пожал он плечами.

Нэтали поспешила в подсобку, сняла пальто с крючка и бросила на стул. Садясь переобуваться, она сосредоточилась на шнурках – простом, понятном действии. Но паника накатывала волнами, заставляя чувствовать, будто вся её жизнь – сплошное враньё. Пальцы дрожали, отказываясь слушаться. Осознавая, как странно это выглядит, она шлёпнула себя по щекам, пытаясь изобразить улыбку.

Пока она боролась с внутренними демонами, Харли изучал магазин. Взгляд скользнул по верхним полкам – сердце сжалось при мысли, что она могла упасть с такой высоты. Повернувшись, он собрался задать мучивший его вопрос, но неожиданно обнаружил Нэтали за своей спиной.

Её внезапный поцелуй мгновенно развеял все сомнения. Харли погрузился в него, забыв обо всём. Его руки скользили по её спине под пальто, с каждым движением становясь смелее. Учащённое дыхание девушки только распаляло его. Подхватив её на руки, он усадил на стойку, сбросил пальто и запустил ладони под кофту, жадно ощупывая нежное тело.

Нэтали отвечала на поцелуи, разрешая больше обычного – лишь бы отвлечь его от ненужных вопросов. Но в отличие от Алфи, прикосновения Харли не зажигали в ней того огня. Просто движения, лишённые той искры, что пробегала между ней и Эвансом. Хотя для самого Харли этот момент казался чем-то особенным.

Его пальцы расстегнули пуговицу джинсов, а губы скользнули по шее, когда рука опустилась ниже. Но едва он коснулся клитора, Нэтали вздрогнула и резко схватила его за запястье.

– Стоп! – выдохнула она, едва переводя дыхание.

Харли послушно убрал руку, поправляя кофту и штаны, из которых уже торчал член, готовый к действию.

– Извини, я не готова, – пробормотала Нэтали, застёгивая пуговицу и расправляя свитер.

– Нэтали Миллер, так с мужчинами не поступают, – рассмеялся Харли, протягивая руку, чтобы помочь ей слезть со стойки. Её взгляд только развеселил его ещё больше. – Ах да, ты же всё предпочитаешь делать сама, – добавил он, отступая и скрещивая руки на груди в шутливом жесте капитуляции.

Нэтали невольно улыбнулась, протягивая ему руку. Его умение разряжать обстановку даже в такие моменты она всегда ценила. Но вместо простого рукопожатия Харли обнял её, легко приподняв над полом. В его глазах читалось желание быть не просто парой, а чем-то единым…

– Отпусти меня, пожалуйста, – с улыбкой произнесла она, и Харли поставил её на ноги, подал пальто и помог надеть. Нэтали окинула взглядом магазин – свидетеля стольких эмоциональных бурь. Глубокий вздох – пора закрывать не только магазин, но и главу своей жизни с Алфи.

– Ко мне или к тебе? – обняв за плечи, спросил Харли.

– Домой, – ответила Нэт. – Я не спала всю ночь, совсем выбилась из сил.

– Кто-то не давал? – с намёком поинтересовался он, доставая ключи от машины.

– Просто… слишком много всего произошло, – она замолчала у двери. – Спасибо тебе.

Харли в ответ щёлкнул её по носу – его своеобразный способ сказать «всё будет хорошо». Взяв за руку, он повёл её через дорогу.

У машины он галантно открыл дверь, но Нэтали, неожиданно разыгравшись, закрыла её и открыла заново сама. Эта шалость вызвала у него лишь улыбку.

В дороге Нэтали изо всех сил старалась держать себя в руках. Трогательные песни по радио лишь усиливали нахлынувшие чувства, заставляя слёзы подступать к глазам. Харли крепко держал её руку, иногда поднося к губам. Она смертельно хотела спать, но вихрь переживаний и грызущая совесть не давали забыться.

Это чувство было слишком знакомым – как возвращение старого кошмара, от которого, казалось, избавилась навсегда. Пустота, которую она так тщательно загоняла в дальний угол сознания, снова расправляла плечи, напоминая о том страшном дне, когда мир лишился её бабушки. Перед глазами всплыл солнечный полдень: они с бабулей разглядывали образцы обоев для спальни. Пожилая женщина мечтала о светлой комнате – тех самых выцветших обоях, что теперь сливались с чёрно-белыми фотографиями на стенах.

Всё изменилось в тот роковой вечер. Нэтали до сих пор содрогалась, вспоминая, как напилась до беспамятства и оказалась в объятиях какого-то случайного парня. Она уснула на парковой скамейке, даже не услышав телефонных звонков. А бабушка в это время пыталась дозвониться, нуждаясь в помощи…

Утро встретило её сотней пропущенных вызовов. Глухие удары сердца в ушах, дрожащие пальцы, набирающие знакомый номер – и ледяной голос медсестры вместо родного бабушкиного. Ноги подкосились ещё до больницы. Врачи, коридоры, запах антисептика – всё смешалось в каше. Она рухнула на кафель, сжимая голову руками. В ушах звенел бабушкин голос, а пальцы сами искали на волосах прикосновения тех самых тёплых ладоней, что убаюкивали её в детстве. Слёзы текли ручьём, срывались рыдания – пока дежурный врач не поднял её и не велел принести успокоительное.

И тут появилась мать.

– Если бы ты была рядом, бабушка жила бы! – Оливия орала, не замечая, как каждое слово впивается в дочь ножом. Сумка со всем содержимым летела в Нэтали, оставляя синяки. А девушка лишь шептала «прости» в пустоту, обращаясь к той, кто уже не мог её услышать.

Чувство вины въелось в кожу, как татуировка. Она годами винила себя, не зная главного – бабушка умерла от тромба мгновенно, и никакая помощь не спасла бы. Но мать упорно скрывала правду, продолжая мучить дочь. Каждая встреча превращалась в напоминание: «Ты виновата в разводе», «Ты убила бабушку», «Ничтожество». Эти слова выжгли дыры в душе, которые не затягивались годами.