Безмолвное падение

– Так только кажется, – я закатила глаза. Он произнёс слишком знакомые для меня слова. – Возраст – это такое субъективное понятие. Люди придумали какие-то стандарты поведения, стандарты мыслей. Ты слишком инфантильная для 18 лет или наоборот, ты мыслишь слишком взросло. Но на земле миллиарды людей с абсолютно разным опытом и никогда эти жизненные пути не смогут сравниться друг с другом. Мы мыслим и действуем на свой опыт, а не на свой возраст.

Саймон покачал головой.

– И всё равно я бы до такого не додумался. Мне кажется, тебе было невероятно скучно с нами.

– Мне очень весело, правда. Я давно не испытывала чего-то такого беззаботного, – я выдавила снисходительную улыбку.

– Я рад это слышать. Думаю, людям, которые имели шанс быть рядом с тобой, очень повезло.

– Я не думаю, что они так считают, – я усмехнулась.

– Тяжелое расставание?

– Инициатором всегда была я.

– Разбивательница сердец.

Я покачала головой. Кто-то из моего окружения определенно так считал.

– Я никогда не думала, что нужно терпеть ради чего-то, ради кого-то, ждать пока что-то наладится, если ты несколько раз предпринимал попытки все исправить, и это ни к чему не привело. Вряд ли у тебя получится дождаться момента, когда все резко станет замечательно.

– Я вот не могу похвастаться даже десятой долей такой насыщенной жизни. Всё было очень ровно – одни и те же люди, один и тот же город, одни и те же увлечения. И мне придется провести здесь еще как минимум четыре года.

– Не придётся. Это всегда твой выбор. Ты выбрал остаться здесь, а также можешь выбрать в любой момент сменить место жительства, или город, или университет. Ты не можешь обижаться ни на кого, кроме себя, когда не предпринимаешь никаких попыток что-либо изменить.

– Всё, я сдаюсь, я не могу с тобой разговаривать, – парень усмехнулся и покачал головой. – У тебя десятки аргументов, с которыми я просто не могу спорить.

Я улыбнулась.

– У тебя красивый дом, кстати. Я уже говорил?

– Примерно раз пять, когда мы сидели на пляже, – я усмехнулась.

– Скажу ещё раз. А главное, никаких цветов.

– Что ты имеешь против цветов?

– Дома у родителей всё ими заставлено. Моя мама владелица цветочного бизнеса, у нас дома одиннадцать видов гортензий.

– И я никогда не приду к тебе в гости, потому что у меня на них аллергия.

– Значит есть отличный повод позвать тебя в другое хорошее место.

Беседа длилась долго. По кухне разливался искренний смех, в основном смех Саймона. Я говорила много, и так же много слушала, много наблюдала и делала много выводов. И несмотря на то, что происходящее нельзя было назвать самым комфортным разговором в моей жизни, это был один из тех вечеров, который помог мне вспомнить о том, что всё-таки наполняет мою душу.

Глава 8

Резкий звонок телефона разрезал вязкую тишину в доме. Усталый взгляд скользнул на экран устройства, лежащего в складках пушистого пледа. Учебная неделя выдалась на удивление тяжелой, я хотела потратить целый выходной на заряд социальной батарейки, приглашение на очередную вечеринку или мероприятие, да и просто светский разговор я бы не выдержала. Но звонил не один из университетских знакомых и не одна из старых оксфордских подруг. Звонила Эллен. Я быстро схватила трубку и прижала телефон плечом к уху. Прежде, чем на том конце раздался усталый голос мачехи, я на миг успела подумать о том, что женщина крайне редко сама проявляла инициативу в общении просто так и почти никогда не звонила. Либо что-то случилось, либо Эллен что-то было очень нужно.

– Привет, Вивиан, – её голос был отстранен и спокоен как всегда. Тепло и заинтересованность, которую я ждала в свою сторону, я слышала лишь единожды – на похоронах отца.

– Привет. Ты как? Всё хорошо? – сквозь улыбку мой голос явно зазвучал бодрее и участливее. Какой бы ни была причина звонка мачехи, я всегда была рада её слышать.

– Всё в порядке. Вивиан, я звоню по делу. В домике где-то лежит светло-фиолетовая папка. Не знаю, убирала ли я её в подвал или нет, уже не помню. На ней написано «Потрошитель 2019». Можешь найти и привезти её в департамент? Она сейчас мне очень необходима.

Я сдвинула брови. Пальцы начали играть с длинным мехом пледа, ноги согнулись в коленях. Никогда ранее женщина не посвящала меня в свои дела, а помощь просила только в стенах департамента и в рамках поручаемых рабочих задач.

– Ммм… Да, конечно. Я привезу. Сейчас найду и приеду, – я зажала свой локон между средним и указательным пальцами и сама того не замечая начала закручивать его вокруг них.

– Хорошо, спасибо. До встречи.

– Пока.

Я резко встала и небрежно кинула телефон на диван. В гостиной когда-то давно можно было найти рабочие бумаги отца, но после его смерти всё было убрано в подвал. Эллен в любое время года работала на террасе, поэтому местоположение её материалов было для меня загадкой. Я поднялась на второй этаж в надежде на то, что в спальне можно будет найти что-то полезное. Вещи оттуда по моей просьбе не были вывезены ни после смерти отца, ни после моего переезда. Дверь после неуверенного толчка распахнулась с жутким скрипом. Застыв на пороге, я осмотрелась – это место теперь казалось до ужаса чужим. Давно прошли те времена, когда я забегала сюда с утра пораньше и с визгами прыгала в постель к ещё дремлющим родителям, которые изо всех сил пытались насладиться долгожданным отпуском, или сидела с отцом в тишине, пока он читал книгу, а я, расположившись на полу, увлеченно заполняла свой личный дневник. С появлением Эллен мое присутствие в комнате ограничивалось мимолетным просовыванием головы в дверной проём с целью позвать пару на один из приемов пищи.

Я сделала пару шагов внутрь и опустилась на колени перед кроватью. В последний раз отец был тут после Рождества и некоторые его личные вещи всё ещё лежали по углам на его половине комнаты – на тумбочке стояла коробка от наручных часов и ремень, который он забыл сложить в чемодан, край одеяла был немного откинут, тумбочка не закрывалась до конца из-за забитых в неё вещей. Половина Эллен выглядела куда опрятнее – нетронутая правая сторона кровати, никаких вещей на туалетном столике, в кресле или на комоде. Я пригнулась и вытащила из-под кровати большую картонную коробку, принадлежащую мачехе. Это был странный выбор для хранения архивных документов, в доме было много других мест, где можно было спрятать старые материалы дел. Я отложила крышку. Коробка доверху была забита разноцветными папками, на обложки которых малярным скотчем были приклеены кодовые названия и даты. Нужная лежала почти в самом низу. Желание открыть и спешно пролистать каждое из дел перебороть было тяжело, я через силу закрыла коробку и сунула её обратно под кровать.

Покинув спальню, я не глядя в зеркало накинула куртку, выбежала из дома и села в автомобиль. Сегодня дорога до центра города была особенно тяжелой – на середине пути небо заполонили массивные устрашающие тучи, которые почти сразу извергли на землю шквал тяжелых дождевых капель. На подъезде к городу вереница автомобилей дружно остановилась – пробки в обеденное время субботы были редкостью, но сегодня что-то явно пошло не по плану. Я нервно теребила пальцами маленькую подвеску на золотой длинной цепочке и то и дело выглядывала в окно. Спустя минут 15 движение возобновилось и я, лавируя между машинами, помчалась в центр города. В штабе я не была с последнего дня своей работы летом и сейчас явно испытывала взволнованное предвкушение – столько воспоминаний, столько счастливых, беззаботных дней. Сейчас я вновь здесь – квадратное здание, совсем недавно пережившее косметический ремонт фасада, возвышалось в центре небольшой аллеи. При наличии минимального наружного освещения оно выглядело устрашающе. Я выскочила из машины, прижимая к себе папку, и поспешила внутрь, опасаясь промокнуть полностью. Внутри во всю кипела работа – за пропускным пунктом бегали офицеры с бумагами в руках, кроме гула постоянных телефонных звонков и звука клавиш ноутбука тут ничего не было слышно. Я перепрыгнула пару ступенек и подошла к охраннику.

– Вивиан, – полный тридцатилетний мужчина по имени Бэн отставил кружку кофе в сторону и добродушно мне улыбнулся. Пыхтя, он поднялся со своего кресла и покачал головой. – Я так рад видеть тебя здесь. Как тебя сюда занесло?

Я пожала плечами.

– Эллен попросила занести бумаги.

– А, ну проходи, проходи, – Бэн нажал кнопку у себя под столом и замок на двери открылся. – Заходи как освободишься, поболтаем ещё.

– Хорошо, спасибо, – я улыбнулась и помахала мужчине на прощание.

Внутри оказалось ещё больше людей, чем я представляла. Нашлась парочка тех, кто помнил меня по летней работе здесь, но так как я летела по коридору в сторону лифта, светской беседы не состоялось. Я доехала на шестой, последний этаж и понеслась по коридору. Перед кабинетом для собраний пришлось замедлить шаг. Сквозь прозрачную стену я мельком увидела изуродованное тело девушки – с помощью проектора на светлой стене отображалась фотография с места происшествия. От увиденного желудок скрутило в тугой узел – всё её тело было в рубцах и рваных ранах, посеревшая кожа была грязной, ноги и руки застыли в неестественной позе. Через мгновение кадр переключился – на стене появился портрет парня – возможно чуть старше меня, возможно ровесника. Его карие глаза на фотографии с выпускного из школы были пугающе отстраненными с легким, еле читаемся безумием. Улыбка была, возможно, чересчур широкая и наигранная, руки с силой сжимали только что полученный аттестат. Я отвела глаза и напрягла слух. До меня стали доноситься обрывки разговора, который она не имела права подслушивать.

– Значится подозреваемым… Без особой подготовки… Оставлял следы… Личный мотив… Манчестерский университет…

Дверь в кабинет со скрипом отворилась, и я резко вскинула голову. Сжимая ручку и не выходя полностью в коридор, Эллен стояла, облокотившись на косяк. Светлые волосы были немного взлохмачены, под глазами виднелись серые разводы осыпавшейся туши. Лицо её казалось совсем уставшим и отстранённым.

– Там ужасные пробки… – я замешкалась, но она лишь покачала головой.

– Спасибо, что так быстро приехала, – женщина уверенно забрала папку и оглянулась. Её подчинённые самостоятельно шепотом накидывали возможные версии и идеи. – У тебя всё хорошо?

– Всё отлично.

Эллен слабо кивнула в ответ. Она редко задавала вопрос «Как дела?». «Всё хорошо? Всё в порядке? Всё нормально?» – гораздо чаще звучало в её лексиконе. Возможно, она опасалась ответственности и отчаянно хотела избавиться от обязательств решать мои насущные проблемы. Не было времени, опыта, знаний.

– А ты как? У вас тут завал?

– Да, вроде того, – Эллен нервно постучала пальцами по косяку и на мгновение опустила глаза.

– Вивиан, дорогая, здравствуй, – помимо увлеченных разговоров и стука капель дождя по подоконнику, в коридоре возник ещё один звук – звук знакомого, почти родного голоса. Я в мгновение обернулась – Малькольм – заместитель констебля, глава штаба и самый лучший друг отца шагал по коридору. В его глазах поблескивала искренняя, неподдельная радость от нашей встречи. Он подошел ближе и похлопал меня по плечам, после чего пальцами пригладил свои короткие седеющие каштановые волосы. – Как я рад видеть тебя здесь, как ты поживаешь?

– Здравствуйте, всё отлично, – я немного отшатнулась и искренне улыбнулась мужчине в ответ. Он был поразительно похож на отца. Не внешне – черные волосы отца, его острые и грубые черты лица и плотное подтянутое тело в сочетании с высоким ростом не имели ничего общего с обритыми светло-коричневыми волосами Малькольма, мягким и добродушным лицом и его слегка выпирающим животиком. За годы неразрывной дружбы двое мужчин стали одним человеком. Они делили многое – коронные фразы уже давно были одни на двоих, жесты и мимика одного время от времени точь-в-точь копировали жесты другого. И улыбка у них была одинаковая – не широкая, но самая лучезарная и добрая.

– Как хорошо, что ты заехала. По тебе уже все успели соскучиться.

Я несмело кивнула. Мне искренне хотелось в это верить.

– Когда нам ждать тебя на работу?

– Эллен, кажется, говорила что-то про окончание колледжа, – я посмотрела на мачеху, и та уверенно кивнула.

– Это без проблем, конечно. Я думал, что тебе будет интересно поработать и сейчас. Стажировка, там, или как это у вас называется?

– Я же учусь на писателя, – я покачала головой и слабо улыбнулась. – Ваши криминальные истории не имеют ничего общего с моей специальностью.

Мне было приятно внимание. Приятно находиться здесь, в знакомой обстановке, в месте, которое я знала как свои пять пальцев, но идти по семейной протоптанной дорожке и быть детективом я не собиралась. Если вся работа заключалась в перебирании старых бумажек или обслуживании полицейских, несмотря на острое желание проводить тут всё свободнее время, я желала отказаться.

– Нет-нет, ты будешь в нашем пресс-центре, там тебе придумают интересную работу. Правда ведь, Эллен, это же прекрасный шанс для Вивиан? – Малькольм с энтузиазмом посмотрел на женщину, но она не особо разделяла его восторг. Её лицо по-прежнему казалось отстраненным и безэмоциональным.

Эллен кивнула и вновь оглянулась. Я проследила за её взглядом – ледяные глаза мачехи внимательно изучали погоду за окном. На улице стало ещё хуже. Ветер беспощадно вёл борьбу с отчаянно сопротивляющимися деревьями, дождь был такой силы, что казалось капли способны оставить выемки в асфальте.

– Оставайся здесь, пока там всё не успокоится, – наконец произнесла Эллен и скрестила руки на груди. – Иди в мой кабинет, завари себе кофе, если хочешь. – тонкими пальцами женщина выудила из кармана темного пиджака ключи от своего рабочего пространства и протянула мне.

– Хорошо, спасибо большое, – я с благодарностью улыбнулась.

Эллен сухо кивнула.

– Мне нужно вернуться к работе, – она покачала головой и безмолвно вернулась в кабинет.

– Ещё увидимся, Вивиан, – Малькольм задорно мне подмигнул и нырнул в помещение вслед за Эллен.

Я направилась обратно к лифту. Кабинет Эллен был на этаже, но я подумала поболтать с кем-нибудь из знакомых, пока у меня было время. Войдя в закрытое пространство в одиночестве, я прислонилась к стенке и нажала нужную кнопку. Расслабившись, я приготовилась к быстрой поездке, но дверь с грохотом открылась вновь. Прижимая к себе кипу документов, Рик запыхавшись ввалился в лифт.

– Вивиан? – мужчина поднял брови. Ещё месяц назад я была здесь каждодневным гостем, и он совсем не удивлялся моему нахождению тут.

– Привет, – я по привычке улыбнулась, легко стирая всю возможную неловкость, которая могла возникнуть между нами, и встала прямо.

– Что ты здесь делаешь? – Рик прижал к себе бумаги и нажал на кнопку третьего этажа.

– Эллен попросила меня привезти ей кое-что. Погода ужасная, я думаю остаться ненадолго.

– Не хочешь пойти ко мне? Я сварю кофе.

– С удовольствием, – я не раздумывая кивнула, пытаясь сбросить с себя неясное ощущение.

Мы оба это чувствовали. Некоторое смятение из-за последней встречи, последнего прощания. Я чувствовала что-то чуждое. Я вновь это сделала – подпустила кого-то опасно близко, дала мнимый шанс и надежду, а потом сделала вид, будто ничего никогда не было. Воспитание Эллен.

Мы доехали до нужного этажа и Рик поспешил к кабинету. Тот был в углу, практически скрыт от посторонних глаз. Мы проводили там слишком много времени вдвоём. Несмотря на занятые тяжестями руки, мужчина умудрился открыть для меня дверь и ловко её придержать. Привычная небрежность кабинета заставила давние воспоминания вновь возникнуть в голове и полностью заполонить разум. В дождь, когда абсолютно всех клонило в сон и из-за отсутствия отопления становилось зябко, Рик всегда появлялся здесь с ароматным пряным чаем из кофейни внизу улицы, а в особенно жаркие дни всегда приносил мой любимый Баскин Роббинс с шоколадной крошкой. Стены кабинета слышали как множество веселых разговоров и смеха, так и серьезных тайн, произнесенных полушепотом.

– Посиди тут, я сбегаю за кофе, – мужчина вывалил все документы на стол, за которым я когда-то работала, неловко поправил волосы и поспешил выйти из кабинета.

Я покрутилась вокруг себя и взгляд упал на рабочий стол Рика. В отличие от запасного стола и всего кабинета в целом, он выглядел почти идеально. Книги и документы аккуратной стопкой лежали на углу. На мониторе не было даже ни намека на пыль. Глаза зацепились за висящий на карандаше в стакане тонкий браслет из красной ниточки с золотой подвеской. Мой браслет. Я сняла его и покрутила в руках. Скорее всего он слетел в один из рабочих дней. С улыбкой я повесила его обратно и опустилась на чуть прохудившийся диван.

В помещении стало прохладно, я поежилась. Огляделась в поисках чего-либо, что можно было накинуть на плечи, но на виду ничего ожидаемо не было, хотя я знала, что вся запасная одежда лежит в шкафу. Я не знала, осталось ли у меня право туда заглядывать. Прошло около пяти минут, и дверь со скрипом отворилась. Рик еле удерживал в руках два картонных стакана с кофе и одноразовую тарелку, наполненную сладостями.

– Пэрис вот, передала тебе всякого, – он кивнул и опустил всё на столик. – Ты не замерзла?

– Тут свежо, – я покачала головой.

– Как у тебя дела? – мужчина с шумом хлебнул из стакана и потер ладонью ноющую шею, после чего задумчиво дотронулся до бороды.

Я пожала плечами.

– Всё как всегда.

Рик покачал головой и опустился на подлокотник, оказываясь ко мне слишком близко.

– Всё правда хорошо?

Я неуверенно кивнула.

– Малькольм, хочет, чтобы я поработала тут опять. – я отпила кофе и задержала стакан в руках, чтобы погреть замерзшие пальцы.

– Снова займешь половину кабинета?

– Я пойду в пресс-центр, – я покачала головой.

– Пресс-центр… – Рик усмехнулся. – Теперь они так называют эту горстку недоделанных журналистов и пиарщиков?

Я медленно кивнула. Неловкую тишину прервал резкий звук сообщения. Я откопала в клатче телефон. На экране горело послание от Саймона, неожиданное и не самое уместное: «Увидел цены на Шато Лагранж и сразу передумал звать тебя к себе домой. Пиво завтра в центральном пабе подойдет?».

Я покачала головой и слабо улыбнулась, после чего засунула телефон обратно в сумку и подняла глаза на Рика. Мужчина с еле уловимой усмешкой наблюдал за мной.

– Очередной поклонник? – он сложил руки перед собой.

Я еле сдержала улыбку.

– Всего лишь знакомый из университета.

– Значит, твое сердце свободно?

– Моё сердце с четырех лет принадлежит Железному человеку.

– Да, за него и я бы замуж вышел.

Я покачала головой и с благодарностью посмотрела на мужчину. Мне нравилось, что он всё-таки решил разрядить обстановку. Я почувствовала в ногах нервное покалывание и поднялась с дивана. Бесшумно покружив по кабинету, я остановилась около стеллажа и вновь обвела взглядом помещение.

– Ты вряд ли найдёшь что-то новенькое здесь, – Рик тоже встал, прислонился к стеллажу и по моему примеру окинул глазами изрядно надоевший кабинет.

– Да, я поняла, – я кивнула и без спроса потянулась к толстой книге на одной из верхних полок. – Нетерпение сердца, – я пропела название и пролистала страницы. – Я заберу?

Мужчина покачал головой.

– Мои книги – твои книги, ты же знаешь.

Я широко улыбнулась и убрала спадающие на лоб локоны за уши. Хвостик из коротких волос сделать было трудно и передние пряди всё время норовили упасть на лицо.

– Вив, по поводу того случая после вечеринки…

Я покачала головой и подняла ладони, не давая мужчине закончить. Меньше всего на свете я хотела обсуждать эту глупую, ничего не значащую ситуацию.

– Не извиняйся, Рик, – я отвела взгляд, правильные слова в голову совсем не шли. – Если я захочу тебя поцеловать, я сделаю это самостоятельно, – это прозвучало нелепо, но казалось чистой правдой.

Брови мужчины поползли вверх, лицо вытянулось. Он неловко прокашлялся и покачал головой. Мы оба молчали. Я очерчивала пальцами обложку книги, Рик хмуро на меня смотрел. Я, передумав уносить книгу с собой, всё же поставила её на полку и несмело улыбнулась мужчине, который за этим наблюдал.

– Боже… – он тяжело покачал головой и запустил пальцы в волосы, прикрывая глаза.

– Ты чего?

Дверь в кабинет беспардонно распахнулась и на пороге появилась Эллен. Не беря во внимание общее настроение и напряженную атмосферу в кабинете, она сразу впилась в меня взглядом.

– Так и знала, что найду тебя здесь. Поболтаем у меня? – женщина постучала ногтями по двери.

– Да, конечно, – я искренне ей улыбнулась, а потом посмотрела на Рика. Он казался совсем растерянным и мрачным, но меня это волновало уже не так сильно. – Увидимся, Рик, – я схватила сумку и вслед за Эллен выпорхнула из кабинета. – Вот, – я протянула ключ обратно женщине. Та лишь кивнула и, не касаясь моей руки, подцепила их и убрала в карман.

Мы в полном молчании понялись на три этажа выше. Кабинет Эллен, в отличие от кабинета Рика, был в самом центре этажа, напротив комнаты для совещаний. Не просторный и светлый, за всё время работы женщины он принял в себя бессчетное количество посетителей, в основном девушек. Эллен открыла дверь и тут же включила свет. Только сейчас я осознала, что у Рика мы сидели в полумраке. Кабинет был почти идеально чистый. На столе ничего, кроме закрытого ноутбука и высокой кружки с еле заметными отпечатками светлой помады – лишь этот предмет свидетельствовал о том, что в помещении вообще кто-то бывал. На диване лежало небрежно свернутое темно-синее одеяло. Я поймала себя на мысли о том, что женщина наверняка оставалась тут на ночь. Мачеха убрала одеяло в шкаф и указала мне на диван. Я села на самый край и смиренно опустила руки на колени. Эллен осталась стоять, руки уперлись в гладкий стол позади.

– Ну, что у тебя нового?

– Да ничего особенного, – я покачала головой. Настроения беседовать у Эллен скорее всего не было, поэтому грузить мачеху своими рассказами я не хотела. – У вас, я вижу, дел невпроворот?

– Как всегда, – Эллен пожала плечами. – Прошло так много времени, а мы всё топчемся на месте.

– Ты не ночуешь дома?

Эллен резко посмотрела мне в глаза и покачала головой. В её хмуром взгляде показалось смятение.

– Столько времени тратить на дорогу…

– Там просто пусто, правда? – я в миг пожалела, что это произнесла. Слишком откровенно, слишком разоблачающе. Одно неверное слово, и Эллен вообще перехочет со мной говорить.

Женщина пожала плечами. Видимо била я не в бровь, а в глаз. В пентхаусе с тремя спальными на юге города с трагическим уходом отца и моим переездом было пусто и холодно. Когда я девять месяцев в год проводила в Оксфорде, и дома жили только папа с Эллен, в квартире царил по-семейному уютный хаос. Отец не отличался аккуратностью, поэтому небрежно заправленная кровать, забытая на столе посуда и наспех сброшенные в коридоре ботинки напоминали о том, что в этом доме всё ещё бурлила жизнь. Когда я приезжала на каникулы, жилище перерождалось – я без зазрения совести выговаривала отцу за разбросанную обувь и другие личные вещи. В квартиру стойко въедался запах ванили – мне удавалось заниматься выпечкой почти каждый день. Шторы везде раздвигались, на подоконниках появлялись живые цветы в горшках, и целыми днями на кухне негромко работало ретро-радио со старым блюзом. Сейчас в доме наверняка всё окрасилось в серый и Эллен могло не хватать былого тепла.

– Мне никто не готовит, вот это плохо, – она слабо улыбнулась, и я слабо улыбнулась в ответ. Её признание меня порадовало.

– Приезжай на выходные. Я испеку твой любимый лимонный пирог.

– Посмотрим. Приезжай лучше ты, оставайся насколько пожелаешь.

Я вздохнула. Обсуждать мой визит не хотелось точно так же, как его наносить. Я не была готова вновь очутиться там.

– Возможно мне стоит.

– Конечно стоит.

Повисло тяжелое молчание.

– У сына Малькольма совсем скоро свадьба.

– У Дэни? – мой вопрос оказался чересчур громким, но сдержать своё удивление после упоминании старого друга детства я не могла. Полноценной дружбой это было назвать нельзя. Чудаковатый рыжеволосый сорванец, который был старше на четыре года, всё время стремился подбить меня на какие-то проделки или шалости. Я соглашалась не всегда, но, если соглашалась, ничем хорошим это не закачивалось.

– Да. Он женится и Малькольм пригласил нас двоих.

– Ты пойдёшь с ним? – я вскинула брови. Эти двое за последнее время сильно сблизились и узнать истинную основу их отношений мне было очень любопытно.

– Я пойду одна, – Эллен, со всей суровостью глядя на меня, уверенно покачала головой. – А вот с кем пойдёшь ты, это вопрос.

– Ты о чём? – я недоумевающе подняла брови.

– Рик наверняка хотел тебя пригласить.

– Я и так приглашена, зачем мне быть его парой? – я усмехнулась, хоть и знала ответ сама.