ИНТРА

Мир отвернулся и молча посмотрел на изваяние Мокоши. Дарующая Жизнь, так её называли. Как только люди позволили страху завоевать их сердца, они превратили её в Забирающую Жизни. Не удивительны теперь беды, что постигли это поселение.

Мир порылся в своей сумке и достал пару яблок, положив их на испачканный камень-алтарь. Присев на колени и, склонив голову, он мысленно обратился к Мокоши. Через несколько мгновений пара, опустившись рядом, тоже склонила головы.

Внезапно недалеко от них раздался треск, и все трое оглянулись. Между деревьями, еле передвигая ногами, шла старуха. Вид у неё был до того неопрятный и грязный, что она скорее походила на бездомную попрошайку. Проходя мимо, она даже не посмотрела в их сторону. Старуха явно была не в себе: она что-то еле слышно бормотала себе под нос и то и дело махала рукой, будто к кому-то обращаясь.

Мир проводил её взглядом и, взглянув на пару позади себя, заметил на их лицах странное выражение. Вячеслав был печален, девица же зла.

– Кто это? – спросил волхв.

Девица скривилась в ответ, но промолчала.

– Это бабушка Бажены, – тихо проговорил Вячеслав.

Мир удивлённо поднял брови и парень продолжил:

– Она… – он нерешительно замолк.

– Она принесла в жертву собственную внучку, – зло выплюнула девица. Вячеслав кинул на неё грустный взгляд, но не прервал. – Она согласилась со всеми, что жертва необходима. Да вот только, когда у несчастного дитя прорезался голос на смертном одре, старуха сошла с ума и теперь думает, что её дитя ещё живо.

– Бажена ведь означает «божественная», не так ли? – спросил волхв и оглянулся в ту сторону, где скрылась старуха, больше ничего не добавив. Насколько сильно было желание вернуть себе дар богов, что люди готовы на такие жертвы? Чего стоит такая вера в божественную волю?

***

– Есть ли какие-нибудь новости, уважаемый волхв? – спросил староста, поднимаясь из кресла при их появлении. Бо́льшая часть селян давно разошлась, и в доме осталась лишь пара человек. Крупный мужчина с усами, почти дряхлый старик, опирающийся на палку, и женщина, с которой Мир столкнулся, как только прибыл в поселение. При взгляде на неё он, наконец заметил, что женщина беременна. Большой живот был скрыт платком, но всё же заметен вблизи.

– Пока рано судить, – ответил волхв, поклонившись мужчинам. За ним топталась пара его сопровождающих.

– Ещё немного рано, и я боюсь, будет поздно, – прищурился староста, а за ним мужчина и старик тихо обменялись парой слов. – Почему бы вам не использовать свои навыки врачевания на тех, у кого ещё есть шанс? Нет смысла помогать тем, кто уже покинул этот мир.

Услышав это, опустивший в своём горе голову, Вячеслав выпрямился, а староста перевёл на него взгляд. Но как только парень уже открыл рот, чтобы что-то сказать, на его плечо легла рука девушки, и он отвернулся, пряча лицо.

– Чтобы вылечить болезнь, нужно понять её источник, – прервал повисшую тишину спокойный голос Мира. Молодой волхв не сводил свой взор со старосты, но тот не моргнув и глазом, посмотрел в ответ, а с лица мужчины не сходила добрая полуулыбка. – Пока новых заболевших нет, лечить нечего.

– Силы Белобога не могут предотвратить появление болезни? – внезапно спросил мужчина с усами из-за спины старосты. Но Мир даже не посмотрел в сторону говорившего.

– Я бы хотел задать несколько вопросов, если позволите, уважаемый староста, – сказал Мир.

– Конечно, конечно, – проговорил староста, садясь обратно в кресло, и указывая на другое, предлагая сесть Миру. Не обратив никакого внимания на этот жест, волхв остался стоять на своём месте.

Вячеслав и девица же, в свою очередь, ничуть не смутившись, сели на скамейку, не обратив никакого внимания на нахмуренный взгляд старосты.

– Чем я могу вам помочь? – Вадим снова повернулся к волхву.

– В своих странствиях по землям я слышал одну легенду о местном поселении, – начал Мир и, как только он произнёс эти слова, в комнате резко стало тихо, а лицо старосты слегка вытянулось. Беременная женщина уронила кувшин, что держала в руках, и с тихими извинениями встала на колени, чтобы поднять осколки. Прежде чем кто-либо сделал движение, Мир уже стоял возле беременной, что с видимым трудом поднимала осколки с пола. Мужчина с усами сделал шаг вперёд, но остановился под взглядом старосты.

– Я понимаю, – ответил Вадим и закурил трубку, несмотря на женщину на коленях. – Это старая, почти уверенная легенда о разрушенных Палатах на горе возле нашего поселения. В старые времена там жили боги.

– А теперь? – спросил Мир, опустившись на колени рядом с беременной, и поднял оставшиеся черепки от кувшина. Женщина испуганно вздрогнула и подняла глаза на Мира.

– Теперь это просто история, которую мы передаём из поколения в поколение, – ответил староста со своего места.

Подбородок женщины задрожал, а на глазах, казалось, вот-вот выступят слёзы, до того она была напугана. Мир молча протянул ей черепок и улыбнулся, но женщина еле заметно покачала головой и бросила взгляд на старосту. Заметив, что он смотрит на неё, женщина схватила черепок и, не обращая внимания на появляющиеся порезы на ладонях, быстро вышла из комнаты. Со своего места её пристальным взглядом проводил мужчина с усами.

– Не о чем рассказывать, уважаемый волхв, – закончил староста.

Мир повернулся в его сторону и произнёс:

– Это удивительно. Я слышал даже не одну легенду, а целых две.

– Две?

– Да, – кивнул волхв. – Одна про битву между богами, из-за которой Палаты и оказались разрушены.

Все в комнате напряглись, и лишь потрескивание дров в камине раздавалось в тишине между словами Мира.

– Вторая же о девочках, что могли предсказывать будущее.

– Ах, это, – сказал староста, словно только что что-то вспомнил. – Да-да, точно. Это тоже уже почти забытая легенда. В нашем поселении уже много лет не рождались пророчицы.

– Сколько?

– Что сколько, уважаемый волхв?

– Сколько лет прошло с рождения последней?

– Много-много лет, я уже и не помню… Игорь, может, ты помнишь? – обратился к стоя́щему рядом старику староста. Тот лишь открыл рот, но встретив вопросительный взгляд волхва, покачал головой.

– С момента моего прибытия, – Мир сел перед старостой и сцепил перед собой руки в замок, – Я задавался вопросом, зачем вы призвали на помощь волхвов. Никто, кажется, здесь совсем не заинтересован в том, чтобы найти способ избавиться от хвори. Вы хотите получить помощь или у вас другая цель, уважаемый староста?

После его слов воцарилась звенящая тишина. Не отводя глаз от Мира, староста повернул голову и обратился к остальным в комнате:

– Пожалуйста, оставьте нас.

Все нерешительно двинулись в сторону выхода. Сын знахаря и девица, бросив последний взгляд на волхва, ушли. За ними зашаркал старик, и лишь усатый мужчина остался на месте.

– Все, – твёрдо повторил староста. Мужчина медленно и неохотно подчинился, прикрыв за собой дверь, а в комнате снова стало тихо.

– Ты быстро догадался, – проговорил староста. Мир ничего не ответил. – Наверно, я не должен удивляться, все восхваляют мудрых последователей Белобога.

– Зачем вы вызвали волхвов? – голос Мира был неизменно спокоен и доброжелателен, и ни тоном, ни жестом волхв не показал своего отношения к этому замечанию.

Староста глубоко вздохнул, и лоб его прорезала глубокая складка.

– Я не звал волхвов, – неожиданно скривился в ответ староста. – Это знахарь. Решил, что эта болезнь будет по силам волхвам… – староста замолчал на мгновение, задумавшись. – Вы живете в изоляции, ни с кем не делясь тайнами своих умений и знаний, а когда простые люди начинают сомневаться в вас, вы сразу защищаетесь. Мы начали терять нашу веру и нашли собственный путь. Хворь всего лишь последствия.

– Итак, вы убили невинное дитя?

Староста никак не отреагировал на слова Мира, продолжая покуривать трубку.

– Зачем? – спросил Мир.

– Это был единственный выход. Люди были напуганы и нужно было что-то делать. Мы теряли связи с богами, что даровала нам Мокошь много веков назад.

– Какое сердце должно породить отчаяние такой силы, что примет убийство ребёнка?

– Сердце, что стремится к любви богов, – вкрадчиво проговорил староста, наклоняясь к Миру. – Разве вы не можете понять нас, как те, кто теряет расположение богов с каждым днём всё больше и больше?

Мир не шевелился, но, видимо, что-то в его взгляде стало заметно старосте.

– О да, я слышал об этом, – сказал Вадим тихим голосом. – И жрецы, и волхвы теряют свои силы. И сколько бы жертв вы ни приносили и сколько бы ни молились, ваши боги молчат, не так ли? Так что плохого в том, что мы пытаемся найти способ снова быть услышанными и любимыми?

– Разница в том, староста, – ответил Мир, – Что убийство ребёнка не помогает снискать расположение богов. И уж тем более богини, которая не принимает кровавых жертв.

Слова его не произвели на старосту никакого впечатления, который пустил в потолок ещё больше дыма.

– Однажды я слышал историю. Про жрецов и волхвов, – вдруг сказал староста. – О том, что каждый, кто хочет получить милость Белобога или силу Чернобога должен кое-что сделать.

Мир впился немигающим взором в лицо старосты.

– Жрецы жертвуют, а волхвы даруют, так это произносится, верно?

– Ты не знаешь, о чём говоришь, – ответил Мир бесстрастным голосом.

– Мне сказали, что по своей сути разницы между этим нет и главное слово здесь – жертва. Значит ли это, что все боги хотят жертву? Даже если милосердный Белобог склоняется к этому?

Он замолчал и глубоко затянулся трубкой. Волхв молча сидел, не сдвинувшись ни на миллиметр.

– Какую жертву принёс ты, уважаемый волхв? – тихо спросил староста.

Мир расцепил руки и, приподняв подбородок, молча ухмыльнулся уголком губ.

– Впрочем, неважно, – продолжил староста. – Боги захотели, мы дали.

– И что дальше? Прольёте ещё крови на алтарь? – Мир поднялся и сделал пару шагов в сторону, преклоняя колени возле камина. На лице волхва отразились отблески пламени. – И что, во имя всего святого, ты собираешься делать с проклятием на своей деревне?

Староста откинулся назад и слегка улыбнулся:

– Но ведь теперь это твоя забота, не так ли, последователь Белобога? Что скажут люди, когда узна́ют, что волхвы не смогли… – голос старосты замолк, когда он посмотрел на то, что сделал волхв. Мир протянул руку прямо к огню. Но пламя не опалило его кожу. Алые языки облизывал кожу волхва, который словно грел озябшую руку в тепле, спокойно смотрел в пламя.

– С чего ты взял, будто меня должно заботить то, что будут думать в отдалённой, всеми забытой деревне на краю земли? – спросил Мир совсем другим голосом.

Староста, вздрогнув, перевёл взгляд на застывшее лицо волхва. Справившись с собой, Вадим заговорил хриплым голосом:

– Если мы попросим Мокошь обратить на нас свой взгляд снова…

– Как во имя всех богов? – прервал его волхв. – Только не говори мне, что собираешься ещё раз… – внезапно дверь в дом старосты распахнулась и через мгновение в комнату вбежал парень, почти ребёнок, с перепуганным лицом.

– Староста! Ягода заболела! – воскликнул он. Староста в ужасе расширил глаза и вскочил на ноги.

– Что с ней?

– Хворь, староста, – ответил парень. – Та же, что и на Младе, и на Игнате, и на… – заметив в комнате волхва, он резко замолк.

Мир поднялся на ноги и спокойно спросил:

– Кто это?

Никто не ответил ему, но вдруг тишину прорезал крик, отдающий такой болью, что казалось, словно человек умирает. Крик жены старосты, мгновение назад узнавшей о том, что её дочь заболела неизлечимой хворью, что обрушилась на их деревню.

***

Плач женщины разносился по всей комнате. Беременная жена старосты, Мила, опустилась на колени рядом с кроватью дочери, держа маленькую ручку в своих, и не переставала лить слёзы. Неподалёку Мир заметил сына знахаря, который с тревожным лицом нервно заламывал руки.

– Это всё моя вина, – прорыдала Мила, поглаживая руку девочки. – Это я во всём виновата…

– Мила, – тихо сказал староста, – не надо.

Слова его не тронули женщину, и она, казалось, даже не слышала их. Когда староста положил руку на плечо жены, та резко отшатнулась.

– Я должен осмотреть её, – прерывал их Мир. Женщина подняла на него взгляд, словно впервые видела его и медленно кивнула.

Волхв подошёл с другой стороны кровати и, склонившись к лицу ребёнка, внимательно осмотрел его. Выглядела она устрашающе неподвижно. Совсем не так, как спали маленькие дети. Если бы не тихое дыхание, вырывающееся из её груди, можно было подумать, что она уже мертва. Мир осторожно коснулся её лба и чуть не одёрнул руку от того, насколько горячей оказалась кожа. Первые признаки проклятия были очевидны.

«Нужно послать за жрецами», – подумал Мир, убирая руку с головы ребёнка. Если и есть надежда, то только на жрецов, которые могут знать, как снять проклятье.

***

Мир подошёл к кромке леса и аккуратно опустился на колени. Замершие позади Вячеслав и девица молча наблюдали за тем, как волхв склонился в самом глубоком поклоне и что-то шептал земле перед собой. Замолчав, Мир застыл на земле, прикрыв глаза. Вокруг них словно смолкли все звуки – не доносилось ни шума деревни, ни шороха зверей из леса, только лишь тихий, едва слышный шелест ветра в листве. Какое-то время ничего не происходило, пока застывшую, как замёрзший ручей тишину не прервал звук хлопающих крыльев.

Пара вздрогнула от неожиданности, когда из леса стремительно вылетела маленькая тень, и принялась кружить над волхвом. Мир встал с колен и поднял перед собой руку, на которую тут же села птица.

– Я никогда не видела здесь такой, – с придыханием сказала девица и сделала нерешительный шаг вперёд.

– Это сапсан, – ответил Мир с улыбкой, поглаживая птицу по аспидно-серым перьям и белой грудке. – Они тут не водятся.

– Но как тогда?.. – прошептал дева, но умолкла под насмешливым взглядом волхва.

– Мне нужна твоя помощь, – обратился он к птице. Карие глаза её не отрывались от лица Мира, и сапсан щёлкнул своим тёмным клювом словно в ответ. – Отнеси это ближайшим жрецам.

С этими словами волхв осторожно привязал туго скученное послание и, подняв руку, отпустил птицу. Сапсан, сделав круг над их головами и пронзительно крикнув, улетел прочь.

Вернувшись в дом старосты, Мир со спутниками заметили, что в передней дома столпилось несколько человек. Заметив волхва, все они уставились на него пристальными взглядами, и впервые со своего прибытия Мир не улыбнулся в ответ. Не подавая вида, он внимательно пересчитал по головам маленькую толпу селян и оглядел переднюю. Внезапно перед ним вперёд вышли Вячеслав с девицей и смело посмотрели на толпу.

– Волхву нужно осмотреть Ягоду, – громко сказал им сын знахаря. – Мы ещё можем ей помочь силами волхвов.

Мир бросил взгляд в спину паре и увидел, как толпа нехотя пропустила их вперёд.

– Хотите мне что-то сказать? – спросил Мир, как только они подошли к комнате, где лежала девочка.

Вячеслав и девица переглянулись. Дева сделала шаг вплотную к волхву и заговорила шёпотом.

– Либо спасай ребёнка, либо беги, иначе следующей кровью на алтаре может стать твоя.

Дослушав, Мир усмехнулся и кивнул.

– Я знаю, – бросил он через плечо, заходя в комнату. За его спиной пара нахмурила брови.

В комнате подле ребёнка теперь сидела только одна старуха и, не обратив на них никакого внимания, продолжила что-то быстро шептать себе под нос с закрытыми глазами. Видимо, лишившуюся рассудка мать ребёнка вывели успокоиться, потому как и старосты нигде видно не было, и, если прислушаться, в глубине дома можно было различить слабые причитания.

– У нас нет времени ждать жрецов. – Мир положил руку на голову ребёнка и нахмурился. Жар не спадал, а, казалось, только нарастал. – В лучшем случае они прибудут через два дня, а за это время ребёнок может умереть.

– А ты не можешь её вылечить? – подала голос девица.

Мир молча прикрыл глаза. Рука его оставалась неподвижной на лбу девочки, но ничего не произошло.

– К сожалению, у меня нет сил помочь ей. – Со вздохом волхв убрал руку и повернулся к паре, – сын знахаря, есть идеи?

– Я… – Вячеслав замолчал на полуслове и растерянно оглянулся на девицу. – За время болезни других даже отец не смог придумать, как остановить хворь…

– Он может, – перебила его девушка.

– Дарьяна, – отчитал её парень, испуганно оглянувшись на старуху. Та по-прежнему не поднимая головы, продолжала молиться. – Не надо.

– У него есть силы, – продолжила девушка, не обращая внимания на парня. – У него есть дар волхвов.

– Это так? – застыл на месте Мир.

Вячеслав кинул затравленный взгляд на девицу, но та вызывающе посмотрела в ответ.

– Это была случайность. Однажды Дарьяна заболела и я… Я не знаю, что я сделал, – он нерешительно замолчал. – Послушай, я не просто так скрываю это, ясно? Ты видел, что они сделали с последним, кто обладал крохой божественной силы? Я не собираюсь умирать и оставлять Дарьяну одну с ними.

– Слава… – Дарьяна подошла вплотную к нему и тихо сказала, – тебе не нужно беспокоиться за меня. Сейчас нам нужна твоя сила, чтобы помочь остановить проклятье и помочь твоему отцу.

Парень пристально посмотрел на девицу и ответил:

– Последний раз, когда кто-то обратил внимание на мой дар, ты была вынуждена защищать меня, а потом…

Девушка встрепенулась и зажала ему рот рукой.

– Не принижай мои чувства к тебе, своей мужской гордостью, Вячеслав. Сколько бы раз ни потребовалось мне обрезать волосы и встать на твою защиту, я сделаю это.

Замолчав, Дарьяна опустила руку. Казалось, пара продолжала свой спор, молча, сверля друг друга взглядами, пока Вячеслав не вздохнул, принимая поражение.

– Хорошо.

Мир, наблюдавший за перепалкой пары, сжал руку в кулак так, что побелели костяшки пальцев, но, когда пара посмотрела на него снова в лёгком смущении, на лице волхва только была добрая полуулыбка.

– Я помогу, чем смогу, – решительно кивнул сын знахаря.

– Подойди, – Мир подозвал его движением руки и отошёл в сторону. – Положи одну руку ей на лоб, а другую на сердце.

Вячеслав помедлил, но всё же сделал нерешительный шаг вперёд.

– Вячеслав, времени нет, мне нужно, чтобы ты был сильным, – поторопил его Мир. Парень положил дрожащие руки и испуганно посмотрел на волхва. – Закрой глаза, выдохни.

Мир сделал один тихий шаг назад и сложил руки на груди.

– Сосредоточься на образе ребёнка перед собой, – сказал он тихим, спокойным голосом. В комнате раздавалось только лишь еле слышное бормотание старухи и с хрипом вырывающееся из груди ребёнка дыхание. Вячеслав стоял неподвижно, с нахмуренными глазами, не отрывая рук от дитя.

– Ты видишь свет? – спросил Мир. Прошли долгие минуты, прежде чем парень открыл рот и ответил.

– Я вижу, – прошептал он. Мир слегка расслабился и кивнул.

***

– Куда ты? – подняла голову Дарьяна.

– Даже если он сможет продлевать ей жизнь, к сожалению, это не поможет её спасти. Проклятье должно быть разрушено, – Мир проверил карманы и обернулся в сторону девы.

– Мы не хотим, чтобы тебе причинили вред здесь, – кивнула девица. – Я помогу тебе уйти незамеченным.

– Я не ухожу, – улыбнулся волхв и оглянулся на дверь дома, где Вячеслав борется со смертью.

– Что? – шокировано спросила Дарьяна. – Я только что тебе объяснила, что тут опасно, а ты собрался остаться? Ты что, помешанный?

– Есть один вариант… – прервал её Мир. – Расскажи мне, как быстрее всего добраться до старых Палат.

– До старых Палат – в смысле до заброшенного дворца богов на горе? – уточнила девушка, прищурив глаза.

Мир кивнул.

– …Ладно. Я иду с тобой, – заявила девушка и поднялась, доставая из-за своей спины лук.

– Со мной куда? – наклонил голову Мир, – в гору? Ты понимаешь, куда именно я иду?

– Да-да, я поняла, – махнула рукой Дарьяна. – Ты идёшь к богам.

***

Мокошь

«Дарующая Жизнь»

Богиня земли, воды и плодородия.

Одна из самых почитаемых богинь. Богиня – жена не менее могущественного бога Перуна.

Существует тайно передаваемая из уст в уста легенда о том, что она была любовницей другому богу – Велесу. И, как следствие, оказалась причиной войны между двумя богами.

Имеет связь с ночью, и каким-то образом помогает контролировать судьбу.

Не принимает кровавых жертв.

Изображается, как правило, в виде молодой прекрасной девы с волосами цвета золота в простом светлом одеянии с колосьями пшеницы в руках.

«Молитесь о щедром урожае, плодородии земли и здоровье родных»

Арка 1. Жертва. Глава 1.2. Мавка.

– Задолго до моего рождения, жители деревни часто проделывали путь к заброшенным Злотым Палатам, чтобы оставить богам подношения. Несколько поколений назад на тропе погиб путник, и люди решили, что ходить сюда отныне небезопасно. Число посещений сокращалось, пока, в конце концов, люди не перестали делать тут подношения, построив в поселении алтарь для Мокоши.

– Тогда откуда ты знаешь, куда нам нужно?

– Мы со Славой часто убегали сюда, прячась от его отца, – улыбнулась девица.

Густой, труднопроходимый, лес, подступал со всех сторон. Если бы Мира не вела девица, он с большой долей вероятности ещё долго блуждал бы по лесу в поисках Палат. Деревья с густыми, плотными кронами лишь тонкими лучами пропустили дневной свет, мрачно нависнув над головой. Пробираясь вперёд, Мир почувствовал, как на лбу собрались капельки пота, а плотная, на случай холодов одежда, начала мешать при ходьбе. В какой-то момент даже у Дарьяны сбилось дыхание, и она замолкла. Движения Мира замедлились, и он, наконец, поймал мысль, которая не давала ему покоя с тех пор, как они зашли в лес.

– Скажи мне, дева, – подал голос волхв.

– У меня, вообще-то, имя есть… – проворчала Дарьяна, с раздражением отряхивая с подола плаща грязь.

– Жители деревни охотятся в этом лесу?

Дарьяна задумчиво напевала:

– На самом деле это запрещено. Для нас этот лес практически священный. Со времён первых поселенцев никто не охотится тут, – девушка поджала губы и провела рукой по коротким волосам, ещё больше растрепав их.

– Но…– многозначительно сказал Мир.

– Но порой кто-то приносил из леса мясо, – закончила она с кислым выражением лица. – Почему ты спрашиваешь?

– С тех пор как мы зашли в лес, я не услышал ни одного зверя или птицы.

Договорив, Мир поднял голову, внимательно вглядываясь в кроны деревьев. Дарьяна нахмурилась, глядя на него, но вдруг резко обернулась.

– Ты слышал это? – тихо спросила она, потянувшись к своему луку рукой. Мир перевёл немигающий взор на неё и одними губами прошептал: «Не двигайся».

В кустах совсем рядом раздался треск. Дарьяна напряглась и краем глаза заметила неясный силуэт, мелькнувший в тени деревьев. На лице Мира, она не увидела ни тени беспокойства, охватившего её саму. Волхв выглядел так, словно ничего не происходило.

– Что бы это ни было – оно ушло, – сказал он и развернулся, продолжая путь.

– Что это вообще было? – спросила девушка, не убирая лук и двигаясь за волхвом, непрестанно оглядываясь через плечо. Мир ничего не ответил. Дарьяна в который раз внимательно оглядела его. Короткие светлые волосы, падающие на правую сторону, спокойный сосредоточенный взгляд, прямая спина и только короткий серп под светлым плащом его одежд. Чистое воплощение последователя мирного и честного пути Белобога. Но какое-то неясное чувство, свербящее на краю сознания девицы, появлялось при нахождении рядом с волхвом. И оно не давало ей покоя. Словно под поверхностью тихого и спокойного пруда что-то таилось. «И всё же», – сказала себе Дарьяна, – «с момента его прибытия в деревню, волхв не показывал ничего, кроме доброты и готовности помогать жителям, даже несмотря на очевидную страшную угрозу от жителей Уступа».

Откинув неспокойные мысли, Дарьяна вновь обратилась к волхву:

– Мир, скажи мне, пожалуйста, Вячеслав может отправиться в ваше поселение, поселение волхвов, я имею в виду, чтобы научиться использовать свой дар?

После продолжительного молчания, не оборачиваясь, волхв ответил:

– Удивительно, что его дар проявился в таком зрелом возрасте.

– Почему? – подняла брови дева.

– Обычно, если дар есть, он проявится в раннем детстве.

– Дарьяна вздыхает и, покрутив пальцами свой лук, отвечает:

– Он и проявился в раннем детстве, просто… – дева замолчала и поморщилась, – в нашей деревни не очень хорошо относятся к… ну к дарам богов.

Мир понимающе улыбнулся и ничего не сказал.

– Мои родители умерли, когда я была ещё совсем маленькая, и меня на воспитание взял наш знахарь. Несмотря на то что я старше Славы на одну зиму, он всегда слишком опекает меня. – Дарьяна улыбнулась, и на щеках у неё показались ямочки.