Спаси меня

Ana Leon

Спаси меня

Если твоя мечта – спасти людей,

то моя мечта – это только ты.

Мосян Тунсю

Пролог

Огонь. Огонь повсюду. Всполохи взмывают в небесную высь, а снопы искр кружатся, словно светлячки в ночи. На эту стихию можно было бы смотреть вечно, если бы не удушливый запах гари, который отравляет лёгкие и заставляет горло сжиматься в спазме. Дым заволакивает улицы, делая мир вокруг призрачным и нереальным.

В области груди ощущается острая боль – не только от нехватки свежего воздуха, но и от скорби. На землях нашего государства повсеместно зажигают поминальные костры, на которых сжигают тела тех, кто был нам дорог. Чёрный дым от костров сливается с серым небом, создавая атмосферу безысходности. Наш народ страдает от страшного мора, пришедшего с западных земель, где он опустошил целые деревни.

Со всех сторон раздаются скорбные стенания. Женщины, дети, старики и взрослые мужи проливают горючие слёзы по своим близким. Ужасное бремя выпало на нашу долю. В эту ночь языки пламени отражаются в зрачках каждого, добавляя блеска в потухшие от горя глаза. Люди собираются вместе, чтобы поддержать друг друга, но даже их объединённые молитвы не могут развеять сгустившуюся тьму.

Мы молимся Единому денно и нощно, но он, кажется, глух к нашим словам, будто небесная кара постигла нас всех. Я закрываю глаза, меня сковывает спазм, и я давлюсь от приступа кашля. Он настолько силён, что слёзы по мёртвым проливаются с двойной силой, оставляя на щеках солёные дорожки, разъедающие потрескавшуюся от мороза кожу.

Говорят, что самая тёмная ночь перед рассветом. Но не сегодня. Сегодня кажется, что тьма поглотит нас навсегда.

В этой кромешной тьме изредка мерцают тусклые огни факелов в дрожащих руках. Их пламя колеблется на холодном ветру, отбрасывая причудливые тени на почерневшие от копоти лица. Женщины в траурных одеждах причитают над останками, их голоса сливаются в единую погребальную песнь. Дети жмурятся от едкого дыма, прижимаясь к родичам, в их глазах читается непонимание и страх.

Старики, чья память хранит ещё светлые времена, качают головами, вспоминая минувшие дни. Их морщинистые руки сжимают края рукавов, морщинистые губы уже не шепчут привычных слов. Взрослые мужи, ещё недавно сильные и уверенные, теперь сгорбились под тяжестью утраты, их взгляды потухли, а в глазах читается безысходность.

Где-то вдалеке слышен набат, но его жуткий звон тонет в общем гуле скорби. Птицы покинули эти места, и только карканье ворон нарушает тишину между причитаниями. Земля под ногами остывает от жара бесчисленных погребальных костров, а небо затягивается тяжёлыми свинцовыми тучами, будто само мироздание оплакивает случившееся.

Кто-то дернул меня за подол сарафана. Я опустила взгляд и увидела маленькую девочку с грязным лицом и заплаканными глазами. Она крепче сжала в своих маленьких кулачках мою одежду и пискнула:

– Государыня, помоги! Где моя матушка? Она была больна, спасите ее…, – прошептала малышка, дрожа от страха.

Мое сердце жалость от скорби, разрывающее его на мелкие осколки. Слезы вновь полились ручьем. Я не смогла сдержать рваного вздоха. Во мне умерла надежда, и на ее месте поселилась ледяная пустота, грозившая поглотить все светлое, что еще оставалось.

– Твоя… матушка… отправилась к Моране. Она там, где спокойно и легко. Я знаю, что никакие слова не смогут сейчас утешить тебя, но помни, что она всегда будет жить в твоем сердце. Я уверена, она была замечательной женщиной, – моя рука дрогнула, но я погладила девочку по голове. – Где твой отец, кроха?

Девочка вздрогнула от моего прикосновения и заплакала еще сильнее.

– Я… я не знаю, – прошептала она сквозь слезы. – Он ушел… давно… а теперь и мамочки нет… но князь дает кров и пищу всем нуждающимся. Так мне сказал дядюшка, – она указала на сгорбленную фигуру невдалеке.

Мое сердце екнуло. Что-то в ее тоне меня насторожило. Князь действительно помогает нуждающимся, но тот мужчина… Он показался мне человеком мрачным, внушающим страх.

– А кто этот дядя? – я сделала над собой усилие, чтобы не выдать дрожь в голосе.

Девочка с подозрением посмотрела на меня, одёрнув руки от моего подола.

– Не скажу… Вы тоже хотите сделать ему плохо?

Девочка замолчала, и в её глазах появился странный блеск.

– Он обещал вылечить всех больных. Я верю ему, – прошептала она, и на её губах появилась зловещая улыбка.

Девочка растворилась в толпе.

В этой тьме каждый чувствует себя одиноким, несмотря на множество людей вокруг. Надежда тает, как последний не сошедший снег, а будущее кажется беззвездной ночью, в которой нет места свету. Но даже в самой темной ночи можно найти искру. И пока есть хоть малейшая возможность бороться, я не сдамся. Я буду искать свет, даже если его придется высекать из камня.

Одной мне не справиться. Мне нужны союзники. Кто может мне помочь? Кому можно доверять в этом городе, погрязшем в болезнях и страхе? Нужно тщательно все обдумать и составить план.

Глава 1

Алисия резко проснулась на кровати. Холодный липкий пот струился по лицу, заливая глаза. Тяжёлое дыхание никак не хотело выравниваться, а сердце билось в сумасшедшем ритме, точно испуганная пташка в клетке, грозясь сломать пару рёбер, чтобы вырваться наружу. Её ночная рубашка прилипла к телу, а распущенные черные, словно вороново крыло, волосы спутались в колтуны.

В последний раз, когда её мучили кошмары, она долго отмахивалась от них, не понимая, что или кого так отчаянно пытается найти в зимнем лесу. На поле брани она тогда чуть не потеряла супруга, князя объединённых северных и южных земель. Столько крови тогда пролилось, сколько воинов погибло. И всё из-за жажды власти одного предателя.

Кто бы мог подумать, что им окажется человек, отдавший свою жизнь на служение Единому.

Злость изнутри поднималась к самому лицу, придавая бледной коже лица багровый оттенок. Если бы служительница богини зимы и смерти могла, она бы вновь лично казнила Алексия.

Смахнув солёные липкие капли, девушка аккуратно спустила ноги на мягкий расстеленный у кровати ковёр из шкуры медведя. Позади чёткий слух уловил размеренное тихое сопение.

Бесшумно пройдя по опочивальне, девушка открыла соседнюю дверь в умывальню. Едва справившись с волнением, со второго щелчка пальцами на свечах загорелись огоньки, отбрасывая тёплые отблески на полированные поверхности.

Подойдя к зеркалу, висящему на стене над умывальником, Алисия всмотрелась в собственное отражение – темные залегшие круги под глазами, испарина на лбу, едва дрожащие от ночного кошмара пухлые губы. Взмокшие пряди прилипли к высокому лбу и острым скулам. Сиреневые яркие глаза, заметно выделяющиеся на фоне бледной кожи, увлажнились. Она коснулась своей рукой области груди. Под намокшей тканью одежды для сна она почувствовала холодок, исходящий от металла. Слегка дрожащими пальцами она обвела контур кулона в виде веточки вербы, который ей когда-то незаметно надел её муж. Девушка прикрыла глаза и тихо вздохнула.

Хотя, такая слабая сейчас духом княгиня не могла порадовать своим ликом не только супруга, но и могла испугать своих детей. Конечно, Дарина и Мстислав не должны узнать, какие ужасы стали с завидной частотой посещать их мать.

И как эта сломленная женщина сможет защитить свой народ?

Алисия лихорадочно обдумывала всё то, что видела уже не впервые. Моровое поветрие. И, судя по погребальным кострам, которым не было числа, она не сможет помочь своими травами.

– О, великая Морана, прошу, помоги нам! – взмолилась княгиня про себя.

Рвано выдохнув, девушка плеснула себе из стоявшего на умывальнике кувшина холодной воды. Наспех вытерев липкий пот с лица, она повернулась, чтобы прихватить пушистое полотенце, и едва не вскрикнула от ужаса.

Оперевшись плечом на дверной косяк, в проходе стоял её супруг. Его длинные черные, как смоль, волосы были собраны в аккуратный хвост и перетянуты кожаным шнурком. В серых с вкраплениями белого глазах читалось беспокойство, о чем свидетельствовали жестко очерченные скулы и плотно сжатые губы.

– Насколько же моя благоверная супруга погрузилась в свои думы, раз не уловила своим чутким слухом мои шаги? – удивился князь.

– Фил, ты напугал меня! – с недовольством воззрилась на него Алисия.

– Лиса, что случилось? – нахмурился он. – Неужто снова кошмары?

Князь оттолкнулся от двери и бесшумно подошёл к жене. С каждым его шагом девушка пыталась уловить глухой звук приближения, но так и не смогла. Его голые ступни бесшумно скользили по мраморному полу.

– В том нет моей вины, – прищурилась она. – Сюань1 неплохо тебя обучил технике бесшумной поступи.

– Неколдунья, лукавишь! Не пытайся меня сбить с мысли, – беззлобно бросил с ухмылкой муж. Разглядев состояние своей княгини, он заключил её в кольцо своих рук, нежно обвив её тонкую талию. Его тонкие длинные пальцы, один из которых был украшен перстнем, символизирующим власть объединённых земель, осторожно коснулись её спины. – Я спрашиваю тебя, что случилось? Тебя вновь мучают кошмары, как тогда? Кто-то погибнет? Вновь война?

Алисия мягко накрыла своими тонкими длинными пальцами губы Филиппа. Она закусила нижнюю губу, раздумывая несколько мгновений прежде, чем дать ответ. Её аккуратные пальчики слегка дрожали.

– Нас ждёт моровое поветрие, – серьезно произнесла княгиня.

Освободившись от пальцев жены, князь мягко обхватил её запястье, притянул её ближе так, что девушка уткнулась в его широкую грудь. Его ночная рубашка приятно холодила её разгоряченную ночным ужасом кожу. Глубоко вдохнув аромат леса, исходящего от тела мужа, девушка смогла немного успокоиться.

Филипп ощутил, как её тело дрогнуло в его объятиях, как будто она сама испытывала те ужасы, о которых говорила. Он крепче сжал её, стараясь передать свою силу и уверенность. В объятиях друг друга все возникающие на их пути преграды будто разрушались, давая сделать новый широкий шаг дальше.

– Лиса, что бы ни случилось, мы справимся. Нельзя отмахиваться от твоего предчувствия, нам нужно защитить свои земли, свой народ и нашу семью. Утром мы созовем Совет, чтобы решить, что нам делать дальше. Ты княгиня, и в тебе течёт сила твоих предков, сила самой Мораны, – ответил он, внимательно изучая её лицо. – Ты можешь больше, чем думаешь.

Пауза повисла между ними, и Алисия почувствовала, как маленькая надежда пробивается сквозь её тревоги. Неужели она действительно может противостоять неизбежному?

Она вспомнила о своих детях, о Дарине, которая любила плести венки из полевых цветов, и о Мстиславе, чей смех мог бы растопить любое заледенелое сердце. Её семья, что придавала сил. – Я должна собраться с мыслями, – вынужденно произнесла Алисия, стараясь вытереть остатки слёз.

– Мы должны подготовиться. Я знаю, что тьма близко, и я могу чувствовать её приближение.

Филипп, заботливо поглаживая её плечо, кивнул.

– Мы сделаем всё, что в наших силах. Я отправлю гонцов во все уголки земли, чтобы предупредить о надвигающейся угрозе.

Алисия почувствовала, как её сердце наполнилось гордостью за своего мужа. Он обладал решимостью и мудростью, за что она его так любила.

Князь прижал свою княгиню к себе ещё раз, и они стояли так, позволяя друг другу пережить этот напряжённый момент.

Почувствовав, что жена перестала походить на натянутую до предела струну скрипки, он позволил себе хитро прищуриться:

– А покамест рассвет еще далеко, пойдем в постель.

Едва договорив, он мягко отстранился от супруги, легко подхватил её на руки и унёс в сторону опочивальни.

Глава 2

Холодный пронизывающий ветер пробирался под кожу, тянулся своими невидимыми колючими лапищами к костям, замораживая их. Под его потоками лицо княгини пощипывало, кожа начала трескаться. Прикрыв глаза, девушка устало вдыхала морозный воздух. Зима совершенно не хотела уступать весне.

Тяжелые думы омрачали ее лик, волнение обуревало и не давало спать. Небо заволокло тучами, не давая пробиться солнечным лучам сквозь эти хмурые полотна. Поёжившись от холода, Алисия натянула на плечи пушистый плед. С её губ клочками вырывались наружу облачка пара.

Сзади она почувствовала, как её талию окутывает теплая рука. Положив свой подбородок ей на макушку, другой рукой князь безмолвно протянул к лицу жены кружку с ароматной жидкостью. На поверхности отвара плавали ягоды можжевельника.

– Если ты и дальше будешь стоять на холодном ветру, тут никакие отвары не помогут. Я беспокоюсь о тебе, Неколдунья, – с горечью проговорил он.

Алисия вздохнула. Высунув одну руку из-под пледа, она приняла из руки мужа кружку, отпила, обжигая язык и горло, но совершенно не почувствовала вкуса.

Филипп беззвучно вздохнул. В последнее время он стал замечать, как его маленькая хрупкая бунтарка теряет свою живость, она перестала упрямиться и стала необычайно тихой. И не только ее характер претерпел изменения. Некогда пышущая здоровьем молодая супруга стала угасать, теряя вес на глазах. Румянец сошел с ее щек. Он мягко забрал кружку из руки жены, подул на отвар, отпил и вернул ей напиток.

– Я не могу родить тебе наследника вот уже четырнадцать зим. Грядет моровое поветрие, и я боюсь, что здоровье Мирослава и Дарины будет подорвано. Нас ожидает неизвестность, сможем ли мы совладать с этим стихийным бедствием, сможем ли выжить. Я сделаю все, чтобы спасти свой народ и своих близких, но я не могу гарантировать безопасность, – она сделала глоток. – Да, на Совете мы решили закрыть границы с Западом, раз мое предчувствие подсказывало через сны, что беда придет с их земель. Сюань отправится на Родину, чтобы просить Великую Бай2 отправить несколько княжеских лекарей для обучения наших искусству врачевания посредством иголок и трав, но этого может оказаться недостаточно. Твоя власть и будущее объединение земель в одно государство может пошатнуться. Филипп, тебе нужно жениться во второй раз. Новая супруга сможет родить тебе наследников опосля, если… если с Мирославом или Дариной что-то случится.

– Алисия…, – беспомощно попытался возразить супруге муж.

– Княже, ты должен думать не о себе или обо мне. Ты должен думать о будущем княжества, о будущем государства! – злые слезы подступили, а ком в горле заставлял с усилием произносить слова.

Княгиню давно не покидали мысли о том, что она не справляется. Она не может подарить своему князю еще наследников, не может уберечь их от всех бед. И ужас охватывал не столько от осознания своей беспомощности, сколь бесконтрольное отчаяние, которое с каждым днем обуревало ее. Здесь стоит не только ее желание или ревность, сейчас встает вопрос о престолонаследии. Они не только хотят удержать власть в своих руках, дабы сохранить установленный лишь десятилетие назад хрупкий мир между княжествами, но и уберечь всех от безжалостного кровопролития. Воспоминания о жестокой битве до сих пор заставляет ее изготавливать различные обереги и снадобья.

Филипп мягко отстранился и развернул свою жену к себе лицом. Он провел ладонью по ее затылку, притягивая к себе ближе. Целуя в лоб, он старался вложить в свои слова мягкость, теплоту, но в то же время строгость:

– Алисия. В первую очередь, я – твой князь. А, значит, тебе следует прислушаться к своему государю, пусть ты и равная мне.

Девушка попыталась возразить, но муж остановил ее рукой, призывая помолчать, пока он не договорит:

– Во-вторых, не для того я давал клятву перед Единым, чтобы ее нарушить. Я люблю тебя, готов жизнь положить ради тебя и наших детей. И я не позволю таким мрачным мыслям поглощать тебя и твою светлую головку. Где моя бойкая государыня, которая так отчаянно спасала свою жизнь, что укусила за плечо своего похитителя? Где та воительница, которая, рискуя своей жизнью, вытащила мужа из рук своей же богини, пойдя наперекор судьбе? Я должен был умереть на поле боя, но ты и тогда не сдалась. И сейчас, на Совете, ты приняла отчаянное решение защитить всех нас. Ты собираешься на Запад, чтобы не дать моровому поветрию уничтожить соседнее княжество. Не дать распространиться хвори на своих землях. И предупредить его появление на Востоке.

Воспоминания о том времени, когда она была более смелой и решительной, казались ей далекими, как сон.

– Я всё еще здесь, – едва слышно произнесла она. – Просто… обстоятельства меня меняют, Фил. Война, страх за тех, кого я люблю… Я чувствую, что сердце моё сжимается от беспокойства за тебя, за детей. Какая из меня государыня, если я не могу спасти и защитить всех?

Алисия взглянула ему в глаза, полные решимости вперемешку со страхом. Её губы дрогнули, и она почувствовала, как дрожь пробегает по телу.

– Я обещаю, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить наш дом, но, пожалуйста, не настаивай на том, что мне нельзя делать выбор ради нашего будущего.

Филипп вздохнул, вновь обнимая её. Он знал, что в её сердце борются два чувства: желание быть сильной и боязнь упустить то, что они уже построили вместе.

– Мы справимся. Верь мне. Кроме того, у нас есть ещё один способ – поговорить с Мирославом и Дариной, узнать их мнение. Дети, как будущие наследники, должны знать, что мы защищаем их будущее, и они должны быть частью этого.

Алисия с сомнением нахмурилась.

– Но они ещё так малы…

– Именно поэтому и важно, чтобы они понимали, что происходит. Они должны знать, что мы с ними, что мы защищаем их, чтобы они могли быть готовы ко всему, что предстоит нам всем. Как твой супруг, и как князь, я собираюсь запретить тебе лезть впереди всех в бой с хворью, как и сделал на Совете.

Не удержав бурю эмоций в себе, девушка всхлипнула. Муж приподнял её подбородок и сцеловал дорожки непрошенных слез.

– Эй, мне нужна моя дикая северянка. Мне горестно видеть, как ты убиваешь себя. Мне не нужны новые наследники, мне достаточно того, что я имею сейчас. Хотя, хвала Единому, что ты не препятствуешь мне пытаться, – закончил он говорить с коварной усмешкой на губах.

Поначалу никакой реакции от княгини не последовало, что малость расстроило князя. Но после он услышал тихое фырканье, сорвавшееся с ее губ.

– Бесстыдник! – с искоркой в глазах произнесла Алисия.

– Каков уж есть, моя ненаглядная Лиса. Поэтому прекращай печалиться. Нам никакие преграды неведомы благодаря Единому. На все его воля. Но подготовиться нам необходимо, в этом ты права. Иначе твоя богиня возопит и снизойдет до нас, коли мы не справимся с черной напастью. А теперь, – не договорив, он подхватил жену на руки так, что остатки отвара слегка выплеснулись из кружки, – позволь мне снова попытаться зачать наследника.

Ветер завывал вокруг них, но внутри обоих открылось уютное чувство силы и единства. Эти два сердца, которые долгое время боролись с предателями, объединились в конечной решимости. Впереди их ждали испытания, но вместе они были готовы противостоять любой буре.

Глава 3

Алисия тихо выскользнула из опочивальни, стараясь не произвести ни звука. Ночь окутала княжеские палаты густым мороком, лишенным звуков и света. Лунный свет едва пробивался сквозь узкие окна, отбрасывая причудливые тени на стены. Она неслышно двигалась по коридорам, каждый шаг был обдуман, каждое движение – осторожным. Больше всего она боялась разбудить мужа, но её решение было непоколебимым. Она чувствовала, что не может больше ждать и наблюдать, как их мир буквально распадается на куски. Ей пришлось пойти на обман – накануне она незаметно подлила в отвар, который заботливо заварил супруг, снадобье из сон-травы. Так она могла быть спокойна, что он не заметит ее отсутствия в постели.

Правда, совсем незамеченной ей не удалось выбраться под покровом ночи. Возвращаясь в свои покои, бесшумной поступью, словно крадущийся тигр, вышагивал их верный помощник, страж с теперь уже дружественных земель Востока – Сюань.

Это был молодой мужчина, немногим старше Филиппа, со светлой кожей и с утонченными чертами лица, напоминавшими искусно выточенную статуэтку. Раскосые карие, почти что чёрные, глаза. Прямой нос и пухлые губы. Длинные чёрные волосы, достигающие линии его тонкой талии. Сложная прическа, часть волос из которой были собраны в высокий, тугой хвост, перетянутый шелковой лентой. А уж одеяние… Оно было похоже на роскошный женский халат, сшитый из тончайшего шелка. Разве что оттенок был небесного цвета с серебряной вышивкой, изображавшей изящных драконов, обвивающих горные вершины. От Сюаня исходил легкий аромат сандала3 и экзотических благовоний, привезенных с его далекой Родины.

Советник с Востока всегда был молчалив, незаметен, но имел определенный вес на собраниях – коротко и по существу мог изложить свои мысли, словно взвешивал каждое слово, будто мясо на весах, как торговцы на рынке. Он разбирался не только в судоходстве, но и выстраивании торговых путей со своими родными краями, боевых искусствах, особенно владении мечом, а также немного понимал во врачевании, используя древние знания своего народа.

После поражения предыдущего правителя, Великая Бай, племянница узурпатора, смогла за три дня захватить власть в столице восточного княжества – Эрзатин, перебив остатки предателей собственноручно благодаря прекрасным знаниям своих морских владений. Она потопила корабль, устроив хитрую засаду в узком проливе, и немедля отправила своего советника Сюаня на служение князю объединенных Юга и Севера с заключением мирного соглашения и налаживании торговли, что стало залогом процветания обеих стран.

– Княгиня, – поприветствовал ее мужчина, выражая почтение и уважение в принятом на его родине поклоне, вложив одну ладонь в другую, и вытянув руки перед собой, будто обнимает ствол дуба.

– Ах, советник Сюань, доброй ночи! – она слегка вздрогнула от неожиданности, стараясь скрыть свое волнение.

Алисия до сих пор не привыкла к этому непривычному приветствию, хотя прошло около десяти зим. Ей каждый раз приходилось сдерживать себя, чтобы не проявить вежливость и не поклониться в ответ.

– Что он здесь делает в такой поздний час? Неужели он что-то заподозрил? – подумала она с тревогой.

– Что-то произошло, что Вы решили сбежать под покрывалом ночного неба? Стоит ли мне обеспокоиться, что Вы не переборщили с дозой снотворного снадобья для князя? – слегка вздернув бровь, решил уточнить советник.

– Вот же, ничего от него не скроешь, злодей! – прикусив губу, подумала девушка, чувствуя, как краска заливает щеки. Вслух же она постаралась придать голосу ледяное спокойствие:

– Советник Сюань, вы забываете, что я с детства разбираюсь в травах. Как вы могли подумать, что я отравлю собственного мужа? – едва не закипая от напряжения, спросила она.

– Что Вы, княгиня, я лишь обеспокоен, что вновь нарушаете наказ князя, – мужчина ухмыльнулся, уголки его губ едва заметно приподнялись. – Насколько я помню, Вам было запрещено ехать на Запад. Я был приставлен к вашей семье по наказу Бай, дабы сберечь наше общее будущее. А Вы устраиваете пожар у городских ворот – это также к бедствию для рыб в пруду4.

Девушка в непонимании воззрилась на собеседника, пытаясь разгадать смысл его слов.

Тот устало выдохнул, словно взвалил на себя тяжелую ношу, и растер переносицу указательным и большим пальцами, закрыв глаза на мгновение. Кивнув своим мыслям, он взмахнул широким рукавом, занося руку за спину в привычном для него жесте, и решил пояснить:

– Прошу простить меня, княгиня, за иносказания, к коим не привык Ваш слух. Я имею в виду, что рыба может оказаться в безопасности от огня снаружи, но если осушить воду из пруда, чтобы помочь потушить пожар, то пострадает даже рыба. Ваш народ потеряет правительницу объединенных земель, муж потеряет свою супругу, а дети – мать. Неужели вы готовы пожертвовать собой ради спасения других? Это благородная цель, но почему бы Вам не отправить кого-то вместо себя? Позвольте мне послать туда доверенных людей, они привезут весть о болезни, и мы сможем выработать план действий.

Вопрос, который был задан, повис в воздухе, словно тяжелая завеса. От, казалось бы, правильных доводов, которые приводил чужеземец, стоило остудить свой пыл, задуматься. Риск – дело благородное, но всегда ли он оправдан? Так почему Алисия не могла поступить иначе?

Ежели она не бросится в омут с головой, пострадают люди. Невинные люди! Возможно, западный князь и его семья. И не если, а когда хворь дойдет до их владений, они не смогут защитить собственный народ. Вспыхнут погребальные костры, начнутся голод, разруха, вспыхнут восстания, а ее саму сожгут, посчитав ведьмой, наславшей моровое поветрие. И семья все потеряет. Она не должна допустить этого!

Сжав челюсти так, что зубы аж скрипнули, девушка расправила плечи, а затем ответила, глядя прямо в темные, проницательные глаза мужчины: