Ночь пламени

Я знал: Лимирей ни за что не согласилась бы жить там, в окружении многих людей.

На второй вечер настала очередь Лимирей задавать мне вопросы. Она оставила меня разводить костер, а сама отправилась куда-то в лес. Пока я занимался сбором хвороста и разжиганием огня, она вернулась с двумя тушками зайцев. Причем обе были обескровлены. О способе умерщвления дичи я спрашивать не стал, а просто принялся ее разделывать.

Лимирей не стала мне мешать готовить мясо и похлебку, а села рядом и написала для меня кучу вопросов. Но отдала она их мне только после того, как я поел и выпил зелье, восстанавливающее кровь. Я чувствовал себя уже намного лучше с той ночи, когда она укусила меня, поэтому даже сомневался в том, что мне еще нужно его принимать. Однако за этим Лимирей следила строго.

«Что с тобой было, когда я ушла?

Как ты попал в Академию магии?

Почему ее не закончил?

Как стал работать в полиции?

Почему оказался в нашей деревне?»

Это была только часть списка, который предъявила мне Лимирей.

– Если честно, я до сих пор на тебя злюсь из-за того ухода. Понимаю, но все равно злюсь.

Я выдохнул. Так, надо взять себя в руки. Воспоминания, полные непонимания, обиды и горечи, до сих пор жгли меня изнутри. Так обычно болит застарелая рана или сросшийся перелом в зимние холода.

– Сначала я думал найти вас, а потом понял, что понятия не имею даже о том, в какую сторону вы ушли. Королевство большое, да и к походам я не был приучен. Сводные братья и сестры тут же почувствовали вседозволенность, как ты ушла. Тебя они боялись, – усмехнулся я. – Ты никогда не терпела подлостей – сразу тумаки раздавала. В общем, как только ты ушла, они стали отыгрываться на мне по полной. Моя жизнь становилась невыносимее с каждым днем. Иногда прилетали духи и раскидывали их в разные стороны. Они защищали меня, а названых братьев и сестер это раздражало. Они не понимали, как кому-то могут духи благоволить, и решили меня проучить.

Я ненадолго замолчал, а затем продолжил свой рассказ:

– Не знаю, что ими двигало: зависть или ненависть ко мне. Я как был чужим в этой семье, так и остался. В тот день я отправился на озеро. То самое, где мы с тобой гарпунами рыбу ловили. Они проследили за мной. Знаешь, я уже ко многим вещам привык. Меня и обзывали, и метали камни из-за угла, и в грязи валяли, и с моста сбрасывали в воду… В этот раз им показалось забавным утащить меня вглубь леса и подвесить за руки к дереву, чтобы посмотреть, каким я буду к завтрашнему утру.

Меня передернуло от воспоминаний об этом случае.

– В общем, я сопротивлялся как мог. Кусался, отбивался ногами, отвешивал тумаков… В отчаянии я попросил духов мне помочь. Что произошло дальше, я так и не понял. Меня пронзило болью, и я потерял сознание. Очнулся ближе к вечеру. К дереву меня так и не привязали, но я хорошо запомнил открывшуюся мне тогда картину. Киана пронзили толстые ветви дерева, а Лиссу поглотил ствол. От нее остались торчать снаружи только нога и кисть руки. По отсутствовавшему большому пальцу на руке я ее и опознал.

Я снова ненадолго умолк, возвращаясь к пережитому в юности кошмару. Я испугался. Я ведь сразу понял, что это моих рук дело, и сбежал. Родители… Ну да, «родители», – криво усмехнулся я, – ни за что мне этого не простили бы и наверняка сделали бы все, чтобы упечь меня за решетку. Я не стал возвращаться в деревню, а просто сбежал. Но через какое-то время меня нашли. Поисковой группой были полицейские во главе с магом. Они уже знали об инциденте. Я был уверен, что сидеть мне теперь в тюрьме за двойное убийство, пусть и по неосторожности, но все сложилось намного лучше. Маг мне объяснил, что подобное резкое пробуждение сил бывает. Я рассказал, что случилось. Провели подробное расследование. Сама понимаешь, пока оно шло, я не рискнул вернуться домой. Маг на время взял меня к себе, а позже дал заключение, что меня стоит научить владеть своими силами, чтобы впредь подобного больше не повторялось. С его легкой руки я был отправлен в Магический город. Там этот случай внимательно рассмотрели, а позже приняли решение о том, что я должен учиться у них управлять своей силой, чтобы такого больше не повторилось. Инцидент замяли, и, когда давали мне рекомендацию в полицию, нигде о нем сказано не было.

Я сжал губы. Удивительно, что после всего пережитого я остался еще в здравом уме.

– С поступления в Академию магов началась лучшая часть моей жизни. После всего пережитого я стал еще больше сторониться людей, но нашел общий язык с обитавшими там духами стихий. Оказалось, магия работает не просто так, а от единения с духами. Они служат проводниками магического дара, но маг должен благодарить их за то, что они позволяют ему пользоваться колдовскими потоками. Во время праздников стихий маги проводят особые ритуалы, подстраиваясь под сменяющиеся потоки цикла года, очищают себя от старой энергии и принимают новую. Мои особые отношения с духами заметили не только однокурсники. Я общался со всеми сразу, а не только с духами своей стихии земли, – даже с домовыми, которые следили за порядком в Академии и готовили. Это было забавно.

Я поделился с Лимирей и парой университетских историй. Так, я поведал об одном выскочке с факультета стихии огня. Он был действительно очень сильным магом, и даже до выпускного Распределения все пророчили ему карьеру боевого мага. Ко мне же он цеплялся, потому что ему не нравились мои множественные контакты с духами, в том числе и его стихии. Как я позже выяснил, его попросту раздражало то, что к нему духи огня относились настороженно, а ко мне – как к своему. Но после всего пережитого от братьев и сестер я твердо решил, что больше не позволю метать камни в свой огород, и бросил ему вызов. В обеденном зале у всех на глазах мы заключили пари: сплести самое мощное заклинание своей стихии. Условия были просты: маг огня сплетает самое мощное атакующее, а я – защитное. Если его заклятие пробьет мою защиту – победа за ним, а я оставшиеся полгода до окончания первого курса выполняю его прихоти. Не сумеет – больше он меня не трогает. Надо ли говорить, что маг огня был уверен в своей победе?

Самой сложной частью этого пари было раздобыть заклинание самого мощного щита. В этом мне помогли духи земли, обратившись от моего имени к одному из учеников, который и специализировался на защите. С заклинанием я разбирался очень долго, но в конце концов понял, как его сплести. Это был первый и последний раз, когда я сумел сделать нечто подобное.

Пари я выиграл. Благосклонные духи земли дали больше силы, чем было нужно, а плату я подготовил для них заранее. А вот самонадеянный маг огня едва не сгорел, вложив всю свою силу в свое атакующее заклинание. Тушили его все свидетели. Влетело нам, конечно, потом от преподавателей за подобную самодеятельность, но больше маг огня меня не трогал. А на остальных особо придирчивых я натравливал духов их стихий, чтоб не зазнавались.

А еще я упомянул, как после окончания первого курса мы устроили большую гулянку. Я к тому времени уже освоился в Академии, а моей близостью к духам некоторые даже открыто пользовались. Я не возражал. На той вечеринке я впервые поцеловался. И впервые понял, что такое плотская любовь. До сих пор вспоминать стыдно. Впрочем, Лимирей этого знать не стоит.

Я замолчал, чтобы перевести дух, вспоминая о своем первом неудачном любовном опыте.

После близости я почему-то решил, что это и есть любовь. Сам проявил инициативу и предложил Мелиссе встречаться. Она была очень рада такому вниманию и даже осталась на летние каникулы в Академии ради меня. Мы проводили много времени вместе, пока не начался второй курс. Мелисса начала оглядываться на другие парочки и очень обижалась, что я ей не делаю таких же подарков, какие молодые люди делают ее подружкам. Меня это сильно задевало. Во-первых, у многих из этих молодых людей были родители, а про аристократов и говорить нечего. Во-вторых, я не был готов тратить всю полученную стипендию на Мелиссу. Упреки сыпались все чаще, а затем Мелисса и вовсе заявила, что у нее появился другой молодой человек, и похвасталась дорогим подарком от него. Это был удар ниже пояса. Я разорвал с ней все отношения, а на совместных занятиях делал вид, что вовсе Мелиссу не знаю. Замкнулся в себе и некоторое время общался только с духами. Изредка с сокурсниками. С девушками предпочитал общаться больше сухо и по делу. В общем, практически весь второй курс я уделял огромное внимание учебе.

– За первым годом пошел второй, – продолжил я рассказ для Лимирей. – Я был даже как-то уверен, что все сложится хорошо. Все экзамены сдавал с первого раза, получал стипендию. Но потом я стал замечать, что магия дается мне все хуже. Сначала я подозревал, что кто-то ее просто блокирует то ли зельем, то ли амулетом, но подтверждения этому не нашел. Во время практики нас распределили по полицейским отделам. Там я попал с приятелем на серьезное дело. Наши навыки помогли раскрыть преступление, и я понял, что это может быть мне интересно. Когда началась учеба на третьем курсе, уже ни одно заклинание мне толком не давалось. Преподаватели это заметили, но не могли понять, что со мной не так. Ведь дар к магии не может просто пропасть. Его могут заблокировать, но не более. Кое-как я закрыл семестр, а потом директор, вопреки правилам, предложил мне пройти выпускное Распределение. Оно-то и показало, что моего уровня магии не хватит для полноценной работы ни в одной магической сфере деятельности. Как будто я и не маг, а простой человек, чудом получивший крупицу стихийной силы, – невесело сказал я. – Я и все преподаватели пытались понять, что со мной не так, но тут оказались бессильны даже засекреченные архивы. Первый уникальный случай, хотя гордиться тут нечем.

Я ненадолго замолчал, отпил из фляги воды, а потом продолжил, отгоняя неприятное воспоминание.

– Я понял, что путь в мир магов мне закрыт, и тогда вспомнил о летней практике. Попросил рекомендацию от директора и преподавателей, чтобы работать хотя бы в полиции. Маги туда идут неохотно. Однако они обязаны отработать целый год там, куда их отправляет Академия, если нет предрасположенности к особым талантам, а затем уже совет Гильдии смотрит, как показали себя молодые маги. В итоге меня забрали в город, но тут поджидало новое разочарование: то дело, на которое мы попали летом, было скорее исключением, чем правилом. Чаще преступления попадались в основном нехитрые: кража, порча имущества, один раз дом торговцу подожгли… Все сводилось к допросам: кто что видел, кто что слышал и кто что соврал. Если что-то происходило регулярно, то приходилось перепроверять архивы, и тогда над ними мы с напарником сидели не по одному часу… В общем, удовольствие так себе. Один раз попалось крайне необычное дело: владелица борделя пожаловалась, что кто-то убивает ее девочек. Казалось бы, кому нужны куртизанки? Однако выяснилось, что девиц легкого поведения похищал один именитый граф, играл с ними в подвале, как с куклами, изрезал бедняжек на лоскуты, а затем растворял трупы в кислотных ваннах. А по виду о нем и нельзя было сказать, что он безумен. – Я поморщился, вспоминая тот жуткий случай.

Я увидел, как и Лимирей передернуло от подробностей.

– После того как слава об этом деле распространилась по государству, я пошел на повышение, и меня перевели в столицу. Коллектив был замечательный, – ностальгически протянул я. – Мы и праздники вместе отмечали, и много интересных дел закрывали… В общем, отрывались на полную катушку и работали с удовольствием. Пока в столичном отделении не сменилось начальство, а вместе с ним и весь коллектив. Понабрали из каких-то сынков своих знакомых аристократов, которые совсем не хотели работать. Короче говоря, отношения у меня с новым начальством и коллегами не сложились, я со всеми поругался, и меня сослали в деревню. Они сказали: «чтобы почувствовал все прелести деревенских разборок», – криво усмехнулся я. – Рассчитывали, что я буду вести дела о похищенных баранах или разбираться в склоках местных барышень. А в итоге в эту деревню явилась Тайная Канцелярия.

Я ненадолго замолчал и помрачнел.

– Да… Бывшие коллеги от зависти съели бы собственные документы, узнав о том, что мне поручено дело от самой Тайной Канцелярии, – заметил я. – Это большая честь для полицейского. Я даже удивлен, что они так легко согласились передать его мне. Либо у них действительно нехватка людей, либо их подкупило то, что я знаю тебя лично. Короче, я даже благодарен, что меня сюда перевели. Вот, тебя встретил, – усмехнулся я.

Третью ночь нашего путешествия по зимнему лесу мы провели в компании Лексы. Она нашла нас, когда мы развели костер и приготовили ужин. Лим угостила ее вареным мясом, а после рысь забралась на дерево и там дремала, время от времени поглядывая на нас и водя ушами с черными кисточками.

Я тогда попытался отправить Лим спать, но через пару часов она вновь проснулась от кошмара.

Некоторое время мы просто сидели молча. Я обнимал Лимирей, а она доверчиво прижималась ко мне – совсем как в детстве, когда ей было грустно по неизвестным мне тогда причинам. Чтобы немного отвлечь ее, я задал еще один мучивший меня вопрос:

– А как ты стала Собирателем?

Лимирей отстранилась от меня и потянулась к алхимической сумке. Вскоре я прочел ее ответ:

«Мы пробовали варить зелья для королевских заказов. Но потом поняли, что не хватает ингредиентов. Сунулись в город, а там у торговцев такие цены, что половина выручки только на закупки и ушла бы. Я предложила Николасу самим заняться сбором. Он будет готовить, а я – ходить в походы. Поначалу он не хотел меня отпускать, боялся: люди гибнут или пропадают, собирая травы и коренья. Но я настояла. Первый раз я ходила недалеко. Отмечала все ориентиры, пугалась каждого шороха. Однажды я собрала все, что было нужно, и уже возвращалась, как вдруг на пути мне встретился леший, хозяин тех мест. Он сказал, что за собранные дары нужно заплатить, иначе я останусь здесь навсегда. А я очень хотела домой. Я не знала, что ему нужно, и не придумала ничего лучше, чем порезать ладонь и дать ему руку. Он коснулся ее. Моя кровь словно стала его соком. Старые ветви на нем помолодели, кора окрепла. Он назвал меня Духом крови и отпустил. Я так и не поняла, что это было».

Я внимательно посмотрел на Лимирей.

– А потом втянулась? – с улыбкой спросил я.

Она кивнула, забрала листок и продолжила писать.

«Потом я стала ходить дальше, уже не боясь духов. Плату они просили небольшую: цветы посадить, зверей выходить, больные растения подлечить, реку освободить… Мне нравилось чувствовать себя частью чего-то большого. Я стала выбираться чаще, уже сама готовила зелья, собирала дары лесов. Кровь помогала найти проводников. Почему-то духи всегда на нее откликались. Не знаю, с чем это связано. Может, потому что я сама отчасти зверь, и они это чувствуют?

А потом, когда смогла ходить в дальние и долгие походы, я официально устроилась в Торговую Гильдию Собирателем, но поставила условие, что работаю только на одного алхимика. От других заказы мне были не нужны».

– Вот как, – протянул я и с интересом взглянул на Лимирей. – А сейчас ты можешь призвать духа своей кровью?

Лимирей написала:

«И так холодно, а скоро метель будет. Духов мороза я прошу отвадить людей от моих мест зимой, а летом помогают лешие и духи земли. Сейчас их довольно трудно разбудить и поднять из-под снега».

– Да, пожалуй, с духами мороза рисковать не будем, – согласился я с Лимирей. – А откуда ты знаешь, что скоро метель? Ветра же нет и небо ясное, – огляделся я.

Лимирей подняла голову и указала на звезды. Я прищурился: небо и небо. С россыпью звезд и половинкой луны. Только вот мерцали эти звезды как-то странно – то очень ярко, то совсем тускло. Я был не силен в приметах, но эту вспомнил: если звезды так подозрительно перемигиваются в безоблачном небе, то будет метель.

И она не заставила себя ждать. Через час небо затянуло облаками, а через два уже разошлась вьюга. Мы с Лимирей потушили костер и вместе устроились под широкими ветвями елей в снежном укрытии. Я и сам не понял, как заснул, обнимая Лимирей, хотя она постоянно ворочалась и не могла сомкнуть глаз. А утром мы снова отправились в путь.

Привал на четвертую ночь мы устроили раньше обычного. Лимирей выглядела совсем плохо и едва не засыпала на ходу. Я с трудом уговорил ее остановиться: она была в азарте, хотела как можно скорее добраться до замка и готова была идти без остановок и отдыха. Вместе мы быстро отыскали безопасное место и развели костер.

Лимирей хоть и сопротивлялась сну, но усталость взяла свое. Я надеялся, что она достаточно вымоталась, чтобы проспать подольше, но ошибся. Буквально через пару часов она снова начала метаться, и мне пришлось ее разбудить. Только открыв глаза, Лимирей увидела пламя костра и так испугалась, что неосторожно отскочила назад, в снег, и увязла в нем по пояс. Пришлось мне ее вытаскивать.

– Лимирей… Ты вообще не общалась с людьми все это время? – негромко спросил я.

Она кивнула, немного помедлив, а затем жестом попросила подать ей алхимическую сумку. Я подал и стал ждать ответа. Лим хотя бы оживилась, это уже был хороший знак.

«Был один слишком настойчивый. Заезжий аристократ. Не знаю, чем я ему так понравилась. Начал ухаживать, цветы дарил, стихи писал. Кстати, цветы я потом разбирала для зелий в лаборатории…»

При этих словах я не сдержал смешка. Алхимики! Никакой романтики: все подарки на составляющие для зелий разберут!

«Малкай пытался меня вытащить на каждый праздник. Отчего-то решил, что я – нежный цветок, который надо охранять и защищать. Постоянно сопровождал меня, когда я собиралась в город. Был всегда с оружием. В один день, сидя со мной в компании друзей, он так и заявил: «Хорошеньких девушек нужно защищать». А меня это так взбесило! Короче, я попросила Николаса оплатить мне полугодовой курс фехтования. Благо в городе было где учиться. Самым трудным на занятиях для меня было не бить со всей силы.

Я справлялась, хотя учитель корил меня за излишнюю осторожность. Я была единственной девушкой там. Ездила на занятия тайком от Малкая. Купила легкий добротный меч. Он наверняка сгинул в пожаре… Николас только посмеивался и говорил, что задень нежный цветок – и он отрастит ядовитые шипы. Во время очередного разговора о том, что девушка должна быть слабой, я вызвала Малкая на поединок и победила. Больше он ко мне не подходил. И другим не советовал. Но после этого случая на меня было обращено слишком много внимания. Я устала от этого и попросила Николаса переехать. Но на новом месте нас нашла Тайная Канцелярия, и мы снова переехали, чтобы не собирать сплетни об этом визите. Так мы оказались в деревне Айтон. А там я уже не захотела повторять опыт общения с людьми и подалась в Собиратели.

А ты с кем-нибудь встречался?»

Я живо представил все, что описала Лимирей. Да уж, воистину этот Малкай себе что-то нафантазировал на ее счет. Я не питал иллюзий по поводу сидящей рядом девушки.

Оказывается, Лимирей еще и фехтовать умеет… Только вот меч в лесу ей без надобности: с обычными людьми она не воюет, а разбойников наверняка обходит десятой дорогой, – если, конечно, духи не просят ее выдворить их из лесных владений.

Лимирей с мечом в руке представилась мне даже слишком легко. Правда, без доспехов, а в том же охотничьем костюме. Воображение быстро нарисовало, как ее покрывает прозрачная переливающаяся чешуя дракона и как Лимирей легко отражает удар меча противника своим клинком…

Я тряхнул головой и усмехнулся, а потом немного помрачнел, снова прочитав последнюю строчку.

– У меня как-то с этим не сложилось. Порой попадались интересные девушки, с ними было легко и приятно общаться, даже можно было выпить, но как только отношения заходили дальше, они начинали от меня что-то требовать: то подарков, то внимания, то того и другого сразу… Я не люблю, когда на меня давят. Считаю, что если кто-то хочет сделать кому-то подарок, то это должно идти от сердца, а не от чувства долга или приличий, например. Праздник – это скорее лишний повод порадовать близкого человека. Самые долгие и серьезные отношения сложились у меня во время работы в Столичном городе. Амаэль была интересной, только вот потом…

Я поморщился.

– Не знаю, что она себе вбила в голову, но она стала постоянно за мной следить. Даже духов подговаривала для этого. Мне это вскоре надоело, и я вызвал ее на откровенный разговор. Скандал был жуткий… Она решила, что если я по работе допрашиваю девушек, то все непременно заканчивается тем, что я с ними сплю. Нет, до такого же еще додуматься было нужно! – возмутился я. – В общем, разошлись мы с ней. Любимая работа мне была намного дороже этих сомнительных отношений.

Лимирей улыбнулась. Кажется, ее эта история позабавила.

– Короче, надоело мне это все, – устало выдохнул я. – Решил пока побыть одиноким холостяком.

Я загрустил и опустил взгляд. Нет, я не чувствовал себя одиноким, но иногда что-то накатывало и хотелось, чтобы дома меня ждал кто-то, кроме домового, а возня в комнате хоть иногда нарушала тишину… Но мои иллюзии развеивались, стоило представить себе образ очередной скандальной дамы.

На этом наш разговор в ту ночь закончился. Лимирей отправила меня спать, но перед тем как закутаться в две куртки и залезть в спальник, я увидел, как она к чему-то прислушивается. Интересно, вампиры слышат так же, как и люди? Или намного лучше?

Поднялась метель. Костер не сдувало, но приходилось следить, чтобы пламя ненароком не перекинулось на хвою. А еще я видел, как Лимирей сидит напротив и качается, будто вот-вот упадет. Глаза у нее закрывались.

– Лимирей, тебе надо поспать, – твердо сказал я и выбрался из спальника. – Нормально выспаться. Ты же еле сидишь!

Она подняла на меня глаза. Но ее взгляд был устремлен не на меня, а куда-то сквозь.

Я поднялся на ноги и присел рядом с ней. Лимирей тут же положила голову на мое плечо. Или просто уронила? Я так и не понял.

– Так, давай забирайся под ель! Я подежурю у костра.

Лимирей только слабо мотнула головой, но я уже не слушал ее отказов. Быстро расчистив снег под елью, я оборудовал лежанку, сломав несколько хвойных лап, которые так и норовили залезть в костер. Затем развернул спальник и уложил в него Лимирей, положив ей под голову рюкзак. Кажется, она заснула даже раньше, чем я закончил. Я с облегчением выдохнул. Только вот…

Я принюхался. Мне показалось или от нее как-то странно пахнет? Будто озоном после грозы…

Этот аромат мне был знаком по одному делу: один аристократ был так недоволен работой своих подчиненных, что поил их «Энергетиком». Естественно, люди не выдерживали такой напряженной работы и умирали. Один такой труп попал в морг, и мы принялись за расследование. Я столкнулся тогда с этим зельем впервые и сразу обратил внимание на необычный запах. Так пах воздух после грозы. В затхлом помещении посреди зимы мне показалось это неестественным, и я обратился к магу-судмедэксперту. Он-то и рассказал мне об «Энергетике» и его свойствах. Организм перенасыщался другой модификацией кислорода – озоном, – и люди из-за этого умирали.

Позже мы нашли еще несколько трупов. От них не пахло озоном, но вскрытие показало, что они тоже умерли от перенасыщения кислородом. Связать одно с другим не составило труда, и нам дали ордер на обыск. В особняке того аристократа мы нашли свидетельства о том, что он часто делал заказы на большие партии «Энергетика». Допрошенные алхимики сразу сдали своего заказчика. Им влетело по приличному штрафу за подобное, а аристократа взяли под стражу на приличный срок. Он прекрасно знал о побочном эффекте зелья, хотя и пытался сделать вид, что ему не было ничего о нем известно. Он совершил преднамеренное массовое убийство, и только связи в высших кругах помогли этому типу избежать смертной казни. Так это дело и закончилось. А запах озона еще долго меня преследовал.

Я наклонился ближе к Лимирей и втянул носом воздух. Он смешался с запахом трав, но аромат озона все еще чувствовался.

– Лимирей!

Меня пронзил холодный страх. Я тряхнул Лим за плечо, но она не отреагировала.

Я коснулся шеи Лимирей, прощупывая пульс. Его не было.

Сердце бешено заколотилось. Так, Дэн, спокойно! Это человека «Энергетик» способен убить… А вампира? Лимирей не стала бы принимать ничего такого, если бы знала, что это может ее убить. Ох, никаких нервов с ней не хватит!

Великие Духи, почему люди уничтожили все знания о вампирах?! Мне бы они сейчас ой как пригодились.

Я присел рядом с Лимирей, не желая оставлять ее одну.

Буря тем временем начала усиливаться. Ветер трепал деревья, бросал пригоршни снега в неровно игравшие языки пламени, пытался выстелить огонь по земле, но ели слишком тесно сомкнулись вокруг нашего островка и не позволяли потокам холодного воздуха разгуляться.