Кислород. Неугодный элемент

Зои вернулась в реальность, в которой существовал только их Континент и всего сотня тысяч человек. И с каждым десятилетием людей становилось все меньше. И когда-то они все исчезнут с лица Земли, и это будет безжизненная опустевшая планета одиночества.

«Надо жить сегодня, пока еще не поздно! – начала убеждать себя Зои. – Вот только как это сделать? А бабушка говорила, что я достойна большего. Может, она ошибалась? А если нет?.. Я сделаю то, что от меня зависит, узнаю о профессоре все и даже больше и предоставлю в „Синтез“ полную информацию. Вот мой шанс, да, бабушка Ро? Я его не упущу. И я знаю, кто мне сможет помочь. Осталось только убедить его в этом».

Глава 4.2.22.3.2.1.2

Объект: _________________

Искать неизвестно что среди всех реликтов, даже среди определенного перечня этажей, – пустая трата кислорода. Кроме того, Зои казалось, что она толком не знала профессора в отличие от его сына, который мог бы облегчить ее задачу. Она почему-то была уверена, что он захочет ей помочь узнать, что же произошло с его отцом и что он искал в Архиве.

«Надеюсь, он добрый и отзывчивый парень», – подумала Зои и открыла окно для сообщений. Конечно, тактичнее было записать свое обращение в формате голограммы, чтобы он видел ее и слышал, но она не знала, что говорить. Для успокоения пару раз попробовала сделать запись, но начинала мямлить что-то невнятное, слова путались, а смысл ускользал. Она никогда не была слишком общительной, да и вообще редко с кем разговаривала, а за последние полгода, наверное, только с профессором и с Регатом, поэтому сделанные записи были больше похожи на бред сумасшедшего, чем на послание для знакомства. А вот писать было куда проще, как ей казалось. Зои включила режим переписки в реальном времени и начала набирать текст, который в то же мгновение отправлялся адресату.

«Привет! Меня зовут Зои, но ты и сам видишь, ведь мы идентифицируемся в сети. Но мое имя именно Зои, а не Зоя. Но это неважно, можешь называть как хочешь. Хотя нет, лучше все-таки Зои. Ой, что-то я не с того начала. Сразу отвечу на твой вопрос, думаю, ты бы его задал, – мы незнакомы. Ладно, это и так понятно, если я с самого начала представилась. Извини за этот сумбур, я мало с кем общаюсь. Так зачем я тебе пишу все это?! В общем, я работаю в Архиве, где… Прости, надо было начать с того, что я соболезную твоей утрате. Я немного знала твоего отца. Он был замечательным человеком. Я думаю, многим его будет не хватать. И тебе будет его не хватать, да что там, мне тоже. Он один из немногих, с кем я общалась и… он мне нравился».

Слова улетели адресату, а Зои не знала, что же ей написать дальше. Сейчас, после этих слов, ей показалось, что ее затея не такая уж и привлекательная. Втягивать в ее проблемы парня, который только вчера потерял отца…

Она пошла на кухню и заварила себе ужин из пакета, понюхала жижу, которая получилась, поморщилась, съела несколько ложек и отставила чашку в сторону. Налила воду, кинула в нее витамины со вкусом апельсина и сделала несколько глотков.

«Намного лучше, – подумала Зои и улыбнулась. – Я бы попробовала настоящий апельсин, наверняка он очень вкусный, не то что эти химические заменители».

Она через силу съела еще несколько ложек, заглушив голод, допила витамины и пошла в свою комнату. До отбоя еще оставалось время, но смысла тянуть не было. Сон – лучший способ сэкономить кислород. Зои переоделась в пижаму, сменила картридж, чтобы утром вдохнуть насыщенный кислород, и залезла в инкубатор.

Утром Зои умылась, съела несколько ложек ненавистной каши, натянула на руку планшет и часы и пошла в кабинет. Открыла Архив раньше времени, ей хотелось быстро сделать всю работу за вчера и сегодня, чтобы вернуться на двадцать второй этаж и продолжить поиски.

Как только она вошла на рабочую страницу, то увидела два письма: первое было из Защиты, открывать его не хотелось, но не читать официальные письма являлось противозаконным. В письме ловец извещал ее, что она должна завтра явиться в участок для допроса. Тон его был приказной, а взгляд суровый. Зои съежилась и, досмотрев, нажала на кнопку подтверждения визита. По коже побежали мурашки. Она была в офисе Защиты всего один раз, полгода назад, когда ее вызвали туда и сообщили, что бабушка Ро скончалась на улице. Ей даже не позволили попрощаться с ней. Да что там, к ней даже никто не вышел. Программа в виде воспроизводимого администратора в приемной зачитала извещение, что смерть наступила от остановки сердца, разъяснила права Зои как единственной наследницы, отсканировала ее присутствие в подтверждение, что она получила сообщение. Она стояла одинокая, разбитая, брошенная всеми в приемной и плакала перед голограммой, которая продолжала перечислять программы по реабилитации после смерти близкого, объясняла правила получения наследства и произносила другие неважные в тот момент слова.

От этих воспоминаний скорбь, смешанная с паникой, стала быстро покрывать Зои пленкой. Ей казалось, что она задыхается, хотелось разорвать чувства на кусочки, как полиэтилен, который словно наматывался на ее горло. Зои встала и прошлась по кабинету. Нельзя поддаваться этой волне, нельзя! Она знала, к чему это может привести, но все равно схватилась за трубку. Бабушка запрещала ей делать так, но она уже никогда об этом не узнает.

«Тебя нет со мной. Ты меня бросила, оставила одну. Совершенно одну!» – прокричала Зои про себя, резко вытащила трубку из носа, зажмурила глаза и задержала дыхание.

Ближайшие секунды ее организм и мозг будут заняты борьбой за жизнь, а она сможет отстраниться от воспоминаний. Зои посчитала до пятидесяти и выдохнула. Вернула трубку в нос, заправила за ухо и сделала вдох. Но в этот раз легче не стало. Она села на кресло и зажала рот рукой, чтобы не слышать своих собственных всхлипов. Следующие десять минут насильно заставляла свой организм дышать по определенной системе, которая помогла остановить слезы и нормализовать дыхание…

Зои направила в управление уведомление, что будет отсутствовать завтра на рабочем месте в связи с вызовом в Защиту. Лицо было напряженным, а веки казались надутыми газом. Она потерла брови – какой-то медик говорил, что это помогает расслабиться. Но, к сожалению, это не сработало. Может, она делала что-то не так или эти рекомендации были не для всех, по крайней мере, не для нее. Зои не выдержала, вновь вскочила и пошла в ванную, где подставила лицо под струи прохладного пара, который хоть немного остудил кожу.

Вернувшись в кабинет, она увидела пропущенный вызов от своего начальника Регата, но перезванивать не стала. Не сейчас. Она видела, что у нее есть еще одно непрочитанное сообщение, но страх перед тем, что там могло быть, пересилил любопытство. Включив рабочую программу, Зои пошла к лифту, который увез ее из настоящего на одиннадцатый этаж, к забытому прошлому. Единственное, о чем ей хотелось думать в эти секунды, – реликты, которым она могла подарить новую виртуальную жизнь.

Весь день Зои сканировала и заносила в программу реликты, делала нужные отметки, заодно изучая, рассматривая, узнавая их историю и функцию. Она работала без перерыва уже пять часов. Загрузив очередной реликт, посмотрела отчет и поняла, что сделала работы не только за вчерашний день, но и на два дня вперед. Поясница ныла от физической нагрузки, которой она одарила себя и вчера, и сегодня. Ей еще повезло, что Архив до двадцатого этажа был снабжен электронными стеллажами, где контейнеры выдвигались и задвигались от голосовой команды. А вчера она выдвигала и задвигала их вручную.

«Что же будет с моим телом, когда я каждый день должна буду таскать контейнеры?»

Несмотря на ноющую боль во всем теле, Зои была спокойна. Интенсивная работа помогла ей не думать, спасла от воспоминаний и терзающих мыслей. Она спустилась в кабинет и поняла, что бесконечно игнорировать сообщения в почте не может. Тем более зная, что это противоречит законам. Она села в кресло, открыла почту и не поверила своим глазам: сообщение от Лавра.

«Он прочитал мое сообщение и… ответил на него!»

Зои улыбнулась, но ее радость тут же померкла.

«А если в сообщении нет ничего хорошего? Может, он разозлился, и когда я открою послание, то выплывет голограмма разъяренного парня?»

Она выпила воды и осторожно нажала на дисплей.

Перед ней появился текст.

«Привет, Зои! Спасибо за теплые и простые слова. Твое сообщение как глоток кислорода среди сотен фальшивых голограмм. Ловец сказал мне, что его нашла сотрудница Архива. Это была ты?»

Зои улыбнулась, он не злился на нее – уже маленькая победа. Она тут же набрала ответ.

«Да, это была я. Мне очень жаль. Я не знаю, кто на такое способен, но этот кто-то должен ответить за свое преступление. Я уверена, ловец найдет преступника».

Через несколько минут пришел ответ:

«Да, я тоже надеюсь, что скоро они схватят убийцу».

Зои прикусила нижнюю губу. Ей хотелось расспросить его о жизни профессора и о том, чем он занимался и почему часто бывал в Архиве. А еще ей хотелось попросить его о помощи. Но она приглушила свои желания, понимая, что он только попрощался с отцом, и, выключив планшет, пошла на кухню, чтобы сделать хоть глоток какой-нибудь отвратительной еды.

Вернувшись в кабинет, Зои увидела новое сообщение от Лавра:

«Можно я как-нибудь приду в Архив?»

Это было бы замечательно.

«Да, заходи в любое рабочее время. Я почти всегда тут. Вот только завтра надо заехать в Защиту».

«Тебя вызвали?»

«Да».

«Держись! Тогда до встречи. И, кстати, зови меня Лавр, так же, как пишется в идентификации».

Зои улыбнулась и поймала себя на мысли, что давно так часто не улыбалась.

Остаток дня она провела на двадцать втором этаже, но ничего интересного так и не обнаружила.

На следующий день Зои побродила по этажам в поисках ответов. Ей следовало подняться на сорок девятый этаж и осмотреться, но она так и не смогла себя заставить сделать это – при одной мысли перед глазами появлялось тело профессора. А она хотела помнить его живым и улыбающимся, а не с померкшим застывшим взглядом.

Зои вернулась в кабинет и стала монотонно редактировать те данные, которые внесла вчера. Время посещения Защиты неумолимо приближалось, и она пыталась отвлечь себя от навязчивых ужасающих мыслей. Но память раз за разом возвращала ее в тот бесконечно горький день, когда из Защиты Зои пошла в крематорий и забрала небольшой контейнер с прахом бабушки и ее чип. Больше ничего. Крохотный чип – это все, что осталось от любимой бабушки. В этот же день ей пришло письмо с инструкцией, как и в каких местах разрешено высыпать эту горстку пепла.

Оповещение на планшете вырвало ее из воспоминаний – оставался час до назначенного времени допроса. Дорога до участка занимала всего пятнадцать минут на энергобасе или полчаса пешком. Зои решила пройтись по улицам, она давно не гуляла среди безмолвных зданий и угрюмых людей. Надев кофту с капюшоном, чтобы отгородиться от всех и всего, она пошла в сторону Центра, хотя хотелось идти в противоположную сторону, к границе поселения. Идти без оглядки…

Через пятнадцать минут пейзаж вокруг Зои начал меняться, наполняясь цветами современных зданий. Салатовый двухэтажный дом, который должен вызывать положительные эмоции, следом – голубой, за ним – белый. Голубой и синий цвета стен зданий самые популярные, потому что они, по мнению специалистов, успокаивают и снимают напряжение. Зои шла, всматриваясь во вспышки искусственного цвета, но лучше себя так и не почувствовала.

«Специалисты не всегда могут быть правы», – подумала она и вдохнула приятный, легкий запах, который разбавлял безвкусный воздух. В центре поселения в паровых столбах стояли ароматизаторы, которые тоже должны были положительно влиять на жизнь и самочувствие людей. Зои сделала несколько глубоких вдохов и сместилась к краю дороги, под самые столбы. Ей хотелось, чтобы этот запах попал на ее одежду и остался с ней.

За десять минут до назначенной встречи она подошла к Защите и остановилась, глядя на белое здание в три этажа и мысленно моля силы Вселенной не дать ей войти внутрь. Огляделась по сторонам, посмотрела на чистое, до безобразия голубое небо, на кислородные столбы, исправно выполняющие свою функцию. За спиной раздался звук выпускаемого пара. Она вздрогнула, потрогала влагу, осевшую на резиновую поверхность ее кофты, и сделала шаг к участку.

Голограмма-администратор на проходной считала ее личность через чип и продиктовала информацию о кабинете и времени приема. Зои поднялась на второй этаж и встала напротив нужной двери. Ровно через десять минут на мониторе над входом синими буквами загорелись ее имя и номер чипа. Она еще раз огляделась по сторонам в надежде, что случится что-то невероятное и остановит ее, но ничего не произошло, и она, сделав несколько неуверенных шагов вперед, вошла в холодное безжизненное помещение. В центре стоял стол, на котором лежал настольный планшет, а вокруг него было четыре пластмассовых стула. Зои села на ближайший и, стараясь медленно делать вдохи и выдохи, стала растирать липкую влагу с ладоней по поверхности штанов.

Вскоре в кабинет вошли тот же хмурый ловец по имени Рим и защитник в бордовой одежде.

Защитник включил планшет, и перед ними появился Портал Защиты. Он открыл папку с именем профессора и запустил запись.

– Зоя, чип № 543 787, где вы были с четырех до семи вечера в день убийства Володара, чип № 541 324? – спросил сухим голосом ловец.

– Я же уже отвечала на этот вопрос, – забеспокоилась Зои.

Рим сжал губы и уставился на нее. По его взгляду чувствовалось презрительное отношение к ней и то, что он не допустит, чтобы она нарушала все допустимые правила приличия.

– Я не буду повторять. Выпишу штраф в один картридж, чтобы напомнить тебе твое место в поселении, – процедил ловец.

Зои втянула воздух и задержала дыхание. Гнев клокотал внутри нее, но она знала, что он прав, поэтому, аккуратно выдохнув, ответила:

– Я была на одиннадцатом этаже, до какого времени, точно не могу сказать, где-то до шести. А потом спустилась в кабинет и заносила реликты в базу, проставляла отметки.

– Мы отследили твой планшет. Одиннадцатый этаж, потом кабинет. А я спросил, где была ты.

От его голоса все тело словно покрылось наледью, хотелось укрыться одеялом и спрятаться в инкубаторе. Зои потерла руки, пытаясь убрать это ощущение, и внимательно посмотрела на ловца, словно могла разглядеть что-то невидимое. На ее лице отразилось непонимание.

– Я была вместе с планшетом, – хрипло произнесла она.

– Ясно. Значит, по-хорошему не хочешь. Может, ты уже признаешься в содеянном, и закончим на этом? Я вижу тебя насквозь. Ты хотела что-то получить от Володара, сотрудника «Синтеза». А может, и получала до этого за какие-нибудь действия. А в тот день он отказал тебе, и ты его убила каким-то реликтом. Так ведь?

– Что?! Я не убивала профессора! – вскрикнула Зои. – Нет, мы с ним, никогда. Он был другом моей бабушки. Я бы ни за что этого не сделала.

– Да? – жеманно спросил ловец. – Другом бабушки, – смаковал он каждое слово. – Об этом ты ничего не говорила раньше. Я тут почитал о тебе, Зоя.

Она вся сжалась, а по коже побежали мурашки. Зои схватила себя за левую руку, машинально пряча шрам, словно в него встроен чип, на котором записаны все ее секреты. Заметив это, ловец ехидно улыбнулся.

– Высокие показатели умственного развития, невероятные способности памяти, но необъяснимая неприязнь к нейропространству. Родители с шестым статусом, но… умерли, когда ты была еще ребенком. И после их смерти…

– Я изменилась, – прервала его Зои, зная слова аналитика из ее досье наизусть.

– Да. Агрессия, антиобщественное поведение, отсутствие гражданской ответственности, исправительные работы на поселении. В пятнадцать лет ты попыталась, как это раньше называлось… – Он открыл досье Зои и прочитал: – Суицид. Странное слово. Как может человек, у которого есть такие способности, как у тебя, поставить свою жизнь, то есть процветание и развитие поселения, под угрозу? А, Зоя?

Она сильнее сжала запястье. А ловец продолжал впиваться в нее взглядом.

– Я не могу быть долго в нейропространстве, – наконец ответила Зои. – А у бабушки не было столько картриджей, чтобы я… проявила свои способности. Мне хотелось быть как родители. Я была маленькой и глупой, не понимала, что можно жить и со вторым статусом.

– Отговорки и жалость к себе, – сморщился ловец. – Тебе пророчили успех, ты бы могла послужить своему поселению. А ты… Ты причиняла боль себе, пыталась себя убить. Это непостижимый грех. И ты хочешь сказать, что не убивала другого человека? Человек, способный сделать что-то с собой, я даже не представляю, на что он способен по отношению к другим. Ведь поэтому тебе присвоили второй статус пожизненно. Я бы тебя обнулил, но управленцы посчитали, что твой мозг все-таки может им пригодиться. И вот что они получили.

– Я этого не делала, – твердо ответила Зои.

Ловец уставился на нее, но больше ничего не сказал, только его искривленное в отвращении лицо говорило все, что он думал о ней.

Через несколько минут ловец встал и вышел из кабинета. Зои посмотрела на молодого парня, который все еще сидел за столом и вносил данные в какие-то огромные формы, и спросила:

– Что мне делать?

Он отвлекся от экрана и ответил:

– Можешь идти. Мы еще свяжемся с тобой. Очень скоро.

Зои вышла из здания Защиты опустошенной, с вернувшимся из черных глубин ее души чувством отвращения к самой себе.

В чем-то они были правы. Она совершила много необдуманных поступков, шла наперекор правилам и поселению, не раз делала то, что другим даже в голову прийти не могло. Может, так она пыталась защитить себя, оградить от того мира, в котором чувствовала себя чужой? С самого детства она любила книги прошлой эры. В них все казались живыми, чувствительными, открытыми. Тот, другой мир, нравился ей куда больше, чем этот. Она мечтала свободно вдыхать воздух в легкие, чувствовать лучи солнца, ласкающие кожу, хотела отпустить эмоции и открыться. Но демонстрация чувств, открытость и некая «беспечность» прошлого казались заблуждениями, чем-то недостижимым и нереальным. Когда Зои было плохо, она хотела кричать и молотить стену, а не заказывать картридж с добавлением успокоительного. Когда она видела красоту, ей хотелось улыбаться и хохотать, показывать ее окружающим здесь и сейчас, а не сканировать, загружать в «Нейро» и набирать список виртуальных реакций.

После того как ей присвоили пожизненный второй статус, Зои была готова выть и крушить все, что попадалось на ее пути. Она хотела, чтобы весь мир почувствовал ее боль. Но никто, никто, кроме бабушки Ро, не видел, не чувствовал, не понимал. И тогда она стала использовать, как ей казалось, более доступные для понимания средства. Несколько раз порезалась почти случайно о разбитые чашки, но шрамы быстро затягивались. А ей хотелось, чтобы ее внутренняя боль отражалась снаружи. Словно, если она переместится в материальную плоскость, от нее можно будет избавиться, замазать обезболивающим и заклеить пластырем. Так появились еще несколько шрамов на ногах и еще несколько на бедре. Наверное, если бы не этот шрам на руке, который собрал всю ее боль в одном месте, на ее теле уже давно было бы множество следов отчаяния. Этот шрам на левом запястье был кривым зеркальным отражением ожога на правой ладони. Того, что появился у нее в день смерти родителей. Как ожог появился, она не помнила, зато точно знала, как появились все остальные шрамы.

Если бы не бабушка Ро, которая не осуждала, но страдала вместе с ней, пыталась понять и помочь… Ради нее Зои прекратила оставлять следы своей боли, но не смогла избавиться от нее. И ее живой и острый ум нашел новый, никому не видимый способ справляться с чувствами – не дышать.

Погруженная в свои мысли, она, опустив голову, шла домой, в Архив, к своим реликтам и своему одиночеству.

«Может, солгать и признаться во всем, пусть обнуляют. Их право, – подумала Зои и сама же себя остановила: – Но тогда настоящий убийца останется на свободе и сможет убить еще кого-то. Да и как я могу подвести бабушку? Она столько сделала, чтобы спасти меня, стольким пожертвовала. О великий фотосинтез, наполни меня кислородом! Нет, я должна узнать, что произошло, и я сделаю это. Докажу им, что я не убивала профессора!»

Зои стояла перед ступеньками, ведущими в родное здание. Она забралась вверх, всматриваясь в старые мраморные плитки, откинула капюшон и, подняв взгляд, увидела молодого парня в светло-серой форме, стоящего у дверей.

– Привет! – произнес парень и улыбнулся.

– Ой, простите, Архив сегодня был закрыт на несколько часов. Я писала это в «Нейро». Вы долго ждете?

– Ничего. Я только недавно пришел.

Зои замерла, всмотрелась в миловидное лицо, золотистые волосы, аккуратно уложенные гелем на правый пробор, в светло-карие глаза, которые настороженно смотрели на нее, и спросила:

– Лавр?

– Да, а ты – Зои?

Она кивнула, быстро прошла мимо него, отсканировала чип и, открыв главные двери, сказала:

– Пойдем. – И первой вошла в просторный холл, Лавр послушно последовал за ней.

– Можем пойти в мой кабинет или на кухню, – смущенно произнесла Зои, обернувшись к парню.

– Как скажешь, – ответил Лавр и, оглядев холл, добавил: – Здание старой эры. История.

– Да, его основу укрепили двести лет назад и оставили под Архив. Кроме того, он мощный собиратель энергии для поселения, как и здание «Синтеза». Да и сносить такие махины уже нет возможности. Представляешь, какое облако пыли накрыло бы поселение при этом?

– Даже не представляю, – чуть улыбнулся Лавр.

– У меня есть вода и напитки со вкусом кофе, чая и апельсина.

– Нет, спасибо.

Она кивнула в знак согласия. Кто же захочет пить всякую химическую гадость? Наверняка у них в лаборатории есть более вкусные синтетические напитки.

Между ними повисла тишина. Они оба стояли и не могли придумать, что бы еще сказать. Лавр оживился первым и произнес:

– Спасибо.

– За что? – удивилась Зои.

– За твои слова. Мне было так одиноко и грустно эти дни. Все оставляли свои фальшивые послания, восхваляли его, чуть не плакали. Говорили о том, каким хорошим он был отцом. Но откуда они могли знать, каким он был? Они его не знали. Я бы хотел услышать «соболезную», «он был хорошим человеком» или «мне он помог в работе», что-то искреннее…

– Понимаю. Моя бабушка умерла полгода назад, и меня завалили такими сообщениями, видео с закатами и всякой прочей чушью. Причем совершенно незнакомые люди. И только твой отец написал, что он счастлив был быть ее другом. И это придало мне сил, словно мы поделили с ним боль утраты пополам.

– Еще раз спасибо, Зои. Мне жаль твою бабушку. Сегодня будет прощальный вечер, посвященный отцу. В «Синтезе».

– Ты должен справиться ради него, – грустно улыбнулась она.

– Да, но я бы предпочел исчезнуть. – И он чуть улыбнулся.

Зои внимательно посмотрела на парня: плечи его поникли, глаза излучали тоску, уголки бледных губ сползали вниз к небритому опущенному подбородку, – и сказала:

– Тебе надо побриться, надеть свою лучшую форму и пойти на прощальный вечер.

– Да, так и сделаю. Прости, что пришел, не предупредив. Мне хотелось побывать в месте, где он потерял свою жизнь… перед тем как отпустить его окончательно.

Зои сделала глубокий выдох и машинально посмотрела на часы – оставалось всего девять минут до смены. Она забыла, что вчера поставила дневной картридж вместо суточного, чтобы сегодня отправить все пустые на заполнение. А еще эти мысли, плохой сон, переживания… и даже не заметила мигающую кнопку, не почувствовала вибрацию от баллона.

– Вот же углекислый газ! – невольно выругалась Зои.

– Что случилось? – встрепенулся Лавр.

– Прости, мой картридж… – Она приподняла кофту, под которой яростно мигала красная кнопка. Глаза Лавра расширились от испуга:

– О святой Лаврентий! У тебя есть запасной?

– Конечно, он в кабинете. Подожди секундочку, я поменяю.

– Да, конечно, беги скорее.

Зои быстро прошла в свой кабинет, Лавр пошел за ней. Она открыла ящик, достала контейнер со сменными картриджами, вытащила один, глубоко вдохнула остатки кислорода и вставила новый. Потом достала контейнер с пустыми оболочками и с силой впихнула туда еще один.

– Фух, периодически забываю про смену!

– Тебе не приходит оповещение? – удивленно спросил Лавр.

– Разовая вибрация, и мигает лампочка на баллоне и часах, – аккуратно ответила Зои.

– А как же голосовое сообщение? И вибрация каждую минуту, а затем постоянная, начиная с пятой? У тебя сломан баллон или часы? Я могу помочь, написать или оставить заявку, если техники на твои не реагируют.

– Нет, нет, – засмущалась Зои. – Но спасибо. Я сама подкрутила кое-что.

– Как это?

– Да вот так получилось, – замялась она. – В определенный период времени меня очень раздражали голос оповещения и постоянная вибрация.