Мне подбросили Альфу

Алисия Старлайт

Мне подбросили Альфу

Глава 1. Проблема с гоблинами и навязчивый поклонник

Пахло жасмином, дорогим парфюмом и откровенной паникой. В воздухе витал аромат дорогостоящей катастрофы. Я стояла посреди бутика мадам Элоизы, известной на весь столичный квартал своими изысканными духами, и наблюдала, как по стене, украшенной шелковыми обоями, карабкается тварь цвета заплесневелого лайма. Еще две вовсю хозяйничали за прилавком, с громким хрустом перемалывая хрустальные флаконы с новейшей коллекцией «Поцелуй феи».

Гоблины. Проклятые болотные гоблины. Маленькие, вонючие и на редкость назойливые.

«Виктория Вандергрифф, специалист по решению проблемных ситуаций», – именно так гласила моя визитка. На деле это означало, что я вышибала нечисть из дорогих будуаров, изгоняла полтергейстов из бутиков и вела переговоры с особенно строптивыми домовыми. Работа не пыльная, если не считать гоблиньей перхоти в волосах.

– Мадам Элоиза, – обернулась я к владелице, которая, бледная как полотно, застыла у двери. – Прошу вас, дышите глубже. И присядьте. Аметистовый флакон с «Ночной тайной» уже не спасти, а вам еще клиентов принимать.

– Они… они уничтожают всё! – прошептала она, с ужасом глядя, как одна из тварей, ухватив пузырек с маслом, с довольным видом выливала его себе на голову.

– Всё – понятие растяжимое. Главное, они не добрались до «Эликсира страсти» в сейфе. Хотя, – я прищурилась, оценивая обстановку, – учитывая их извращенный вкус, это маловероятно.

План был прост. Как и все гениальное. Я метнула в самую шуструю тварь, орущую на люстре, маленький мешочек с сушеными мандрагорами. Ошарашенный гоблин чихнул, потерял равновесие и шлепнулся прямо в корзину с дорогущими шелковыми платками. Идеально.

Вторая парочка за прилавком привлекла их внимание новым источником шума. Пока они с любопытством тыкали липкими пальцами в своего ошеломленного товарища, я, не спеша, подошла к стене и провела по обоям серебряным мелом. Замкнутый круг. Элементарный барьер. Никакой магии, чистая симпатия и знание материалов. Гоблины ненавидят серебро.

– Вуаля, – развела я руками. – Ловушка готова. Теперь, мадам, вызовите, пожалуйста, службу утилизации. И настоятельно рекомендую проверить вентиляцию. Они редко приходят через парадную дверь.

Пока бедная женщина приходила в себя, а застрявшие в барьере гоблины начинали тихо буянить, я смахнула со плеча несуществующую пылинку. Работа была сделана. И сделана красиво. В голове уже крутился счет за мои услуги, который больно ударит по кошельку мадам Элоизы, но спасет ее репутацию. Все были довольны. Ну, кроме гоблинов.

Именно в этот момент благостного послебоевого удовлетворения мое внутреннее спокойствие было грубо нарушено. Не запахом гоблина или криком клиентки. А навязчивым, плотным ощущением него. Лайама Блэквуда.

Мысленно я представила его – высокого, темноволосого, с глазами цвета лесной чащи, в которых плескалась непоколебимая уверенность Альфы Северных Оборотней. Месяц назад этот величественный экземпляр мужской особи, излучающий власть и мускусный аромат диких лесов, стоял на пороге моего дома и сделал мне предложение. Нет, не так. Он его озвучил. Как некий ультиматум, смешанный с деловым предложением.

«Виктория Вандергрифф, – сказал он, глядя на меня взглядом, от которого у менее стойких женщин подкашивались бы ноги. – Наш союз был бы стратегически выгоден для обеих сторон. Я получаю союзницу с острым умом и железной волей, вы – статус и защиту моего клана».

Я, конечно, расхохоталась ему в лицо. Не каждый день тебе предлагают руку, сердце и пожизненную позицию «альфа-самки» в стае мохнатых хиппи. Мое сердце было отдано любимой бестиологии – науке, а не ее конкретным, пусть и очень привлекательным, представителям. А без рук, как я ему тогда и пояснила, нечисть никак не поймаешь. Мне некогда носить бальное платье и выть на луну на скучных клановых сходках.

Я отказала. Вежливо, но твердо. Казалось бы, точка.

Но Лайам Блэквуд, как выяснилось, был не только властным, но и до невозможности упрямым. И, похоже, по-прежнему хотел жениться. Он не осаждал мой дом с оркестром и серенадами, нет. Его тактика была тоньше. Он напоминал о себе. То письмо с «деловым предложением» от его клана придет, то его люди «случайно» оказывались рядом на том же черном рынке, то просто это чувство – тяжелый, пристальный взгляд в спину, когда ты идешь по ночному городу. Он давил. Терпеливо и настойчиво. Как сто упрямых волков.

Вытерев пальцы о платок после возни с гоблинами, я вздохнула. В общем, у меня оборотень завалялся. Никому бесхозный не нужен? Отдам в мужья за ради бога. Очень роскошная модель, с полным комплектом мускулов, густой шерстью и маниакальной идеей фикс. Только потом не жалуйтесь. И не смейте его возвращать. Сдачи не дам.

Мадам Элоиза, наконец, нашла в себе силы говорить и засыпала меня благодарностями. Я кивала, автоматически улыбаясь, но мысли мои были далеко. Где-то там, в тени высоких зданий, за углом, возможно, стоял он. И ждал. Коварный, как сто крылатых, и до невозможности надоедливый.

«Нет уж, мистер Блэквуд, – подумала я, сжимая в кармане плаща серебряный амулет. – На этот раз вы получите такой отпор, что вам и вашей стае будет мало не покаться». Пора было закругляться. У меня на пороге ждала посылка. А с посылками в моей жизни обычно приключались одни проблемы.

Глава 2. Не тот подарок

Возвращалась я домой с приятным чувством выполненного долга и существенно потяжелевшим кошельком. Мадам Элоиза, оказалось, ценила спасение своего «Эликсира страсти» дороже, чем я предполагала. На эти деньги можно было месяц не работать, закупившись при этом лучшим чаем и двойным запасом серебряной пудры. Настроение было прекрасное, пока я не свернула на свою улицу.

Первым тревожным звоночком стал кот миссис Грин, почтенной дамы с первого этажа. Полосатый толстяк по кличке Сэр, обычно спавший на подоконнике, мяукнул так, будто его наступили на хвост, и шмыгнул под вороха герани. Я нахмурилась. Сэр был отпетым циником, и испугать его было нелегко.

Вторым звоночком – а точнее, его полным отсутствием – стал мой собственный дом. Вернее, защитные чары на его пороге. Я всегда оставляла едва заметную шелковую нить, натертую волчьей мятой, поперек двери. Нить была порвана. Не перерезана аккуратно, а именно порвана, с разлохмаченными концами, будто через нее прорвалось что-то сильное и стремительное.

Рука сама потянулась к серебряному кинжалу за поясом. Все внутри напряглось. Кто-то или что-то побывало у меня. Возможно, все еще было внутри.

Я бесшумно, как тень, скользнула внутрь, прикрыв за собой дверь. Глаза быстро привыкли к полумраку прихожей. Ничего. Тишина. Пахло пылью, старой древесиной и… ничем новым. Никакого постороннего запаха. Странно. Очень странно.

Обойдя комнату за комнатой с обнаженным клинком, я не нашла ни души. Ни взломанных замков, ни следов грязи на полу, ни даже сдвинутой с места пылинки. Все было на своих местах. Зато на кухонном столе, там, где я обычно оставляла почту, лежал тот самый предмет, из-за которого, судя по всему, Сэр лишился покоя, а мои чары – целостности.

Коробка. Небольшая, из темного, отполированного до зеркального блеска дерева, с инкрустацией в виде змеи, кусающей себя за хвост. Уроборос. Символ вечности и магического заточения. Мое профессиональное чутье завыло сиреной. Никакой бирки, никакого сопроводительного письма. Лишь крохотный, изящно выведенный пергаментный свиток, привязанный к крышке шелковой лентой.

Я осторожно, кончиком кинжала, развернула его. Почерк был угловатым, безличным.

«В знак извинений. Не возвращать. Просьба приютить содержимое навсегда».

Вот и все. Ни подписи, ни указаний, что, черт возьми, это за «содержимое» я должна приютить. И главное – чьи это такие извинения? Мадам Элоизы? Сомневаюсь, что в ее арсенале были подобные артефакты. Лайама? Нет, его стиль – прямое давление, не такие изощренные подарки-загадки.

Я обошла коробку со всех сторон. Ни щелочки, ни замочной скважины. Она была идеальным монолитом, если не считать тончайшего шва между основанием и крышкой. Я прикоснулась к дереву пальцем – и тут же отдёрнула руку. От него исходил легкий, едва уловимый холод. Не физический, а магический. Точно. Сфера Вечного Заточения. Я читала о них в старых фолиантах. Дорогущие, чертовски редкие штуковины, способные удерживать внутри что угодно – от разъяренного демона до особо капризного призрака. И кому-то пришло в голову подарить ЭТО мне? Словно я приют для нежеланных магических существ!

Мысленно я перебрала всех своих недоброжелателей. Клиентов, оставшихся недовольными моими методами? Слишком круто для них. Соперники по цеху? Возможно. Но зачем? Подставить? Подкинуть мне проблему, с которой я не справлюсь? Лесть, конечно, но на грани идиотизма.

Я ткнула в коробку пальцем снова, уже решительнее. Холодок пробежал по коже. Что же внутри? Может, дух какого-нибудь скучающего графа, томящегося в вечной тоске? Или, того хуже, древний, говорящий и невероятно занудный амулет? Варианты были один другого краше.

Следовало отнести эту штуку в Гильдию Магов. Пусть они разбираются. Но… любопытство, черт его побери, начало грызть меня изнутри с удвоенной силой. «Приютить содержимое навсегда». Звучало как пожизненная обуза. А я не любила обуз, особенно магических.

Я взяла коробку в руки. Дерево было гладким и на удивление легким. Я потрясла ее около уха. Тишина. Ни стонов, ни скрежета, ни бормотания заклинаний. Может, она пустая? Может, это просто чья-то больная шутка?

Поставив коробку обратно на стол, я принялась готовить чай, не спуская с нее глаз. Она просто стояла там, темная и загадочная, нарушая своей безупречной формой уютный хаос моей кухни. Мысли возвращались к Лайаму. Не он ли это? Не его ли это странный способ возобновить ухаживания? Подкинуть мне загадочный артефакт, чтобы я сама побежала к нему за разгадкой? Очень в его духе – коварном и прямолинейном, как удар дубиной.

Нет, решила я, заваривая ароматную лаванду. Завтра. Завтра утром, с ясной головой, я отвезу эту коробку куда следует. Пусть она станет чьей-то чужой головной болью.

Я допила чай и, бросив на злополучный подарок последний настороженный взгляд, отправилась спать. Коробка молчала. Но мне почему-то казалось, что это ненадолго. Ощущение было такое, словно на кухне, посреди ночи, тикала бомба. И я, дура, еще не знала, насколько маленький у нее был запал.

Глава 3. Содержимое оказалось живым и очень сердитым

Следующее утро началось не с пения птиц, а с настойчивого, пульсирующего чувства тревоги. Я проворочалась полночи, прислушиваясь к тишине из кухни, и в итоге уснула под утро, когда первые лучи солнца уже золотили крыши. Проснулась с тяжелой головой и одной-единственной мыслью: поскорее избавиться от этого проклятого подарка.

Заварив кофе покрепче, я снова уставилась на коробку. Она стояла на том же месте, безмятежная и холодная. Солнечный луч играл на глянцевой поверхности, и уроборос казался почти живым. «Приютить содержимое навсегда». Фраза вертелась в голове, как заевшая пластинка. Нет, уж спасибо. Лучше я приютлю очередного гоблина. С ними хотя бы все понятно.

План был прост: позавтракать, собраться и отнести артефакт к мастерам в Гильдию. Пускай там ломают голову. Я потянулась к коробке, чтобы убрать ее со стола, и вдруг почувствовала легкую вибрацию. Еле заметную, будто внутри завелся огромный шмель. Я отдёрнула руку. Коробка снова замерла.

– Нет, так не пойдет, – проворчала я вслух. – Ты у меня сейчас же полетишь в сумку.

Я решила действовать наверняка. Надев толстые кожаные перчатки, доставшиеся мне еще от деда, я взяла коробку. Вибрация усилилась. Дерево стало теплее. Я повертела ее в руках, пытаясь найти хоть какой-то механизм, хоть малейшую зацепку. Ничего. Сплошной монолит.

В сердцах я с силой тряхнула ее. И это была самая большая ошибка в моей жизни.

Раздался негромкий, но отчетливый щелчок, будто сработал сложный замок. Инкрустация уробороса вспыхнула ослепительно-белым светом. Я ахнула и чуть не выронила коробку. Из-под крышки повалил густой, серебристый туман, который не рассеивался, а клубился, уплотняясь и принимая форму.

Я отскочила к стене, выхватывая кинжал. Воздух в маленькой кухне затрепетал, зарядился энергией, запахло озоном и диким лесом. Серебристая дымка сгустилась в высокую, широкоплечую фигуру. Очертания стали четкими, обрели плоть, ткань, цвет.

И вот он стоял. Посреди моей скромной кухни, втиснувшись между столом и холодильником. Лайам Блэквуд. Альфа Северных Оборотней. Тот самый, чьего предложения я с таким удовольствием избежала.

Он выглядел… не лучшим образом. Его обычно безупречный черный кафтан был помят, волосы в беспорядке, а в глазах, цвета грозовой тучи, бушевала настоящая буря. Он был бледен, дышал тяжело, будто только что пробежал марафон, а его скулы были напряжены до боли.

Мы уставились друг на друга в гробовом молчании. Я – с разинутым ртом и кинжалом в дрожащей руке. Он – с взглядом, способным испепелить.

– Вы, – прошипел он низким, хриплым от ярости голосом, который, казалось, сотрясал сами стены. – Это вы… выпустили меня?

Я не нашлась что ответить. Мой мозг отчаянно пытался сложить два и два, но получалась какая-то чудовищная арифметика. Лайам Блэквуд. В Сфере Вечного Заточения. У меня на кухне.

– Я… – мой голос прозвучал слабо и сипло. – Мне прислали подарок. С запиской «в знак извинений».

Его глаза сузились. Он окинул взглядом крошечную кухню, заваленную сушеными травами, магическими компонентами и немытой посудой. Выражение его лица было красноречивее любых слов: унижение, пожиравшее его изнутри.

– Подарок, – повторил он ледяным тоном. – Меня. Подарили. Как какую-то вещь.

Он сделал шаг вперед, и я инстинктивно прижалась к стене. Он казался больше, чем в прошлый раз. Опаснее.

– И кто, – его голос прозвучал тихо, но в этой тишине была сила разрывающегося снаряда, – был этот щедрый даритель?

– Я не знаю! – выпалила я, наконец обретая дар речи. – Аноним! Записка, коробка и все! Я думала, там дух занудный или амулет говорящий!

Лайам измерил меня взглядом, полным презрения и ярости.

– Поздравляю, мисс Вандергрифф, – сказал он с убийственной вежливостью. – Вы получили в подарок Альфу клана Северных Оборотней. Надеюсь, у вас большая кладовка. Или прочный подвал.

Он снова шагнул ко мне, и на этот раз его рука с длинными пальцами и идельно чистыми ногтями (как он умудрился сохранить маникюр в сфере?) взметнулась, чтобы схватить меня за запястье. Я отбила его руку клинком. Лезвие со звоном скользнуло по его ладони, не оставив и царапины. Оборотни. Проклятая регенерация.

– Не смейте трогать меня! – выкрикнула я.

– Вы думаете, у вас есть выбор? – проворчал он, и в его глазах вспыхнул золотой огонек – признак зверя, готового вырваться наружу. – Вы стали моим тюремщиком, хоть и по глупости. А теперь вы поможете мне выяснить, кто посмел так унизить меня.

Он был великолепен в своей ярости. И чертовски страшен. И в тот самый момент, когда я подумала, что ситуация уже не может стать хуже, она стала.

Лайам, сделав еще один шаг в мою сторону, вдруг замер, будто наткнулся на невидимую стену. На его лице мелькнуло удивление, сменившееся гримасой боли. От его ног по полу поползли серебристые блики, те самые, что вырвались из сферы. Они обвили его, как цепь, и резко дернули. Лайам, могучий Альфа, с силой отлетел назад и ударился о противоположную стену с таким грохотом, что с полки посыпались банки с травами.

Он встал, отряхиваясь, с новым, уже не яростным, а настороженным выражением на лице.

– Что это было? – спросил он тихо.

Я, все еще прижавшись к своей стене, только покачала головой. У меня не было ни малейшего понятия. Но одно было ясно абсолютно точно: мой день, начавшийся так плохо, превращался в настоящую катастрофу. И главный источник этой катастрофы теперь стоял в трех шагах от меня, пахнул лесом и яростью и смотрел на меня так, будто я была его самой большой проблемой. Что, по иронии судьбы, было абсолютной взаимностью.

Глава 4. Магическая петля

Тишина в кухне повисла густая, звенящая, как натянутая струна. Мы оба стояли, не двигаясь, уставившись на то место, где только что проявилась невидимая сила. Воздух все еще дрожал от энергии, пахло озоном и жженым деревом.

Лайам первым нарушил молчание. Он осторожно, как дикий зверь, проверяет границы, сделал шаг вперед. И снова – тот же резкий рывок, то же невидимое сопротивление, отбросившее его к стене. На сей раз он встретил удар с готовностью, уперевшись ногами в пол, но это не помогло. Серебристые блики на полу вспыхнули ярче.

– Интересно, – прорычал он, отряхивая рукав. – Похоже, твой «подарок» пришел с условиями.

– Это не мой подарок! – огрызнулась я, наконец оторвавшись от стены. Сердце бешено колотилось. – И прекратите ломать мою кухню!

Он проигнорировал мою реплику, его мозг уже работал, анализируя ситуацию. Он обвел взглядом комнату, потом посмотрел на меня.

– Расстояние, – произнес он задумчиво. – Попробуй отойти.

– Я тебе не подопытный кролик!

– Сделай это, – его голос прозвучал как кнут, с привычной ему повелительной интонацией Альфы.

Я скрипнула зубами, но медленно, очень медленно, сделала шаг в сторону коридора. Лайам оставался на месте, наблюдая. Я сделала еще шаг. И еще. Когда между нами было около пяти метров, он попытался последовать за мной. Результат был тот же – невидимая стена, рывок, серебристая вспышка. Он издал низкое ругательство.

– Обратно, – скомандовал он. – Медленно.

Я отступила к плите. Он осторожно шагнул ко мне. На этот раз ничего не произошло. Он стоял в полуметре от меня, и его близость была почти осязаемой, тяжелой. Я чувствовала исходящее от него тепло.

– Так, – прошептал он, глядя на меня сверху вниз. Его глаза, теперь уже без золотого отблеска, были темными и невероятно сосредоточенными. – Это не просто барьер. Это привязка. Ко мне. И, судя по всему, к тебе.

У меня похолодело внутри. Я резко отпрыгнула от него, пытаясь увеличить дистанцию. В тот же миг его снова отбросило, на сей раз с такой силой, что он перевернул кухонный стул.

– Прекрати! – рявкнул он, поднимаясь. – Хочешь, чтобы меня размазало по твоим обоям?

Я замерла, стараясь дышать ровнее. Идиотизм ситуации достигал космических масштабов. Лайам Блэквуд, один из самых могущественных оборотней на континенте, был привязан ко мне, как щенок на поводке. И этот поводок был очень, очень коротким.

– Дистанция, – проговорил он, подходя ближе, но не делая резких движений. – Примерно… пять метров. Не больше.

Пять метров. От меня до него. Всегда. Я закрыла глаза, пытаясь осмыслить этот ужас. Пять метров в туалете? Пять метров в душе? Пять метров во сне?

– Это ненадолго, правда? – прозвучал мой голос, слабый и жалкий. – Артефакт сломался, эффект должен иссякнуть…

– Думаешь? – Лайам мрачно усмехнулся. Он указал на пустую деревянную коробку, все еще лежавшую на столе. Она была просто куском дерева, магия из нее ушла. – Это не временное заклинание. Это постоянная связь, созданная сферой. Пока мы не найдем способ ее разорвать, мы будем вот так вот связаны.

Он сделал паузу, и его взгляд стал еще мрачнее.

– И если я отойду дальше, чем позволяет эта связь, меня, по всей видимости, затянет обратно. В небытие. Или в новую сферу. Я не горю желанием проверять.

Я потянулась к чашке с остывшим кофе, руки дрожали. Мне нужно было думать, действовать. Первым делом – обратиться к экспертам.

– Гильдия Магов, – выдохнула я. – Они должны помочь. Они разберутся с такими артефактами.

Лайам скривился, будто учуял что-то тухлое.

– Гильдия? – он фыркнул. – Эта толпа старых болтунов в мантиях? Они месяц будут спорить о классификации, прежде чем что-то сделать. Нет уж. Я не намерен быть привязанным к тебе целый месяц.

– А я не намерена быть вашей поводырем! – вспылила я. – Так что это наш единственный вариант! Или вы предлагаете нам вдвоем пойти к вашему клану? «Здрасьте, я ваш Альфу в подарок получила, вот, держите, он на поводке»?

Моя язвительность, кажется, достигла цели. Он сжал челюсти. Мысль о том, чтобы предстать перед своей стаей в таком унизительном положении, была для него хуже смерти.

– Гильдия, – с неохотой согласился он. – Но только для быстрой диагностики. Потом мы действуем по-моему.

«Мы». Он сказал «мы». От этого слова стало еще страшнее. Потому что это значило, что теперь мы – команда. Команда из охотницы на нечисть и оборотня-пленника, связанные магическим поводком. Самая ужасная команда в мире.

– Ладно, – сдалась я, чувствуя, как накатывает волна истощения. – Но сначала… сначала я должна принять душ. А вы… – я обвела взглядом свою крошечную кухню, – постарайтесь здесь ничего не сломать.

Лайам скрестил руки на груди, его поза выражала крайнее неудовольствие.

– Не беспокойся, – проворчал он. – Мои развлечения обычно не включают в себя ломание мебели. Если только она сама меня не спровоцирует.

Я фыркнула и, стараясь сохранять достоинство, вышла из кухни. Он, как тень, последовал за мной, соблюдая роковые пять метров. Когда я остановилась у двери в ванную, он уперся в косяк спальни, его взгляд был красноречивее любых слов. Это был самый неловкий момент в моей жизни.

– Если вы посмотрите… – начала я, чувствуя, как горит лицо.

– Не волнуйся, Вандергрифф, – холодно парировал он. – Вид твоего голого тела – последнее, о чем я сейчас думаю.

Я хлопнула дверью перед его носом, но его тихий, насмешливый смех все равно донесся сквозь дерево. И я поняла, что ад только начинается.

Глава 5. Вынужденное сожительство

Звук льющейся воды должен был успокаивать. Но он не успокаивал. Каждая клеточка моего тела была напряжена, словно я находилась на линии фронта, а не в собственной ванной. Я знала, что он там, за дверью. Стоит в пяти метрах. Слушает. Возможно, даже считает, сколько времени я трачу на намыливание волос.

Мыться, зная, что по ту сторону двери привязан магическим поводком разъяренный Альфа оборотней, – это тот еще опыт. Я старалась делать все быстрее, но мысль о том, что он может в любой момент понадобиться мне (или я ему), и эта дурацкая связь швырнет его прямиком в мою ванну, заставляла нервно вздрагивать от каждого скрипа.

Когда я, наконец, вышла, закутанная в банный халат и с полотенцем на голове, он все так же стоял в дверном проеме моей спальни, прислонившись к косяку. Его поза была расслабленной, но взгляд – нет. Он изучал мою скромную обитель с видом критика, попавшего в лачугу.

– Уютно, – произнес он, и в его голосе не было ни капли искренности.

– Я не припоминала, чтобы приглашала вас на экскурсию, – огрызнулась я, проходя мимо него в спальню, чтобы переодеться. Он, естественно, последовал, остановившись ровно на пороге. Комната моментально стала казаться вдвое меньше.

– Полагаю, теперь нам нужно обсудить условия нашего… соседства, – сказал он, пока я рылась в комоде в поисках чистой одежды.

– Условия? – я резко обернулась к нему, сжимая в руках свитер. – Какие еще условия? Вы – незваный гость, появившийся из магического артефакта посреди моей кухни!

– И ты – причина, по которой я в этой… ситуации, – парировал он, вежливо опуская самый сочный эпитет. – Так что да, условия. Начнем с кровати.

У меня отвисла челюсть.

– С какой еще кровати?!

– С той самой, – он кивнул в сторону моей двуспальной кровати, застеленной мягким пледом. – Я не намерен спать на полу. Или на том убожестве, что ты называешь диваном.

Мой диван был старым, потертым, но любимым. И сейчас его оскорбляли.

– А я не намерена делить свою кровать с кем бы то ни было! Особенно с вами! – выпалила я, чувствуя, как кровь бросается в лицо.

Лайам поднял одну темную бровь.

– Успокойся, Вандергрифф. Я не предлагаю тебе разделить ложе. Я предлагаю тебе уступить его. Как гостеприимной хозяйке.

– Вы не гость! Вы – стихийное бедствие в образе мужчины! И спать вы будете на диване! Или на полу! Или, если повезет, в той самой сфере!

Он тяжело вздохнул, будто объяснял что-то непонятливому ребенку.

– Пять метров, Вандергрифф. Напомнить тебе? Ты ляжешь на кровать. Где буду спать я? На полу рядом? Или, может, ты согласна, чтобы я прилег с другой стороны? Диван в гостиной находится ровно в шести метрах от изголовья твоей кровати. Магия вряд ли станет считаться с планировкой.

Я онемела. Я совсем забыла про эту дурацкую дистанцию. Он был прав. Проклятый, но прав. Если я сплю в своей кровати, он физически не может находиться на диване в гостиной. Либо он со мной в спальне, либо нас обожды ждет ночь рывков и ударов о стены.