Кармела

Мы продефилировали до дома. Внутри нас сразу оглушает орущая, как кажется, на всю округу в радиусе мили, музыка. С трудом прокладывая путь через толпу танцующих, Мерседес уверенно ведёт меня к бару, крепко схватив за руку.

Склонившись к уху симпатичного, но чересчур худощавого на мой вкус, парня-бармена с серьгой-кольцом в ухе, она что-то кричит ему. Тот, подмигнув, почти сразу протягивает нам по стакану с какой-то бледно-жёлтой жидкостью.

– Сидр. – объясняет Мерчи, делая большой глоток, и разворачивается обратно к танцующим, довольно окидывая помещение взглядом, восторженно разглядывая интерьер.

Внутри здесь всё также скучно, как и снаружи. Та же серая гамма и минимализм. Меня это едва ли может поразить, ведь я сама живу в подобном доме, хотя Мерседес я могу понять – у неё совершенно другая жизнь.

Она выпивает сидр почти залпом, когда я даже не успеваю попробовать ни глотка, и, отставив стакан, тянет меня в толпу.

– Нам нужно танцевать! – я сопротивляюсь, но Мерчи крутится вокруг меня, пританцовывая и пытаясь незаметно подталкивать к танцполу.

– Прямо-таки?

– Просто необходимо! – она смеётся и продолжает упорно тянуть меня за руки.

Я всё же сдаюсь под её напором и понуро бреду следом за Мерчи. Танцевать я никогда особо не умела и чувствовала себя рыбой, выброшенной на сушу. Максимум, что я могу выдать из своего арсенала – нелепые дрыганья и покачивания из стороны в сторону. Хотя, при должном настроении, мне становилось всё равно на свои умения, просыпалась какая-то другая Кармела, которую уже было не остановить, и когда-то я могла так дрыгаться по несколько часов, выплёскивая всю энергию и негатив, слишком пропитавший мою жизнь.

Сейчас такого настроя пока нет, да и с ключицей нужно быть аккуратнее. Поэтому, остановившись почти в самом центре танцпола, я только слегка пританцовываю со стаканом сидра, к которому так и не спешу притронуться, рядом с извивающейся Мерседес. В отличие от меня, она умеет танцевать так, что невозможно оторвать взгляд, и обожает это.

Музыка становится всё громче – или мне так только кажется? Толпа всё гуще и плотнее, кислорода не хватает, а от разгорячённых тел топит похлеще, чем от солнца в зените. Но мы этого почти не замечаем, сливаясь со всеми.

Пока в один момент меня не цепляет чей-то взгляд. Парня, рассевшегося полулёжа в кресле у стены, с видом короля мира.

Может, мне показалось? Я аккуратно оборачиваюсь, словно невзначай, мазнув взглядом по нему. А затем ещё раз, бросая взгляд украдкой из-за волос, которыми укрываюсь словно шторкой.

Нет. Всё это время он смотрит на меня. Пристально, не отрываясь, отнюдь не тем заинтересованным взглядом, когда парень приметил симпатичную девушку и думает, как бы с ней познакомиться. Нет. Скорее так смотрят хищники, готовящиеся к нападению. Тяжело, давяще, с мрачным предвкушением, и совсем недобро.

Кто он?

ГЛАВА 5

Я пытаюсь продолжать отвлечённо танцевать, не обращая внимания на окружающих. Но таинственный парень, не сводящий с меня черных глаз и немигающе следящий за каждым движением, не даёт покоя, пугая и завораживая одновременно.

Мне кажется, что я уже где-то видела эти глаза, они точно мне знакомы, но где, решительно не могу вспомнить. Тяну Мерседес обратно к барной стойке, но она, отмахнувшись, остаётся танцевать в гуще толпы. Ей явно сейчас не до меня.

Взяв ещё один стакан сидра, я отхожу к самой дальней стене, где поменьше народу и царит полумрак, сливая мою фигуру с темнотой. Людей здесь действительно невероятно много. А главное, что настораживает меня больше всего, они все явно как минимум на несколько лет старше нас, а то и больше. Я не вижу наших ровесников, это уже совсем взрослые парни и девушки – опасная компания для двух молодых девочек, едва перешагнувших порог совершеннолетия.

Не выпуская белокурую макушку подруги из виду, я напряжённо, с каким-то мазохизмом, высматриваю черные глаза, не дающие мне покоя. Парень оказывается сидящим на том же месте, но теперь всё его внимание сосредоточенно на собеседнике – высоком накаченном громиле со множеством татуировок, совсем не скрытых за свободной майкой. Я вижу только его спину и массивную шею, обхватом, наверное, с мою голову, но даже этого хватает, чтобы почувствовать себя неуютно. Он кажется настолько здоровым и устрашающим, будто человека скрестили с медведем гризли.

Но всё же, таинственный незнакомец с такими знакомыми глазами, больше не смотрит в мою сторону. А значит, мне показалось. Это похоже на паранойю, я уже принимаю любой взгляд за слежку.

Со смесью облегчения и какого-то странного разочарования отвернувшись от парней, я вновь фокусируюсь на Мерчи, танцующей уже в компании какого-то долговязого рыжего типа. Я совсем упустила момент, когда он успел появиться рядом с ней, и теперь вся подобралась, готовая в любой момент, если он позволит себе что-то лишнее, примчать на помощь к Мерседес. Слишком не внушающим доверия он кажется. И не только по внешности – длинный и худой, словно глиста, с каким-то болезненным видом, странновато-безумной улыбкой и диким взглядом, – но и по его движениям вокруг ничего не замечающей Мерчи, слишком увлечённой танцами, – резким, рваным и чересчур взбудораженным. То ли он что-то принял, то ли просто какой-то больной.

Мне часто приходилось выручать Мерседес из передряг. Из-за своего характера она нередко становилась главным действующим лицом в конфликтах, и даже потасовках. На вид милая и миниатюрная блондинка в несуразных розовых платьицах и на шпильках – этакая шаблонная барби, – на деле – дьяволица и та ещё провокаторша. Она постоянно, каким-то неведомым образом оказывается в сомнительных компаниях, где не следит за языком, с лёгкостью отвешивая каждому "комплименты", даже, порой, как будто не замечая, что болтает лишнее. Я всегда была такой же: взрывной, конфликтной, говорила всё, что на уме, но всё же я умею вовремя остановиться, чувствуя, когда начинает пахнуть палёным, в отличие от Мерседес, которая враз слетает со спускового крючка и часто подставляет нас обеих.

Я уже забыла о сталкере, полностью сосредоточившись на подруге, поэтому оказывается совсем неожиданным, повернув голову, наткнуться на него в полуметре от себя.

По-волчьи острый взгляд пронзает так, что по всему телу пробегает целый табун мурашек, а руки предательски начинают трястись. Он пугает меня, как никто другой никогда в жизни. Я едва ли способна объяснить даже самой себе, что так устрашает меня, ведь на вид это вполне обычный парень, мрачноватый среди пёстрых гостей вечеринки, но обычный. Встретив его просто где-то на улице, я бы даже отметила, что он достаточно красив. Однако сейчас, стоя с ним практически впритык, на меня накатывает странная внезапная слабость, а в животе начинаются карусели, как обычно бывает при сильном волнении.

Он стоит, облокотившись о стену со скучающим видом и лёгкой надменной ухмылочкой, и просто молчит, вперив в меня свои черные глаза. Я впервые вижу такие – действительно чёрные – настолько, что невозможно различить границы радужки и зрачка. Может он носит линзы? Для более устрашающего взгляда… Усмехаюсь, представив такого брутального парня за этим занятием.

Отогнав ненужные мысли, я прихожу в себя и концентрируюсь на парне, готовая, вдруг что, хватать Мерседес и бежать отсюда. Уставившись на него в ответ, выгинаю бровь в немом вопросе.

– Привет. – наконец говорит он неожиданно низким голосом с лёгкой хрипотцой.

– Привет. – еле выдавливаю в ответ, удивлённая, что он всё-таки начал разговор.

Незнакомец вновь молчит, видимо, ожидая продолжения знакомства от меня. И, так и не дожидаясь, продолжает:

– Как тебя зовут?

– Не знакомлюсь. – грубо отрезаю я, сразу очерчивая границы.

– А я знакомлюсь. – он лениво откидывает голову, прислоняясь затылком к стене и всё также раздражающе-насмешливо оглядывая меня с ног до головы.

Я чувствую себя облапленной от одного лишь липкого, опутывающего словно паутиной, взгляда. С раздражением откидываю волосы с лица, прилипающие к потной коже, и, широко улыбнувшись, издевательски пропеваю:

– Ещё какие-то пожелания будут, сеньор?

Парень и бровью не ведёт, но ответить не успевает. Краем глаза, выцепив рыжую голову того долговязого, я вижу Мерседес, активно пытающуюся отцепить его руки-щупальца от себя. Тут же забыв про черноглазого, я быстро направляюсь к подруге на помощь.

– Эй! – подойдя, резко дёргаю на себя этого придурковатого типа.

– Опа, – обернувшись на меня и окинув взглядом с ног до головы, словно прицениваясь, он развязно улыбается, а его глаза в свете прожекторов странно отливают красным блеском. – Гля, ещё цыпочка подошла. Мне сегодня везёт. – и икает, покачнувшись в сторону, почти падая прямо на меня.

Я презрительно морщусь, успевая вовремя отшатнуться в сторону, ближе к Мерседес.

– Ты где откопала это чудо? – обращаюсь к ней, беря под руку.

Она смотрит на этого неудачного кавалера также презрительно скривившись, но в её взгляде я подмечаю что-то ещё – какую-то смесь разочарования и отрешённости.

– Это Арчи. – мрачно вздыхает она.

– Кто? Хозяин дома?

– Ага.

– Ты же говорила, он нормальный! – шиплю я, на что Арчи тут же взбадривается, вылупив на меня блестящие глаза с неестественно огромным зрачком.

А Мерчи жалобно оправдывается: – Он был нормальным!

– Девчонки, а вы пили наши фирменные коктейли? – он, еле сфокусировав на нас опьянённый взгляд, включается в разговор.

– Просто пойдём. – шепчу я на ухо Мерседес и аккуратно пытаюсь протиснуться в толпе мимо рыжего Арчи.

Но он явно против нашего ухода и успевает схватить за руки, заставая врасплох и с силой притягивая обратно.

– Неет, пока не попробуете коктейли, уходить нельзя! – с неожиданной проворностью стащив у кого-то стаканы с непонятной розовой жидкостью, он протягивает их нам.

Мы переглядываемся, и Мерседес, с досадой принимая стакан из его рук, молниеносно опрокидывает его в себя, выпивая почти полностью. Я же не собираюсь пить, но Арчи почти насильно всовывает мне в руки стакан.

– Твоя очередь, крошка! – мерзко ухмыляясь, подбадривает он.

Но я не успеваю ничего сделать, получая сильный толчок по руке, из-за чего проливаю половину содержимого на свое платье.

Передо мной молниеносно, как из-под земли скалой вырастает тот самый черноглазый, становясь между нами и Арчи и оттесняя того подальше.

– О, Дан! – радостно приветствует его рыжий, закидывая руку на его плечо и повисая так. – Ты уже познакомился с этими крошками? Девочки только школу закончили. – он многозначительно подмигивает, на что этот Дан лишь безразлично качает головой в ответ, скидывая Арчи с себя.

– Я не увлекаюсь малолетками. – он холодно смотрит, замораживая нас всех на месте.

Даже Мерседес затихает, один только Арчи не желает угомониться.

– Ну и ладно, мне больше достанется! – он ржёт, всё-таки пробираясь к нам и обхватывая за шеи, больно прижимая к себе.

Его попытка увести нас куда-то была изначально провальной, учитывая его состояние нестояния на ногах, но этим он разозлил окончательно, и я, даже не отдавая себе отчёт в действиях, бью его локтем под дых, вкладывая всю силу, которая ещё осталась после всего выпитого за этот вечер. Он сгибается, утягивая нас с Мерчи за собой, а когда поднимается, я вижу его злые, налитые красным глаза.

– Вот сучка! – шипит рыжий, протягивая свои грабли ко мне в попытке, видимо, ударить в ответ, целясь куда-то в щёку.

Он даже успевает мазнуть костяшками по лицу, перед тем как тот самый Дан перехватывает его руку и жестко заламывает за спину, от чего Арчи жалобно скулит, а люди в толпе наконец замечают странное копошение и рассеиваются в стороны от нас.

– На улицу. – глухо бросает черноглазый нам.

– Чего? – тихо переспрашивает ошарашенная Мерчи, обращаясь ко мне.

– На улицу! Обе. – уже громче командует Дан, и мы с Мерседес неожиданно послушно семеним прочь под взглядами остальных гостей.

Меньше всего сейчас хочется оставаться там, в гуще событий.

– Я надеюсь, этот тип его не убьёт там… – голос испуганной Мерседес приглушённо прорывается сквозь музыку, когда мы выходим из дома.

– А? Ты о чём? – я оборачиваюсь к ней, всё ещё пребывая в какой-то прострации.

– Надеюсь, он ничего не сделает Арчи! – уже громче повторяет она.

– Посмотрим, что ты сказала бы, оказавшись под этим Арчи, если бы я не успела! – жестко говорю я, злясь, что в такой момент подруга думает совсем ни о том, как мы выберемся из этой дыры, а о каком-то придурке.

– Он нормальный! – с жаром начинает она, затем опуская голову и тихо заканчивая, – но сейчас был не похож сам на себя…

Я отмахиваюсь. Все мои мысли сейчас заняты тем, как выбраться отсюда побыстрее. Мы находимся где-то далеко загородом, а машину обе вести уже не в состоянии.

– Плевать, нам нужно как-то вернуться домой. У меня сел телефон, вызовешь такси со своего?

– Мой выключился.

– Чёрт! – в сердцах выругавшись, я падаю на кречло-качель, закрывая лицо руками.

– Вещи забрали? – едва не подскакиваю на месте с криком, пугаясь хриплого голоса.

Таинственный Дан умеет появляться эффектно. Это я уже прочувствовала в полной мере.

– Вещи. – глядя мне в глаза, вновь уточняет он.

Заторможенно киваю. Этот парень действует сильнее любого транквилизатора, погружая меня в какой-то транс.

– Тогда за мной.

Понимаю, что Дан хочет от нас, только когда он сходит на дорожку к воротам и разворачивается к нам, в недоумении застывшим на веранде: – Вы собираетесь остаться?

Переглянувшись, спускаемся за ним. Дан по-прежнему немногословен, ведя нас к выходу с участка подонка Арчи. Ничего не понимая, мы также послушно бредём следом, вскоре подходя к чёрному спорт-кару.

– Садитесь.

Мерседес уже распахивает дверцу машины и собирается сесть, но я вовремя останавливаю её.

– Стой! Мы не знаем этого парня, я к нему не сяду!

– Ох, Святая Мария! Карме, не начинай, нам нужно побыстрее добраться до твоего дома, и так, чтобы сеньор Агирре ничего не понял, сейчас не та ситуация, чтобы выбирать!

– Долго собираетесь копаться? – Дан выглядывает из окна машины, уже сидя за рулём.

– Карме, поехали! – умоляюще смотрит Мерчи. – Я даже сама заберу твою машину отсюда завтра! Главное, поехали быстрее.

Чёрт. Мысленно ругая Мерседес, на чём свет стоит, я всё же сажусь на заднее сидение рядом с ней, с уговором, что на следующее утро моя новая машинка будет стоять в целости около дома.

Трогаемся с места. Так резко, что сталкиваемся с Мерчи головами. В зеркале я вижу лёгкую ухмылку этого странного парня.

– Ох, милая, – внезапно охает Мерседес, рассматривая моё лицо в свете фонарей, освещающих салон авто, – этот урод рыжий так сильно ударил тебя!

– Да он легонько совсем, этот же, – киваю в сторону невозмутимого Дана, делающего вид, что ему неинтересны наши переговоры, – успел схватить его.

– У тебя синяк! – Мерчи озабоченно прижимает холодные пальцы к моей щеке в месте удара.

Достав из сумки карманное зеркальце, она протягивает его мне.

И правда! На пол щеки уже наливающийся ярким цветом синяк. Удивительно, как я почти не чувствовала боли всё это время. Похоже, была на адреналине. Сейчас чувствительность медленно возвращается ко мне и, потрогав воспалённую кожу, я морщусь от лёгкой боли.

Но больше всего меня волнует, как теперь незаметно пробежать мимо отца? Если он увидит меня в такой виде, тут же запрёт в четырёх стенах.

– Что, принцесса, – от созерцания моего прекрасного вида отвлекает насмешливый низкий голос, – твои первые боевые ранения?

Я молчу, но очень выразительно смотрю на нашего спасителя. Хочу вернуться обратно к своему отражению, однако взгляд сам, против воли, останавливается на его руках, спокойно лежащих на руле, а затем цепляется за странный шрам на ладони. И тогда воспоминания пронизывают меня, заставляя остолбенеть.

Медленно опускаю руку с зеркалом, меня начинает предательски потряхивать, а по спине прокатывается озноб.

Воспоминания почти болезненно режут сознание, а я наконец понимаю, откуда мне знакомы эти звериные глаза.

ГЛАВА 6

Крепко вцепившись в руку Мерседес, я притягиваю её к себе, надеясь, что выгляжу абсолютно невозмутимо со стороны.

– Ай, Карме! – возмущённо кричит она, привлекая внимание и так косящегося на нас время от времени Дана за рулём.

– Тихо, – шепчу ей на ухо. – Мы в полной жопе!

– Что "тихо"? Я не слышу, говори нормально! – пьяно возмущается она на весь салон автомобиля, на что я легонько толкаю её ногу своей, и Мерседес снова подставляет нас, вопя, – да что ты пинаешь меня?

– Да помолчи ты! – шикаю на неё, на что подруга наконец прикусывает язык, а я продолжаю говорить, вплотную прижавшись к её уху, чтобы брюнет не мог нас услышать. – Я не уверена, но похоже, это один из тех, кто похитил меня месяц назад.

Мерседес отшатывается от меня, и я вижу, как расширяются её глаза, когда она по-новому смотрит на нашего спасителя.

"Он?!" – безмолвно кричит её взгляд, на что я едва заметно киваю, а Мерседес закашливается.

Я вижу изучающий взгляд Дана. Он спокоен, но глаза выдают, что внутри него бушует буря эмоций. Он внимательно рассматривает меня через зеркало заднего вида исподлобья. Изучает, словно диковинную зверушку, почти как под микроскопом. А меня снова сковывает цепями напряжение, так, что кажется, не могу пошевелить и пальцем.

Я не могу голословно утверждать, что именно он был одним из похитителей, ведь все они были в масках, но по тем крупицам воспоминаний судьбоносного вечера, которые с трудом возвращаются ко мне, я опознаю эти звериные чёрные глаза, а самое главное шрам на ладони – именно в том месте, куда я вцепилась зубами. Он ещё свежий – розоватый и хорошо заметный, отчётливо проступающий над большим пальцем.

Чёрт возьми! Я практически собственноручно заманила нас с Мерседес в ловушку к Зверю – как мысленно я сразу окрестила его. Мы находимся в каком-то глухом лесу, без связи со внешним миром, а на добрую милю поблизости нет ни единого полицейского участка или хотя бы жилых домов. Более идиотскую ситуацию представить сложно. Что ж, если в этот раз я не выживу – признаю, сама виновата.

– Кхм… Спасибо, что помог нам, но… – тем временем Мерседес судорожно пытается перетянуть внимание Зверя на себя, на ходу придумывая причину, чтобы вернуться назад. – Там, у дома Арчи, осталась наша машина, всё-таки мы подумали… Сейчас приедет наш друг, и заберёт нас! – наконец выруливает, широко улыбаясь.

Она выглядит беззаботно-весёлой, кокетливо накручивает блондинистый локон на палец, а в голосе не сквозит и нотки паники, но я слышу её учащённое дыхание и вижу беспокойство за напускной безмятежностью, ведь знаю подругу, как себя.

Брюнет игнорирует её и продолжает рулить, даже не думая развернуться к дому Арчи или хотя бы снизить скорость.

– Слушай, – решаю поддержать блеф Мерседес. – Нам правда лучше вернуться, нас должны забрать…

– Как вы оказались на этой вечеринке? – бесцеремонно перебивает он, уводя от темы.

– Послушай, это неважно, нам нужно вернуться обратно.

– Таким маленьким наивным пташкам не место на подобных мероприятиях и, тем более, в таких компаниях.

Навряд ли он понял, что я его узнала. Не должен был. Я, конечно, далеко не такая хорошая актриса, как Мерчи, но научилась умело скрывать эмоции за годы жизни в своей семейке.

В голове стучит только одна мысль. КАК НАМ ВЫБРАТЬСЯ?!

По лбу стекает тоненькая струйка пота. Я едва держусь, чтобы не закричать от страха и паники на максимальных децибелах.

– Ты не слышишь? Давай вернёмся, пожалуйста. – я всё ещё пытаюсь достучаться до него, надеюсь на мнимое благородство. Неужели он спас нас от Арчи, чтобы сейчас прикончить где-то в кустах?

– Твоя подруга накачана наркотой, ты уверена, что хочешь сейчас вернуться? – уточняет он, пронзая ледяными иглами во взгляде.

– Что? – синхронно охаем с Мерчи, переглядываясь.

Она крепче хватает меня за руку, а я успокаивающе накрываю свободной рукой её ладонь.

– Слышала такое: в незнакомых компаниях не стоит пить то, что тебе дают? На таких вечеринках в основном мешают алкоголь с лёгкими наркотиками, чисто для большего эффекта расслабления и эйфории. Но есть и такие, "фирменные" коктейли, которыми подобные Арчи поят маленьких дурочек вроде вас. Твоя подружка отключится быстрее, чем мы вернёмся назад. – всё также отчуждённо, уже не смотря на нас, чеканит парень.

– Карме, да он блефует! – шепчет Мерседес, украдкой поглядывая в сторону водительского сидения. – Всё со мной нормально, и вообще, Арчи не стал бы нас так подставлять. Он… он не мог!

Я задумываюсь, судорожно перебирая в голове все варианты исхода сегодняшнего вечера приключений. В том, что рыжий подонок был на такое способен, в отличие от подруги, я не сомневалась. Он явно сам был под чем-то. Но позволить нам вдвоём остаться в опасности, я никак не могу.

И я решаюсь.

Спрятавшись в тени прямо за водительским креслом, притягиваю к себе Мерседес.

– Он нас не выпустит. – констатирую я и решительно заявляю. – Надо прыгать!

– Чего? – зависает подруга, обалдело переводя взгляд с меня на быстро мелькающий пейзаж за окнами, на Зверя, и обратно.

– Я всё продумала. – быстро шепчу, не желая терять ни минуты. – Ты начинаешь делать вид, что тебя тошнит. Этот индюк точно не планирует замарать свою тачку, поэтому начнёт останавливаться. Когда скорость снизится, мы выпрыгнем из машины и побежим в лес! Так он не успеет сориентироваться и сразу рвануть за нами!

– Ты сумасшедшая! – в голосе Мерседес сквозят нотки удивления, смешанного с долей восхищения.

– Я знаю. Но пока это единственная идея.

Мерседес коротко согласно кивает и отсаживается от меня, начиная деловито копаться в сумочке, что-то беззаботно бормоча под нос. Достав зеркальце и помаду, она медленно прокрашивает губы, всё время одним глазом косясь на Зверя. Наконец, сложив всё обратно, она приваливается к дверце, шумно втягивая воздух из приоткрытого окошка.

– Что-то плохо… – бормочет тихо, но различимо.

Зверь даже не смотрит на неё. Тогда Мерседес повторяет то же самое ещё раз, уже громче, а потом начинает странно булькать, прикрывая рот сначала одной рукой, а затем и второй. Я подхватываю спектакль и театрально изображаю суетливое копошение вокруг подруги, громко вопя над Зверем, действуя ему на нервы и не давая опомниться. Он явно не ожидал такого, поэтому послушно начинает снижать скорость. Я киваю Мерседес, и мы синхронно дёргаем за ручки дверей.

План побега был в общем-то замечательным. Но я не учла одного – дверцы оказываются заблокированы. Не раздумывая ни секунды, я, словно дикая кошка, готовая выцарапать глаза и перегрызть глотку каждому, кто встанет на пути, бросаюсь к заветной кнопке блокировки, попутно отталкивая Зверя, и, нащупав её, резко жму, от чего Мерседес с громким вскриком вываливается из салона, а я прыгаю за ней, делая какой-то невозможный кульбит, переворачиваясь в воздухе и приземляясь на ещё горячий после дневной жары асфальт на живот, едва не пропахивая дорогу лицом.

Тело нестерпимо жжёт. Я содрала до мяса колени и ладони, ключицу режет острой болью, а живот саднит, ему досталось чуть меньше благодаря тонкой ткани теперь уже совсем испорченного платья. Метрах в пятнадцати от меня также пытается встать Мерседес, ей повезло немного больше, она приземлилась удачно на пятую точку.