Читать книгу Наставник (Алиса Линд) онлайн бесплатно на Bookz (3-ая страница книги)
bannerbanner
Наставник
Наставник
Оценить:
Наставник

4

Полная версия:

Наставник

Макс выбегает ко мне вовремя, но я делаю недовольное лицо и заявляю, что она опоздала на двадцать секунд. Пустяк, сущая мелочь, но с интересом смотрю, как она принимает первое объявленное наказание… Без-ро-пот-но. Двадцать приседаний – тоже пустяк, соответствует проступку. Пока следует быть справедливым.

Она начинает приседать. Без сопротивления или возмущения – на все согласная. Слишком скучно!

– Считай! – приказываю, надеясь вывести ее из себя. – Сделаешь двадцать, которые посчитаешь сама.

Снова ноль реакции. Макс принимает и это, начинает считать. Ладони теплеют, кончики пальцев покалывает от возбуждения. С тобой будет очень интересно, девочка!

– Двадцать, – произносит со вздохом, выпрямляясь в последний раз.

Киваю. Можно переходить к следующему пункту вводной встречи. Достаю телефон. Итан уже прислал мне ее досье. Быстро пробегаю глазами. За четверть столетия она ничего не добилась – ни работы, ни денег, ни статуса, ни даже друзей. Понятно, почему вцепилась в меня мертвой хваткой. Увидела во мне спасение. Ей придется дорого за это заплатить. Я ведь не смогу отказать себе в удовольствии проверять на прочность ее упорство и решимость.

Жестоко и прямолинейно с пренебрежительным выражением проговариваю ее скудное резюме. Макс снова удивляет безоговорочным принятием, пропуская мимо ушей сам факт того, что я собрал ее досье. Другие на этом моменте впадали в панику, начинали сыпать вопросами. Я еще найду, чем тебя пронять, девочка!

Приятно видеть краснеющие щеки и наливающиеся слезами глаза. Моя пренебрежительная тирада возымела правильный эффект. Макс должна до последней капли прочувствовать всю свою никчемность, гипертрофированную моей жестокой подачей. Теперь пора ввести в игру морковку, какую вешают перед носом у ишака, чтобы тот шел вперед в бесплодной надежде ее схватить.

– Тебе надо исправить всего две вещи, – произношу приободрительным тоном. –  Неуверенность в себе и отсутствие дисциплины. Ты движешься по замкнутому кругу. Ищешь работу, не умея себя подать, натыкаешься на отказы и становишься еще более неуверенной.

Кивает, бледнея, словно слушает всеведущего оракула. Создаю задел на будущее – теперь она будет смотреть мне в рот, потому что я дал простое объяснение ее неудачам.

– Я помогу тебе с этим, – говорю с видом знатока, который каждый день щелкает такие задачи, как орешки, и спрашиваю с искренним интересом: – У тебя есть цель в жизни?

Тушуется, смотрит в пол, вспоминает.

– Не знаю, сэр, – отвечает робко и тихо. Похоже, это правда, она только сейчас осознала, что жила бесцельно.

– Неумение ставить цели и неуверенность в себе. Вот с чем мы будем работать! – хлопаю в ладоши, точно торгаш, провернувший отличную сделку. – Нужно уметь ставить цели, чтобы их достигать, это первое. Что ты там говорила? – загибаю второй палец. – Вес поправим правильным питанием и спортом. Работу найдешь, как только научишься себя подавать. А неорганизованность от отсутствия дисциплины. Ее я тебе обеспечу в полном объеме.

Внимательно смотрю за реакцией. Возможно, она вот-вот заявит мне, что прекращает весь этот цирк. В глазах Макс наоборот пляшут огоньки надежды. Она мне верит! Уникальный экземпляр среди слабой половины моих подопечных. Посмотрим, насколько тебя хватит, девочка!

С довольными видом прикуриваю сигарету, разглядывая стоящую передо мной Макс. По лицу вижу, что тоже хочет покурить, но сигареты еще придется заслужить. Размышляю, что с ней делать дальше. Признаться, не думал, что вступительная беседа пройдет так просто и… скучно. Но с чего-то же надо начать?

– Ты говорила, режим сбит, да? – спрашиваю, расплющивая окурок в пепельнице.

– Да, сэр, – Макс отвечает бесцветным голосом. Помнит, что я обещал уложить ее спать, и теперь боится того, как я это сделаю.

– Мы быстро восстановим режим, – встаю, разминаю тело. – Отбой не позже полуночи, подъем в половине восьмого.

Сереет еще сильнее, смотрит на меня круглыми глазами, наверняка думая, что сейчас точно не уснет. Это мы еще посмотрим!

– Я понимаю, что ты в возбужденном состоянии, – говорю доверительно, даже ласково, как заботливый папаша. – Но у меня есть план! Для начала ты пробежишь двадцать больших кругов по этому залу. Вдоль стен. Вперед!

Подчиняется без возражений. Начинает пробежку. Такая решимость положительно радует. А с виду даже и не скажешь, что в этой замусоленной девчонке есть подобие стержня.

С удовольствием слушаю ее голос, когда, пробегая мимо меня, она называет номер круга. После десятого начинает утомляться, прижимает руку к ребрам справа. Сбила дыхание, девочка? Бросает на меня жалостливые взгляды, похоже, надеясь на снисхождение. Нет уж, лентяйка, никаких поблажек! Ты сама этого хотела, так черпай полной ложкой!

Бежит все медленнее, и на пятнадцатом круге вообще переходит на шаг. Смотрит на меня раздраженно. Вот оно! Ослушалась, да еще и злится! Внутренне торжествую – такое ей с рук не сойдет.

Подзываю жестом. Идет небыстро, видимо, и правда утомилась. Тем хуже… только ей. Смотрю на нее, раздумывая, как поступить. Макс подходит на расстояние вытянутой руки, останавливается и… легкомысленно собирается открыть рот?! Раздражение вспыхивает внезапно – что же она за тупица?! Я заставлю тебя поверить в свою серьезность, девочка!

Короткий шаг вперед. Сжатая в кулак рука по короткой траектории достигает ее тела. Точный удар в солнечное сплетение. Хотя вряд ли можно по праву назвать это таким суровым словом. Бью даже не вполсилы. Почти едва касаюсь, но ей хватает, чтобы сложиться пополам в приступе удушливого кашля. Валится на пол, как мешок овощей.

С полминуты наблюдаю булькающую агонию. Макс вроде начинает выравнивать дыхание. На меня не смотрит – голова повернута так удобно, что не могу удержаться. Ставлю ногу ей на щеку, придавливаю к полу и, прибавив свирепости голосу, говорю:

– Ты понимаешь, что ты сделала, и за что ты наказана?

Отнимает одну руку от ребер и пальцем рисует на полу «+». Хорошая девочка.

– У тебя три минуты прийти в себя и еще пятнадцать кругов по залу, – убираю ногу с ее лица. – Пять, которые ты не пробежала и десять штрафных.

Смотреть на это жалкое существо сейчас неприятно. Внутри разыгрывается злость. На себя. Так недолго травмировать ее хрупкое тельце. Хотел же придумать другие воздействия. Не придумал. До этого уровня в моей практике ни одна девчонка не доходила. Задерживались только парни, а их я мог лупить как угодно.

Иду на кухню, засекаю время. Через три минуты я вернусь и погоню Макс бегать дальше. Она, скорее всего, захочет пить. Открываю холодильник, беру бутылку воды. Вот же черт! Здесь совсем не осталось еды! Из головы вылетело. Что ж. Сегодня ей будет не до пищи, а к утру я успею закупить продуктов.

Три минуты быстро истекают, возвращаюсь в зал, неся с собой запотевшую в тепле бутылку из голубого пластика. Макс уже встала и смогла разогнуться. Неплохо. Провожает меня затравленным взглядом, словно щенок, которого только что отшлепали тапком. А нечего по углам гадить!

– Пить хочешь? – протягиваю воду.

Готовлюсь к тому, что сейчас она попросит ее отпустить. Но она лишь качает головой и с запозданием прибавляет: «Нет, сэр». Взгляд из затравленного становится удивленным. Не ожидала, что я буду заботиться о тебе, девочка? Становится все интереснее и интереснее! Она удивительная, словно из другого мира!

– Как хочешь, – бросаю будто между делом и с наслаждением делаю большой глоток. – Пошла! Впереди еще пятнадцать кругов!

Побежала! По лицу вижу, что превозмогает усталость – и боль, которая сразу не пройдет после удара под дых, но Макс бежит стиснув зубы. И неизменно отсчитывает круги. Похвальное мужество, ведь ее злоключения на пробежке не закончатся!

– Пятнадцать, сэр – выговаривает запыхавшись.

Останавливается рядом и упирает руки в колени в попытке отдышаться. Вымоталась – вижу отчетливо, но поблажек делать не буду. И так нагрузка почти нулевая – здесь и двух миль не наберется!

– Пробежка позади, – не могу сдержать улыбку, предвкушая увидеть, как вытянется ее лицо, когда она услышит: – Теперь отжимания. Начнем, пожалуй, тоже с двадцати повторений.

Макс ошалело смотрит на меня, в глазах сменяется удивление, возмущение, но в конце закрепляется страх. Спустя несколько мгновений все же опускается, а точнее почти падает на пол. Опирается на руки и… выпрямляет ноги. По-мужски – похвально. Хотя я бы все равно не позволил ей отжиматься на коленях.

Легко даются первые семь раз. Потом начинают дрожать мышцы. Сначала руки, потом дрожь становится такой сильной, что распространяется на все тело. Чем дальше, тем жалостливее голос, проговаривающий цифры. На четырнадцатом отжимании в нем появляются слезливые нотки. Но Макс снова проявляет чудеса мужества – семнадцать… восемнадцать… на девятнадцатый раз не смогла полностью разогнуть руки. Выше локтя тело не поднять. Секунду-другую еще пытается, потом плашмя плюхается на пол. Всхлипывает.

Вижу, что больше и вправду не сделает. Э-эх, слабачка. Интересно, какой у нее запас прочности? После чего ты припустишь отсюда со всех ног, девочка?

– И что? – не могу не поглумиться. – Из-за одного раза ты хочешь сделать еще одиннадцать? Или тебе просто нравится, когда тебя лупят?

Слышу тихое рычание. Встряхивает головой, упирается руками – собирает всю волю в кулак и… Даже от пола отлепиться не может.

– Бесполезная! – выплевываю ядовито и, направляясь к себе, добавляю: – На сегодня все. Ползи в конуру, когда сможешь.

Не оборачиваюсь, не смотрю на нее. Я все увижу по камерам. Очень занимает ее упорство и не дает покоя вопрос – что ею движет. Все еще не верю, что она у меня задержится. Она слишком меня занимает, и я не остановлюсь, пока не доведу ее до края, а там… все будет зависеть от нее.

Прохожу через кухню в спальню. Уютная комната, по-человечески обставленная. Слева от двери у стены – мой личный «командный центр». А по факту – компьютер, подключенный к электронике бункера. Отсюда можно управлять светом, отоплением, вентиляцией и посмотреть трансляцию с вмонтированных в стены камер.

Закуриваю, усаживаясь в компьютерное кресло, кладу ноги на стол, смотрю, что происходит в общем зале. Девчонка так и валяется на полу. Почти без движения. Успеваю покурить, выпить воды, проверить почту – минут через пятнадцать в зале начинается шевеление. Макс переворачивается на бок. С огромным трудом выпрямляется и, покачиваясь, направляется к стене. Едва переставляет ноги. Умоталась напрочь. Что ж, это ее проблемы.

Держась за стену, добирается до комнаты и падает на матрас. Отворачиваюсь – неинтересно смотреть, как она раздевается, да и неважно, станет ли вообще. Надо заставить себя съездить в магазин, хотя совсем не хочется. Но Макс требуется правильно питаться, чтобы похудеть. Ей в принципе нужно питаться. Последний взгляд в монитор – подопечная закуталась в плед по самый нос и уже спит без задних ног. Думаю, пара часов у меня точно есть.

Выхожу из спальни через неприметную дверь в небольшой предбанник, жму большую, красную, словно крысиный глаз, кнопку рядом с решетчатой раздвижной дверью – слышу знакомый скрежет.

Интимный лифт на одного человека, больше напоминающий гроб, опускается вниз. Захожу в чуть пружинящую кабину, закрываю решетку, нажимаю верхнюю из двух кнопок на потертой пластиковой панели. Через полминуты я выйду через муляж электрошкафа в трансформаторную будку, которая расположена в сотне с небольшим футов от входного люка.

Беру такси до парка Линкольна, там пересаживаюсь в свою комфортную Эскаладу и держу путь в Мегамарт. Там я куплю все, чем будет питаться Макс во время заточения. На язык пришлось именно это слово, ведь по факту так и будет. Я уже не отпущу ее, пока она не скажет «стоп» или я не добьюсь результата.

В магазине провожу около часа, попутно продумывая сбалансированное меню. Сам не понимаю, зачем так напрягаюсь – выбора-то у Макс нет. Что дам, то есть и будет. Но шепот совести вынуждает предложить ей адекватный рацион. В корзину летят коробки с овсяными хлопьями, пара упаковок риса, разные овощные смеси, и пресервы с морепродуктами. Поверх этого аккуратно ставлю упаковку на двадцать яиц и направляюсь в отдел овощей. Яблоки, помидоры, огурцы, китайская капуста… Сельдерей! На кассе прошу пробить блок ментоловых Вог – я все-таки не зверь, чтобы лишить Макс вожделенного никотина.

Возвращаюсь в бункер к двум ночи. Первым делом направляюсь к компьютеру – Макс спит, даже позу не сменила. Хорошо. Нельзя, чтобы она разгуливала где попало. Завтра посажу на цепь, и проблема решится. Курю, любуясь на ее безмятежный сон. Сигарета быстро стлевает – пора подготовить еду на завтра, принять душ и лечь спать. На сон уже меньше пяти часов.

Засыпаю в приятном предвкушении утра, ведь для моей игрушки настанет новый день, а вместе с ним – новые испытания.

***

Будильник привычным писком распарывает невесомый сон. Встаю на удивление бодрячком. Спортивные штаны, майка, тонкие сетчатые кроссовки на ноги – пора разбудить нашу пташку. Потолочные лампы, моргнув разок, загораются и освещают путь в ее каморку. Укутанная в плед Макс мирно сопит – наружу торчит только нога от бедра. Обнаженная. Похоже, девочка решила меня впечатлить рыхлым телом? Интересно, она хотя бы в белье?

Плавным движением, смакуя момент, стягиваю плед. Прохладный воздух вздыбливает на руках Макс тонкие волоски. Она ежится и открывает глаза. Взгляд, сначала сонный, быстро обретает осмысленность, и в нем появляется смущение. Щеки становятся пунцовыми, а руки тянутся прикрыть причинные места.

– Подъем, – говорю нарочито безэмоционально, но бесстыдно изучаю ее тело. – Ты должна надевать на ночь что-то для сна, чтобы таких казусов больше не происходило. Мне это не нужно. Тебе, надеюсь, тоже. – Мелко кивает. – У тебя пятнадцать минут, привести себя в порядок и выйти в зал.

Выпускаю плед  и выхожу. Ставлю таймер телефона на пятнадцать минут и поднимаюсь на ринг. Размяться никогда не мешает, но сейчас делаю это для Макс. Выйдя, она увидит красивое шоу и наставника в отличной физической форме. Мне ведь нужно поддерживать авторитет!

5. Воля прийти к цели

Господи, стыдно-то как! Вот уж не думала, что он явится меня будить вот так. Да что говорить, вообще ни о чем не думала. А чего ты ждала – кофе в постель? Размечталась, Макс! Ты не принимать ухаживания сюда пришла. Да и посмотри на себя! Что такому, как он, делать с такой, как ты? Посмешище!

Все еще ненавидя себя за глупость – надо же было додуматься стянуть с себя всю одежду! – бросаю косой взгляд на простецкие пластиковые электронные часы, стоящие у изголовья. Серое узкое табло показывает 07:45. Скатываюсь с матраса и ползу к умывальнику. Голова кружится, руки и бедра отзываются несильной тянущей болью.

Умываю лицо и смотрюсь в небольшое зеркало над раковиной. Края неровные и щербатые, словно его подобрали на помойке. Мысли неуклонно возвращаются к Рику и его реакции на мою наготу. Она удивила и ошарашила. Мужчины из моего мира, не упускающие возможности похабно пошутить, смотрели на меня, как голодные псы на кусок мяса. И в такой ситуации, точно как собаки, залили бы весь пол слюной.

Рик четко дал понять, что не собирается преступать границы отношений учитель-ученик. Наверное, это к лучшему. Он же сказал, что я смогу найти себе мужа. Вряд ли он имел в виду себя. Хех.

Вода взбодрила. Натягиваю белье, спортивный костюм, выхожу в зал под звуки ритмичных ударов по чему-то брезентовому. Словно больничный матрац выбивают ковровой щеткой. И только видя Рика сосредоточенно молотящим боксерскую грушу, вспоминаю о ее существовании. Движения четкие, хорошо поставленные. Похоже, он боксер или вроде того. Определенно занимался какими-то единоборствами.

Воспоминания о вчерашней тренировке прокатываются по телу судорогой. Невольно передергиваю плечами, припоминая, как он меня ударил. Внезапно и быстро, словно это был карточный фокус. Если сначала это казалось умозрительной концепцией, то в тот момент я отчаянно осознала – только я смогу решить, когда это закончится. Я могу позволить себе сдаться. А могу дойти весь путь до конца, каким бы тяжелым он ни оказался.

Опираюсь на канат и с интересом наблюдаю эффектное представление одного актера. Рик пугает и до дрожи будоражит одновременно. Жестокий и властолюбивый с одной стороны, с другой – сильный и красивый. Взгляд против воли задерживается на подтянутом атлетичном теле – широкие плечи, рельефные руки, прекрасная осанка. Мешковатая спортивная одежда придает ему особый шарм. Хватит любоваться, Макс! Ты здесь не за этим. Чувства к нему только все испортят! Отворачиваюсь и слышу бипающий звук. Кажется, таймер?

Рик прекращает молотить грушу, поднимает телефон и заглушает раздражающий писк. Смотрит на меня с азартом.

– Вовремя, Макс, – выговаривает довольным тоном, берет с каната полотенце, обтирает лицо и шею. – Сейчас завтрак. Я покажу тебе кухню.

Желудок вдруг отзывается гортанным рычанием. Я же последний раз ела вчера утром, перед сном! И это была лапша быстрого приготовления…

Рик пружинисто спрыгивает с ринга и направляется в проход, противоположный ведущему в мою комнату. Интересно, там обстановка такая же спартанская?

Короткий, в пятнадцать футов, коридор приводит нас в уютно обставленную кухню. По левую руку у входа холодильник, за ним начинается длинный прилавок с встроенной плитой, духовым шкафом и мойкой в самом конце. На глянцевой, словно из натурального мрамора столешнице стоят в линию микроволновка, пароварка, блендер и даже миксер! Здесь полноценная кухня! И столовая заодно – помещение пополам разделяет барная стойка с двумя высокими стульями по бокам. На хромированных крючках сверху висят коньячные, винные бокалы, фужеры для шампанского – а Рик эстет. Противоположную стену тоже подпирает длинный прилавок с множеством ящиков, под потолком висят шкафчики. Сквозь стекло дверец вижу пустые полки – значит, Рик здесь постоянно не живет.

В дальнем левом углу замечаю приоткрытую дверь, за которой виднеется незаправленная двуспальная кровать. Взгляд цепляется за простыни – судя по благородному блеску, шелковые. Рик заслоняет собой вид и аккуратно притворяет створку. Смотрит на меня с укоризной, точно делая молчаливое замечание, что подглядывать нехорошо. Затем указывает на барную стойку, жестом предлагая сесть, а сам включает чайник.

Что? Я сплю? Протираю глаза – Рик продолжает шуршать по кухне, как будто я у него в гостях. Может, фактически это так, но… Я не так себе это представляла. Точнее, вообще не представляла… Никогда бы не подумала, что он будет готовить мне завтрак! Мне еще никто завтраков не готовил.

– Чему ты так по-дурацки улыбаешься? – вдруг спрашивает Рик.

Тушуюсь. Щеки теплеют. Я и не думала, что правда улыбаюсь. Не совладала с лицом. Черт!

– Меня восхищает, сэр, – отвечаю бессвязно, лишь бы не молчать, но нужные слова все-таки находятся: – Все восхищает. Я благодарна. Так, наверное, будет вернее.

– Подожди… – произносит Рик с ухмылкой, от которой по коже бегут мурашки тревоги и предвкушения. – То ли еще будет!

Щелчок чайника, оглушительный в тишине кухни – и Рик ставит на барную стойку две пиалы с овсяными хлопьями. Мда. Лучше бы вообще не готовил, чем такое. Кипяток льется в тарелки, пропитывая жухлые бежевые чешуйки. Рик кладет по ложке в каждую пиалу и помешивает сначала мою, затем свою порцию.

– Так ты будешь завтракать каждый день, – говорит назидательно и придвигает ко мне одну порцию овсянки. – Сегодня я показываю, что мы едим. Как это готовить, узнаешь из кулинарного справочника, – показывает на увесистый фолиант, лежащий на одной из полок открытого шкафчика. – С завтрашнего дня готовить будешь ты. Поняла?

– Да, сэр, – отвечаю, как по Уставу.

Зачем ему эта нелепая клоунада? Ведь и так ясно, что иначе ответить я все равно не могу.

– Эти хлопья завариваются за две минуты, можно даже не накрывать, – продолжает Рик, садясь по другую сторону стойки. – Дальше. Из напитков в твоем меню чай и кофе. Чай только зеленый. Кофе не больше кружки в день по утрам. Но это потом. Здесь нет кофеварки. Никаких лимонадов и соков, кроме томатного. На время обучения алкоголь полностью исключается. Это ясно?

– Да, сэр, – черт, говорю, как попугай!

Рик смотрит на меня несколько мгновений, словно удивлен моим согласием, а потом кивает на пиалу и с иронией в голосе говорит:

– Ешь, Макс. Завтрак готов, – и показывает мне пример, углубляясь в тарелку.

Вот же пакость эта овсянка! Без энтузиазма ковыряю ложкой ровную гладь. Что-то в этой каше есть противоестественное и мерзкое. Рик же ест ее с удовольствием и аппетитом. Как такое может быть?!

Зачерпываю первую ложку. Склизкая безвкусная субстанция склеивает рот, обволакивает язык, на зубы попадаются твердые кусочки зерен – гадость несусветная! Усилием воли заставляю себя проглотить. Не тошнит, и то неплохо. Придется это съесть, ведь другой еды, похоже не будет. Голодный желудок, на удивление, с радостью принимает невкусное кушанье.

– На первый раз я приготовил тебе еды, – ровный голос Рика отвлекает от нерадужных мыслей о треклятой овсянке. – Есть будешь по часам, без пропусков и опозданий. Подписанные контейнеры найдешь в холодильнике. Хорошо меня поняла?

– Да, сэр, – привычный ответ.

Черт, да мой лексикон сузился до двух слов. Так я вообще говорить разучусь!

– Рад, что ты такая понятливая, – с сарказмом говорит Рик. – Доешь, приготовь чай. Мне одну таблетку сахарозаменителя. Себе можешь тоже положить. Сахара в меню нет, как и шоколада.

Вопроса не последовало – молчу. Рик отставляет пустую тарелку в сторону и идет к одному из шкафчиков, откуда достает непочатую пачку ментоловых Вог. Выкладывает на стойку Парламент и передвигает пепельницу на середину. Мозг мгновенно вспоминает о жажде никотина, и рука сама тянется к ложке, чтобы поскорее доесть.

Быстро запихиваю в рот остатки мерзкой каши, как делала в детском саду, и убираю тарелки в мойку. Пачка пакетированного зеленого чая вместе с тубой сахарозаменителя стоят на виду на одной из полок, чайник вскипает меньше, чем за минуту – разливаю кипяток по кружкам и переставляю на барную стойку.

Рик кивком благодарит и поднимает зажженную зажигалку, ожидая, пока я возьму сигарету. Едва ли не дрожащими руками срываю полиэтилен, выковыриваю плотную бумажку и вытягиваю тонкую сигаретку. Бело-желтый язычок пламени касается кончика, опаляет бумагу, табак загорается красно-коралловым цветом и меркнет, начиная тлеть. Дым проходится по легким – невыразимый кайф. Еще затяжка – голова кружится. После долгого перерыва никотин действует сильнее.

С наслаждением курю, запивая горячим сладким чаем. Вкусно. Но начинает грызть тоска – вдруг Рик отберет сигареты? Это будет крайне жестоко! К тому же, я не собираюсь бросать. Сбегу ли я, если он лишит меня курения? Брось об этом думать, Макс. Пачка новая! Он ее купил. Сама подумай, зачем ему это?

– Хватай сигареты и идем, – командным тоном объявляет Рик, вставая из-за стойки.

Допил чай быстрее меня. Плевать, потом еще приготовлю. Иду за ним в общий зал. Рик подводит меня к журнальному столику. На стеклянной столешнице пепельница, рядом книга с громким лаконичным названием «Воля прийти к цели».

– Присаживайся, – говорит Рик, указывая на одно из кресел. – Задача на день – прочитать эту книгу. А чтобы ты не шастала где попало, – наклоняется и вытаскивает из-за кресла толстую, с полдюйма толщиной, увесистую цепь. На конце металлическая манжета с навесным замком. – Давай сюда ногу.

Не мигая смотрю на Рика. Он собирается посадить меня на цепь? Это не умещается в голове. Душу затапливает паника – вдруг он вовсе не планирует помогать? Может, изначально даже не собирался? Защелкнет на ноге цепь и никогда не снимет. И я навсегда останусь в этом бункере.

Взгляд Рика становится злее.

– Что еще, Макс? – спрашивает раздраженно с рычащими нотками.

– Мне страшно, сэр, – мямлю тихо, руки тяжелеют, словно мокрая вата, пальцы холодеют и деревенеют.

– Страшно, значит, – Рик упирает руки в боки и оглядывается, размышляя.

По спине катится пот. Что он сейчас сделает – непредсказуемо. Вдруг ударит? Внутри от одного воспоминания все сжимается. Мозг перебирает варианты – схватит за волосы, влепит пощечину?

– А знаешь, что? – слышу его голос сквозь стук собственного сердца. Резкий и громкий. Агрессивный. Рик указывает в дальний правый угол. – Дверь вон там! Можешь прямо сейчас выйти отсюда. Но помни – вернуться не удастся.

Умолкает, давая мне взвесить решение. Внутри борются панический страх и желание продолжить обучение. Черт, что со мной не так? Почему я так хочу ему верить? Ответ приходит сам – простой и жестокий – потому что не верить еще страшнее. Не хочу признавать, но, похоже, это правда.

– Или ты мне доверяешь, Макс, или все это не имеет смысла. Решай, – менее грубо, но твердо говорит Рик.

bannerbanner