Дорога длиною в 300 лет

Обстановка была не привычной, но достаточной для комфортной жизни. Вскоре быт наладился, и начались обыденные будни. Бертольд проводил дни на работе, принимая больных и помогая страждущим, Элеонора занималась хозяйством.

Привыкшая к шелковым платьям и изысканным блюдам, она теперь с удивлением разглядывала грубую ткань фартука и чугунную сковороду. Первые попытки приготовить ужин для Бертольда напоминали скорее алхимические опыты, чем кулинарное искусство. Суп превращался в странную мутную жидкость, мясо подгорало, а пироги напоминали скорее каменные булыжники.

Однажды, когда дым от подгоревшей дичи заволок всю кухню, а запах горелого заполнил дом, Элеонора с отчаянием посмотрела на результат своих трудов. Слезы подступили к глазам, но она быстро их смахнула. "Бертольд заслуживает лучшего," – подумала она и, накинув платок, побежала к дому Матильды, жены местного ремесленника, немки, жившей неподалеку.

Матильда, увидев заплаканную Элеонору, сначала испугалась, но, узнав причину ее визита, расхохоталась. "Ах, баронесса, – сказала она, вытирая слезы, – да вы совсем не умеете готовить! Ну, ничего, я вас научу."

И Матильда принялась за дело. Она показала Элеоноре, как правильно разводить огонь в печи, как замешивать тесто, как варить суп и жарить мясо. Элеонора внимательно слушала и старалась запомнить каждую мелочь.

Матильда смеялась над неуклюжими попытками Элеоноры, над тем, как она путала специи и роняла посуду. Но она делала это беззлобно, с добродушным юмором. "Ну, баронесса, – говорила она, – вы совсем как ребенок, который учится ходить."

Элеонора и сама смеялась над своими неудачами. Она понимала, что ей предстоит долгий путь, прежде чем она научится готовить так же хорошо, как Матильда. Но она не сдавалась. Она знала, что делает это для Бертольда, и его любовь и поддержка давали ей силы.

Постепенно, шаг за шагом, Элеонора осваивала премудрости домашнего хозяйства. Она научилась готовить вкусные и простые блюда, стирать и гладить одежду, убирать дом. Конечно, иногда ужин все еще подгорал, а рубашки получались не идеально выглаженными. Но Элеонора больше не плакала над своими неудачами, а говорила себе: «Завтра получится лучше».

Как-то проснувшись рано утром, Элеонора почувствовала себя плохо, она по началу не придала этому значения. Но ежедневная утренняя тошнота, легкое головокружение, необъяснимая усталость – все это она списывала на перемену климата и последствия от тягот дороги. Но с каждым днем симптомы усиливались, и Элеонора стала замечать, что ее тело живет какой-то своей, отдельной жизнью.

Однажды вечером, когда они с Бертольдом сидели у камина, Элеонора, бледная и утомленная, пожаловалась мужу на свое недомогание. "Я чувствую себя странно, Бертольд, – проговорила она, – словно на меня навели проклятие. Меня тошнит по утрам, я постоянно устаю, и даже любимые блюда кажутся мне безвкусными."

Бертольд, внимательно слушавший жену, вдруг просветлел лицом. Он как врач понимал, о чем свидетельствуют такие симптомы. "Элеонора, – проговорил он, его голос дрожал от волнения, –… у нас скоро появится малыш?"

Элеонора, ошеломленная его словами, замерла. Она приложила руку к животу, словно пытаясь почувствовать новую жизнь, зарождающуюся внутри нее. Слезы радости навернулись на ее глаза.

"Неужели это правда?" – прошептала она, глядя на Бертольда.

Он взял ее руки в свои и, нежно поцеловав, ответил: "Я уверен в этом, любимая. Мы станем родителями!"

Они обнялись, и слезы радости текли по их щекам. В этот момент они почувствовали себя самыми счастливыми людьми на свете. Все тяготы и лишения, пережитые ими, показались ничтожными по сравнению с этой великой радостью.

В этот момент Элеоноре так хотелось поделиться этой радостью с матушкой…

Бертольд, словно рыцарь, оберегающий свою даму, стал относиться к Элеоноре с еще большей заботой и нежностью. Он ухаживал за ней, как за хрупким цветком, оберегая от любых невзгод.

Элеонора, в свою очередь, расцвела, словно весенний бутон. Ее глаза сияли счастьем, а лицо озарилось мягким румянцем. Она чувствовала себя наполненной новой жизнью, новой энергией, новой любовью.

Они вместе мечтали о том, как будут воспитывать своего ребенка, как будут учить его добру и справедливости, как будут рассказывать ему о своей любви и о том, как они преодолели все трудности.

Когда же молодые поняли, что ждут ребенка, Бертольд настоял на том, чтобы нанять помощниц по дому. Доходы его практики позволяли это, и он хотел оберечь Элеонору от чрезмерных физических нагрузок. Вскоре в доме появились горничная и кухарка, немки из той же слободы, знающие свое дело и не требующие большого жалованья. Быт стал более устроенным и спокойным, а Элеонора могла больше времени уделять своим любимым занятиям – чтению и музыке, а главное – ожиданию первенца.

Гонорары Бертольда действительно были весьма высоки. Вскоре он стал одним из самых востребованных и уважаемых врачей Немецкой слободы, а затем и всей Москвы. Его европейское образование, опыт и умение находить подход к пациентам обеспечили ему постепенный рост положения в обществе. Дом их становился все более комфортным и благоустроенным, появлялись новые предметы роскоши и уютные мелочи, напоминающие о прошлой жизни в Баварии.

Месяцы пролетели в ожидании чуда, словно страницы увлекательной книги, которую читаешь на одном дыхании. Элеонора, окруженная заботой и любовью Бертольда, расцвела, словно весенний цветок. Ее глаза сияли счастьем, а лицо озарилось мягким румянцем. Она чувствовала себя наполненной новой жизнью, новой энергией, новой любовью.

Бертольд, словно рыцарь, оберегающий свою даму, стал относиться к Элеоноре с еще большей заботой и нежностью. Он ухаживал за ней, как за хрупким цветком, оберегая от любых невзгод. Он читал ей книги, рассказывал истории, пел песни, пытаясь отвлечь ее от тревог и волнений.

Когда же пришло время родов, Элеонора, несмотря на страх и боль, держалась стойко. Бертольд, бледный и взволнованный, держал ее за руку, стараясь поддержать и успокоить.

Роды были тяжелыми и долгими. Элеонора кричала от боли, но не теряла присутствия духа. Бертольд, видя ее страдания, чувствовал себя беспомощным, но не отходил от жены ни на шаг.

Наконец, после долгих часов мучений, раздался первый крик новорожденного. На свет появилась маленькая девочка, здоровая и крепкая. Элеонора, измученная, но счастливая, прижала дочь к груди. Слезы радости текли по ее щекам.

Бертольд, увидев свою дочь, почувствовал, как сердце наполняется любовью и гордостью. Он взял девочку на руки, рассматривая ее маленькое личико. "Она прекрасна, Элеонора," – прошептал он, его голос дрожал от волнения. "Она – наше чудо."

Они назвали дочь Aнна-София, это было не только второе имя Элеонор, но и имя матери Бертольда (полное имя малышки было – Anna-Sophia Wittelsbach von Bayern). Маленькая Анна стала центром их Вселенной, их радостью и надеждой. Они смотрели на нее и видели в ней продолжение своей любви, символ своей непокорности и верности друг другу.

Так проходили годы в Москве, наполненные трудами и радостями, любовью и семейным счастьем. Вскоре на свет появился еще один ребенок, на сей раз господь послал им сына, ему дали имя Рихард, семья их росла и крепла , а чувства не угасали со временем.

Но счастье, как известно, не бывает безоблачным, и тень горя легла на их дом, омрачив ожидание третьего ребенка.

Элеонора, словно хрупкий цветок, увядающий под палящим солнцем, начала угасать, сначала она почувствовала сильное недомогание, которое быстро переросло в тяжелую болезнь. Лихорадка, словно огненный бич, хлестала ее тело, слабость сковала ее движения, а мучительный кашель, словно зловещая птица, терзал ее грудь. День за днем силы покидали ее, и тень смерти все ближе подкрадывалась к ее постели.

Бертольд, словно лев, сражающийся за свою любимую, он не желал сдаваться. Его руки исцеляли раны и возвращали жизнь, теперь был бессилен перед коварной болезнью, терзавшей его любимую. Он не отходил от ее постели, словно верный страж, оберегая ее сон и ухаживая за ней, как за бесценной драгоценностью. Его глаза, обычно полные жизни и радости, теперь были полны тревоги и отчаяния.

Он вызвал лучших московских лекарей, чьи имена гремели по всей России, готовый отдать все, лишь бы вернуть Элеоноре здоровье. Он молил Бога о чуде, словно отчаявшийся путник, заблудившийся в темном лесу. Он искал спасение в древних книгах по медицине, словно алхимик, стремящийся найти философский камень.

Но болезнь была неумолима, словно безжалостный палач. С каждым днем Элеонора становилась все слабее, и тень смерти все ближе нависала над ней. Бертольд, видя ее страдания, чувствовал, как его сердце разрывается на части. Он понимал, что его любовь и знания бессильны перед лицом неизбежного.

Он сидел у ее постели, держа ее руку в своей, и шептал ей слова любви и надежды. Он рассказывал ей о их детях, о их счастливом будущем, о том, как они вместе преодолеют все трудности. Он пытался вдохнуть в нее жизнь, словно художник, пытающийся оживить картину.

Но Элеонора, словно угасающая звезда, медленно теряла свой свет. Ее глаза, обычно полные жизни, теперь были тусклыми и печальными. Она смотрела на Бертольда, словно прощаясь с ним, и слезы текли по ее щекам.

Бертольд, видя ее страдания, чувствовал, как его мир рушится. Он понимал, что теряет не только любимую жену, но и часть своей души.

Но болезнь оказалась безжалостной. Элеонора угасала на глазах, словно свеча, догоревшая до конца. Она старалась держаться ради Бертольда, ради своих маленьких детей, которые нуждались в ней.

Элеонора, словно хрупкая ласточка, попавшая в бурю, чувствовала, как жизнь покидает ее. Она представляла, как тяжело будет Бертольду одному, с двумя маленькими детьми на руках, в чужой стране, где ветра судьбы дуют особенно холодно, без поддержки и помощи. Ее сердце сжималось от боли и отчаяния, словно цветок, раздавленный камнем.

Ее мысли, словно призрачные тени, скользили по лицам ее детей. Анна, перешагнувшая 10-летний рубеж , сейчас сидела у постели матери с глазами, полными страха и безысходности. Элеонора представляла, как Анна будет искать утешение в воспоминаниях о ней, как ей будет не хватать маминого совета, когда она встретит свою любовь, как же ей хотелось быть рядом с дочерью в этот момент. Возможно, время сотрёт образ матери из её памяти.

Рихард, с его нежным личиком и тихим голосом, словно ангел, спустившийся с небес. Она видела, как он делает свои первые шаги, как произносит свои первые слова, но как ему будет расти без матери, которая могла бы разделить с ним все радостные моменты. Она представляла, как Рихард будет расти, пытаясь найти в отце и сестре отражение материнской любви.

Ей виделось их будущее, словно размытая картина, полная неопределенности и печали. Она представляла, сердце ныло от того, что её любимые дети будут жить без материнской ласки и поддержки. Она видела их глаза, полные печали и тоски, и ее сердце разрывалось от боли.

Элеонора чувствовала, как слезы текут по ее щекам, словно маленькие ручейки, стекающие по горному склону. Как же ей хотелось обнять своих детей, прижать их к себе, согреть их своим теплом, но ее силы покидали ее, сознание отключалось.

Она шептала их имена, словно молитву, словно заклинание, пытаясь задержать их образы в своей памяти. Ей так хотелось, чтобы они помнили ее, чтобы они знали, как сильно она их любит.

В последние дни своей жизни Элеонора постоянно заводила разговор о детях, о том, как важно, чтобы они выросли честными и добрыми людьми. Чтоб они помнили семейные традиции, не забывали родной язык.

В 1741 году, в возрасте всего тридцати лет, Элеонора покинула этот мир. Бертольд остался один с двумя детьми на , с разбитым сердцем.

Смерть любимой жены стала для Бертольда тяжелейшим ударом. Мир словно померк для него, потеряв свои краски и звуки. Горе захлестнуло его с головой, отчаяние поглотило душу. Лишь забота о детях и работа помогали ему держаться на плаву и не утонуть в пучине скорби. Воспитанием детей в основном занимались няни и гувернантки, а Бертольд целиком погрузился в работу, ища в ней утешение и забвение. Работа действительно помогала ему отвлечься от боли утраты, становилась спасением и в какой-то мере смыслом жизни в образовавшейся пустоте, оставшейся после ухода любимой Элеоноры.

Так начался новый, горький и одинокий период в жизни доктора Бертольда в далекой и не ставшей до конца родной России.

Смерть Элеоноры оставила в сердце Бертольда незаживающую рану. Годы шли, боль утраты немного притупилась, но никогда не исчезла полностью. Он жил ради своих детей, Анны и Рихарда, стараясь дать им всю любовь, которую он хранил в своем сердце.

Анна росла тихой и задумчивой девушкой, унаследовав от матери, Элеоноры, нежную красоту и утонченность. В ее больших, выразительных глазах отражалась глубокая внутренняя жизнь, полная размышлений и мечтаний. Она была скромной и сдержанной, но в то же время обладала сильным характером и чувством собственного достоинства.

Анна любила читать, музицировать и проводить время в саду, наслаждаясь тишиной и красотой природы. Она была чуткой и внимательной к окружающим, всегда готовой прийти на помощь и поддержать близких.

Ее манеры были изысканными, а речь – плавной и мелодичной. Она обладала природным обаянием, которое привлекало к ней людей. Но, несмотря на свою привлекательность, Анна не стремилась к светской жизни и предпочитала уединение и спокойствие.

В ее сердце жила память о матери, которую она потеряла в раннем детстве. Анна часто вспоминала рассказы отца об Элеоноре, о ее любви и смелости. Она восхищалась матерью и мечтала быть похожей на нее.

Рихард, наоборот, был энергичным и любознательным, унаследовав от отца страсть к знаниям. Он увлекался верховой ездой, фехтованием. С раннего детства он был увлечен химией, даже брал уроки у известного химика того времени.

Бертольд старался дать детям хорошее образование. Он нанимал лучших учителей, их дом был полон книг, он часто рассказывал истории о Европе, о Германии, о путешествиях, о любви, которая изменила его жизнь.

Когда Рихард подрос, Бертольд отправил его учиться в Европу, в один из лучших университетов. Он хотел, чтобы сын увидел мир, получил знания, которые помогут ему в этой жизни.

Анна осталась в Москве. Она выросла в прекрасную молодую женщину. К ней сватался известный в городе меценат, человек уважаемый, но довольно старый и Анна не питала к нему никаких чувств. Бертольд видел, как дочь страдает, как она боится причинить ему боль, отказав такому «важному» жениху.

Он вспомнил свою любовь к Элеоноре, ее силу, ее смелость. Он знал, что такое любовь. Бертольду хотелось, чтоб дочь тоже познала настоящую любовь, это чувство, когда ноет сердце и в животе летают бабочки, когда ты готов сделать все, чтоб любимый человек был счастлив.

"Анна, – сказал он ей однажды, – твое счастье – самое главное для меня. Я знаю, что такое любовь, и я не хочу, чтобы ты прожила жизнь без этого чувства. Выбирай сердцем, дочь моя".

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.