Лето разбитых сердец

– Ладно. – Я прикинулась той самой пай-девочкой, о которой так мечтала мама. – Поможешь мне собраться?

– Конечно, дочка! – Она чмокнула меня в щеку и рьяно взялась за дело.

Уже через полчаса от прежней меня, растрёпанной и неопрятной, не осталось и следа! Мои раскрасневшиеся от слёз глаза и распухший нос мама ловко спрятала под невесомым слоем макияжа, а взлохмаченные волосы быстро собрала на моём затылке в высокий хвост. Вместо пушистых тапочек, на ногах у меня теперь красовались модные туфли на тонком каблучке, а место безразмерной футболки заняли узкие джинсы и воздушная полупрозрачная блузка-майка цвета слоновой кости. Строгий блейзер удачно завершил образ, придав ему некой серьёзности, и визуально сделал меня чуть выше и стройнее. Я, и правда, выглядела неплохо и даже на какое-то время умудрилась забыть, ради чего всё это…

Впрочем, стоило нам с мамой переступить порог «Фаджоли», как ненавистная реальность тут же напомнила о себе, циничным взглядом Мити стерев улыбку с моего лица.

Глава 5. Один удар – четыре дырки

Митя

Музыка с запахом нафталина, прилизанные официанты, бесконечные тосты в честь юбиляра за соседним столом – отец явно промахнулся с выбором ресторана. Впрочем, с выбором невесты он не угадал куда больше!

Уже минут тридцать мы протирали штаны в светлом зале «Фаджоли» и, потягивая из бокалов обычную воду, изнывали от скуки в ожидании Скворцовых. Как истинные стервы наши дамы задерживались…

Отец заметно волновался. Потирал шею, смахивал невидимые пылинки с чёрной ткани пиджака и то и дело вертел головой по сторонам.

Я сидел тихо. Пока отец мотал нервы на кулак, я чекал новостную ленту в соцсети. Та сплошь была усыпана фотками с пати Лешего. В отличие от бати Камышов умел пускать пыль в глаза – о безбашенных вечеринках в его загородном доме слагали легенды. Вход на пати обычному смертному был заказан – собирались только свои! Остальным оставалось довольствоваться сторисами в ленте и завидовать по-чёрному. Правда, сегодня и я ощущал себя за бортом, и виной тому, как обычно, была Скворцова…

– Ну наконец-то! – Заметив в дверях свою будущую мачеху и Варю, я выдохнул и расслабленно откинулся на спинку кресла. – Не прошло и года!

– Митя! – Шикнув на меня, батя сорвался с места, но прежде чем броситься навстречу дамам, напомнил: – Ты обещал! Не подведи меня, сынок!

Уже в следующее мгновение, рассыпаясь в слащавых комплиментах, отец подвёл Кристину к нашему столику. Я же, смерив презрительным взглядом её дочурку, галантно встал и сдержанно улыбнулся.

– Кристина, познакомься. – Отец был смешон в своём волнении. – Это мой сын Дмитрий.

– Мы знакомы, Володь. – Скворцова-старшая похлопала старика по плечу и сверкнула глазками в мою сторону. – Правда, Митя?

– Рад встрече, Кристина Леонидовна! – Не прекращая улыбаться, я вежливо кивнул в ответ. – Вы сегодня просто неотразимы!

– Спасибо, Митюша! – Зазноба отца залилась румянцем, пока я отчаянно заглушал в себе рвотные позывы. Нет, мать Вари, и правда, выглядела хорошо для своих лет, просто концентрация Скворцовых на квадратный метр откровенно зашкаливала!

Продолжая изображать из себя джентльмена, я отодвинул для мелкой оторвы кресло. Варя с недоверием царапнула меня взглядом, но препираться при стариках не решилась. Она покорно заняла место за столом по правую руку от меня и даже натянуто улыбнулась, когда с моих губ сорвался дежурный комплимент.

– Прекрасно выглядишь, сестрёнка! – пропел я елейным голоском, дабы усыпить бдительность предков.

– Спасибо, – прошипела Скворцова, едва сдерживаясь, чтобы не ответить мне в своей привычной манере и, не дай боже, не показать мне при всех средний палец.

– Меню? – спросил я между делом и потянулся за кожаной папкой на краю стола.

Варя кивнула, а я, раскрыв перед носом заразы список блюд, ядовито прошептал ей на ухо:

– Жрать после шести вредно! Особенно тебе, Скворцова!

Девчонка жадно хапнула ртом воздух, но промолчала. Я же, довольный собой, вернулся на место.

Время тянулось тугой резиной: Кристина никак не могла определиться с выбором, отец отпускал дебильные шуточки, нерасторопные официанты не спешили с заказом. Я с ума сходил от скуки, с деланым интересом слушая о городских пробках, о погоде и прочей лабуде. За бессмысленной болтовнёй родители явно прятали своё смущение и неуверенность, я же с трудом сдерживал нарастающее внутри меня раздражение. Челюсти сводило от натянутых улыбок, а язык так и чесался высказать всё начистоту. Чтобы не ляпнуть лишнего, я сосредоточился на еде: азу по-домашнему было великолепно – по крайней мере, в разы привлекательнее собравшейся за нашим столиком компании.

– Так где вы познакомились? – Потягивая из стакана вишнёвый сок, Варя уставилась на моего отца.

Я хмыкнул: можно было подумать, она не знала…

– Если тебе неинтересно, закрой уши! – фыркнула в мою сторону стерва и снова переключила внимание на предков. Лживая дрянь! Сегодня она была на высоте!

Строгий костюм, аккуратный хвост, идеальная осанка – узнать в сидящей рядом со мной девушке Варю Скворцову было практически нереально. Тихая, скромная, деликатная, она отменно играла на публику. Да вот незадача: я и сам был не промах!

– С чего ты взяла? – Я с деланым удивлением округлил глаза. – Мне очень интересно, правда! – Очаровательно улыбнувшись, я перевёл взгляд на Кристину. – Хотя, мне кажется, я догадываюсь!

Мать Вари смущённо кивнула.

Стройная, подтянутая, ухоженная, она казалась моложе отца лет на десять, да и вообще не особо смотрелась с ним рядом. Одно её платье стоило половину отцовской зарплаты, да и этот ужин в «Фаджоли» откровенно бил по карману старика, хоть он и запрещал мне об этом думать.

– Всё верно, сын! – рассмеялся батя, положив в рот кусочек сладкого перца. – Мы познакомились в моём кабинете!

– Благодаря тебе, Варюша! – прощебетала Кристина, а я поморщился.

В Варькиной матери меня бесило абсолютно всё: приторный тембр её голоса, сладковато-удушающий аромат духов, её смех, ужимки и раздутое до масштабов Вселенной стремление понравиться мне любой ценой. Но больше всего выводила из себя её идиотская привычка называть всех подряд уменьшительными именами: Варюша, Митюша, Володенька… Тьфу!

– Благодаря мне? – едва не захлебнувшись соком, переспросила Варя и закашлялась.

– Давай постучу! – Как настоящий рыцарь я тут же вызвался помочь несчастной и от души проехался ладонью по хребту Скворцовой.

– Лучше? – ехидно уточнил.

– Да! – прошипела она в ответ, стиснув челюсти. – Спасибо, Митюша!

Моё имя Варька произнесла нарочито медленно и с издевкой, прямо как её мать… Стерва малолетняя!

– Да не за что, Варежка! – Я подмигнул мелкой пигалице, нарочно исковеркав её имя. – Мы же теперь не чужие с тобой! Ты только скажи – я с радостью повторю!

Скворцова сузила свои глазёнки-щёлочки и шумно выдохнула, но ответить не успела: мой батя её опередил.

– Твоё личное дело, Варвара, – одно из самых увесистых, – усмехнулся он, не сводя глаз с Кристины. – Мне так часто приходилось вызывать твою маму в школу, что однажды я понял: без неё уже не могу…

– Круто! – поджав губки, кивнула Варя и снова схватилась за сок. Жадными глотками она осушила стакан и со стуком опустила его на стол.

– Ты не поверишь, Варь… – Отец мечтательно вздохнул и поспешил налить девчонке новую порцию вишнёвого сока. – Было время, когда я с нетерпением ждал от тебя очередных проделок.

– Просто замечательно! – буркнула себе под нос мелкая Скворцова и схватила вилку. Как одержимая, она принялась гонять по тарелке одинокую оливку, избегая зрительного контакта с предками. Мне даже на миг показалось, что их союз и ей костью стоял поперёк горла, а потому поспешил проверить свою догадку.

– О, а вы, Кристина Леонидовна, не промах! – Вальяжно развалившись в кресле, я криво ухмыльнулся. – Нашли-таки верный способ совместить неизбежное с приятным.

– На что это ты намекаешь? – смазанные красным полусладким шестерёнки в мозгах бати работали через раз.

Зато Кристина всё поняла сразу и правильно. Она стыдливо отвела взгляд и словно невзначай прикрыла рот тыльной стороной ладони.

«Так-то, дамочка! Это тебе за моё разрушенное трудовое лето в седьмом классе!»

– Бать, да я просто переживаю, что после нашего с Варькой выпуска потребность в тебе отпадёт, – пояснил я отцу, попутно наслаждаясь алеющим румянцем на щеках несостоявшейся мачехи. Неужели я попал в цель?!

Жаль, всю малину испортила Варя, вновь закашлявшись.

– Постучать? – Я свысока глянул на одноклассницу. Урок для Скворцовой-младшей я приберёг на десерт, а потому сейчас Варька со своим кашлем была совсем не к месту.

– Себе постучи, и желательно – по башке! – сорвалась на крик Скворцова, явно позабыв, где сидит.

Я рассмеялся: вот и настоящая Варя пробилась сквозь маску паиньки! Что ж, бате было полезно взглянуть на будущую падчерицу без прикрас! Жаль, мозги отца всё ещё находились под действием полусладкого.

– Митя! – рявкнул он на меня разъярённым бульдогом. – Извинись! Немедленно!

– А кого я обидел? – пожав плечами, включил дурака.

– Всё хорошо, Володенька! – Кристина вмиг опомнилась и принялась успокаивать моего батю. Да только поздно было: до старика наконец дошло каждое моё слово.

– Дмитрий, я жду! – раздувая ноздри, пригрозил он мне. Лицо его тут же пошло алыми пятнами, а костяшки пальцев, напротив, побелели – так сильно он сжимал в кулаке вилку.

Я решил не перечить: насолить отцу или вогнать его Кристину в краску было делом плёвым, моей же целью на сегодня числилась Варя…

– Кристина Леонидовна, – опустив плечи, я изобразил раскаяние. – Простите, если мои слова прозвучали грубо!

– Всё нормально, Митюша. – Она постаралась улыбнуться, но уголки её губ заметно подрагивали. – Я всё понимаю…

Кристина избегала смотреть мне в глаза, нервно теребила ткань отцовского пиджака и явно не знала, как закончить начатую фразу. Впрочем, батя пришёл ей на подмогу.

– Давайте сменим тему! – пробасил он, и все согласились. Правда, новые темы никак не приходили на ум. Никому, кроме меня…

– О погоде мы уже поговорили, дураков и дороги поругали… – начал я издалека.

Отец тут же смерил меня строгим взглядом, Кристина вся съёжилась, и только Варя уже битый час по-прежнему измывалась над оливкой в своей тарелке. В моей же азу давно закончилось, а потому и поводов для молчания не оставалось.

– А давайте поговорим о планах на лето? – предложил я новую тему для разговора, вполне безобидную и нейтральную…

Отец с облегчением выдохнул, Кристина хлебнула воды из стакана, Варя же… Варя, казалось, и вовсе была не здесь – все её мысли занимала непокорная оливка.

Я усмехнулся, и пока эти самые планы не посыпались на меня из уст предков, как хлам из мусоровоза, я несколько сузил тему для обсуждения.

– Кристина Леонидовна. – Не раздумывая долго, я выбрал жертву. – Вы уже назначили день свадьбы?

– День свадьбы? – Осмотревшись по сторонам, словно ответ на мой вопрос был выведен мелом на одной из стен, отцовская пассия снова впала в ступор, правда, на сей раз ненадолго, ибо из забытья вышла Варя.

С грохотом уронив вилку на пол, моя новоявленная сестрёнка что-то невнятно пробормотала и, с мерзким скрипом отодвинув кресло, сию секунду залезла под стол. Чокнутая, не то слово!

– Ну так как? – Пока Варя ползала по полу в поисках вилки, я поочерёдно смотрел то на отца, то на Кристину, напоминая о своём вопросе.

– Мы-ы… – протянул батя, почёсывая лоб. – Мы ещё не решили – думаем пока!

Скворцова-старшая покорно кивнула, соглашаясь с Володенькой, а я снова не удержал язык за зубами:

– Кристина Леонидовна… – Склонив голову набок, я сочувственно нахмурился. – Позвольте дать вам совет: хватайте быка за рога! А не то батя у меня вон какой нерешительный, вдруг передумает…

Не успел я договорить, как ощутил острую, ни с чем не сравнимую боль, и не где-нибудь, а в районе правой ягодицы. Вскрикнув от неожиданности, я поспешил обнаружить источник дискомфорта и посмотрел под стол. Я ожидал чего угодно – от простого мышечного спазма до случайно заблудшей в ресторан дворняги, решившей поужинать мной. Но из-под стола на меня смотрела Варя. В правой руке она сжимала орудие преступления – начищенную до блеска вилку, левую же сложила в кулак, по обыкновению оставив на свободе средний палец.

– Дрянь! – прошептал я одними губами.

– Сволочь! – так же беззвучно ответила мне Скворцова.

Глава 6. Побег

Варя

Весь вечер я держала себя в руках, выслушивая хамские подколы Добрыни. Я дала матери слово, что буду тихой и вежливой. Жаль, её плешивый Володенька не взял подобного обещания со своего отмороженного сынка. Я до последнего надеялась, что старшему Добрынину хватит мужества заступиться за любимую женщину, но куда там – мужичонка даже не втыкал, насколько обидными были слова его отпрыска. Зато моё терпение трещало по швам!

Я всё ещё сидела под столом, благо, с моим небольшим ростом это не было проблемой. Ехидно улыбаясь, я продолжала показывать Мите средний палец и, довольная собой, жалела только о том, что так и не смогла продырявить зубчиками вилки дурацкие джинсы придурка. И кто бы мне раньше сказал, что это так непросто?! В любом случае Добрыне было сейчас, ай, как больно, и это главное!

Дело оставалось за малым: как ни в чём не бывало вернуться за стол. А потому я быстренько вспомнила все уроки актёрского мастерства, которые за компанию с Оксанкой посещала на весенних каникулах, и взволнованно прокричала:

– Ой-ой-ой! Я тебя задела, Митюша? Прости, я не нарочно!

Мой голосок был насквозь пропитан глубоким сожалением – не поверить было невозможно! Хорошо, что родители не могли видеть, как ядовито я в этот момент улыбалась пострадавшему!

– Задела? – оскалился Митя, голодным драконом раздувая ноздри. Одной рукой он придерживал белоснежную скатерть, второй – растирал ягодицу в месте моей маленькой мести. – Ты мне ногу продырявила, Скворцова! Совсем крыша поехала?

– Я такая неуклюжая! – виновато пропищала я и, наивно хлопая глазками, показала Добрыне язык. – Прости, просто вилка из рук выскользнула!

– Что случилось, сын?

– Митюша, в чём дело?

– А Варя где?

– Что вообще происходит, Варвара?

Родители наконец обнаружили мое исчезновение, и я поспешила вылезти из своего укрытия. Наспех отряхнувшись и ещё раз театрально извинившись, я заняла своё место рядом с Митей, сделала глоток приторного сока и, окончательно вернувшись в образ пай-девочки, улыбнулась будущему отчиму:

– Так о чём шла речь, Владимир Геннадьевич? Я всё пропустила…

– Митя хотел узнать точную дату свадьбы, – выдохнул он и, смерив сына укоризненным взглядом, вернулся к ужину.

По всей вероятности, у Митиного отца была вставная челюсть – иного объяснения, зачем Добрынин-старший каждый кусочек пищи монотонно пережёвывал по триста раз, я найти не могла.

– Ого! – делано удивилась. – А что, уже есть точная дата?

Я всё ещё улыбалась, но с каждой минутой скрывать от окружающих собственную душевную боль получалось всё хуже. Одно дело строить из себя примерную дочурку на публике, и совсем другое – всё отчётливее осознавать, что происходящее вокруг не сон.

– Нет, нет, – суетливо ответила мама, отчего-то не решаясь посмотреть мне в глаза. Она всё понимала, в отличие от Добрыниных видела меня насквозь, но сегодня я числилась в аутсайдерах.

– Мы с Володенькой никуда не спешим! – Промокнув губы салфеткой, мать сконцентрировала всё своё внимание не на мне, а на сидящем рядом с ней обрюзгшем мужике, уплетающем болоньезе. – Правда, дорогой? – нежно прощебетала она, смахнув невидимую пылинку с его плеча.

А мне стало обидно! Очень! Ещё и Митя под ухом так некстати ухмыльнулся…

Мамин же Володенька с готовностью кивнул: нормально ответить мешал набитый макаронами рот. Ну и клоуна мать выбрала себе в спутники жизни!

– Всё верно! – Я улыбнулась из последних сил, с трудом сдерживая подступающие к горлу слёзы. – Спешка хороша лишь при ловле блох!

Отодвинув от себя стакан с вишнёвым соком, я отвернулась: смотреть на воркующих стариков было до невозможного мерзко.

– Варя! – осадила меня мать. Тон её откровенно намекал, что хорошие девочки за столом о блохах не говорят. Правда, мы с ней обе знали: из хорошего во мне было только имя!

– А что я такого сказала? – притворно удивилась я наконец получив свою порцию материнского внимания. Правда, на меня родительница смотрела не так нежно, как на своего макаронника. Напротив, в её взгляде, слегка прищуренном и строгом, читалось откровенное недовольство моим поведением. Наверно, поэтому хрупкая маска паиньки вмиг разлетелась вдребезги, а с губ сорвалась грубость:

– Спешат со свадьбой либо по глупости, либо по залёту! Вы на дураков не похожи!

Неровно вздохнув, мама прикрыла ладонью рот, а её несчастный Володенька, явно не ожидавший от меня подобного заявления, внезапно поперхнулся.

– Твой выход, стукач! – Я бросила на Митю ядовитый взгляд, но Добрыня, как и его отец, соображал сегодня крайне туго. – Чего сидишь, инвалид? Папочку спасай!

Но, по всей вероятности, ловким ударом вилки я нейтрализовала не только умственный, но и слуховой центр парня: Митька продолжал раскисать в кресле полудохлой амёбой и равнодушно, словно со стороны, наблюдал, как Владимир Геннадьевич приходил в себя.

– Ты чего завис, Добрынин?

Я скрестила руки на груди и исподлобья посмотрела на одноклассника. Митя же в ответ лишь крепче стиснул челюсти, но промолчал.

А между тем за нашим столиком творилась настоящая вакханалия: Добрынин-старший беспрерывно кашлял, мать суетилась возле него, как курица-наседка, а обслуживавший нас официант только и успевал, что подносить воду.

– Да расслабься ты, Митюша! – брякнула я, пока нас никто не слышал. – Моя мать не настолько сумасшедшая, чтобы детей рожать твоему блаженному папаше!

– Ты хотела сказать, что она слишком стара для этого! – вмиг очнувшись, выплюнул Митя.

– Нет. – Я покачала головой, мысленно втыкая с десяток вилок в голую задницу парня. В прошлом году маме только-только исполнилось сорок – смешной возраст! Но объяснять это Митьке было неблагодарным занятием!

– Возраст здесь ни при чём! – фыркнула я в ответ.

Внутри всё клокотало от желания поставить зарвавшегося парня на место, а потому я судорожно прокручивала в голове всевозможные варианты ответной колкости и не заметила, как за нашим столиком снова воцарилась тишина.

– Проблема в другом, Митюш! – Цокнув языком для важности, я устремила взгляд на потолок. – Просто твой отец беден, как церковная мышь.

– Не переживай, Варвара, я достаточно зарабатываю, – вместо Мити пробасил Владимир Геннадьевич, а я чуть не свалилась со стула. – И на братика тебе хватит, и на роспись, и на свадебное путешествие ещё останется.

Боже, как же мне хотелось сейчас провалиться сквозь землю или хотя бы снова залезть под стол, чтобы до конца ужина носа оттуда не показывать! Казалось, все посетители «Фаджоли» в эту минуту смотрели на меня с укором! Больше всех, разумеется, вгрызалась в меня разочарованным взглядом мама. Она отрешённо качала головой и не верила своим ушам. Да я и сама готова была влепить себе оплеуху! Понимала, что должна была как-то извиниться, попытаться всё объяснить, но мерзкий шепоток Мити над ухом снова спутал все карты.

– Ауф! – прошипел он злорадно. – Наша Варя села в лужу? Теперь не отмоешься, Скворцова! Но ты попробуй: валяться в чужих ногах вам с матерью на роду написано!

Сглотнув, я собрала в кулак остатки воли и, пройдясь по Мите презрительным взглядом, отважно посмотрела в глаза директора школы.

– Свадебное путешествие? – уточнила я с наигранным восхищением. – Вот это да! Реально круто! Мама всегда мечтала по Золотому кольцу сгонять, а то всё Милан да Париж!

– Дочка! – дрожащим голосом всхлипнула мать, пока её суженый, сдерживая гнев, покрывался багровыми пятнами.

– Ну и дрянь же ты, Варя! – окрысился Митя и поспешил отсесть от меня подальше, но наклонившись, нечаянно зацепил скатерть.

Мимолётный рывок. Грохот посуды. А уже в следующее мгновение по рукавам моего блейзера струился вишнёвый сок, оставляя на ткани уродливые разводы.

Впрочем, я была благодарна Мите: сам того не ведая, он подкинул мне веский предлог, чтобы уйти. Соскочив с места, я извинилась, а потом со всех ног бросилась в уборную.

Тесная уборная два на два. Тусклая лампа под потолком, на стенах – бежевый кафель. Здесь пахло хлоркой и яблочным освежителем воздуха – такое себе место для уединения. Включив воду на полную мощность, я вцепилась в края раковины и уставилась на своё отражение в зеркале. Меня всё ещё трясло… Я не хотела быть грубой, да и хамить старшим не по мне, но по факту ощущала себя сейчас настоящим монстром. Я не знала, как вернуться за стол, как смотреть в глаза матери, о чём говорить с Митькиным папой…

Набрав в ладони холодной воды, я поспешила умыться. Стало немного легче дышать, но ровно до тех пор, пока я не наткнулась на своё отражение… Тушь потекла, тени расплылись фингалами под глазами. Вкупе с заляпанным блейзером и напрочь испорченными джинсами сейчас из зеркала на меня смотрела настоящая чупакабра! Зажмурившись, я тихо застонала.

Но как же я ошибалась, полагая, что хуже быть не могло!

Уже в следующее мгновение дверь в уборную с грохотом отворилась, а за моей спиной вырос мощный силуэт Добрыни… Я даже ойкнуть не успела, как подонок навалился на меня сзади всем своим нешуточным весом и заржал.

– Нифасе, ты, Скворцова, страшная!

– Какого чёрта ты здесь забыл, идиот?! – п Попустив мимо ушей очаровательный «комплимент», я попыталась заехать локтем в грудь мерзавца, но куда там – Митя держал меня слишком крепко.

– Да вот, отпросился тебе помочь, – прошипел он и тут же закрыл дверь тесной уборной на щеколду. – Но, боюсь, тебе, Скворцова, уже ничего не поможет!

Продолжая ржать, Митя презрительным взглядом скользнул по моему потёкшему отражению. Я же, не оставляя попыток высвободиться, дёргалась в его руках и, ощущая себя раздавленной букашкой, дышала как паровоз.

– Интересно, это у вас с матерью семейное? – Призадумавшись, Добрынин нахально прикусил губу.

По-прежнему задыхаясь от его наглости, я вопросительно взглянула на придурка.

– Из людей в жаб превращаться! – пояснил недоделанный клоун и пуще прежнего развеселился. – Надо батю предупредить, пока не поздно!

– Давай! Тапки в зубы – и вперёд! – огрызнулась я. – С другой стороны, мы хоть иногда на людей похожи, тебе же с твоим плешивым папочкой даже это не светит. И зимой, и летом вы с ним одного цвета – серой плесени!

– Пыхти, пыхти, Колобок! – ощетинился Добрынин, ещё крепче прижав меня к чёртовой раковине. Руками он упёрся в зеркало, а своими погаными губами опустился к моему уху. – Дыхательная гимнастика тоже спорт. Глядишь, стройнее станешь!

– Да пошёл ты! – прохрипела я, уставившись в его глаза.

Я не моргала. Почти не дышала. И пока Митька смотрел на меня в ответ, поднесла руки под струю ледяной воды и, набрав полные ладони, со всей дури прыснула в лицо Добрыни.

– Упс! – прочирикала невинно. – Опять эта моя неловкость!

– Придурочная! – вспыхнул он тут же и на мгновение отступил, чтобы смахнуть с лица капли. Я же, не теряя времени, зачерпнула ещё воды и, развернувшись, вылила её на его ширинку.

– Смотри-ка, Митя, и твоя репутация дала течь! – Я от души рассмеялась, наблюдая, как мокрое пятно расползается по голубой ткани джинсов. – Не переживай так! Я слышала, недержание в твоём возрасте ещё можно вылечить!

Митя зарычал, давясь оскорблениями в мой адрес. Я же рассмеялась.

– Ладно-ладно! – Я подняла руки в примирительном жесте. – Я согласна признать свою вину!

Добрынин нахмурился, явно не улавливая ход моих мыслей. Я же, позабыв, что выгляжу, как принцесса помойки, с важным видом задрала нос кверху и упёрла руки в боки.

– Ну как же, Добрынин… – Для пущей убедительности я повела плечами. – Ты стучался! Ты скулил под дверью! Ты слёзно умолял уступить тебе место на фарфоровом друге. А я, такая бездушная и жестокая, не открыла… Как ты думаешь, предкам такая версия зайдёт?

На всякий случай я потеснилась к стене, понимая, что играла с огнём. Но Митя молчал! Скрипел зубами. Нервно сжимал и разжимал кулаки. Ненавидящим взглядом сворачивал мне шею. Но молчал! И это пугало меня больше всего!

– Ладно. – Мне как-то резко расхотелось улыбаться. – Пошутили, и хватит! Не знаю, как тебе, Добрынин, но мне не по кайфу тусить в вонючем сортире. Может, в коридоре продолжим, а?

– Не по кайфу? – сквозь зубы процедил Митя и криво ухмыльнулся.

Я была готова ко всему: к новым оскорблениям, насмешкам, тычкам… Но Добрынин меня удивил. Запустив пятерню в короткие волосы невзрачного мышиного цвета, он согласился со мной…