Копия

Что ж, раз так, Энн решила простить этому напыщенному индюку его недавнюю грубость в общении с ней.

Еще долго сидела она в своей маленькой комнате фисташкового цвета, обдумывая поведение отца, свою возможность повидать маму и братьев и, конечно же, предстоящую встречу с алмазным королем.

Когда Энн решилась выйти в гостиную, Хил уже ушла к себе, а Хинрик спал на диване, свернувшись клубочком. Укрыв брата пледом, она ласково провела рукой по его жестким непослушным волосам. Отчего-то в беспокойном сердце пронеслось подозрение, что ей недолго осталось видеть брата таким умиротворенным и домашним.

Вытряхнув невеселое наваждение из головы, Энн тоже отправилась спать. Вот только, сколько бы ни ворочалась она в кровати, погрузиться в желанный сон никак не удавалось. Измученное сознание провалилось в бездну беспокойных и тревожных сновидений лишь под утро. Перед глазами яркими вспышками проносились образы жутких разъяренных мужчин, одетых, как недавний гость отца, женщин с закрытыми лицами и печальными глазами, караваны уставших верблюдов и бескрайние мили раскаленного песка. А еще слышался голос будто за кадром, нараспев произносящий: «Таба. Таба. Таба…»

Конечно, Энн проснулась не отдохнувшей, с тяжелой свинцовой головой. Обрывки сна то и дело вспыхивали в памяти, мешая как следует подготовиться к отъезду. Хинрик по обыкновению ворчал. Да еще и Хил с самого утра суетилась и прихорашивалась то ли для того, чтобы позлить его, то ли всерьез расчитывая покорить сердце алмазного короля.

Наспех перекусив, ребята вызвали к дому такси и наконец отправились в родные края. Хинрик уселся впереди, уступив место на заднем сиденье девчонкам, и молча смотрел в окно. Ему предстоял непростой разговор с родителями, даже несмотря на сдержанную реакцию отца. Энн тоже не была настроена на болтовню. И только Хилдер, как заведенная, вертелась и все время пыталась разговорить подругу:

– Я отцу сказала, что сразу к вам пойду. Он не против. Сегодня у Хельги игра в школе, им все равно не до меня. Энни, мне так не терпится его увидеть!

Энн лишь крепче сжала ее ладонь в своей и больше не отпускала до окончания поездки.

Ларуса Хаканссона все трое заметили сразу, стоило автомобилю только подъехать к дому. Глава семейства стоял неподалеку от места парковки, явно ожидая прибытия детей.

– Хинрик, – позвала Энн, заметив, как сильно напряглись мышцы на шее брата и заострились черты его лица. – Не давай себя в обиду, ладно?

– За себя переживай, – как обычно огрызнулся парень и быстро покинул салон автомобиля. Затем не оборачиваясь быстрым шагом направился к отцу.

– Пойдем, – прошептала Хил, нервно перебирая пальцы подруги. – Не волнуйся за Хинрика. Этот не пропадет. Вон какой вымахал!

Не размыкая ладоней, девчонки выбрались на свежий воздух – такой родной, чистый, с ароматами трав и морского бриза. Неспешно двигаясь в сторону дома, Энн продолжала неотрывно следить за отцом и братом, которые в этот самый момент говорили на повышенных тонах, пока не ощутила толчок в бок. Обернувшись в сторону удара, она заметила потерянный и завороженный взгляд подруги, устремленный чуть выше, в направлении окон на втором этаже дома. Проследив за ним, взор Энн натолкнулся на крепкую мощную фигуру мужчины, стоящего у окна и с диким, каким-то нездоровым интересом наблюдающего за ними.

– Это он, – едва слышно произнесла Хил. – Боже мой, в жизни он еще симпатичнее.

Взгляд мужчины, монотонный, тяжёлый, испепеляющий, прожигал насквозь. Издалека казалось, что гость и вовсе не дышит, сконцентрировав всю свою энергию, всю силу во взгляде, в котором смешались и крайняя степень удивления, и сумасшедший интерес, и открытое непонимание.

Нет, Адам не смотрел на Энн – он пожирал ее глазами, с неистовой жадностью впитывая каждую черту, каждое мимолетное движение, каждый взволнованный вдох. А она волновалась. Боже, как же она волновалась, кожей ощущая его пристальный взгляд, который обжигал похлеще кипятка и путал в голове все мысли.

– Странный, – прошептала Энн, до боли сжимая руку подруги. – Чего он так смотрит?

– Может, одна из нас ему приглянулась, – кокетливо улыбаясь незнакомцу, с легкостью прощебетала Хилдер. Она не стесняясь разглядывала незнакомого мужчину, которого до этого видела только на снимках из интернета. И то, что она видела, кружило ей голову. Еще один взгляд – томный, заигрывающий, зовущий. Вот только ответной реакции, именно той, на которую рассчитывала Хилдер, конечно же, не последовало. Напротив, ощутив на себе откровенное внимание незнакомой девушки, португалец скривился от отвращения.

– Этих миллионеров не поймешь! – фыркнула Хил и разочарованно отвела взгляд.

– Энни! – раздался вдруг звонкий голос Оскара, выбежавшего из дома навстречу сестре. – Ты приехала! А Хинрика привезла?

Присев, Энн крепко обняла младшего брата, поглаживая его по спине. Еще ни разу они не расставались надолго, и сейчас, прижимая к себе Оскара, Энн в мгновение позабыла о незнакомце и ощутила небывалую радость встречи с родным человечком.

– Привезла, Оси! Мне кажется, или ты подрос, пока меня не было? – шутливо спросила она, а Оскар тут же выпрямился в ее руках и гордо ответил:

– Ты заметила? Мама тоже так говорит.

– Привет! Как добрались? – раздался голос Петера. Он стоял в паре шагов от ребят, сложив руки в карманы спортивных брюк, и широко улыбался. Обниматься с Энн при всех в свои двенадцать ему было неловко, и все же его любовь к сестре читалась в каждом жесте и сквозила в каждом слове. Он тоже скучал. Для него настолько долгая разлука с Энни была в диковинку.

– Отлично! – поспешила с ответом Хил и резко перевела беседу в интересующее ее русло: – У вас гости?

– Да, Адам Ваха, – подтвердил Петер. – Тот, который Странника купил.

– Он страшный. Похож на чудовище! – запищал Оскар, выпуская сестру из хрупких объятий.

– Да ладно тебе, Ос! – отмахнулся Петер. – Ничего он не страшный, просто немного грубый и молчаливый.

– Нет, Петер. – Оторвавшись от сестры, мальчонка состроил серьезную рожицу и с важным видом заявил: – Он похож на злодея! Мне папа читал про такого книжку. Вот увидишь, он украдет нашу Энн, как принцессу из замка, и увезет далеко-далеко.

Ребята дружно рассмеялись над словами Оскара. Петер потрепал братишку по голове, Хил немного насупилась, что злодей украдет не ее, а Энн от души улыбнулась Оскару и всего на мгновение перевела взгляд в сторону окна. Она была уверена, что незнакомец давно ушел и перестал пристально следить за ними. Но Энн ошиблась: Адам Ваха не сдвинулся со своего места и, как зачаранный, продолжал смотреть в одну точку. И этой точкой, к большему неудовольствию Хил, была Энн.

В другой раз Энни обязательно бы смутилась. Она не привыкла к мужскому вниманию и в отличие от подруги всегда терялась, ощущая на себе заинтересованный взгляд того или иного парня. Но сейчас ей хотелось казаться смелой и уверенной, да и расстояние, разделявшее их, притупляло чувство стыда и собственной неуверенности. Бросив на мужчину открытый и приветливый взгляд, Энн попыталась разглядеть его чуть лучше, но блики стекла и постоянные вопросы братьев, сейчас так незаметно пролетавшие мимо ушей, никак не давали сложить в голове законченный образ.

– Энни, Хил, рад, что вы приехали! – раздался за спиной командирский голос Ларуса, заставляя Энн вздрогнуть и вернуться в реальность. – Арна замариновала лосося к обеду, давайте в дом.

Дружной и оживленной оравой они преодолели небольшое расстояние до дома и не менее шумно все вместе зашли внутрь. С кухни доносился аппетитный аромат жаркого, и стоило Энн повернуть свой любопытный нос на запах фирменного блюда Арны, как тут же она заметила Адама Ваха.

Мужчина медленно и изящно спускался по лестнице и походил на хищника, приметившего для себя жертву и ожидающего подходящего момента для броска. Не стоит и говорить, кого он выбрал в качестве будущей добычи.

Высокий, с горделивой осанкой, Адам, и правда, был хорош собой. Прямой нос, живой взгляд, крепкие, слегка угловатые скулы вкупе с густыми темными волосами создавали незнакомцу образ модели с обложки глянцевого журнала. Красавчик, чего греха таить! Он заметно выделялся на фоне привычных и непримечательных молодых людей, с которыми так или иначе жизнь сводила Энни.

– Отомри, сестренка! – раздался над ухом насмешливый голос Хинрика, и Энн моментально опустила взгляд, ощущая, как краска заливает ее лицо.

– Не будь дурой, Энни! – продолжал нашептывать брат. – Такие, как он, не обращают внимания на таких, как ты.

От неловкости момента Энн готова была сгореть со стыда. Как можно быстрее она стянула кроссовки, сбросила ветровку и практически бегом помчалась в свою комнату, которая, к счастью, находилась на первом этаже в противоположной от лестницы стороне.

– Энни! – остановил ее отец. – Куда ты так спешишь? Подойди ко мне, дочка.

Спорить с отцом было глупо, а не повиноваться – чревато последствиями. Поэтому Энн тут же остановилась и, собравшись с силами, вернулась к отцу.

– Адам, – с деланым дружелюбием произнес по-английски Ларус, – познакомьтесь с моей старшей дочерью Энн. Я рассказывал вам про нее вчера.

Сжав кулаки, Энн решительно оторвалась от созерцания пола и уверенно посмотрела на гостя. Взгляд серых, бездонных, пустых, словно выжженных дотла, пепельных глаз Адама пронзил ее насквозь. Если бы только раньше она послушала Хилдер и заведомо взглянула на фотографию покупателя, сейчас ее смущение не казалось бы таким ярким и понятным для всех.

Глаза в глаза. Душу в душу. И никто из двоих не хотел уступать.

– Энни, – прервал зрительный поединок Ларус. – Предлагаю после обеда оседлать Странника и показать Адаму его во всей красе. Что скажешь, дочка?

– Я могу это сделать, – перебив отца, вмешался в разговор Хинрик.

– Ты наказан, сын! – тоном, не терпящим возражений, ответил Ларус. – Ну так что, Энни?

– Конечно, пап, – радостно улыбнувшись отцу, согласилась она и вновь перевела взгляд на Адама:

– У Странника самый лучший телт¹, вот увидите!

– Думаю, я и так увидел сегодня слишком много, – прозвучал в ответ бархатистый тембр.

– Позвольте не согласиться, – рассмеялась Энн. – Уверена, я смогу вас удивить.

Уголки губ Адама дрогнули в ответной, едва заметной улыбке.

– Уже, – почти беззвучно ответил он.

_____________

¹ Телт – уникальный аллюр, присущий исключительно исландской породе лошадей.

7. Копия

Нет, судьба точно играла с Адамом. Издевалась над ним. Испытывала на прочность.

Сначала – холод и сырость, к которым молодой эмир, привыкший с обжигающей жаре и засухе, просто не был готов. Потом – этот конь, слишком норовистый и дикий, который по чистой случайности и исключительно благодаря расторопности Ларуса едва не покалечил его. Пусть необычайно красивый, пусть копия Смерча, но Адам никогда не испытывал огромной любви к лошадям, да и опыта общения с ними у него было не так уж и много. Привыкать к жеребцу, находить с ним общий язык, разыгрывать из себя заправского коневода не входило в его планы. Купить, вывезти, подарить – это максимум, на который Адам рассчитывал. Но Аллах выбрал для него более извилистый путь.

Адам осознал это, когда ночью поднялся в отведенную для него спальню. Комната размером с кладовую, с жесткой узкой кроватью и удобствами на этаже срывала последние засовы с его готового испариться терпения. Он мысленно проклинал Ангура за то, что сумел разжечь в его сердце безумное любопытство, ругал себя, что остался в этом доме, вместо того чтобы сейчас отдыхать в гостиничном номере. А еще, так и не сомкнув глаз в чужой постели, беспрестанно торопил время.

– Оторву тебе голову, Ангур! – прошипел он ранним утром, стоя у окна. Оставить Саида, Алию и свой народ ради вот этого вот всего казалось ему сейчас великой глупостью.

Стук в дверь и мелодичный голос хозяйки дома, зовущий к столу, отвлекли от размышлений.

– Спасибо! – отозвался Адам и, глубоко вздохнув, отправился вниз.

Он отдавал себе отчет в том, что находился в Европе с присущими ей свободами и традициями, и изменять что-либо не пытался. Под видом обычного европейца он молча терпел присутствие за столом детей и жены Ларуса. Он закрывал глаза на Ее бесцеремонное и неуважительное, как ему казалось, отношение к гостю и даже старался с аппетитом съедать все, что попадало в его тарелку.

Однако, когда завтрак закончился, Адам поспешил вернуться в свою комнату, сославшись на внезапную головную боль. Еще одной экскурсии по ферме в компании Ларуса он просто не выдержал бы.

Самая обычная машина такси подъехала к дому Хаканссона ближе к обеду. Адам в это время как раз стоял у окна, скрестив руки на груди. Он ждал. И если ночь в этом доме казалась ему несказанно долгой, то секунды до встречи тянулись и вовсе бесконечно.

Адам готов был увидеть все что угодно. Он был уверен, что удивит его дочь Ларуса позже: своими словами, поступками, голосом, в конце концов. Но стоило только ветру выбить золотистую прядь волос из-под капюшона одной из приехавших девушек, как необъяснимое волнение поглотило его целиком.

Как завороженный смотрел Адам на невысокую хрупкую девчонку в бесформенной толстовке и джинсах и упорно не верил своим глазам: там, внизу, в каких-то метрах тридцати от него стояла Алия. Его невеста. Его любовь. Его мечта.

– Алия… – глухо прошептал Адам, забыв обо всем.

– Алия, – сказал он чуть громче, мотая головой, чтобы сбить морок бессонной ночи. С неистовой силой продолжал он вглядываться в знакомые черты в попытках отыскать отличия.

– Алия! – грозно прорычал, так и не найдя таковых.

Казалось, дочь Ларуса услышала его звериный рык и отважилась взглянуть на него.

И вот тут Адам понял, что девушка в безликом капюшоне – лишь копия Алии! Ее взгляд был совершенно другим: дерзким, уверенным, свободным. Она заметила его, стоявшего у окна, и отвернулась, но не от смущения или неловкости, как это делала его невеста, случайно, ненароком соприкоснувшись с ним взглядом, а от пренебрежения и абсолютного безразличия.

– Таба! – процедил Адам сквозь плотно стиснутые зубы.

В голове совершенно не укладывалось, как такое могло произойти. Кто эта девушка и почему она, как две капли воды, была похожа на дочь Саида?

Дрожь, сковавшая тело, не давала ему пошевелиться. Как обезумевший, он продолжал прожигать девчонку взглядом, совершенно позабыв о нормах морали. Сейчас, в это самое мгновение, ему хотелось только одного: узнать правду! А еще – подойти ближе, чтобы, возможно, при детальном рассмотрении найти-таки весомые отличия и убедиться в очередной своей ошибке.

Вот только Энн не спешила идти в дом. Задорно смеясь, она обнимала младшего брата и с любовью смотрела на среднего. Ее лицо светилось радостью, а каждое движение было наполнено искренней нежностью. Они громко что-то обсуждали, и все дружно хохотали на весь двор, а Адам впервые пожалел, что не знает исландского.

Когда вся семья двинулась в сторону дома, эмир поспешил вниз. Даже секундное промедление представлялось ему сейчас непозволительной роскошью.

Он старался держаться уверенно: семья Хаканссона явно ничего не подозревала, а Адам прежде сам хотел во всем разобраться.

Возле входной двери вновь послышались обрывки непонятных фраз. Предчувствие скорой встречи выворачивало наизнанку.

Еще шаг, пара ступеней, и глаза Адама столкнулись с песчаным омутом очей девушки.

Копия Алии смотрела на него в упор – смело, отважно, безрассудно, совершенно не понимая, какое влияние сейчас оказывала на Адама, как своим взглядом переворачивала вверх тормашками его личную вселенную.

Среди толчеи и постоянных разговоров, кучи обуви и навешанной горой одежды, ароматов жаркого и потоков прохладного воздуха с улицы Адам видел только ее. Правда, он и сам пока не понимал, кого именно…

Тот же разрез глаз, аккуратный носик, форма лба и маленькая ямочка на подбородке. Те же губы, нежные и манящие. Те же слегка заостренные скулы. Манера поворачивать голову, чуть склоняя ее набок, и улыбка, расцветающая на лице. Даже россыпь веснушек на щеках, казалась, украшала лицо девушки тем же узором, что и у Алии.

Если бы только не ее взгляд.

«А она умеет смущаться!» – ухмыльнулся про себя Адам, заметив, как покрылись румянцем щеки девушки, стоило Хинрику ей что-то прошептать, как резко она опустила глаза, в один момент становясь нестерпимо похожей на Алию.

Сквозь пелену волнения и крайнего удивления до слуха Адама доносились чьи-то вопросы, чьи-то ответы, чей-то смех…

Черт! Как же в эти минуты Адам ненавидел пресловутый языковой барьер. Как хотел он, чтобы все вокруг вспомнили о приличиях и в его присутствии перешли на английский.

И его мечта сбылась.

Ларус своими руками передал дочь в цепкие лапы Адама, не понимая, не догадываясь, что с этого момента потеряет ее навсегда.

– Адам, а расскажите о Португалии, – сладким голоском проговорила Хил, когда обед был в самом разгаре.

За большим столом собралась уйма народа: вся семья Ларуса, подоспевший с соревнований дочери Кристоф с женой и, конечно, Адам. Для местных жителей, привыкших к монотонным будням и спокойному течению жизни, появление на их землях алмазного короля стало своего рода развлечением. В дом Хаканссона в течение дня то и дело заглядывали соседи, знакомые и даже порой те, о ком Ларус и думать уже забыл. Посмотреть на португальского миллионера с внешностью топ-модели не терпелось всем в округе.

– Что именно вас интересует? – сухо ответил Адам в надежде, что девушка поймет намек и не станет развивать тему, надоедая ему еще больше.

В этом доме он чувствовал себя неуютно. Да что там – в этой стране! Несмотря на то, что к свободным нравам европейцев он привык, еще будучи студентом Сорбонны, вести себя так, как они, он не умел и абсолютно точно не хотел. Притворяться тем, кем он на самом деле никогда не был, удавалось ему с каждой минутой все сложнее и сложнее. Но именно сейчас, мечтая докопаться до истины, он не имел права оступиться.

– Расскажите о вашей конюшне, – подала голос Энн, отчего по коже Адама галопом пробежал табун мурашек.

На мгновение оторвавшись от трапезы, Адам резко перевел взгляд в сторону девушки, сидевшей напротив него. Как же дико и непривычно ему было смотреть на нее.

Совершенная копия его невесты позволяла Адаму созерцать то, что уже много лет скрывала от посторонних Алия. Длинные волосы цвета золотистой охры сейчас не прятались под капюшоном толстовки или, как в случае с его невестой, под пресловутым хиджабом, а мягкими волнами струились по плечам, подчеркивая нежные изгибы тонкой шеи. Спортивный топ облегал стройную фигуру, акцентируя внимание на небольшой, аккуратной груди. Накинутая поверх топа фланелевая рубашка постоянно пыталась соскользнуть то с одного, то с другого плеча, привлекая внимание Адама к изящным ключицам Энн и ее бархатистой молочной коже.

Описать словами шквал эмоций, бушующих в душе молодого человека, было сложно. Он видел перед собой Алию. Он слышал ее голос. Он мог открыто общаться с нею, не опасаясь порицания. Он смело смотрел ей в глаза и даже при желании смог бы дотронуться до девушки… И все же это была не она.

– О конюшне? – переспросил Адам, не отводя глаз от Энн.

– Ну да, интересно, как у вас все устроено, – положив кусочек лосося в рот, ответила она, как ни в чем не бывало.

– Энн, оставь нашего гостя в покое! – сердито осадил ее Ларус, приняв затянувшееся молчание Адама за нежелание отвечать.

Девушка подняла ладони в примирительном жесте, что-то проворчала на своем языке и перевела свое внимание на младшего брата. Как назло, мальчишка почти не знал английского языка, и Энн общалась с ним на своем родном.

– Адам, а сколько вам лет? – промурлыкала сидевшая рядом Хилдер.

– Двадцать семь, – отрезал он.

– А где вы учились? – никак не унималась Хил.

– В Сорбонне…

– Ого, правда? А на кого? Вы знаете, я где-то читала, что там учился сам …

Как же Адама утомляла и раздражала пустая болтовня Хилдер. Пропуская большую часть ее слов мимо ушей, он дежурными фразами отмахивался от ее непрекращающихся вопросов, а сам внимательно осматривал собравшихся за столом. Больше всего его интересовали родители Энн. И если в чертах девчонки еще что-то проскальзывало от отца, то Арна казалась совершенно чужой для нее.

– В кого у Энн рыжие волосы? – поинтересовался Адам, перебив Хилдер на полуслове. К его счастью, та сидела совсем рядом, и вопрос удалось задать весьма приглушенно, не привлекая всеобщего внимания.

– Ой, и вы туда же! – Обрадовавшись, что гость все же проявил интерес к беседе, Хилдер не сразу сообразила, что волновала его мысли другая. – Это избитая песня, Адам. В роду Ларуса все женщины рыжие и похожие одна на другую. Так что наша Энн – вылитая бабушка!

– А у Ларуса только одна дочь? – наклонив голову в сторону Хил и вложив в вопрос максимум обаяния, спросил Адам.

– Да, – прошептала Хилдер, тая под его обворожительным взглядом. – Энни – единственная. Но все говорят, что мы похожи.

Адам промолчал, наградив Хилдер снисходительной улыбкой. Похожи… Теперь-то он твердо понимал, что это значит.

За перешептываниями молодой человек чуть не упустил из вида Энн, которая, извинившись, встала из-за стола и отправилась к себе. Правда, сделав всего пару шагов, она остановилась и обернулась. Закусив костяшку указательного пальца, словно только что вспомнила о чем-то, Энн с улыбкой обратилась к гостю:

– Адам, если вы не передумали, минут через тридцать лошади будут готовы.

Адам кивнул и хотел было ответить, как вновь суровый голос Ларуса его опередил:

– Энн, думаю верным будет для Адама оседлать Гавроша, а ты возьми Странника. И, дочка, далеко не отъезжайте, хорошо?

Девушка кивнула и убежала, а ее отец устремил свое внимание к Адаму:

– Гаврош при всем своем спокойствии не уступает в резвости Страннику. Уверен, он вам понравится!

– Не сомневаюсь, – согласился Адам.

– Вы не подумайте ничего такого, – поспешил оправдаться Ларус. – Просто без должной подготовки седлать Странника опасно. А так вы сможете оценить коня со стороны.

Спустя полчаса по поручению отца Петер проводил гостя к конюшне, где его должна была ожидать Энн. Вот только девушки нигде не было видно.

– Вы подождите здесь, а я сейчас сгоняю за сестрой, – разволновавшись, засуетился мальчишка. – Ее, наверно, Хил отвлекла.

Парнишка убежал, а Адам не преминул воспользоваться ситуацией и набрал Ангура.

– Видел ее, Ясин? – вместо приветствия выпалил друг.

– Видел, Ангур, – согласился Адам, шагая вдоль пустых загонов. – Только никак не могу понять, как такое возможно.

Большинство лошадей в это время находились на улице, отчего внутри конюшни было весьма тихо и спокойно. Адам медленно продвигался в глубь здания, мягко, почти беззвучно ступая по деревянному покрытию.

– И я не могу, – выдохнул на том конце Ангур. – Что делать теперь собираешься?

– Не знаю, – задумчиво ответил Адам, остановившись метрах в десяти от денника, где еще вчера Ларус показывал ему коня. Но его внимание привлек не он, а тихий голос, ласково напевающий знакомую с детства мелодию. – Я перезвоню!

Сбросив вызов, Адам сделал еще несколько шагов по направлению к стойлу и замер.

Энни стояла, прислонившись лбом к морде Странника, и, с нежностью поглаживая его, напевала тому детскую песенку.

Бесстрашная, отважная, сумасшедшая и очень глупая! Была бы воля Адама, он и близко больше не подошел к этому строптивому жеребцу. В памяти свежи были его раздувающиеся ноздри и неуправляемые копыта. И уж точно ворковать с конем Адам стал бы в последнюю очередь.

– Что ты делаешь?! – грозно спросил он, наблюдая, как от неожиданности девчонка вздрогнула и замолчала. А потом подняла на него искрящийся взгляд, наполненный трепетной нежностью, и улыбнулась.

– Успокаиваю его, – тихо, почти шепотом ответила Энн.

– Нет, ты балуешь животное и даешь ему право полагать, что главный здесь он, а не ты! – выплюнул Адам.

– Так ли важно, кто из нас главнее? – искренне недоумевала Энн. – Разве может привязанность строиться на таком глупом принципе?

– Привязанность? – переспросил Адам. – Какая, к черту, привязанность?! Это конь, животное! А ты ему колыбельные поёшь.

– Его гораздо проще уговорить сделать что-то, нежели заставить. – Взгляд Энн уже пылал от негодования. – И если вы думаете иначе, мне вас жаль.

– Взбалмошная девчонка! – прорычал Адам на арабском, возмущенный дерзким поведением Энн.

– Я передумал, – вновь перейдя на английский, решительно заявил он. – Наш договор больше не имеет значения.

– Вы о прогулке? Это и к лучшему! Странник скинет вас с себя в первую же минуту! Он терпеть не может самовлюбленных и заносчивых типов!

– Нет, Энн, я говорил не о прогулке, – зло щурясь, парировал Адам. – Завтра же конь отправится туда, где отныне ему место!