скачать книгу бесплатно
Легенда. Герои Урании
Алина Романова
Любите ли вы фэнтези так, как люблю его я? Наверное, да, раз посмотрели на эту книгу. Это настоящее фэнтези с волшебниками, драконами и сказочными существами – фейри, хотя для своей задачи я могла бы выбрать любой другой жанр – приключения или фантастику. Жанр "попаданцы", или "наши там" даёт множество возможностей для экскурсов в историю, для забавных ситуаций и получения новых знаний. И не так уж важно, кто здесь куда и зачем идёт – важны горизонты, что открываются перед читателем.Женщины ощутят на губах поцелуи, мужчины услышат звон оружия; люди "серебряного возраста", возможно, улыбнутся, вспомнив такую страну – СССР, а молодёжь узнает для себя много занятного. Получается, что моя целевая аудитория – вы все!Итак, книга "Легенда", первая из серии, к вашим услугам!Надеюсь, весёлая. Уверена, нескучная. Совершенно точно – интересная.
Алина Романова
Легенда. Герои Урании
Легенда (от лат. legenda – «чтение», «то, что должно быть прочитано») – эпический рассказ о фантастической жизни людей, животных, растений, вещей; повествование о необыкновенном приключении или героическом событии, происходившем в незапамятные времена
Пролог
Почта в Сети:
Приветствую всех, кто в Глобальной Сети! Всем, всем, кто меня слышит, камрады! Ричи, Мао, Гриня, Владимир Ильич, вся моя старая команда, ау! Задумал я, други, новый турнирчик. Как насчёт побатлиться? Игрушка называется «Legend», это turn-based strategy, как в прошлый раз. Приз – 10000000000 сольдо.
Жду заявок, подробности в «личке». Спешите, число участников ограничено!
P. S. Обязательно читайте лор[1 - Лор (англ. lore) – предание.], ведь с этого всё и началось!
Администратор
Легенда о девяти принцах, нарушенной клятве и чудесном Граале
«Любое событие, малое или большое, великое или ничтожное, незначительное или несущее судьбоносные изменения, представляется мне подобным дереву, ибо имеет корни, ствол и крону. Корни – завязка, суть первопричина события. Ствол – интрига, суть течение его. Крона – развязка, суть – последствия»
Марцеус Флинтский
(Из трактата «Размышления»)
Корни
«Рдяный с протемью закат посулил назавтра ветер. Мара, богиня сумрака, подвалов и сумасшедших, уже затянула лощины туманом, но солнечный шар ещё пылал у окоёма, точно выпученный и налитый кровью глаз. Мгновение шар висел над кромкой леса – и канул вниз, и осталось небо безглазым. Недолго над лесом дрожало розовое марево, потом и оно утаяло. На Уранию пала вечерняя тень».
– А не погано вышло! Ярко. Образно. Эффектно. Как-то пафосно даже. – Он потёр сухонькие персты и рассыпался старческим смешком, дребезжащим, будто чайник с закипающим варом. – Но! Читателю ить чего надобно? Динамизьм ему подавай! Движуху! Планеты чтобы взрывались – трах, бах! Звездолёты носились – виу, виу! Космодесантники в мегакварцевой броне! Девки чтоб сисястые в кожаных лифчиках с бластерами-шмастерами наперевес! И чудища богомерзкие изо всех щелей… да… А у меня вот здеся космодесантников нет. Ну нет их тута! Нету!!! Да и откудова им взяться?
Пригорюнившись, шмыгнул носом, и на кончике его повисла мутная капля.
– Эльфы вот с гномами имеются. Так они же теперя у всех есть! Какую пописульку ни возьми – везде оне, треклятые! Куда ни ткни, а оне тут как тут! Так и лезут отовсюду, спасу нет. Опротивели хуже дохлой мухи в похлёбке. Да и кого нынче такой «эльфятиной» удивишь? А мне, горемычному, куды деваться? Небось, выше головы не прыгнешь, Мастера Толкина не переплюнешь.
Родные «куды» с вкраплениями «туды» скрипели на зубах, точно камешки, что порой попадаются в пшёнке, но писатель по праву творца упорно сеял их всюду и щедро приправлял ими сырую мякоть текста. С яростью отчаяния схватив перо, застрочил дальше:
«В буреломном овраге ворохнулся кто-то громадный. Застонала земная твердь, заскрипели дерева, но ухабина просела и ссыпалась под его тушей. В бешенстве чудовище взревело так, что закачались верхушки елей, и всё живое окрест обмерло. Большое живое затаилось, а малое живое удохло сразу.
Но вот над ложбиною поднялась глыбовидная голова. Появилась когтистая лапа, вторая… Страшилище рывком подтянуло тулово, перевалилось через край, и потянулась сияющая река чешуйчатой брони».
– Вот вам, вот чудища-юдища! Жрите, лопайте на здоровьечко! Чудищ хотите? Их есть у меня! Хи-хи-хи!
Капля сорвалась с носа, что было совершенно неизбежно по закону всемирного тяготения, упала на пергамент и превратила конечную точку в жирную запятую. Однако автор, охваченный творческим порывом, не заметил недоразумения.
– «Инда взо-опрели о-озимые!» – неожиданно тонко, по-бабьи взвыл он, напирая на волжскую «о». – Или не взопрели, не успели? Ох, голова моя, матушки… Чтой-то на былинное потянуло. Или на классику. К старости, может быть? Былины ноне не в тренде, это вам не посткибер-панк. А вот ещё какая мода пошла: всякоразные космические инквизиторы, агенты галактические, звёздные инператоры-диктаторы, бароны да прынцессы. А как без прынцесс? Никак нельзя. Оне, как кенгуру, даже в космосе скачут! Или, может, я не то читаю? – прибавил он с неизбывной тоской. – А вот у нас в Урании всё по-простому, по старинке, без выкрутасов, всё чинно-благородно. Однако былинность уберём.
И продолжил:
«На поляне стоял дракон. Как вздыбившийся тираннозаврус, он возвышался над окружающим подлеском, и кожа его льдисто сверкала. И без того обычно багряные, зраки его горели раскалёнными печами. Ящер шаркнул лапой, расправил крылья и мощным толчком послал тело ввысь. Десяток взмахов – и он поднялся на немыслимую высоту, становясь то быстрым росчерком белого огня, то светящейся точкой. Он любил плавать здесь, среди жуткой стужи – кувыркался, ложился на облака, порою ныряя в них с головой, выписывал спирали и мёртвые петли.
Наигравшись вдосталь, дракон устремился к земле.
Мелькнуло сонное озеро с покосившимися мостками, коровий выгон и горсть домишек, чьи крыши смахивали на каракулевые шапки.
– Сестрёнка, подивись! – к оконнице прилип взъерошенный малыш. – Глянь: звезда летит!
– А ты, глупый, и желанье не загадал.
– Так не поспеть же!..
Вспахав дёрн когтями, дракон затормозил. Заботливо смахнул с крыльев влагу, сложил их и оглянулся.
Уж совсем стемнело. В ночную прохладу вливался аромат цветущих яблонь и запах человеческого жилья: горячего хлеба, остывающих печек, сена и старых брёвен. Окошки в домах зажглись свечными огоньками, в листве тихо вздыхал ветер.
Ящер подвернул хвост, присел на задние лапы и сгорбился. Похожий на снежную крепость, какую возводят дети зимой для «Царя Горы», дракон ждал. Иногда встряхивал головой и фыркал шумно, как лошадь – в ноздри лезла мошкара.
Мрачные тени крестили поляну перед ним, шелестела трава. Где-то у озера несмазанной телегой скрипел коростель.
Внезапно одна из теней, гуще и темнее прочих, прыгнула вперёд. «Хозяин?» – послал он мысленный зов. «Я, – был ответ. – Помоги мне». Дракон чуть приподнялся, и его брюхо охватила ременная петля упряжи. Привычное движение, и вот уже на холке примостилось седло с причудливо изогнутой лукой. Дракон преклонил колено, и в седло взлетел высокий мужчина в чёрной броне[2 - Здесь и дальше бронёй будет называться не только кольчуга, но и защитный рыцарский доспех; соответственно, полуброня – часть такого доспеха, состоящая из нагрудника (кирасы), шлема, наручей и наголенников.]. Плащ окутывал его мазком мрака».
– Нет, нет, не то! – длинный жёлтый ноготь, зазубренный и страшный, точно у богомола, сердито исчеркал последнюю фразу. – Дешёвый штамп. Штампы уместны только в газетных передовицах. Там если взрыв, то «прогремел», если землетрясение, то обязательно «разрушительное» (о другом нехрен и сообщать).
Не успешнее ли будет «тьма окутывала его летучим плащом»? Помилуйте, почему вдруг «летучим»? Или так: «тёмный плащ взвихрился крылами мрака…»
То ли под облагораживающим влиянием литературной музы, то ли из внезапной прихоти, то ли ему просто надоело придуриваться, но писатель теперь выражался грамотно, отбросив всяческие посконные «здеся» и заскорузлые «тама».
– А, и пёс с ним. Пусть будут «крыла».
«Опять купался! – укорил рыцарь, подбирая поводья. – Думаешь, приятно сидеть на тебе, когда ты весь мокрый?» Дракон возмущённо хлестнул хвостом: «Было бы лучше, принц Морер, если б я был весь ГРЯЗНЫЙ? По вашей милости я весь день прятался в овраге, точно жаба! Проклятая яма совсем доконала меня, а вам и горя мало». Рыцарь слегка смутился. «Ладно, ладно, Штерн, не ворчи».
Некромайтер повернулся, скрипнуло седло.
«Мой господин, у вас кровь на перчатке».
«Да?»
Морер тайком слизнул её.
«Пора валить отсюда. Сейчас начнётся», – и он с весёлым любопытством глянул на неясные силуэты домов. «И что это вам вздумалось, хозяин, охотиться на землях вашего брата? – Штерн распростёр хрустальные крылья, готовясь к прыжку. – Будто мало дичи в ваших собственных угодьях». «Чужое-то слаще, а?» – хохотнул тот.
И тут в ночи раздался отчаянный вопль.
– Мамочки! Мамочки мои-и-и! Люди добрые!
Захлопали двери, заполыхали факелы, послышались встревоженные окрики. А рыдающий голос всё тянул в безнадёжной тоске:
– Разорва-а-ал… как есть разорва-а-ал мою дитятку ненаглядную оборотень окаянный, только на минуточку отлучилася-а-а-а…
Ему вторил собачий вой.
«И почему они всегда так орут? – с неудовольствием обронил всадник, повернув белое лицо, похожее на морду дохлой мурены. – Летим!»
И Штерн со своим седоком взмыл в небо, на котором уже проступали робкие бледные звёзды.
Близилось утро, когда вдали показались стены Мертвятника. Дракон, предвкушая заслуженного тельца и отдых, быстрее замахал крыльями… и тут всадник резко натянул поводья. Перед ним заполошно кружился голубь. Словно потеряв всякое соображение, кидался вверх и вниз, туда и сюда, дождём сыпались цветные пёрышки.
– Что за фокусы?! Пшёл!
Морер занёс стальной кулак, чтобы пришибить наглую тварь, но птица спикировала чуть не ему в лицо, мазнув крылом по забралу, и сгинула.
«Что это было, хозяин? Бешеный фантом?»
«Если бы… Отправляемся в Карбоник, Штерн. Приказ отца».
Он разговаривал сам с собой за неимением другого собеседника.
Сначала удивлялся полному, абсолютному одиночеству. Потом пришло раздражение, потом – отчаяние. Затем он испугался. Со временем прошёл все стадии: от алого бешенства до вялого бессилия. Был даже период, когда он упивался своим положением, находя в нём какую-то горькую радость. А потом просто привык.
– Что бесит: многие «создатели вселенных» (я разумею авторов фэнтези) имеют претензию вставлять свои стишки, как будто и без них не тошно. Например:
«Герои мифов и легенд,
Сыны Урании прекрасной
Стоят на страже. Тьма и Свет
Мечу и Посоху подвластны.
Конь бледный, скаля жемчуга,
Дрожит, покрытый снежной пеной,
А чёрный конь, узнав врага,
Чепрак рвёт в клочья драгоценный.
Две грани острого клинка,
Две стороны одной медали:
Любовь – вражда, утёс – река,
Тепло руки – и холод стали.
Друзья давно минувших лет,
Герои детских сновидений…
Вы – те, кого уж больше нет!
От вас остались только тени.
Но стоит лишь закрыть глаза,
Как снова оживает сказка,
И волшебство, и чудеса,
И жизнь, и смерть под общей маской».
Ага, как же, стоят они на страже! Делать им, что ли, нечего? А про коней вообще не понял. Это намёк на Апокалипсис? Типа «всадники Апокалипсиса», «конь блед»… А куда ещё двух лошадок девали? Куда, мне интересно, на колбасу? И отчего они враждуют? Так и знал, что это вздор. И тени, тени! Ой, держите меня семеро! Какая высокопарная ахинея! Графоманы чёртовы. Да я бы с такими «перлами», извиняюсь, в сортир не пошёл. Бездари! Так и тянет повеситься на Иггдрасиле! Шутка. Это я так шучу. А магусы-то у них каковы, магусы! – Он ядовито захихикал. – Курам на смех, ей-ей! И из глаз-то у всех «глядит Тьма» (или «мудрость веков»), и молнии-то «срываются с кончиков пальцев», и навершия-то посохов «посылают слепящий луч света»! Да ещё все эти разнокалиберные Разрушители, Вершители-нарушители, Губители и Гонители, Светлые и Тёмные Мессии, Неназываемые и Вызываемые, Предтечи, Князья Света, Тьмы и прочие отпрыски Высших Сил – и обязательно с БОЛЬШОЙ БУКВЫ… Очередная фэнтезийная псевдосупердрянь. Только где тут художественные достоинства? А? Где, я вас спрашиваю?! И кому они вообще нужны, достоинства эти? Мне, что ли?!
Разозлившись, так ткнул в столешницу, что превратил перо в какую-то нелепую кисточку.
– Уф-ф… Ну и чушь. Где ж мне купить плазмотрон? Может, удастся застрелиться? Вот многие зовут меня противным занудным старикашкой, который злобно пукает на популярных литераторов. Да к тому же отягощённым манией величия, раз я всё критикую. Но это моя точка зрения и больше ничья. Я имею на это право, господа, имею! Потому что очень, очень стар и прочёл все книги на свете… Ну, раз так полагается, у меня тоже будет много ББ – Больших Букв. И маленьких тоже.
«– Туру туру туру-ру! Ту-ту-ту ру-ру! – пел рожок, объявляя сбор.
Оживлённые возгласы, звон сбруи, приглушённый мягкой хвоёй стук копыт. Голоса, мелодичностью спорящие с флейтами.
– Аэлорн! Позвольте выразить вам восхищение, мой друг, опять у вас ягдташ полон.
– Пустяки, милейший. Горько признаться, но наследник снова меня обошёл.
– Ах, это просто невыносимо, его проклятый сокол бьёт без промаха.
– Разве это удивительно? Птица выучена в Троллидоре.
– Всегда ему достаётся самое лучшее… Не то чтобы я завидовал, вы меня понимаете, но… как-то несправедливо.
– О какой справедливости вы толкуете, если речь про принца…
– Сюда, сюда! Скачите к нам, мы давно ждём вас!
– Туру туру туру-ру! Ту-ту-ту ру-ру-у-у-у… – в последний раз прогудел сигнальный рожок.
Эльфы от озера со всех сторон стекались к месту встречи. Демонстрировали друг другу связки дичи, мерялись добычей и хвастались ловчими соколами и ястребами. Под ногами лошадей прыгали пойнтеры.
– А он его влёт!
– Не успела стая подняться, как трое моих уже сидели на трёх тушках!
– И вот я срываю колпачок…
– Эверленн, вы победили и в этот раз?
– Право, здесь нет моей заслуги, друзья, – к прогалине выехал юноша с крупной птицей на руке, – этот сапсан поистине достоин королей.
Охотник любовно подул на перья сокола, и тот встопорщил их на крапчато-сизой спине, переступив по перчатке. Звякнули золотые бубенцы.
– Как его зовут?
– Шахид.
– Это опасное имя, имя смертника. Он у вас разобьётся.
– Да что вы!
– Непременно разобьётся. Предлагаю обмен: два моих лучших кречета за вашего.
