Имя, запечатанное во тьме

Она не успела договорить. В неё полетела подушка, затем вторая, а следом и третья, запущенная с такой силой, что та сбила с тумбочки Динину коллекцию ароматических свечей. Через секунду Дина уже лежала на полу, беспомощно улыбаясь из-под импровизированной горы пуха, пера и разбросанных восковых кусочков. Лилиана же, стоя над ней, звонко заливалась смехом, и на мгновение вся её утренняя злость рассеялась, как туман под солнцем.

– Одно радует, – проговорила Дина, выбираясь из-под завалов и отряхивая розовую пижаму с единорогами, – ты всё-таки смеёшься, а не испепеляешь всё взглядом. Но это тебя не спасёт! – с воинственным кличем она схватила две самые большие подушки и начала метать их в ответ с энергией заведенной пружины.

Лилиана лишь ухмыльнулась, и, не двигаясь с места, чётко, почти небрежно, произнесла: «Ванэш». Магия, холодная и шелковистая, обволокла её, и она растворилась в воздухе, словно её и не было. Ни одна из летящих подушек не достигла цели, бесславно шлепнувшись о стену.

– Так не честно! – запротестовала Дина, топая ногой, словно капризный ребёнок, которому не купили конфету. – Использовать боевые руны в подушечных боях! Это низко!

– Правилами не запрещено, – снова материализовавшись прямо перед ней, парировала Лилиана, поправляя свою и без того идеальную хвост. – Всё, мне пора. Лишние десять минут из-за тебя под этим ледяным дождем бегать не хочется. Он, наверное, уже там строчит в блокнотике мои опоздания.

С этими словами она выскочила из комнаты, оставив Дину разгребать последствия их утренней битвы. Но едва Лилиана ступила на лестничную площадку, как её настроение снова упало ниже плинтуса. Навстречу, спускаясь по лестнице с томным видом и с обыденной ухмылкой, шло её второе, и, пожалуй, самое раздражающее утреннее несчастье.

– Лилиана, какие судьбы! Какая встреча! – Лиам растянул лицо в подобострастной, насквозь фальшивой улыбке. – Бегать с братцем моим собираешься? А я, как на зло, тоже на пробежку. Не составишь мне компанию? Будет веселее, чем молча пялиться в его каменную спину.

Она проигнорировала его, как пустое место, и продолжила спускаться, глядя прямо перед собой. Игнор – её коронное, отточенное годами оружие против всего королевского семейства.

– Эй, вообще-то некультурно игнорировать других людей! – крикнул он ей вслед, сделав глоток какао. – Особенно таких очаровательных и щедрых на внимание очаровашек, как я!

Это заставило её остановиться. Она медленно, с театральной неспешностью, обернулась, и её взгляд был леденящим, способным заморозить лаву.

– Тебя послать грубо или культурно? Выбирай. У меня мало времени.

Лиам задумался на секунду, преувеличенно почесав подбородок и скрестив руки на груди.

– Хм, сложный выбор. Давай, пожалуй, культурно. Я сегодня в настроении для изысканных манер.

– Ваше высочество, – она сделала небольшой, насмешливый реверанс, – соизвольте оказать мне, ничтожной простолюдинке, величайшую милость и покинуть моё незавидное общество. Сия серая мышка не желает составлять вам компанию, а уж тем более лицезреть вашу светлую, сияющую персону. Ей и так с лихвой хватает ежедневного общения с её величеством Принцессой, – она выпалила это с таким ледяным, отточенным сарказмом, что слова, казалось, покрывались инеем и падали на пол с мелодичным звоном. – А теперь, если ваш изысканный вкус удовлетворен, перейду к сути. Вали в преисподнюю. Желательно, навсегда. – Развернувшись на каблуке, она ушла, оставив его на лестнице с глуповатым выражением лица.

– Я просил культурно, а не комбо «сарказм и угроза» два в одном! – успел крикнуть он ей вслед, но уже не стал догонять. Мало ли, эта фурия ещё и зубы покажет.

Лилиана вышла из общежития, пылая от ярости, которая согревала её лучше любой куртки. Надо же было встретить эту королевскую выскочку с его желанием поболтать! И так настроение было ниже нуля, а тут он, словно нарочно подосланный демон-искуситель. «Очаровашка»… фу, с ума сойти. И тут её взгляд, словно по закону подлости, упал на вторую головную боль недели, уже поджидавшую её под навесом. Спасибо, хоть этот был не так болтлив, как его младший братец, но от этого не менее невыносим.

– Судя по твоему убийственному выражению лица и тому, что Лиам только что выскочил из общежития с видом кота, которого окунули в воду, могу с уверенностью на девяносто семь процентов предположить, что вы пересеклись, – констатировал Эндрю, изучая её с тем аналитическим бесстрастием, которое выводило её из себя. – Я прав?

Она лишь грозно посмотрела на него, и всё её существо кричало: «Да, чёрт возьми, прав, и это твоя вина, что он вообще существует!»

– Катись к чёрту, желательно вместе со своим болтливым братцем! – бросила она и рванула с места, врезаясь в холодные струи дождя, будто в объятия старого врага.

– К слову, – он легко догнал её, его дыхание было ровным, будто он не бежал, а прогуливался по парку, – ты опоздала. Если быть педантично точным, – он демонстративно посмотрел на хронограф на запястье, – на три минуты и сорок две секунды. Сегодня я тебя великодушно прощаю. Даю зуб, что к этому приложил свою легкомысленную руку Лиам.

– Благодарю, что вы, ваша светлость, проявили неслыханную милость и пощадили меня, грешную особу, – продолжала она свой ядовито-саркастический монолог, не сбавляя темпа и шлепая по лужам так, что брызги летели во все стороны. – И уж тем более за то, что до неё докопался ваш драгоценный младшенький. Весь в папу, небось.

– Долго ты будешь вот так вот говорить этим нарочито-придворным тоном? – спросил он, и в его голосе впервые за утро прозвучала лёгкая, почти незаметная усталость, словно он устал не от бега, а от её постоянного противостояния.

– Да, принцесса, – она бросила на него боковой взгляд, полный вызова. – Иначе, боюсь, то, что ты услышишь о себе нового, тебе не понравится. А теперь, если твоё королевское высочество не возражает, не болтай и беги. Дождь, между прочим, усиливается. – Она резко ускорилась, сделав рывок, и оставила его позади, растворившись в серой пелене ливня.

Эндрю больше не настаивал и не пытался её догнать. Он просто бежал с своей идеальной, выверенной техникой, предоставив ей выплеснуть пар. После пробежки, мокрая, злая, но чуть-чуть более спокойная, Лилиана помчалась в душ, а затем с Диной – на завтрак, где её ждало новое испытание.

– Ну и посчастливилось же мне сегодня встретить этого Лиама! – бушевала Лили, с такой силой разламывая булку, что та угрожающе хрустнула. – Как будто на мою бедную, многострадальную голову свалились все тридцать три несчастья разом! Ну и выскочка! Злости не хватает, просто бесит! Он как навязчивая мушка, которую невозможно прихлопнуть!

Дина, с тарелкой овсянки, не успела ответить, как в их разговор, словно незваный актер на сцену, влез чей-то до боли знакомый нахальный голос.

– А я тоже очень был рад тебя увидеть, – проговорил Лиам, проходя мимо их стола с подносом, заваленным сладостями. – И я без сарказма, если что. Честное королевское! – И, бросив ей победный взгляд, он тут же ретировался к своему столу, где уже сидел Эндрю с группой старшекурсников.

Лилиана от злости согнула свою ложку пополам с таким металлическим хрустом, что за соседним столиком вздрогнули двое первокурсников.

– Ого, ну и силища у тебя, – присвистнула Дина, с опаской глядя на деформированный столовый прибор. – Напомни мне никогда не переходить тебе дорогу. И не есть из твоей тарелки.

– Бесит! Наглый, напыщенный, самодовольный индюк! Вот кто он! – казалось, пар вот-вот пойдёт у неё из ушей. – Он думает, что его улыбка и титул решат все проблемы!

– Мда, не завидую я ему, если бы он остался. Думаю, он предвидел последствия и благоразумно смылся куда подальше, а именно – под защиту братца, – кивнула Дина в сторону стола Ардеров.

– Я это так просто не оставлю. И так долго терпела его выходки, – заявила она, и её взгляд, тяжелый и обещающий расплату, упал на тот самый стол.

– Лили, что ты собралась делать? – настороженно спросила Дина, видя знакомый блеск в её глазах. – Помнишь, что случилось с последней грушей?

– Сейчас увидишь, – ухмыльнулась Лилиана, и в её глазах вспыхнули опасные, веселые огоньки. Она отодвинула тарелку и, положив руки на стол, начала тихо шептать слова на древнем языке, тем самым, что использовался для сложных, неафишируемых заклинаний.

Дина насторожилась – эти слова она слышала разве что на дополнительных лекциях Морианы Бренон. Неудивительно, Лилиана, как заправский книжный червь, облазила, судя по всему, все уголки библиотеки в поисках новых рун и заклинаний, в то время как Дина еле-еле справлялась с обязательной программой.

Дина перевела взгляд на Лиама, который что-то оживленно рассказывал своему брату. «Бедный, бедный пацан», – мелькнуло у неё в голове. Лилиана явно не собиралась ограничиваться согнутой ложкой. И тут, прямо из ниоткуда, над головой Лиама появилась и лопнула громадная, прозрачная сфера, и на принца вылилось, судя по запаху хлора, не менее ведра ледяной воды для мытья полов. Лиам вскочил с места с оглушительным, нецензурным возгласом, от которого даже Эндрю поднял бровь. Весь стол, его роскошная куртка и идеальная прическа были безнадежно испорчены.

Осмотрев зал и заметив, что все смотрят на него с смесью ужаса и веселья, кроме одной особы, которая с невинным видом доедала свой йогурт, он что-то яростно прошептал, тыча пальцем в сторону Лилианы. Над её головой должно было материализоваться нечто отвратительное и квакающее, но что-то пошло не так. Вместо этого огромная, пятнистая жаба с глухим шлепком возникла прямо на его собственной, мокрой голове.

Лилиана тихо ухмылялась, её радости не было предела. Лиам, сжимая кулаки и скинув с себя квакающее украшение, направился к их столику с лицом, на котором буря сменялась попыткой сохранить остатки достоинства.

– Это что? – прошипел он, тыча мокрым пальцем в свою испорченную одежду. – Детский сад? Устроила потоп?

– Лиам, привет! – Лилиана подняла на него широкий, невинный взгляд. – Ого, ты что, искупался? Прямо в столовой? И подружку новую, я смотрю, нашёл? Мило. Совет на любовь вам – на свиданиях всё-таки стоит выглядеть посуше! – она сделала вид, что собирается отвернуться и продолжить завтрак.

– Подожди ты отворачиваться и послушай…– начал он, но Лилиана резко встала, перебивая.

– Нет, голубчик. Это ты послушай меня, – её голос потерял всю притворную легкость и стал низким, опасным. – Моё терпение не безгранично, как океан. Я закрывала глаза на твои выходки, колкости и дурацкие ухмылки слишком долго. Если ты королевский отпрыск, это не даёт тебе право ходить и задирать любого, кто на глаза попадётся, как будто мы все здесь твои придворные шуты.

– Как… как тебе это удалось? Почему я не смог использовать заклинание? – он смотрел на неё с новым, неподдельным интересом, сквозь злость.

– Моя магия сильна, и владею я ею куда лучше, чем ты своей, видимо, предполагаешь, – она холодно улыбнулась. – Это, – она обвела рукой пространство вокруг себя, – простое защитное заклинание второго уровня, предназначенное для отражения низкоуровневых атак от носителей с силой ниже пятидесяти процентов. Или ты настолько слаб, что не смог пробить такую простенькую защиту, или заклинание выучил кое-как, по принципу «лишь бы сверкнуло». А теперь, если твоё королевское высочество изволит, прошу меня простить, мне пора на пары. Ещё увидимся, Лиам. – Последнее слово она выплюнула ему прямо в лицо с такой презрительной интонацией, что он отшатнулся.

– Ну и стерва, – с почти уважением выдохнул он, глядя ей вслед.

– Молодец, открыл новый континент. И это далеко не худшее, что я могу сделать, – бросила она через плечо и вышла из столовой с гордо поднятой головой, оставив его мокрым, воняющим хлоркой и с разбитым самолюбием.

…

– Лиам, братишка, должен признать, она тебя уделала. При всем зрительном зале, – констатировал Эндрю, подходя к нему с сухим полотенцем в руках.

– Она меня уделала, – безропотно согласился Лиам, принимая полотенце и вытирая лицо. – Пока что уверенная победа со счетом 1:0 в её пользу. Но это ещё не конец игры, братец. Зла я на неё, конечно, не держу, даже забавно немного… Но она публично опозорила меня на глазах у половины академии. Я, как представитель династии, не могу это так оставить. Я собираюсь сделать ответный ход. Безвредный, но… запоминающийся, – пообещал Лиам и направился к выходу, чтобы наконец переодеться, скинув с себя мокрую куртку.

…

– Лилиана, ты не боишься, что он всё-таки серьезно отомстит? – спросила Дина, догоняя подругу в коридоре. – Он же всё-таки принц. У него ресурсы.

– Пусть попробует, – уверенно ответила Лилиана, поправляя ремень сумки. – Я его за километр чую, как вонь дешевого парфюма. А магию, направленную лично против меня, я чувствую ещё дальше. У него не получится подкрасться незамеченным.

После пар её ждала тренировка по искусству боевой магии с самим ректором Фельвор. Та, высокая, худая и вся из себя стальная, разделила их на пары, объявив своим скрипучим, как ржавые ворота, голосом: «Убивать нельзя. Калечить – можно. Учитесь бить так, чтобы противник не встал. Жалость на поле боя – верная смерть».

Лилиане в партнёры по несчастью достался тщедушный, бледный паренёк, который, казалось, с трудом удерживал в дрожащих руках даже тренировочный магический фокус. «Как его вообще сюда приняли? По блату?» – с тоской подумала она, уворачиваясь от его первого, жалкого выпада. Не желая по-настоящему его калечить и тратить время, она пару минут просто уворачивалась от его неуклюжих, предсказуемых атак, словно от назойливого комара, а затем, окончательно устав от этого нелепого зрелища, обезоружила его одним щелчком и плавно, почти нежно, уложила на мат, придушив болевым на пару секунд.

– Это всё? – подойдя к ректору, стоявшей у стены с невозмутимым лицом, спросила Лилиана.

– Вообще-то да. Ты победила? – та посмотрела на распластавшегося на мате и тихо стонущего парня. – А, всё ясно. Можешь идти. На следующей неделе подберу тебе кого-то… посерьёзнее.

Поблагодарив кивком, Лилиана направилась в женские раздевалки, чувствуя легкое разочарование. Ей нужен был вызов, а не подачка. После направилась в общежитие. Войдя в пустой душ, она вздохнула с облегчением. Тишина. Наконец-то. Едва взяв в руки свою бутылочку с шампунем с ароматом лаванды и черники, она почувствовала неладное. От пластика исходил лёгкий, чужеродный, едва уловимый магический след, не принадлежавший её собственной магии. «Вот гадёныш», – мелькнуло у неё в голове, и имя виновника возникло само собой.

Она не стала рисковать. Вместо того чтобы наносить шампунь на голову, она капнула немного средства на тыльную сторону своей ладони и смыла. Эффект не заставил себя ждать. Через несколько секунд волоски на её руке приобрели ярко-фиолетовый, почти неоновый оттенок и стали жёсткими, как проволока, торча во все стороны.

«Лиам, тебе повезло, что я это не нанесла на голову», – мысленно обратилась она к невидимому обидчику. «Ладно, будь по-твоему. Хочешь видеть меня фиолетовой – так тому и быть. Но посмотрим, кто выйдет из этой игры победителем».

Она воспользовалась шампунем Дины, а затем, подойдя к большому зеркалу, туго обернутому паром, нашептала короткое, но сложное заклинание трансмутации, почерпнутое из «Энервиум Арканум». Магия, теплая и живая, пробежала по её коже головы. Её обычные каштановые пряди приобрели глубокий, благородный, насыщенный тёмно-фиолетовый, почти чернильный оттенок. Они стали на вид еще более шелковистыми, блестящими и здоровыми, выглядя даже лучше, чем до пакости Лиама. «Посмотрим, кто будет смеяться последним», – с удовлетворением подумала она, собирая волосы в высокий хвост.

Вернувшись в комнату, она с Диной отправилась на обед, специально выбрав маршрут мимо стола, где сидели братья Ардер. Лицо Лиама, когда он увидел её новые, шикарные фиолетовые волосы, было бесценным. Его глаза расширились, челюсть отвисла, а затем он попытался сделать вид, что ничего не произошло, но было поздно. Лилиана уловила, как он что-то быстро прошептал под столом. И почти сразу же участок на её руке, куда она наносила пробный шампунь, начал ужасно, нестерпимо чесаться.

«Ага, вот в чём твоя игра, – грозно подумала она, не подав и виду, что что-то почувствовала. – Не просто испортить внешность, а довести до сумасшествия». Она мысленно произнесла контрзаклинание, и зуд мгновенно утих. Его удивление и разочарование, когда она спокойно продолжила есть свой суп, не почесавшись ни разу, снова доставило ей огромное, сладкое удовольствие. Счет стал 2:0.

…

В половине шестого, после всех пар, Лилиана с уже привычной неохотой зашла в тренировочный зал. Эндрю был уже там, выполняя сложные упражнения на гибкость с таким совершенством, что это вызывало раздражение.

– Ты тут, что, живёшь? – поинтересовалась она, проходя мимо него к стойке с водой. – У тебя есть своя комната или ты просто перемещаешься между этим залом и кабинетом?

– Можно и так сказать, – ответил он, не прерывая движения. И в этот самый момент с верхней балки, прямо над её головой, с глухим, зловещим грохотом свалился огромный, пыльный мешок с мукой. Он приземлился точно на то место, где она только что стояла, подняв облако белой пыли.

– Бу! – произнесла Лилиана, появляясь за спиной у невидимого до этого момента Лиама, который замер в позе затаившегося охотника.

– Милостивые боги! – вздрогнув от неожиданности, воскликнул он, становясь видимым и отскакивая от неё. – Как, мать твою, ты это делаешь? Я был невидим! Руна второго уровня!

– Чуйка, – усмехнулась она, с наслаждением глядя на его испуганное лицо. – И запах твоей тупой самоуверенности за километр слышен. Ну, командир, – она повернулась к Эндрю, который смотрел на них с выражением глубокого, накопившегося раздражения, – что на этот раз придумал на тренировку? Опять будем сражаться с этим клоуном? Я его уже раз побелила, могу и второй!

– Вы меня окончательно задрали со своими детскими шутками и выяснениями отношений, – раздражённо, сквозь зуба, проговорил Эндрю. – Знаете что? Оставлю-ка я вас одних в этом помещении. Развлекайтесь. И запечатаю дверь. Надеюсь, это охладит ваш пыл.

С этими словами он резко щёлкнул пальцами. Все двери и окна с грохотом захлопнулись, а по периметру зала вспыхнула яркая, переливающаяся защитная печать, блокирующая любые попытки телепортации и магии разрушения. В воздухе перед самым носом у Лилианы появилась светящаяся, язвительная надпись: «Чтобы не сбежали и не поубивали друг друга. Надеюсь на вашу благоразумность». Надпись тут же исчезла, а вместе с ней испарились последние остатки её хорошего настроения.

– Класс, – мрачно, с ненавистью глядя на дверь, проговорила она. – Что за изощрённые, садистские методы воспитания у него? Крыша поехала, что ли? Он что, думает, мы первоклассники?

За дверью послышался тихий, но отчётливый довольный смешок.

– Вот подлец, – прошипела она, сжимая кулаки.

– Змеёй скоро станешь такими темпами, – не удержался от колкости Лиам, отряхивая муку с плеча. – Шипишь и так, и эдак.

– Заткнись, – потребовала она тоном, который не терпел возражений и обещал скорую расправу.

– Бр, жутко даже стало. Тон как у моего папаши, когда я на его любимого грифона верхом прокатился и чуть не разгромил тронный зал.

– Ладно, – она с силой выдохнула, пытаясь взять себя в руки. – Я пришла сюда тренироваться, а не слушать твой бред. Иди посиди в углу, порисуй на песке или не знаю, что ты обычно делаешь, когда не строишь козни, и не мешай мне. Иначе кину в тебя вот это, – она угрожающе достала из ножен на поясе один из своих изящных, но смертоносных клинков.

Он тут же отпрыгнул на безопасное расстояние. И в тот же миг на полу между ними ярко вспыхнула новая светящаяся надпись: «Я же сказал – не поубивайте друг друга. В таких ситуациях ножи – не игрушка для детишек. Убери».

– Сволочь! – прошипела она в пустоту, глядя на потолок. – Он у меня не один!

Но едва она это произнесла, как остальные ножи на её поясе тут же бесследно исчезли. На полу замигала новая, раздраженная надпись: «Теперь ни одного. У Лиама тоже. Развлекайтесь, детишки, как хотите. Только тихо».

– Да иди ты к чёрту! – крикнула она в пустоту, понимая, что он всё слышит, и подошла к ближайшей уцелевшей груше, начав вымещать на ней всю свою накопленную ярость.

– Полегче, девушка, – заметил Лиам, усаживаясь на маты в метре от неё. – Одну грушу ты уже отправила к Асуре на прошлой неделе. Пощади ты эту, бедную, хотя бы. Она же ни в чём не виновата.

– После твоей несостоявшейся, идиотской шутки с мукой я бы на твоём месте сидел тише воды, ниже травы, – рявкнула она и нанесла сокрушительный удар в перчатках. Груша с треском развалилась на несколько частей, и песок хлынул на пол. – Прошлая, между прочим, подольше пожила. Эта какая-то хлипкая попалась.

– Ты как вообще заметила подмену шампуня? – спросил Лиам, глядя на неё с нескрываемым любопытством. – Я же всё так аккуратно подменил.

– Даже не отрицаешь? – она повернулась к нему, тяжело дыша. – Значит, точно ты. Запах был странный, не мой. И магический след… детский. Сомнения, конечно, присутствовали, но ты себя выдал сразу, – коротко ответила она.

– Ого. И что, будешь теперь буйствовать, кричать, злиться на меня? – ошарашено спросил он. – Или в меня тоже что-нибудь кинешь? Хоть ножей и нет.

– Пока живи. Радуйся. К Асуре и его жнецам ещё успеешь наведаться. А пока я просто хочу уйти отсюда. И я прекрасно знаю, что если буду дальше рвать и метать, он нас тут до утра продержит. Ему, видимо, доставляет удовольствие смотреть на мои мучения.

– Это была угроза? – уточнил он, приподняв бровь.

– Констатация факта и предупреждение. Решай сам.

– Может, он меня пощадит и отправит назад, к ужину. Или же… я стану призраком и буду доставать тебя всю оставшуюся жизнь. Чтобы тебе жизнь мёдом не казалась. Буду по ночам стонать под твоей кроватью, – он зловеще пошевелил пальцами.

– Во-первых, Асура пощады не знает. Он бог смерти, а не милосердия. Всё, что мертво, должно оставаться мёртвым, а не бродить и пугать девушек. Во-вторых, не дай бог мне видеть твою глупую морду всю оставшуюся жизнь. Это похлеще любого проклятия.

– Многие девушки, я тебе скажу, были бы рады видеть меня всю жизнь, – он самодовольно откинул прядь волос со лба.

– Вот и иди к ним. Что ты ко мне пристал, как репей? – она с раздражением махнула рукой и отошла в самый дальний, тёмный угол зала, садясь на пол и прислонившись головой к прохладной стене.

Он, конечно же, последовал за ней и уселся напротив.

– Чего тебе ещё от меня надо? – недовольно буркнула она, закрывая глаза.

– Мне скучно. А бесить тебя – единственное стоящее развлечение в этом каменном мешке. Твоя реакция бесценна.

– Ты неисправимый идиот.

Больше она не реагировала на него, не отвечала на вопросы и не поддавалась на провокации. Он минут десять пытался её разговорить, строил глупые рожи, сыпал колкостями и даже попытался показать фокус с исчезающей монеткой, который, впрочем, тоже закончился неудачей. Убедившись, что это бесполезно, и что она погрузилась в подобие медитации, он с обреченным вздохом отполз подальше, и они оба молча, в разных углах, ждали, пока Эндрю смилуется и выпустит их.

Ровно через час, как по расписанию, дверь наконец открылась. Лилиана не стала терять ни секунды. Едва Эндрю переступил порог, оценивающе оглядывая зал, в него со свистом полетел небольшой, но плотный сгусток магической энергии, который она собрала за время заточения. Он легко, почти не глядя, увернулся, и заклинание с шипением рассеялось о стену позади него.

– Ты серьёзно пыталась в меня попасть этим примитивным сгустком? – удивлённо поднял бровь Эндрю, глядя на неё.

Лилиана лишь пожала плечами, вставая и отряхиваясь.

– Попытка – не пытка. Мало ли, повезло бы, и попала бы. Освежила бы твой чопорный образ.

– Я тебе не Лиам, чтобы попадаться на такие пустяки.

– Эй! – возмутился Лиам, поднимаясь с пола. – Я тут вообще-то присутствую!

– Тоже мне, крутой и неуязвимый, – фыркнула она и, не оглядываясь, направилась к выходу, на ходу надевая куртку. – Ни на секунду больше в этой камере пыток не задержусь. У меня и своих дел полно.

…

– Не день, а одна сплошная сказка. Прямо братья Гримм отдыхают, – саркастически протянула Лилиана, входя в комнату и скидывая куртку на стул.

Дина, сидевшая на кровати с книгой по истории магических законов, отложила фолиант.