Негаданно-нежданно, или Учебник для оперативника

– Твое дело рассказать. Кто эта Мариночка? Долго была?

– Это секретарша, новенькая, из канцелярии. Мы с ней чаек попили, кофеек, недолго, с полчаса.

– Ты в это время выходил из кабинета?

– Ненадолго, воды в чайник налить.

– Понятно. Умывальник с краном у вас в конце коридора, минут пять у нее точно было.

– Лех, я понимаю, что ты давно работаешь в уголовке, привык уже всех подозревать, но ты просто ее не видел. Глупенькая блондиночка, читает Космополитен. Насколько я слышал, за нее очень просили откуда-то сверху и поэтому взяли в канцелярию. Она только тем и занимается, что папки с документами носит начальникам. Больше ей ничего не доверяют.

– А много ума ,кстати, здесь и не надо. Взял ключик, вжал на секундочку в пластилин и в карман. Пять секунд не больше. Ключи, небось, на столе лежали?

– Ну не буду же я их до туалета брать,– Воронин опустил голову, – да и чайник в руках, чашки помыл.

– Понятно. У тебя есть ее номер телефона?

– Да, сейчас перешлю тебе по вотсапп.

– А фотка? Ладно тебе, не кокетничай. Дело серьезное, сам должен понимать.

– Я тебе фотку тоже скинул. Все равно, мне кажется, что не она.

– Вот и понаблюдаем за ней. Сейчас иди к шефу, будь на связи. Отзонись, расскажешь, что шеф скажет.

Звонарев снова включил кондиционер в машине. Бензина, конечно, жалко, но дышать было нечем. Вчерашние недолгие дожди не принесли облегчения. Прибили пыль и только. И теперь влага нещадно испарялась с поверхности раскаленного асфальта, делая воздух невыносимым.

Шесть вечера каждый день Звонарев как штык, торчал в машине напротив входа в следственный комитет. Он уж знал, что Мариночка не горит на работе, не таясь и не скрываясь, покидает рабочее месте задолго до окончания работы. Привычно села в подъехавшее такси, Звонарев завел двигатель и потянулся за ними. Чтобы не светиться на одной машине, ему пришлось отложить машину у меня. Пофыркал немного, он поснимал навешанные на лобовое стекло пахучки и котят, которые смешно качали тапками при торможении.

– Вот учу тебя, учу, машина оперативника должна быть неприметной. Ты бы еще аэрографию сделала.

– Кстати, дети хотят. Тигра огромного на капоте.

– Ага, и в засаду! В таком деле простая ржавая шестерка будет привлекать внимание!

– Не потеряй моих котят, их мне дети подарили.

– Вон они, в бардачке. Все, выходи из машины, уже пора караулить Мариночку.

– Кстати, что Воронину шеф сказал?

– Знаешь, такой анекдот: то тебе сказал, муж, когда узнал, что ты разбила его машину? Мат опустить? Да. Тогда – ни слова. Так и с Валериком, ни слова. Главное, знали, что это уголовное дел именно в этом сейфе лежит. У него несколько ячеек, но вскрыли только эту.

– Знаешь, я думаю, что Мариночка там работала не одна.

– Да это как раз понятно.

– Ты не понял. Ей наводку сделали на сейф. Времени сделать слепок ключей мало, поэтому сказали, какие нужны.

– Согласен. В любом случае, плясать нужно от Мариночки. Сегодня пятница, я думаю, что, скорее всего, возможна встреча с заказчиком. Я тебе машину ночью подгоню под подъезд.

– Если поздно, меня не буди, у меня запасные ключи. Потом отдашь, при встрече. Только машину верни сегодня, я завтра на рынок поеду, в доме шаром покати. Нужно продуктов прикупить, на море все-таки хочу на пару дней вырваться.

Едва за мной захлопнулась дверь моей Авешки, Звонарев рванул, словно ведьма на помеле. Каждый раз мне кажется, что вот-вот колеса останутся на асфальте.

В первый свободный от работы день я с трудом преодолела лень и усталость. В холодильнике было шаром покати, все стратегически важные запасы питания детишки истребили напрочь, пока мать трудилась до упора. Поплескавшись в ванной, все же почувствовала хоть какой-то прилив свежести. Существенно спасала ситуацию чашка бодрящего кофе.

Собрав в кучу все имающиеся в наличии сумки для ношения продуктов и натянув на скорую руку спортивный костюм, я вышла на улицу. Леха не подвел, моя железная коняшка стояла припаркованная около подъезда. Правда, она почти перегородила весь выход, но это было вполне оправданно, места просто больше не было.

Машины моих соседей стояли, плотно прилегая боковыми зеркалами друг к другу. Зная Звонарева, я порадовалась, что машина не стояла поперек выезда из двора. Такое тоже бывало, слава богу, был сквозной выезд и, поливая ругательствами, соседи объезжали этот спонтанный шлагбаум.

Несмотря на то, что было еще утро, становилось понятно, что день обещает быть жарким. Начинало припекать, и даже я пожалела, что надела спортивную куртку. Пока грелся двигатель моей «ласточки», я все же сняла ее и бросила по водительскому обычаю ее на пассажирское сидение.

Приятно промчаться по городу с ветерком. На работу я обычно выезжаю в то прекрасное время, когда народ отчаянно стремиться во что бы это ни стало, прибыть к месту вовремя, создавая заторы и аварии. Ранее утро радовало почти полным отсутствием транспорта.

Собрав рассыпавшиеся апельсины и яблоки, я привычным шагом подошла к машине, распахнула багажник и обомлела: страшный пакет с человеческими останками и крепко сшитое уголовное дело.

Пять минут стояла, не двигаясь, пялясь в открытый багажник и судорожно вспоминая, хваталась ли я за что-нибудь пальцами. Хотя это будет и не удивительно, машина – то моя. За пакет-то точно нет. Меня слегка передернуло от неожиданной мысли. Чьи это кости?

Я аккуратно захлопнула дверцу, стараясь сохранить невозмутимое лицо. Не привлекая внимание, бросила сумки на заднее сидение салона, пикнула сигнализацией. Нужно сделать вид, что мне еще нужно что-то купить. Я чувствовала, что за мной наблюдают. Руками я кокетливо поправила прическу, незаметно поглядывая по сторонам одними глазами. Сумочку с документами и телефоном я ощупала под мышкой и неспешно пошла в сторону магазинов одежды. Несмотря на то, что платья в них продавались по запредельным ценам, народ бодро ими интересовался. Переходя из магазина в магазин, старалась поворачивать только вправо, это был единственный способ срисовать тех, кто мог за мной следить. Неожиданно мне на глаза попался ларек сотовой связи. Я легко нащупала в сумочке паспорт и удивилась своей прозорливости.

– Дайте мне самый недорогой тариф.

– Тариф «Смарт», новинка, безлимитные разговоры и интернет, только абонентская плата посуточно.

Посчитав плату вполне сносной, я попросила быстренько оформить сим-карту. Встав спиной к витражным окнам, я, стараясь не делать резких движений, поменяла симку, вложив старую в обложку паспорта.

На соседней улице, перебивая грохот автомобильного движения и гомона рыночной торговли, кричала музыка в кафешке. Столики были свободны только на улице. Усевшись со стаканом холодного апельсинового сока с точащей в нем ярко-зеленой соломенной трубочкой, я обдумывала, что мне можно делать дальше. А делать было почти ничего нельзя. Где был вчера Лешка? ОН последний был в этой машине.

Неприятный холодок пробежал по спине. Мимо моего столика вразвалочку, затягиваясь табачным дымом, продефилировал тот незнакомец, который помогал собрать рассыпавшиеся апельсины. Скользнув по мне взглядом, он сделал вид, что не знает меня. Мне этот холодный и равнодушный взгляд не понравился. Остро чиркнуло по сознанию: так мило щебетал со мной, а тут делал вид, что ни разу не видел меня. Лешка бы, конечно, сразу бы со мной заспорил, сказал бы, что я, как обычно, все преувеличиваю. Лешка… Хоть бы взял трубку с этого незнакомого номера.

– Слушаю, – осторожно отозвался знакомый голос.

– Это я ты можешь говорить?

– Ну так, не особо. Говори, что.

– Нашлось потерянное дело.

– Да ну?! И где?

– У меня в багажнике.

– Не болтай по телефону, будто не знаешь.

– Номер новый, еще не слушают. Но это еще не все. Там чьи – то кости. Вернее, даже останки с проломленным черепом, – мне было слышно, как он присвистнул.

– Где машина?

– На стоянке около рынка.

– Ничего не хватала руками?

– Ну что я, совсем, что ли, – я даже обиделась. – Я думаю, что за мной следят.

– Это даже не обсуждается. Без всяких сомнений. Наверняка, еще и камеры пишут.

– Да, – вздохнула я, – мне угораздило приткнуться около ювелирного.

– Может, это и лучше. Там может быть нужная нам видеозапись. Послушай, езжай на квартиру, помнишь, куда чашки покупала, я тебе перезвоню на этот номер. Свой пока не включай. А лучше, купи новый мобильник. Самый дешевый. А этот – выкинь незаметно.

– Я его уроню. Случайно. Леш… а дети?

– Я же сказал, я подумаю и перезвоню. Езжай, куда сказал.

Я еще раз обошла вокруг четырех кварталов, все время сворачивая вправо. За четвертым поворотом вскочила на ходу в уже отходившую маршрутку, водитель которой не успел полностью закрыть двери. Бросив на водительский коврик двадцатку, я села на свободное кресло и огляделась. маршрутка везла меня в абсолютно противоположную сторону. Наверное, это даже к лучшему. Пусть думают, что я еду в другую сторону. Присмотревшись в окно, я не заметила одной и той же машины. Старенькая Газелька, бренча всеми железными частями, неспешно плелась на крайней правой полосе, позволяя каждому себя обогнать, чем все беззастенчиво и воспользовались. Наконец сообразив, где я могу пересесть на нужный маршрут, я выпрыгнула из машины. Из дверей в двери я вошла в троллейбус. Плестись за вальяжным троллейбусом еще несподручнее срисовать могут на раз-два. Я села подальше от окна, протянув кондуктору приготовленную мелочь. Ехать нужно было через весь город. Есть время призадуматься.

На остановке я вспомнила, что ключей от квартиры меня остались в рабочей сумке дома. С собой я брала только косметичку с документами. Как будто угадав мои мысли, звонил Лешка:

– Ты где?

– Около подъезда.

–Почему нет заходишь? Небось без ключей?

– Н конечно. Я же не вожу их с собой.

– Не заводись. Я понимаю, нервничаешь, но держи себя в руках. Не отсвечивай там сильно, нырни куда-нибудь потемнее. Я уже подъезжаю, но залип в пробке в паре кварталов. Дождись. Подъеду, наберу.

Напротив двери подъезда, щенившейся домофоном, приятно расположилась беседка, увитая плющом по самую макушку. Усевшись на прохладную, давно некрашенную лавку, я принялась ждать. Время потянулось необыкновенно долго. Прошло только пять минут, а мне показалось, что час. Я то и дело смотрела на часы. Послушался звук двигателя, похожего на машину Звонарева. И точно, зазвонил мобильник:

– Выбирайся из укрытия, я на месте.

– Мышкой я скользнула из беседки и нырнула в темный подъезд. Через несколько минут мы были в квартире, и я впервые за день вздохнула с облегчением, почувствовав себя в безопасности.

– Рассказываю все быстро, постарайся не перебивать. Я следил за нашей подружкой Мариночкой из следственного комитета, пока нет ничего определенного. Мне, наверное, придется, ходить с ней на прямой контакт и лезть в дружбу. По-другому никак. Тебе придется, как девице в темнице, пока пожить здесь. Да, Дыму я все сказал.

Тут я действительно испугалась и не смогла выдавить из себя ни слова.

– Не волнуйся, он уверен, что ты не при чем. Он старый опер, даже не представляешь, насколько, стреляный. Ему не звони, да и мне тоже не названивай. Я привезу в следующий раз оперативную симкарту. Никому двери. сама понимаешь открывать нельзя. Условный знак, развесишь газету на окне, вроде от солнца. Значит, все спокойно. Нет газеты, буду знать, что проблемы и идти сюда нельзя. Вопросы есть?

– Есть, тихо сказала я,– а дети?

– Детей я сегодня отвезу к матери на дачу.

– У вас есть дача?

– Я не успел тебе сказать, только заплатили за нее, ждем документов. Мать поехала там прибраться, дети ей как раз в помощь. Не переживай, особенно твоих детей эксплуатировать не станут,– Леха улыбнулся.

– Ничего, пусть помогают, взрослые уже.

– Я скажу, что ты командировку срочную уехала. Все, бывай, перекуси там, что найдешь. Продукты привезу вечером. Сигнал условный: два коротких звонка, одни длинный, и два стука,– похлопав меня по плечу, тихо вышел.

Утренняя жара впивалась в развешанное мной постиранное накануне белье. Желая хоть как-то разнообразить свое нудное ожидание неизвестного жданого, я решила навести порядок этому скромному жилью. Давно не стиранные занавески раздражали топорщимися углами и нитками паутины. Окна не мылись с момента сдачи квартиры строителями, но так сильно привлекать внимание к своему убежищу было слишком рискованно. Я развесила в ванной комнате отбеленные занавески, стирального порошка, естественно, в этом холостяцкой берлоге отродясь не бывало, сошло и туалетное, с резким цветочным запахом.

За время, пока я здесь не появлялась, многое изменилось. Появилась мебель, не из дорогих, но вполне уютная, оббитая темно-вишневым велюром. Мягкий диван с придвинутым журнальным столиком, источавшие ни с чем несравнимый запах новой мебели, придавали приятное ощущение жилого помещения.

Я прошла на кухню. В нос ударил неприятный запах давно непроветриваемого помещения, в котором когда – то давно вдобавок еще и курили. Квартира была на девятом этаже, поэтому я смогла без опасений распахнуть окно. С улицы потянуло чем-то более приятным. Со временем помешались запахи жарившейся картошечки и теплого супа.

В ванной образовались со времени последнего моего посещения застиранное полотенце. На полочке красовался крем для бритья, дешевый шампунь «Кефирный», крем для лица после бритья и пара зубных щеток. В шкафчике за зеркалом имелся значительный запас мыла, шампуня, три мочалки и даже пара полотенец. Я огляделась. Краны по-прежнему покрыты ровным белым налетом с примесями ржавчины в некоторых местах. Зеркало забрызгано мелким налетом с засохшими точками зубной пасты и воды. Разводы на нем в разные стороны красноречиво говорили о том, что стремление поддержать чистоту у плескавшихся около него все же присутствовало, но было не очень настойчивым.

В зале стоял огромный плазменный телевизор, в ячейки которого воткнут «USB-кабель». Кабель был довольно длинным и оканчивался квадратный, темно-синего цвета накопителем. В целом обиталище производило впечатление эдакой мужской суровой берлоги, где можно вполне мило провести время, скрывшись от посторонних глаз или беседуя с нужным человеком.

Спальни были пустыми, в углу одной из них были свалены хозяйские вещи. Полы, вещи, подоконник покрыты пылью настолько, что можно было бы писать отчетливые слова. Как в анекдоте: приезжает свекровь к молоденькой невестке с ревизией. Смотрит, везде грязь, пыль. Портить отношения с первого дня ей не хочется, решила деликатно намекнуть:

– Леночка, вот смотри, я на подоконнике сейчас слова напишу. Что это значит, как ты думаешь?

– Ах, мама, – отвечает Леночка, – мне бы вашу грамотность!

Было абсолютно ясно, что в те комнаты никто давненько не заглядывал. Отыскав в прихожей блок связанных газет, я решила завесить ими стекла от лишних глаз. Да и солнце тоже не пойдет на пользу вещичкам. Южная сторона окна придавала комнате неприятный пыльно-сухой запах, от которого у меня непроизвольно начался надрывный кашель. Еще аллергии не хватало для полного счастья в вынужденном заточении.

Открыв шкаф, тоже появившийся здесь сравнительно недавно, я ахнула. Ожидая его увидеть пустым, я действительно удивилась. Вещей здесь было намерено: мужские брюки и джинсы нескольких размеров, рубашки, ремни нескольких видов. Наблюдались даже пара платьев, старомодных, но пригодных на крайний случай, например, как мой. Мое внимание привлек старенький хлопчатобумажный цветастый халатик. Я взяла его в руки и ощутила еле уловимый запах стирального порошка. Но что меня действительно привело в восторг: на верхней полке высоченного шкафа, а я не поленилась и принесла с кухни табурет, лежали парики. Искусственный прически представлены на любой вкус: длинные белые волосы с завитушками, «Каре», модель а-ля «женщина-вамп», несколько париков с имитацией короткой стрижки унисекс – каштановые, светлые на манер прически Николая Баскова и угольно-черные. Я не смогла удержаться, чтобы не примерить их все. Заниматься все равно нечем, время тянулось бесконечно долго.

Протерев пыль на подоконниках, телевизоре и начистив паркетные полы почти до зеркального блеска, я все же решила вознаградить себя за труды чашечкой кофе. К моему счастью страстного любителя этого ароматного напитка в моем временном приюте, во всяком случае, я искренне на это надеялась, было в избытке.

Я, изрядно напрягаясь, придвинула невесть откуда взявшееся в этом комнате тяжеленное велюровое кресло (раньше его не было), поближе к телевизору, чтобы не включать его слишком громко, отхлебнула глоточек горячего кофе. Жаль, я люблю с молоком, но сегодня у меня будет двойной эспрессо.

Строгая дикторша вещала федеральные новости. Громко как всегда, включилась реклама, диктор местного телеканала стал озвучивать перечень новостей, о которых будет рассказано в ближайшие полчаса. Увидев мельком показанную мою машину, пусть издалека, я все равно ее узнала, чашка выпала у меня из рук, опрокинувшись кипятком мне на халат. Я подскочила, отодвинув подол подальше, чтобы не обжечь ноги, продолжая прислушиваться к передаче.

– Сегодня утром на Сенном рынке в центре нашего города обнаружена неизвестная машина «Шевроле Авео». Оперативникам поступил сигнал, что в ней якобы заложено взрывное устройство. Сотрудниками полиции была оцеплена прилегающая территория, граждане эвакуированы. В ходе проведения проверочных мероприятий установлено, что тревога была ложная, информация о заложенном в ней взрывном устройстве не подтвердилась. Однако нашим журналистам удалось узнать, что данный автомобиль причастен к совершению другого тяжкого преступления, но раскрывать подробности правоохранители оказались, ссылаясь на тайну следствия, – гладенький диктор, словно только что из дорогущего салона красоты, весь наглаженный и напомаженный, почти без эмоций сообщал мне о том, что мои дела складывались дальше как нельзя хуже.

Начался какой-то фильм, я уже его не видела. Мелькали на экране люди, звуки машин. У меня в голове стучала одна-единственная мысль: «Что дальше делать?» Я не могу скрываться вечно. Машину, наверняка, изъяли и обыскали. Установили ее принадлежность. Без информации мне оставалось только ждать Лешку. Других вариантов просто пока не было. Меня нашли. Быстро. Наверняка кто-то в этом был сильно заинтересован и даже спешили. Об этом говорил тот факт, что сообщили о якобы заложенной бомбе, чтобы среагировали быстро, а не волындались, как это принято обычно с заявлениями.

Послушались три условных звонка и два глухих стука в дверь. Я осторожно, стараясь бесшумного отодвинуть пластмассовую крышку на дверном глазке, одним глазом заглянула в него. За порогом стоял Звонарев.

Втащив тяжелые сумки в прихожую, он прошел на кузню и плюхнулся на табурет.

– А ты молодец, – сказал он, огладываясь,– порядок навела. Свежо так пахнет. В прошлый раз мы тут накурили, Дым собирал своих людей, так мы окна закрыли, что окурком случайно нам квартиру не сожгли.

– Если хочешь знать, я эту занавеску почти зубами грузла, черная и вонючая, как с костра.

– Ну что ты хочешь, рабочая квартира. Ты же знаешь, на балконе нельзя тут светиться. Соседи любознательные везде и здесь не исключение. Доставай продукты из сумки, давай поедим что-нибудь, я тоже голодный.

Я порыскала по кухонным шкафам и к своей очередной радости отыскала вполне приличную сковородочку, набор новых тарелок.

Лешка постарался и приволок в сумках полсупермаркета: яйца, хлеб, две курицы, огурцы, помидоры, кетчуп, майонез и куча пачек с чаем, кофе, печенюшками и конфетами. Впервые я как ребенок порадовалась угощению. Со вчерашнего дня я пила только кофе.

По-быстрому сварганив яишенку, мы с Лешкой принялись обедать.

– Леш, не томи, что там? Как обстановка?

– Честно, ситуация не очень.

– Я видела по телику передавали в новостях.

– Да, сама понимаешь, про найденные кости говорить не стали, чтоб народ не пугать. Но их нашли, машину вскрыли, уголовное дело, пакет с костями, все твои вещи из машины изъяли. Сейчас решают возбудить в отношении тебя уголовное дело.

***

Мариночка легкой походкой спускалась с третьего этажа. На втором, где находится бухгалтерия, ее уже ждали долгожданная материальная помощь. Мариночка уходила в отпуск. Забронирована гостиница на побережье, небольшая, но очень уютная. В прошлом году она приятно отдыхала с одним своим приятелем. Народу там оказалось мало, всего три номера, каждый с отдельным выходом к пляжу, так, что есть возможность удачно спрятаться от посторонних любопытных глаз. Нет, деньги, конечно, были, но были и желания. Желание порадовать себя обновками. В модных магазинах вовсю шел сезон распродаж, и можно было приобрести купальник этого сезона за полцены. Она уже один присмотрела и планировала заехать в магазинчик по пути с работы.

На лестнице она выгладывала в большое витражное окно, затемненное от лучей солнца. Повернув голову, лоб в лоб столкнулась с весьма приятным парнишкой. Его лицо ей было откуда-то знакомо, но откуда, она не могла вспомнить. Даже то, он резким движением от неожиданного столкновения выбил папку из ее рук, не расстроило Мариночку. Она встряхнула белокурыми кудряшками в стиле «мелким бесом» и с улыбкой принимала его извинения, которыми сыпал паренек, всовывая ей в папку рассыпавшиеся бумаги.

– Ладно, будет тебе, с кем не бывает, – она продолжала ему улыбаться.

– Ну как же, я всегда такой неловкий, – он всовывал смятый листок, заглядывая ей в глаза. – Меня зовут Алексей. А вас как?

– Меня Марина. Я тебя раньше вроде не видела. Ты здесь новенький?

– Нет, больше подходит слово приезжий. Я курьером привез документы и ищу секретариат.

– Идем, мне все равно туда, я тебя провожу.

– Уж если вы так добры, может, черкнете на листочке свой номер телефона, чтобы я смог еще раз позвонить и извиниться за свою неловкость. А может угостить чашечкой ароматного кофе. Вы любите кофе?

– Давай на тебя, без особы церемоний, – Мариночка взяла протянутую им ручку и написала номер телефона. – Вот та дверь налево и есть секретариат. Мне дальше.

– Я позвоню вечером.

Мариночка улыбнулась, и ничего не ответив, скрылась за последней дверью коридора. Звонарев еле заметно довольно усмехнулся и кубарем спустился по лестнице вниз к выходу.

Я ждала Лешку вечером, но он неожиданно тремя условными позвонил в двери днем, в самое пекло.

– Как ты добрался по такой жаре, плюс шестьдесят в тени! – я только удивленно пожимала плечами. Лешка стоял в дверях, сохраняя устойчивый красный оттенок лица. – Иди, умойся холодной водой. Так и тепловой удар можно схлопотать! Я принесу тебе воды.

Пока он плескался в ванной, я быстро сварила сосиски в микроволновке и нарезала салат. Усадив его кушать вместе со мной, стала терпеливо ждать, пока у него появится настроение мне рассказать подробности.

– Ну что я тебе могу сказать. Я сбил сегодня с ног эту Мариночку, где-то через час приглашу на вечер поужинать. Не смотри на меня так, нужно ковать железо, пока горячо. Если согласится. Поэтому вечер нужен мне свободный. А чтобы я не волновался, что ты сидишь взаперти голодная, привез тебе все сейчас.

– Расскажи, как дети?

– Да, чуть не забыл! Передают тебе привет, жалеют, что с тобой нельзя связаться, но я их успокоил, что это ненадолго.

–Будем надеяться.

– Да, давай сюда мне свой телефон. Я его выкину подальше, в другом районе. На вот, возьми, другой. Конечно, не смартфон, простенький, на тысячу рублей, но такой труднее отследить. В ней сим-карта на левого чувака, но сама понимаешь, детям звонить нельзя, сразу по ней вычислят. А, и самое главное, ты – в розыске. Поздравляю. Ну ты не волнуйся, и я и Дым делаем все, что возможно, но пока никак.

– Ты уверен, что нужно начинать с Мариночки?

– Да, ключи от сейфа просто так не бросают. Воронин уверяет, что с ними в туалет ходил, на веревочке держал. Да, кстати, я тебе кое-что хочу показать.

Он вытащил из кармана флешку и воткнул ее в плазменный телевизор. Изображение немного повисло, покрутило и на экране возникло полиизображение. На одной картинке экрана- длинный узкий коридор. На втором – лестничные пролеты. На третий и четвертый вход в здание с двух сторон, с улицы и внутри холла.

– Что это?

– Запись с видеокамеры следственного комитета. В выходной, в воскресенье заход.

Уже смеркалось, когда в двери подошел плотный парень во всем черном: рубашка, джинсы и кепка. Махнув красной корочкой сидевшему на входе охраннику, он вошел на лестницу.

– Ты видишь, охранник впустил, сразу видно, что кто-то свой. Шеф в следственном дал команду Дыму найти этого упыря без лишней огласки, но в кратчайший срок.

Кепка зашел в двери и, как-то неуклюже завернув за угол, вошел на лестницу. На втором этаже он так и не появился, на третьем перед камерой неожиданно возникло изображение стула. Кто-то, не разглядеть кто именно, нес впереди себя стул со спинкой. Спинка закрывала и лицо, и фигуру человек. Можно лишь предположить по косвенным очертаниям схожесть фигуры с человеком в кепке. Он, так же прикрываясь стулом, придвинулся почти вплотную в камере, в объективе показалась его рука и эта камера погасла.