скачать книгу бесплатно
– В Крым. Там у меня родственники живут.
– А там, какая власть? – спросил Мариенгоф.
– Не знаю, – искренне ответил писатель.
И тут же махнул рукой:
– А не все ли равно.
* * *
Наконец Есенин и Мариенгоф переехали в Богословский переулок.
И после этого оба напросились на прием к председателю Моссовета Льву Каменеву и все объяснили ему.
Каменев усмехнулся и сказал, что раз такое дело, то оставшегося в квартире Рукавишникова переселят в здание Пролеткульта.
– Там еще находится журналист Тимофеев, – подсказал Есенин.
– Место в общежитии найдется для всех, – констатировал Каменев.
Помолчал немного и, покачав головой, добавил:
– А ведь неплохой писатель этот Рукавишников. Я его роман «Проклятыйрод» читал, весьма занимательная вещь. – А вы читали?
– Нет, – замотали головами поэты.
– Но прочитаем, – уверил Каменева Мариенгоф.
Пользуясь, случаем, поэты попросили председателя Моссовета помочь открыть книжную лавку, а также собственное литературное кафе.
– Это для пропаганды нового искусства, – поспешно заявил Есенин.
– Да, – поддержал друга Мариенгоф. Будем продавать в лавке, как классику, так и новую революционную литературу.
– Ну а кафе зачем? – поинтересовался Лев Каменев.
– Будем зарабатывать деньги также чтением стихов, – сказал Есенин. Люди будут приходить, чтобы закусить и выпить ну заодно и стихи послушать.
Мариенгоф стараясь поймать взгляд председателя Моссовета, чуть ли не взмолился:
– Очень просим Лев Борисович помогите. Кстати будете бесплатно обедать у нас.
Каменев засмеялся и дал согласие:
– Уговорили вы меня товарищи имажинисты. Только название кафе придумайте интересное.
– Обязательно, обязательно, – закивали головами Есенин и Мариенгоф.
Когда вышли на улицу Анатолий с удовольствием констатировал:
– Ну, теперь покажем футуристам, что значит собирать народ и читать стихи. А то поэт Каменский все бахвалится: да мы такие, мы мировые. Думаю, все их посетители теперь перекочуют к нам. Такое устроим, мало не покажется.
– Откуда такая уверенность Толя? – спросил Есенин.
Сам он еще не до конца верил, что они за счет книжкой лавки и кафе смогут заработать хорошие деньги.
Но Мариенгоф почему то верил. И время показало: он оказался все-таки прав. И лавка и кафе (которое имажинисты назовут «Стойло Пегаса») стали приносить на первых порах действительно неплохой доход.
– Такую деятельность начнем, что все удивятся, – энергично размахивал руками, торжествовал Анатолий. – Во – первых мы сами неплохо пишем. Будет, что почитать. А во – вторых еще и молодежь привлечем. Вот Коля Эрдман интересные басни сочиняет. Потом можно пригласить Эмиля Кроткого. Тоже эпиграммы неплохие строчит. А главное власть к нам имажинистам лояльно относится.
– Ну ладно, – кивнул Есенин. Надо будет всем нашим сообщить эту новость.
– Да, – согласился Мариенгоф. Давай сегодня же соберемся.
– Нет, – отмахнулся Есенин. Сегодня лучше зайдем в «Домино» и хорошенько выпьем. Надо отметить такое важное дело.
– Сережа давай не сегодня, – заупрямился Мариенгоф.
– Нет, сегодня, – твердо стоял на своем Есенин. А ты если не желаешь, поезжай домой, я сам буду выпивать.
Мариенгоф нехотя согласился.
– Хорошо пойдем вдвоем. Но только пить я особо не буду.
– Не надо, – ухмыльнулся Есенин. Смотри, как я буду это делать. Так даже интереснее.
Но не выпить у Мариенгофа не получилось.
В «Домино» они встретились с Шершеневичем и Ивневым.
Поэты, правда, пили только ситро. Есенин подошел к ним и воскликнул:
– Так дело не пойдет. Мы только что получили добро от Каменева на открытие своего кафе и магазина. Это надо все-таки отметить.
– Правда что ли? – спросил, не поверив удивленно Шершеневич.
– Конечно, – воскликнул Есенин.
Ивнев молча, улыбался.
Есенин дернул за рукав Мариенгофа.
– Толя подтверди…
Мариенгоф гордо кивнул.
– Истинная, правда.
– Ну, раз такое дело не жаль потратить последние деньги, – обрадовался Шершеневич и крикнул:
– Эй, официант подавай сюда спирту, и закусить чего – нибудь. Если можно жареное мясо.
– Вот это прекрасно, – потер руки Есенин. А ты Рюрик будешь пить спирт?
– Нет! – резко отказался Ивнев, словно очнувшись от тягостного сна. У меня горло болит.
– Тем более надо, – расхохотался Есенин.
– Ну, разве что маленькую рюмочку, – осторожно предположил Ивнев и с усилием растянул свои синие тонкие губы, изобразив нечто подобие улыбки.
Глава 12
В конце весны 1919 года Есенин в одном из кафе, где помещался Союз поэтов, случайно познакомился с миловидной девушкой Екатерина Эйгес.
Она работал библиотекарем а заодно писала и стихи.
Екатерина в Союз поэтов пришла утром, чтобы показать свои сочинения кому – нибудь из уже известных поэтов.
Застала в помещении Шершеневича и футуриста Каменского.
Неуверенно подошла к ним и спросила:
– А кто председатель Союза поэтов?
– Допустим я, – ответил Вадим. А что хотели?
– Меня зовут Екатерина Эйгес, я стихи принесла, может, посмотрите?
– Посмотрим, – сказал Шершеневич, принимая из рук Эйгес небольшую стопку стихов. – Приходите через три дня, я дам ответ.
– Хорошо, – скромно кивнула Эйгес и повернулась, чтобы уйти.
Но в этот момент в кафе вошли Есенин и Мариенгоф.
И Есенин, не церемонясь, с порога громко воскликнул:
– Ух, ты какая красавица. Вадим немедленно познакомь. Или ты мне больше не друг…
Шершеневич пожал плечами:
– Да я ее только в первый раз вижу. Она стихи принесла. Сказала, что зовут Екатерина.
– Ага, понятно.
А у Мариенгофа в это время в мозгу молнией вспыхнула мысль:
«Как же она сильно похожа на Зинаиду Райх».
Но вслух он ничего не произнес.
Девушка еще раз представилась уже Есенину.
– А знаете что, давайте я вас угощу чем – нибудь, – буквально сразу легко предложил Сергей. Чего желаете?
– А чем здесь угощают? – кокетливо поинтересовалась Екатерина.
– У нас всем угощают, – встрял в разговор Шершеневич. Несмотря на тяжелое время здесь всего хватает. Такое вот это заведение.
– Ну, тогда кофе и ликер, – пожелала Эйгес.
– Да конечно. И еще принесите пирожных, – попросил Есенин официанта.
Эйгес сама выбрала столик, а Есенин тут же присел рядом. Мариенгоф, Каменский и Шершеневич стояли, переминаясь с ноги на ногу, и недоуменно поглядывали то на Есенина, то на Эйгес.
– Ну чего вы стоите. Давайте присаживайтесь, – позвал он поэтов, словно являлся хозяином данного заведения.
Однако полный с одутловатым рыхлым лицом Каменский вдруг неуклюже двинулся к выходу.
– Я не могу. Приехал брат, надо ему Москву показать. Так что извините…
– Извиняем, – усмехнувшись, бросил Есенин.
Потом обратился к Шершеневичу и Мариенгофу.
– А вы что как чужие стоите.
Поэты присели к столику, и Шершеневич сказал:
– Вот Екатерина принесла стихи, хочет вступить в Союз поэтов.
– А где стихи?
Шершеневич раскрыл папку. Есенин, быстро выпив рюмку ликера, тут же углубился в чтение. Прочитав четыре, или пять стихотворений утвердительно кивнул:
– Считайте Екатерина, что вы уже приняты в Союз.
Эйгес посмотрела вопросительно на Шершеневича, и ресницы ее сильно заморгали.
– А что вы на него смотрите, – засмеялся Есенин. Если я сказал, значит, так тому и быть. Вадим мне доверяет.
– Да доверяю, – согласился Шершеневич и уставился
в одну точку неподвижным мертвым взором.
– Спасибо, – вспыхнула в радостном волнении Эйгес.
Мариенгоф усмехнувшись, обратился к Шершеневичу.
