Чоки

– Узнаю – скажу.

Короткое звяканье известило, что мне на телефон пришло сообщение. И показалось оно таким громким, что я даже вздрогнул.

Бастиаан не придал этому значение и вернулся к вытиранию пыли, пока я не мог заставить себя шевелиться.

Только спустя пару мгновений, убедив себя, что это какое-то обычное сообщение, быстро достал телефон и разблокировал.

На экране высветилось имя «Эсми» и сообщение.

«Я сегодня осознала, что никогда не каталась на мотоцикле. Это сложно?»

Меня захлестнул такой разнобой чувств, что чуть не свалился в припадке. Голова пошла кругом, от здравомыслия и следа не осталось. Потом продрог от ужаса, что слишком долго молчу, и лихорадочно стал пытаться придумать ответ. Но ничего в голову не лезло.

– Чоки, что-то я стремительно тупею!

– Чего?

– Боже, да что это со мной?! Пойду на воздух!

Сорвался из комнаты и чуть не свернул шеи на лестнице.

– Тид! – Бастиаан показался на вершине лестницы и залился смехом, заметив, каким усилием я сохранил равновесие. – Боже, да что с тобой?! Опять курил?

– Я чист! Сейчас приду.

– Куда пошел?! Тид!

Бастиаан кинулся за мной и перехватил прежде, чем я вышел на задний двор.

– Ну-ка выкладывай!

– Что? Подожди, мне некогда. Надо позвонить.

– Кому?

– Потом скажу. Сейчас приду…

Поторопился выйти на улицу и закрыл за собою дверь. Не в состоянии отдышаться, будто бежал все это время, разблокировал телефон и принялся проводить обряд внушения.

– Ничего такого. Обычное сообщение… Подумаешь, сообщение, – и задохнулся затопившим меня отчаянием. – Хрена с два обычное!

Уселся на земле и принялся выжимать мозги на полную мощность.

Неизвестно, сколько раз набирал ответ и неизменно его стирал.

Дошло до того, что уже замахнулся телефоном, чтоб выкинуть. Но остановила мысль, что она ждет моего ответа.

После долгих томлений и череды попыток сложил всю сумятицу чувств в несколько слов.

«Давай приеду и покажу».

И после чего отправил, этот ответ стал самым ненавистным для меня. Нашел его нелепейшим из всех существующих. Забив себя телефоном по лбу, несколько мгновений был уверен, что рехнусь.

Ответ пришел быстро, но я некоторое время боялся его прочесть.

– Так тебе и надо. Выкурил все мозги.

Мне никогда не было так страшно, как в эту минуту при нажатии на строку сообщения.

«Приезжай».

– Чоки, мне нужен мотоцикл! – ворвался в дом и едва не снес брата своей порывистостью.

Удержав его за плечи, попытался как можно емче объясниться.

– Мне надо отъехать. Возьму байк.

– Но…

– Срочно-срочно надо! Пожалуйста.

– Ты не убрался!

– Уберусь. Вот уже убираюсь!

Бастиаан отозвался смехом, что позволило мне кинуться наверх за курткой и перчатками.

Когда спускался, брат встретил меня у подножья лестницы.

– Где пожар?

– Потом скажу.

– Твое «потом» все больше обретает абстрактность. Неужели у тебя от меня секреты?

– Да ты что?! – кинулся прочь из дома.

– В своем духе. Ни «да», ни «нет»!

Сорвался с места с диким рычанием двигателя к печали всем соседям и так нас с братом особо недолюбливающие из-за мотоцикла. Но сейчас меня совсем это не заботило.

Был счастлив резвости железного друга, лавирующего по улицам с манерностью и доставившего меня до необходимого места за считанные минуты.

Увидел ее мгновенно, едва сойдя с седла. Сидела на скамье с видом на мост в одежде, в которой была с утра. Услышав мотоцикл, повернула голову ко мне и улыбнулась.

Я почувствовал себя победителем гонки. Ощущения дико волнительные и сладостные одновременно.

– Ты быстро.

– Живу недалеко, – уселся рядом на скамье, отставив шлем в сторону.

– Я тоже, – указала на мост. – Вон за теми зданиями.

Мягкая, тягучая нежность ее голоса преисполнила меня, сразу же стало так безмятежно, будто и не было переживаний до этого.

– Я рад, что ты написала Эсми.

Она робко улыбнулась и отвернула голову.

– Знал бы ты, сколько нервов я на это потратила.

И так мне сказала, что ради встречи с ней отныне я сорвусь с любой точки и потрачу на дорогу не больше мгновения.

– Знаю. Отвечая на сообщение, нервничал не меньше.

Она посмотрела на меня заинтригованно и удивленно одновременно, будто я сказал нечто такое, совершенно не вкладывающееся в ее ожидания.

– Не встречала парней, так легко в этом признающихся.

Не услышал ничего для себя угнетающего. Даже напротив.

– Но ты не сказала свое отношение к этому. Как относишься к прямолинейным и честным парням?

– А ты таков?

– У меня много недостатков.

Она ответила тихим смехом, щечки прелестно покраснели.

– Плохой из тебя игрок в покер. Раскрываешь карты преждевременно.

– Я гоняю на байке, из которого можно выжать четыреста в час. Не умею и не люблю нажимать на тормоз.

– Сочту, что твоя честность и прямолинейность вовсе не недостатки.

– Мне по душе твое редкое непопулярное мнение.

Видимо, мои слова поспособствовали тому, чтоб она перестала скрывать любопытство. Долго смотрела на меня, вероятно, оценивая и нечто важное для себя умозаключая.

– Мне нравится честность и прямолинейность в людях. Надеюсь, ты не лукавишь.

– Дам тебе шанс в этом убедиться, зовя дважды в день на свидание.

Она одарила улыбкой, укоренившей во мне глубокую надежду. Понял, что не напрасно эта девушка не покидала моих мыслей последнее время. Отпустила взволнованность, ощутил себя опять в собственной шкуре при достатке ума. И это подсказало, что ее общество меня не напрягает, не бередит нервозности. Наступил вдруг штиль в голове, прояснились мысли. Одно лишь сердце нарушало привычное равновесие – ломилось в грудную клетку точно с призывом разгромить все кости.

– Покатаемся? – кивнул в сторону байка, и Эсми повернула к нему голову, позволив мне залюбоваться контуром ее лица, изящной шеей и светлой кожей, кажущейся дико нежной.

– Я позволю себе признаться, что неимоверно боюсь, – вернулась вниманием ко мне и робко улыбнулась. – Никогда не каталась. Выглядит страшно небезопасно. Может, в другой раз?

Откровенно говоря, мне бы не понравилось ее незамедлительное согласие. И настоять даже не попытался, поймав себя на желании оттянуть момент и еще немного восторгаться лишь ее чистой прелестью, невинностью в глазах, осмотрительностью в словах и движениях.

– Хорошо. Тогда давай погуляем.

– Это можно.

Она встала, поправила на плече белый ремень сумочки, и меня невольно передернуло от воспоминания об ее электрошокере.

Очевидно, заметив, как я поменялся в лице, пусть даже на быструю секунду, Эсми преобразилась тоже.

– Случайно не хочешь мне мстить?

Опомнившись, не скрыл недовольства.

– Твои подозрения жутко обидны. Не думай глупости.

Она поджала губы, но в глазах проскользнула усмешка.

– Не буду. А ты не обижайся.

– Договорились.

Мы направились вдоль канала в неизвестность, резко перестали быть знакомыми улицы и перекрестки. Дома обрели необъяснимую притягательность, все предстало перед глазами неизведанным, жутко любопытным. Было достаточно одного ее взгляда, и охватывало незнакомое чувство, преобразовывающее перед глазами город, прохожих и меня самого одновременно.

Старался держать глаза подальше, но все равно желал смотреть только на нее. От восторга дышал обрывистыми глотками, непривычно замедлял шаг, чтоб она держалась как можно ближе. И, вслушиваясь в ее голос, понимал, что его мелодичность заглушает шумность суеты Роттердама.

– Обожаю этот город. Когда встал вопрос выбора места учебы, не раздумывая, предпочла Роттердам вместо Гааги.

– Аналогично. Не дался никаким сомнениям, и, к счастью, брат поддержал мой выбор. Кстати! Скажу сейчас, чтоб потом не было поздно – у меня есть брат-близнец. Зовут Бастиаан. И когда я говорю «близнец», то это он и есть. Так что, если вдруг завидишь меня, но я никак не отреагирую на тебя, то знай – это мой брат.

Достал телефон, поискал в папке короткую видеозапись, на которой мы с братом о чем-то говорили, пока незаметно для нас производилась эта запись.

Эсми остановилась и пару минут смотрела на видеозапись, не скрывая легкое потрясение.

– Поразительно, – глянула на меня, потом опять на нас с братом и тихо промолвила: – Вас действительно не различить.

– Но мы все-таки отличаемся, – вернул телефон в карман, немного озадачен ее взглядом, откровенно выражающим смятение. – Тебя это смущает?

Сам того не желая, произвел на нее впечатление, однако не особо мне понятное. Смотрела так, будто увидела нечто удручающее.

– Не смущает. Но поразила вдруг осознанность, что сталкиваюсь с этим впервые. Странно как-то. Вроде распространенное явление. Однако в своей жизни я никогда не встречала близнецов. Не видела даже мимо проходящих.

Этот факт ее явно ошарашил. Что выглядело мило и забавно одновременно.

– Ну что ж поделать?! Значит, придется мне это исправить.

Она оживилась и лучисто улыбнулась. Определенно мне нравилась ее улыбка, каждый раз не мог оторвать от нее взгляда. Хотя, по правде, я вообще от нее не отвлекался.

Несколько минут шли в молчании, она явно осмысливала узнанную информацию. Не вмешивался, надеясь, что примет верное решение, отвечающее моим желаниям. Уже вписал в планах наши встречи, проскальзывали мысли о долгих беседах, об обмене взаимного интереса. По крайней мере, она была мне интересной.

– Если Роттердам вместо Гааги, значит, ты откуда-то из провинций Южной Голландии? Верно?

Ее размышления рассеялись, наконец, вернулась ко мне не только новой улыбкой, но и внимательным, ярким взглядом.

– Верно. Поразительно выстроенная логическая цепочка.

Вопрос был идиотским, я знаю. Но она явно оценила мою попытку самым окольным путем узнать, откуда она.

– Я попрошу не издеваться! Мои аналитические способности ни разу не подводили. Ко всему, я жутко упертый – пока не добьюсь подробностей, не отстану.

– Мне нравится, что говоришь об этом прямо. Но все-таки сжалюсь и пойду навстречу. Я родом из Вассенара. Восхитительно-милая деревня в пригороде Гааги.

– Милее некуда.

– Попрошу не издеваться! – отозвалась она моим же ироничным возмущением.

Я улыбнулся и преисполнился таким легковесным чувством, изменившим всему восприятие. Мгновенно перестала быть чужой, глаза и чувства подсказывали, что эта девушка близка моему нутру и мыслям. И пусть понимал, что это бред, навеянный всплеском эмоции, все равно мне это нравилось.

– Я был в Вассенаре, так что знаю, о чем говорю. Решив рвануть к морю, мы арендовали тогда дико дорогой коттедж и благодаря беспечности одного из друзей едва не продали Бастиаана, чтоб расплатиться. Вся компания посчитала, мол, если нас двое одинаковых, то не большая потеря лишиться одного из нас.

Эсми отозвалась смехом, что меня обрадовало. Зачастую слушатели этой истории впадали в ужас и никак не улавливали ироничность повествования.

– Видно, что вы все были трезвы как стеклышко.

– Это были восхитительные каникулы. Брата я, конечно, спас, и всем пришлось влезать в долги, чтоб расплатиться с арендой. Я к тому, что твоя деревня мне поэтому и запомнилась.

Ее мелодичный смех разносил чистейший импульс беззаботности вокруг, пробивающийся в грудь, смешивающийся с дыханием. Остро ощутил себя обладателем персонального солнца.

– Никто и не отрицает, что в провинции космические цены.

– Где ты была два года назад? Личный эксперт в дороговизне жилища Вассенара мне бы не помешал.

От ее взгляда у меня перехватило дыхание, честное слово, чуть не задохнулся.

– Ладно, со мной мы разобрались. Твоя очередь.

– Проще простого – я из Горинхема.

– Никогда там не была.

– Вот и повод взять тебя в воскресенье с собой покататься на яхте по Ваалу.

Она ответила смехом, по-видимому, посчитав, что я шучу.

Между тем мы перешли дорогу и задержались в стороне от велосипедной полосы, пропустив обильный поток велосипедистов.

Проводив их вниманием, Эсми тихо вздохнула.

– Что случилось? – недопонял я ее вздоха.

– Завидую. Мой велик стоит одиноко на стоянке, потому что его хозяйка – абсолютный профан в вопросе его починки. А отвести в мастерскую у меня никогда нет времени.

Ее личико и слова были такими забавными, что я еле сдержался.

– Ужасная трагедия, – посочувствовал, как мог, но она все равно заметила, что я давлюсь смехом.

– Ага, забавно?!

– Ни в коем случае. Давай показывай, где твой велик.

Прочел по ее глазам откровенное замешательство и прозрение, то самое, что подсказало мне о важной истине – эта девушка не обладает умением тайно преследовать свою выгоду. Несколько мгновений смотрела так, будто ждала, что я скажу, что пошутил. А когда до нее дошло, что я был серьезным, вся всполошилась.

– Нет-нет! Господи, да я и не подумала! Нет, ни за что!

Я улыбнулся, смотря с восхищением на нее, даже не таясь. И смутил ее настолько, что прелестно покраснели щеки и поспешно она опустила глаза.

– Мы можем погулять или уже распрощаться.

– А можем починить твой велик, – не унялся я. – И, на мой взгляд, так мы проведем время еще лучше.

– Нет, я против, – старательно избегала необходимости смотреть на меня.

– Почему?

– Покажется, что пользуюсь твоей благожелательностью. Ужасно корыстно, на мой взгляд.

– А мне покажется, что просто починил твой велосипед.

Она наконец подняла глаза и несколько мгновений внимательно меня изучала. Не знаю, что творилось в ее прелестной голове, но я не хотел, чтоб делала ошибочные суждения.

– Эсми, давай ты подумаешь, что, будь на твоем месте кто-либо другой, я бы все равно предложил прийти на помощь с починкой. Если смогу помочь, почему бы нет?

Мысли остались безутешны, глаза ее выдавали. Как и то, с какой натугой все-таки решила пойти мне навстречу.

От меня не скрылись усилия, которых она приложила для этого. Что озадачило и насторожило. Но не стал нагнетать, оставил на другой раз осмысление этого обстоятельства.

– Тогда нам надо обратно.

Район знала восхитительно, обратно шли дворами и тесными улочками. И когда я отбросил попытку запомнить улицы, она остановилась перед трехэтажным длинным зданием с белым фасадом и открытыми просторными балконами. Каждый был украшен пестрыми цветами в горшках, придавая всему зданию особое очарование.

Осмотрелся и обнаружил двор не особо просторным, но имелась парковка, ярко пестрела кирпичным оттенком разметка велосипедной дорожки. Три соседних дома располагались ассиметрично, что придавало внутреннему двору замысловатое очертание с акцентом в виде маленького фонтана и пары кованых скамеек.

Наконец наткнулся на знак с обозначением улиц, к счастью, с расстояния смог прочитать название. И пусть она явно этого не хотела, но я запомнил, где она живет.

– Тебя точно не затруднит?

– Точно. Где он?

Прежде чем указала в сторону стоянки, сам увидел одинокий велосипед, грустно пристегнутый к металлической конструкции. Откровенно говоря, всю дорогу извел мозги в попытке предугадать поломку. И справедливо опасался, как бы ни выглядел смехотворно, если обнаружится, что проколота шина или полетела система торможения.

– Я пыталась что-то сделать, но не удалось, – призналась она, досадно поджав губы.

Неполадка выявилась мгновенно. Да такая, что я ощутил не только безумное облегчение, но и приступ дикой благодарности.

Цепь свисала до земли, намекая самым красноречивым образом, что не заслуживает потраченные на нее нервы.

– Ну не знаю, – деловито заявил я. – Тут работы минимум дня на три.

Она тихо засмеялась и, к счастью, вновь обрела беспечный вид. Скрестив руки на груди, так же деловито поинтересовалась.

– Полагаю, и запчасти дорогостоящие.

– Да, их заказывать надо. Для такой модели найдутся только в специализированных магазинах.

– И стоят кучу денег, очевидно.

– Боюсь, придется влезать в долги.

– Хм… Господин мастер, прекратите валять дурака и возьмитесь за починку.

– Слушаюсь, – сел на корточки у переднего колеса, отложил шлем на асфальт и, пока Эсми доставала ключи от замка, я сложил трос проверенным методом, добился характерного щелчка и открыл замок.

Эсми застыла с ключами в руках и с откровенно ошарашенным видом.

– Надеюсь, запомнила все манипуляции, которыми пользуются воры. Сразу скажу для справки – я не из их коллегии. Но замков проверил немаленькое количество, и этот, – сложил замок вдвое и кинул к мусорным контейнерам, – самый ненадежный. Больше такие не покупай.

Одним коротким движением поставил велосипед вверх тормашками. Провозиться с проверкой цепи, затем расположением ее на зубцах звезды и круто повернуть педали не составило большой возни. Пару мгновений и велосипед стал исправным.

Эсми все еще стояла с ключами в руке и так же неподвижно.

– И это все? – недоверчиво спросила она, заметив, что я вернул на колеса велосипед.

– Ага, – достал телефон и поискал знакомый интернет-магазин. – Сейчас покажу замок, что отпугивает воров мгновенно. И, кстати, не пристегивай за переднее колесо. Вот нашел… Этот блокирует заднее колесо и всю систему торможения.

Послал ей ссылку на номер и с чистой совестью вернул телефон в карман.

Эсми заморгала и с озадаченностью глянула на ключи в ладони. Немного замявшись, замахнулась ими и бросила к мусорным контейнерам.

Посмотрела на велосипед, будто не веря, что он уже исправен. Потом глянула на мои руки и почему-то быстро принялась рыться в сумочке.

– Извини, я немного в шоке, – достала упаковку влажных салфеток и вытянула несколько. – Спасибо большое.

Вложила мне в руку несколько холодных ароматных салфеток, и я только потом заметил, что испачкался смазкой от цепи.

– Это был пустяк, – быстро вытер руки. – Но скоро этот пустяк превратится в проблему, так как трансмиссия ушатана, зубья звезды порядком изношены. Да, я в курсе, что говорю с девочкой, но эти термины других аналогов не имеют, кроме матерных. Но их-то я опущу. Короче, тебе придется все же отправить его механику.

Мягкий душистый запах салфеток заполнил все мои дыхательные пути, и сразу обострилось ощущение ее взгляда на мне. Поднял глаза и наткнулся на изучение, мгновенно пробившее до костей. Смотрела так, словно только что постигла нечто для себя важное. Я даже побоялся представить, о чем она думала.

– Спасибо, Тид.

Я и не знал, что мое имя так звучит – дико приятно, до глубины волнительно. И неизвестно почему укоренилось осознание, что благодарит она меня совсем не за велосипед.

– Был рад помочь, Эсми. А еще я очень хочу тебя увидеть вновь.

– Я тоже, – без зажима призналась и тем стала еще прекрасней.

– Тогда до завтра.

Если бы мне сказали, что будет так трудно уходить, все равно бы не поверил. Никогда мной не испытанная мука, спутывающая шаги, затуманивающая мысли и глаза. Но искушающая предвкушением, самым сладостным, необычайно интригующим.

Глава 9

Бастиаан возился на кухне, плывший аромат по дому свалил на меня дикий голод с порога. Нашел брата у стола с ножом в руке и с удивительной терпеливостью в движениях. Не взялся даже предполагать, зачем он нарезает овощи с таким сосредоточенным видом.

– Вкусно пахнет.

– Еще не готово. Минут через десять.

– Лады, – стащил с его разделочной доски дольку помидора.

– Не суйся немытыми руками в мои заготовки!

– Прошу прощения, – кинув в рот дольку помидора, добрался до умывальника и вымыл руки.

Бастиаан отправил овощи в сковороду, в которой, как я успел заметить, уже что-то жарилось. Помешал деревянной лопаткой и вернулся к нарезанию овощей.

Я встал за его плечами, завлечен его возней, всегда такой слаженной и аккуратной. Обнял его за пояс и расположил подбородок на плечо, на что он не отреагировал совсем. Аккуратно прошелся острым лезвием по сладкому красному перцу, со смачным хрустом вырезал семена, убрал в миску с отходами и принялся нарезать полосками. Честное слово, это выглядело круто.

– Я так не умею.

– Кто ж тебе мешает учиться? Дай угадаю – твоя лень.

– Мне не хватает на все это терпения.

Бастиаан усмехнулся, но не стал язвить.

Я крепче его обнял, уткнулся лбом ему в плечо и закрыл глаза. Вкус его одеколона вызвал улыбку, зараза, опять воспользовался моим.

– Говори уже, – призвал он меня спокойно.

Даже не удивился. И сразу же растеклось умиротворение по груди, воздух пробился к легким новым потоком.

– С чего взял, что хочу что-то сказать?

– Ты обнимаешь меня только в двух случаях: когда тебе невыносимо больно и когда счастлив.

Не стал спорить, пусть услышал целое откровение.

– Даже не замечал.

– А я с детства об этом знаю. При каждом ушибе вешался мне на шею и при каждом случае, что заставлял тебя ликовать. И пусть сейчас ты весь такой сдержанный и непробиваемый, но эта привычка у тебя осталась, – Бастиаан повернул голову, что заставило меня открыть глаза и встретить его взгляд. – И она мне очень дорога. Понял?

– Понял.

– Не прощу, если заставишь меня пожалеть, что просветил тебя.

– Не сомневаюсь.

Он довольно кивнул и вернулся к овощам. Я расположил подбородок на его плече, крепче стиснув руки вокруг его тела, потому что он был прав – только так я обретал равновесие чувств и мыслей.

– Чоки, я познакомился с девушкой.

Не знал, что добавить. Хотя сжигало желание поделиться чувствами, наполняющими меня, давящими на восприятие, спутывающими мысли. Брат был единственным человеком в мире, с кем я мог и хотел этим поделиться. Но даже с ним не мог подобрать слова, вся их значимость будто улетучилась, чувствовал, что даже обильного красноречия будет недостаточно.

– Как зовут? – спросил Бастиаан, и в его ровном голосе расслышал участие, то самое, близкое мне, готовое дать понимание, подтолкнуть к просветлению.

– Эсми.

В эту минуту прочувствовал всю его существенность для меня. Пока он молчал, волнение улеглось, щепетильная тема перестала быть таковой. Только он мог оценить важность событий и вещей и сделать так, чтоб мое нутро не пострадало, осталось стойким и в равновесии.

– Я сказал о тебе.

– И?

– Немного была в шоке. Говорит, что никогда в жизни не встречала близнецов.

– Неудивительно. Для многих, оказывается, это непривычная ситуация. Думается мне, что мы все-таки не такое уж и заурядное явление.

– Согласен. Ты сам когда-нибудь встречал близнецов?

– Нет.

– Я тоже.

Глянули друг на друга и не сдержали смеха.

Бастиаан вручил мне нож, а сам переместился к плите. Неспешно принялся мешать в сковороде, тем самым проявляя удивительную слаженность движений, знаний и усердия. Аромат готовящегося блюда был тому подтверждением.

Глубоко вдохнув, решил все-таки прийти ему на помощь. Но приступил к нарезке овощей как к тончайшему искусству, не терпящему ошибок. Осторожно прошелся лезвием по одной дольке перца и потратил на это почти весь запас своего участия.

– Чоки, тебе бы в кулинары.

– Спасибо, обойдусь, – он подошел и внимательно стал следить за моими руками. – Такое впечатление, что проводишь хирургию этого перца. Режь уж как получится!

– На хер тебя! Хочу так же ровно.

– Хоть скорость прибавь. А то у меня все там приготовится.

– Не торопи меня! А то вместе с овощами отправишь в сковороду и фаланги моих пальцев.

Бастиаан усмехнулся, однако оставил нож у меня.

– Кстати о пальцах – опять твои ногти в масле! В байке копался? Что еще намудрил?

– Ничего я не делал. Цепь просто поправил на велосипеде.

– Тогда ладно. Хм… Не катался на велике лет десять.

– Ага.

– Ее велик?

Совсем не удивился, что он выждал подходящий момент. И знал наперед, что таких моментов вскоре соберется немереное количество.

– Да, – выдал как можно серьезней, задушив желание усмехнуться, зная, что Бастиаан не осмелится ехидничать в ответ.

Но едва он склонил голову набок и заглянул мне в глаза, то рассыпались все мои старания. Зная меня так же хорошо, как и себя, умел читать даже мои мысли, не говоря о попытках что-либо от него скрывать. Никогда не мог и не хотел начинать делать это.

– Твое поведение сегодня обо всем сказало, – Бастиаан улыбнулся, как умел только он один, точно блаженный штиль после долгой бури. – Спасибо, что сказал. Я бы очень огорчился, затяни ты подольше.

– Знаю. Поэтому и сказал.

Бывали дни, когда мы были готовы душить друг друга. Но бывали и такие, когда давали приют своей уязвимости, черпали друг из друга смелость и решимость, что позволяло нам сохранить между собой честность. Только брат был моим источником откровенности, той самой, что указывала на ошибки и достижения, выстраивала мои суждения и давала цель. И пусть я знал, что слишком сильно от него завишу, но не был в состоянии от этого отказаться. Оболочка у нас была одинакова, и я ужился с необходимостью из него черпать себя.