Багровое откровение. Исповедь алого генерала

Импульсивным поведением и опрометчивыми поступками они порочили весь Вермахт, и это касалось не только Авеля.

– Простите фрау Розенкрофт, – Алексей виновато отвел взгляд, – я не хотел доставлять вам проблем, но…

– В ваших интересах, – перебила я, – чтобы такого больше не повторилось. Вы, в отличие от него, – указала на Авеля, – рискуете больше. Еще одна подобная провокация, и отдам вас на милость расстрельной команды.

✼✼✼

Советский аванпост надежно охранялся: в распоряжении гарнизона имелось оружие, военная техника и танки. Пытаться взять его силой и без весомой огневой поддержки было равносильно самоубийству. Но у Алексея был план.

С недавних пор лагерь остро нуждался в квалифицированной медицинской помощи. По неизвестным причинам тамошний полевой госпиталь временно остался без старших врачей.

Каждый день приносил десятки раненных. Без надлежащего руководства опытных хирургов, спасение солдат превращалось для медсестер в непосильную задачу. В условиях близости к линии фронта это было катастрофой.

Наряду с опасностью от вражеских войск, упорно продвигавшихся вглубь, солдатам угрожала смерть от неизвестной болезни.

– Неизвестной болезни? – вскинув бровь, переспросил Авель. – Что ты имеешь в виду?

Алексей пожал плечами. По его словам, вначале симптомы походили на сезонную простуду. У больных отмечалось повышение температуры, озноб, плавно сменяющийся лихорадкой.

Однако вскоре наблюдалось резкое ухудшение состояния. Лихорадка усиливалась, приобретая мучительный, изнуряющий характер. Кожа покрывалась багровыми пятнами, а тело сотрясали болезненные спазмы.

Затем начиналась тошнота, сопровождаемая рвотой. Несчастные извивались в агонии, харкая сгустками багрового, почти черного цвета. Иногда кровотечения были настолько обильными, что солдаты просто захлебывались в собственной крови.

Намереваясь предотвратить эпидемию, советское командование отправило в лагерь лучших врачей, но и они: «Подозрительно быстро заболели и отправились на тот свет, один за другим, в течении первой недели.»

Осведомленный о нашем статусе хирургов городского госпиталя, Алексей предложил сыграть «роль» присланных из главного штаба врачей, для оказания: «Посильной помощи и спасения защитников красного фронта…».

Пока мы, занимаясь больными и ранеными, отвлекали внимание, он спешно забрал бы документы из офицерского штаба.

Выслушав идею, мы почти одновременно рассмеялись, вызвав откровенное недоумение на лице товарища. План казался идеальным, если бы ни одна важная деталь, о которой Авель не смог умолчать.

– Господи… – сквозь смех, произнёс он, – похоже, русские ещё глупее, чем думал.… Такими темпами война окончится раньше, чем можно представить!

Насчёт войны, он, конечно, ошибался, но в остальном… Мы искренне не понимали, как Алексею в голову пришла мысль выдать чистокровных немцев за штабных советских врачей, присланных из самой Москвы!

Только одного отвратительного акцента, не говоря о манере поведения, хватило, чтобы все прикрытие мгновенно развеялось, словно туман с приходом утреннего солнца.

– Что в моих словах смешного? – стоя с растерянным видом, недоумевал Алексей. – Чем вам не нравится план? Я смогу организовать документы и прикрытие, а язык… Мало ли во время войны пред…

– Да ты издеваешься… – не желая мириться с происходящим абсурдом, перебил Авель. – Решил, рискуя жизнью, станем спасать вражеских солдат?

Невзирая на союз, он не доверял Алексею, считал все сказанное про лагерь – чистой ложью. По его мнению, документы нужны были лишь для: «Усыпления бдительности».

– Разве это не ваша прямая обязанность? – не понимая причины недовольства, импульсивно спросил Алексей. – Вы же врачи! И давали клятву спасать жизни вне зависимости от расы и идеалов!

– Клятву… – откинувшись на стуле и скрестив руки, Авель иронично улыбнулся. – Твоя наивность просто поражает, – кинул на него мимолетный взгляд. – Как тебя только взяли в разведку? Ты ведь самых простых вещей не знаешь…

– О чем ты?

– Наши врачи работают в концлагерях, – с все той же наглой ухмылкой ответил он. – Думаешь, там они каждый день, вопреки всему, спасают тысячи невинных заключенных?

– А что не так? Наши спасают ваших раненных и ничего, не…

– Так! – устав наблюдать за вновь разгорающимся конфликтом, резко оборвала я. – Хватит бессмысленных дискуссий! Пусть этим занимаются политики на трибунах.

Услышав замечание, они, словно провинившиеся ученики перед строгим учителем, одновременно опустили головы.

Алексей был раздражающе упрямым. Уверенный в собственной правоте, опрометчиво игнорировал тяжесть последствий. Что до вызывающего поведения Авеля и его злорадства…

В Германии того периода, во избежание внутреннего морального конфликта, врачи не усложняли жизнь клятвой. Ведь, как правильно было сказано, они активно работали не только в лазаретах и госпиталях, но и лагерях смерти, не гнушаясь участвовать в жестоких и бесчеловечных экспериментах.

Чего только стоит Йозеф Менгеле… Известный как «ангел смерти», он замучил сотни узников в Освенциме.

Помимо зверств над взрослыми и детьми, врачи СС проводили принудительные эвтаназии и стерилизацию, основываясь лишь на расовых различиях8.

Я полностью поддерживала Авеля. Несмотря на «благородную» перспективу, мы не намеревались спасать вражеский гарнизон, но и отказываться от, пускай даже хрупкой возможности раскрыть замыслы врага и заполучить ценные документы было глупо.

✼✼✼

Предрассветную тишину пронзил гул артиллерийской канонады. По приказу командиров солдаты поднялись, и под свист пуль ринулись вперед.

Бой был ожесточенным и сопровождался большими потерями с обеих сторон.

К середине дня все стихло: звуки выстрелов прекратились, орудия смолкли. Вокруг осталась лишь изрытая снарядами земля и сотни убитых, которых не могли достойно похоронить.

В отдалении, за прифронтовой линией расположился немецкий укрепленный лагерь. В главном штабе за обсуждением планов проводили время командующие и старшие офицеры.

– Почему перестали атаковать? – возмутился один из военных, прочитав пришедшее свежее донесение. – Противник понес значительные потери! Нужно продолжить наступление!

Находясь вдалеке, он, как и многие на его месте, не замечал, что творилось на передовой. Какой ценой достается солдатам их «Великая» победа, но это и неудивительно…

Рядовые для старших чинов всего лишь разменная монета. Одна сотня здесь, другая там, подумаешь, катастрофа! Главное не забывать, печатать похоронки с воодушевляющими словами:

– «…погиб как герой!»

– «…был истинным патриотом своей страны!»

– «…пал смертью храбрых в неравной борьбе с беспощадным врагом…»

Не счесть сколько подобных «благодарностей» получили безутешные матери, чьи сыновья остались в изрытой снарядами холодной земле, чужом и далеком от родного дома краю.

После смерти не имеет значения на какой стороне солдат сражался, какие идеалы и убеждения защищал. С последним ударом сердца уготована лишь непроглядная и холодная тьма могилы.

Для всех, кто любил, безвременная потеря сравнима с катастрофой. Ни официальные пышные похороны или награды, слова утешения, произнесенные лично самим главой государства, ее не изменят.

– Умерьте пыл, капитан, – окликнул его Авель, переступив порог. – Солдаты устали. Необходим отдых. Уверен, у нас еще будет шанс.

– Кто вы такие? – резко повернувшись в нашу сторону, грубо возмутился мужчина. – Как смеете указывать старшему по званию?!

Стоило пройти до середины, вопросы отпали сами собой. Увидев ближе знаки на петлицах и форму, все кто был в непосредственной близости, застыли по стойке смирно.

– Приветствую генерал, полковник, майор! – капитан на миг замешкался. – Прошу простить… Не признали…

Авелю и мне не было особого дела до ошибок смертных. Проигнорировав оплошность, мы подошли к столу.

– Скажите, – спросил Алексей, – где расположены войска противника?

Посмотрев на карту, капитан жестом указал на несколько мест. По данным разведки, там базировались большие отряды, добавив, что: «Предположительно где-то в северной части леса находится укрепленный советский лагерь.»

– Нам нужно туда, – окликнул Алексей. – Судя по всему, именно там находятся нужные сведения.

– Вы с ума сошли? – ошеломленно посмотрел капитан. – Идти без надежного прикрытия опасно. Территория находится под усиленным контролем врага!

– Отставить! – осадил Авель. – У нас есть приказ, что мы должны выполнить. Ваша задача: обеспечить прикрытие, – он помедлил. – Сколько сейчас в лагере свободных солдат?

– Чуть больше тридцати, не считая экипажей танков и диверсионного отряда разведки.

– Если верить информатору, в лагере гарнизон в разы больше. Более того, – я провела рукой по красной линии, пересекающей нужную местность, – в этих лесах могут быть патрули. С большим отрядом нам не пробраться незамеченными…

– Чем больше врагов, тем сложнее скрыть присутствие, – согласился с опасениями Алексей. – Что будем делать?

– Пойдем налегке, – я повернулась к капитану. – Прикажите диверсионному отряду ожидать у границы лагеря. Пусть возьмут все необходимое. Выдвигаемся, как стемнеет.

Диверсионный отряд состоял из пяти человек: трех разведчиков-диверсантов, выполняющих роль независимых наблюдателей. Инженера, отвечающего за проведение диверсий и командира, способного при необходимости, взять перечисленные роли.

Будучи частью батальона «Нахтигаль»9, эти бесстрашные солдаты еще в начале войны заслужили славу отчаянных бойцов.

Однако среди офицеров штаба все-равно росло недовольство. Едва ли не каждый из них считал идею: «…идти столь малочисленным отрядом в стан врага» добровольным самоубийством.

Отчасти они были правы. Пытаясь незаметно пересечь вражескую территорию, мы ходили по тонкому льду. В один момент он едва не треснул, унеся вслед за собой в пучину отчаяния.

Находясь недалеко от предполагаемого лагеря, чудом не попались неожиданно вышедшему из тени патрулю. Подойдя, солдаты остановились в нескольких метрах от места, где мы прятались.

Сняв винтовку с плеча и поставив на землю, один из них полез в карман. Достав портсигар и спички, медленно прикурил сигарету, не забыв о товарище.

На короткий миг пламя озарило их усталые и изможденные лица.

– Будьте осторожны, – присмотревшись, окликнул нас командир диверсионного отряда, – с ними что-то не так…

Движения солдат были медлительными и скованными. Руки дрожали, в ногах ощущалась слабость. Обмениваясь короткими фразами, они с беспокойством озирались по сторонам, невольно вздрагивая от любого внезапного шороха и звука.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Стекло, выглядящее как зеркало с одной стороны и как затемнённое стекло – с противоположной.

2

Небольшой район в окрестностях Кракова. Во время оккупации там находился центр эксгумации и идентификации жертв насильственных преступлений (прим. Авт.)

3

«Arbeit Macht Frei»

4

Заместитель коменданта, отвечавший за жизнедеятельность и наказания внутри лагеря.

5

Изречение из знаменитого руководства «Молот ведьм»

6

Вальтер Шелленберг – начальник внешней разведки Главного имперского управления безопасности (прим. Авт.)

7

Отсылка к стереотипу о русских. (Прим. Авт.)

8

Прямое нарушение этического кодекса

9

От нем.: «соловей»