Стая

– Какого дьявола?

Слегка приоткрыв сонные глаза, Вал смотрит на топливную стрелку. Постучав по окошку пальцем, она хмурится.

– Не вопрос, сейчас заеду на заправку, – отвечаю я, выкручивая руль вправо. Мы съезжаем с главного шоссе, направляясь к небольшому придорожному магазину и автозаправке по другую сторону дороги.

– Я заливала полный бак сегодня утром.

– Может, ты перепутала дни? Не удивлен, ты просто засыпаешь на ходу.

Вал собирается что-то возразить, но потом отмахивается и снова прислоняется лбом к оконному стеклу. Я останавливаю машину на заправке и копаюсь в карманах в поисках бумажника. На пустом шоссе никого нет, и супермаркет стоит тут единственным островком неонового света. Вокруг мигающего уличного фонаря кружится стайка мошкары.

– Сейчас вернусь, – быстро говорю я. – Мне надо в магазин за пивом и едой.

– Ага. – Вал неторопливо отстегивает ремень безопасности. – Пойду залью бак.

– Давай я?

– Иди уже за своим пивом.

Пока Рихтенгоф возится с машиной, перебегаю пустую дорогу и вхожу в небольшой супермаркет. Здесь пахнет пластмассой и свежим ремонтом. Побродив между полок, останавливаюсь возле пивного охладителя и решительно хватаю пару банок. Так, еще возьмем пару пакетов с кислыми леденцами, шоколадку и чипсов. В Грауштайне уже даже мыши не вешаются, там больше полувека нечего искать.

– Может быть, заполните нашу анкету? – Продавец вытягивает из-под стойки зеленый лист бумаги, пока я распихиваю оплаченные покупки по карманам. – У вас будет шанс получить оригинальную скидочную карту.

– Ой, нет.

– Пожалуйста! – неожиданно громко просит парень. Я вздрагиваю, недоуменно вскинув брови. – Мне не хватает всего одной анкеты до премии!

– Ладно, давай ее сюда. – Похлопав по карманам, пожимаю плечами. – У меня нет ручки.

– Вот, возьмите!

Парень протягивает мне подарочную ручку с резным стержнем и аккуратным пером. Даже отсюда я чувствую резкий запах серебра, от которого слезятся глаза. Рука инстинктивно дергается обратно, и я вытягиваюсь как шомпол, почувствовав опасность.

– Знаете, передумал. – Натянуто улыбаюсь и отхожу от стойки, не сводя взгляда с ручки.

– Отчего же? – разочарованно спрашивает продавец.

Бросаю взгляд в ночное окно и вижу Рихтенгоф, прислонившуюся к капоту машины в ожидании. Вампир смотрит в сторону леса, снова погруженная в свои тяжкие думы.

– Меня ждут. – Киваю в сторону Вал и неловко машу рукой. – До свиданья и спокойной ночи.

Толкнув плечом стеклянную дверь, я торопливо выскакиваю на улицу и прибавляю шаг, торопясь к серебристой «тойоте», припаркованной неподалеку. Заметив меня, вампир хмыкает. Наверняка заметила количество банок пива, распиханных по карманам.

– Уносим ноги, – горячо шепчу я, наклоняясь к ее уху.

– В чем дело?

– Мне только что предложили заполнить анкету постоянного покупателя, а у меня не было при себе ручки. – Бросаю на магазинчик быстрый настороженный взгляд. – И, представляешь, у этого парня она оказалась.

– Ужасно. – Она протяжно зевает. – Как ты только выжил.

– Серебряная ручка, Вал.

– У продавца на кассе? Серебряная ручка?

– Дело дрянь.

– Да, совпадение интересное, – тихо откликается вампир, глядя на стеклянные двери магазина поверх моего плеча. – Поехали отсюда.

Я быстро забираюсь в машину. Высыпав свои покупки на заднее сиденье, поворачиваю ключ зажигания. Глядя на супермаркет в зеркало заднего вида, замечаю, как продавец выходит из-за прилавка, чтобы понаблюдать за нашим отъездом. Напряженно ерзаю на месте. Он явно не просто так подсунул мне серебряную ручку.

Вдавив педаль газа в пол, я ловко выворачиваю руль, выезжая на дорогу, ведущую к главному шоссе. Теперь главное – быстро добраться до Грауштайна, пока этот придурок не сел нам на хвост.

– Следит, – ворчу я, врубая фары.

– Теперь понятно, куда делся мой бензин. – Вал выпрямляется на сиденье. – Будь уверен, они не дадут нам спокойно уехать.

– Кто они?

– Те, кто поджег твой дом.

– Чего?

Выруливаю на проселочную дорогу к Грауштайну. Об этой небольшой тропе знали лишь те немногие, кто жил или работал в лесных районах. Ну, то есть мы и еще пару егерей.

– Плохая идея, – хрипло говорит Вал, оглядываясь по сторонам.

– С чего бы?!

Не успевает вампир ответить на мой вопрос, как фары «тойоты» освещают два громадных черных внедорожника, перегородивших проселочную дорогу. Выругавшись, я пытаюсь сдать назад и замечаю позади еще один автомобиль. Вал тяжело вздыхает, словно увидев назойливого таракана.

– Ладно, пойдем, – раздраженно говорит вампир, резко открывая дверцу машины. – Надо поговорить.

Из внедорожника выпрыгивают пятеро наемников в черной форме. Вооруженные до зубов, они занимают боевые позиции, но на нас это не производит никакого впечатления. Спрятав руки в карманах брюк, Вал без особого интереса наблюдает за тем, как один громила вскидывает мощный дробовик, целясь ей в грудь.

– Хорошая погода сегодня, да? – спрашиваю я.

Командир отряда ругается себе под нос и делает шаг вперед, не снимая нас с прицела.

– Закрой рот! – орет он. – Держите руки так, чтобы я их видел!

Послушно поднимаю ладони в воздух, описываю ими изящный круг и выставляю вперед два средних пальца. Рихтенгоф тихо усмехается. Опешив от такой наглости, главный крепче стискивает оружие в руках.

– Слышь, ты вообще не понимаешь, с кем связываешься! – выкрикивает он.

– Как грубо. – Вал устало потирает пальцами глаза. – Будь так любезен, опусти дробовик.

Он словно оглох от такого нахальства. Сделав еще один шаг вперед, жестом приказывает остальным держаться на расстоянии.

– Вы поедете с нами! – грозно говорит он и кивает на внедорожник. – Или я вас расстреляю и закопаю.

– Слушай, а кто тебя надоумил брать нас живыми? – с любопытством спрашиваю я.

– Личное решение. – Он не спускает нас с прицела.

– Опусти оружие, – холодно повторяет Вал. – Или я за себя не отвечаю.

– Слушай сюда! – выплевывает наемник. – Я не знаю, кто ты такая, но если не сядешь в гребанную тачку, то я размозжу тебе башку, тварь. Ты меня…

Не успевает командир закончить свою тираду, как Вал в один мощный прыжок сокращает расстояние между ними и одним легким движением руки загибает дуло дробовика вертикально вверх.

Ну, понеслась! Радостно заорав, я бросаюсь вперед и одним мощным ударом сбиваю с ног бросившегося на меня громилу. Резкого удара в морду хватает, чтобы отправить его в нокаут. Кто-то пытается обхватить меня со спины, но я отталкиваюсь ногами и взмываю в воздух, вырвавшись из хватки и перекувырнувшись так, чтобы оказаться у обидчика за спиной. Крепкий удар по башке, и второй вояка повалился к своему товарищу. Они даже выстрелить не успевают. Правильно – Вал только что превратила дробовик в гнутый калачик, и они в них резко разочаровались.

Оборачиваюсь назад и ухмыляюсь в темноту. Еще двое бандитов валялись как мешки с цементом – Рихтенгоф разошлась не на шутку.

Вампир стояла поодаль, заломив руку командиру отряда и крепко прижав его к пыльной дороге.

– Кому мы понадобились и зачем? – тихо спрашивает Вал и слегка тянет руку наемника на себя.

– Пошла ты! – Громила брыкается, храбро размазывая слюни по всей дороге.

– Ответ неверный. – Рихтенгоф поудобнее упирается ботинком в спину командира и наклоняется вперед.

– Тупая тварь… А-А-А-А!

Оглушительный вопль катится по лесу громовым рокотом. Я морщусь и слегка потряхиваю мизинцем, прижав его к уху. Мы никогда не связываемся с людьми и не выпячиваем свою сверхъестественную крутость. Но этих, кажется, предупреждали. И вполне вежливо.

– Я потянула ровно в полсилы, – полушепотом говорит Вал. – Еще раз назовешь меня тварью и узнаешь, что такое плечевой сустав, натянутый на затылок. Отвечай на вопрос.

Вояка громко сопит, внимательно вслушиваясь в слова вампира, но не желая идти нам навстречу. Это начинало раздражать.

– Кто нас заказал? – нетерпеливо рявкаю я.

Командир дергается на пыльной дороге, словно рыба, выброшенная на берег.

– Обычно я не калечу людей, но для тебя сделаю исключение. Считаю до трех. – Вампир крепче упирается ботинком в спину бандита. – Раз…

– Ладно-ладно! – кричит громила, задергавшись от страха. – Джон Уоллес! Он заплатил нам за слежку! Я думал, что смогу взять вас живыми и привезти ему.

– Зачем ему это?

– Не знаю! Честное слово!

– А если я дерну?

– Клянусь! – вопит он.– Я ничего не знаю!

Он замолкает – Вал только что с силой приложила его лицом о пыльную землю. Повисает вязкая тишина, и я снова морщусь.

– Грохнула? – Присаживаюсь на корточки, вглядываясь в лицо громилы.

– Руки еще марать. – Вампир отряхивает рубашку и брюки от налипшей дорожной пыли. – Пускай очнется и подумает над своим поведением.

– А лучше бы грохнула.

– Слушай, он больше к нам на выстрел не подойдет, – устало отвечает Вал. – Какой в этом смысл?

– Ты права. Сбежит, теряя ботинки, в соседний штат. – Я снова наклоняюсь к нему. – Сам ты тварь, понял?!

Он, конечно, ничего не отвечает – лежит себе без сознания кульком. Вал еще раз наклоняется к нему, чтобы сорвать связку ключей с кожаного ремня. Ловко подбросив их в руке, направляется к застывшим на дороге черным автомобилям.

– Давай посмотрим, что у них с собой. Может, поймем, зачем мы Уоллесу.

Рихтенгоф открывает самую большую машину и забирается внутрь. Я обхожу внедорожник по кругу, прикидывая, сколько Уоллес вбухал денег на то, чтобы закупить таких бронированных монстров.

– Этот продавец нас сдал, – говорю я и облокачиваюсь на открытую дверцу.

– Ага. – Вал роется в бардачке внедорожника. – Шпионские игры какие-то. По этой дороге только мы и ездим. Зачем тогда фокусы с ручкой? Ждали делегацию?

– Спорим, этот придурок придумал. – Я усмехаюсь, глянув в сторону наемника, который оказался очень несговорчивым. – Меня другое волнует. Уоллесу-то мы зачем?

– Понятия не имею, – бормочет вампир.

– Вот урод. – Я пинаю ногой мелкий камешек, и тот отскакивает к соседней машине. – Придумал же себе что-то. И как узнать?

– Выясним сами. – Вальтерия с кряхтением достает из бардачка папку со всяким барахлом. – Все, что удалось найти. Знаки частной охранной организации, документы. Жаль, что больше ничего нет. – Вал смотрит на неподвижные тела, распластавшиеся по дороге. – Поехали-ка отсюда, пока ребята не очнулись. Нам еще нужно предупредить Байрона, что он нашел не совсем то место.

– А давай их это… – Я крякаю, изображая звук разламывания палки.

– Так, успокойся. Мы же не звери.

9

Мы останавливаемся возле высокого мрачного дома Вальтерии Рихтенгоф. Сквозь приоткрытое окошко просачивается холодный сырой воздух, пронизанный трелями ночных птиц и звоном цикад. Паркую «тойоту» на подъездной дорожке и выключаю фары.

Улыбаюсь и впускаю в сознание такую дорогую сердцу ностальгию. Я помню, как мы вместе завозили сюда все ее барахло, как оборудовали лабораторию. Когда я таскал в библиотеку ящики с гримуарами, то навернулся с лестницы. Не на шутку встревожившись, Вал тогда со всех ног бросилась ко мне, отшвырнув железную стойку для препаратов, которую она катила в лабораторию. Я умилялся ее волнению ровно до того момента, пока вампир не рухнула на колени и не начала баюкать свои рассыпанные книжицы, как будто это не из-за них я пропахал головой двенадцать ступенек.

– Приехали, – тихо говорю я, осторожно трогая Вал за плечо.

Задремавшая Рихтенгоф вздрагивает и резко усаживается на месте, торопливо поправляя расстегнувшуюся во сне пуговицу белой рубашки.

Сначала она пыталась разобраться в документах, которые мы нашли у наемников, но безуспешно – через пару минут бумаги соскользнули на пол, а уставшая вампир заснула, прислонившись щекой к оконному стеклу.

– Спасибо, – сипло благодарит она. – Пойдем.

– Тебе нужно выспаться.

– Именно этим я и собираюсь заняться, если не возражаешь.

Прохладный ночной воздух оглаживает щеки, и я плотнее кутаюсь в толстовку. Повернув ключ в замочной скважине, Рихтенгоф проходит внутрь и придерживает дверь.

– Проходи, – говорит она. – Я сейчас спущусь в подвал и включу генератор. Без него света в доме не будет.

Киваю и на ощупь продвигаюсь в сторону гостиной. В темноте дома раздаются отчетливые шаги вампира, абсолютно беспрепятственно ориентирующейся в кромешном мраке. Пытаюсь напрячь глаза и тут же врезаюсь в журнальный столик. Потирая ушибленное колено, обзываю чертов подзеркальник последними словами.

– Надо же. Какой непереводимый фольклор.

Издевается. Фыркаю и громко прошу вампира заткнуться. Слышу приглушенную усмешку откуда-то из подполья. Через минуту лампочка в гостиной загорается слабым желтоватым светом.

– Сработало! – кричу я.

– Не ори, я вижу.

Подкладываю под голову диванную подушку и с удовольствием вытягиваюсь на мягком диване. Слышу, как Рихтенгоф поднимается из подвала в свою комнату на первом этаже. Скрипит дверца старого шкафа для одежды.

Усевшись поудобнее, извлекаю из кармана толстовки банку пива. Оглушительно громко пшикнув открывашкой, с удовольствием отхлебываю. Дорвался.

– Будешь пиво?! – через весь коридор ору я.

Слышу тяжелый вздох и ухмыляюсь. У вампира уже больше трех сотен лет сухой закон. Она не употребляет спиртного и не притрагивается к человеческой крови. Максимум, который она может себе позволить – свиная или птичья. Иногда удавалось загнать оленя или медведя, когда оставались силы на охоту. Хотя больше всего моя царапка любила носиться за кабанами. Кстати, очень неплохая мысль, надо бы ей предложить.

– Пойдем завтра поохотимся?! – снова кричу я.

– Хватит орать, я здесь.

Вал появляется в дверном проеме, застегивая длинную черную рубашку, которую всегда носила дома. Прошествовав к свободному месту на диване, Вал с удовольствием откидывается на спинку и блаженно прикрывает глаза. Я стараюсь сосредоточиться на своем пиве, но глаза приковывает бледная кожа ее шеи, на которой так и тянет оставить легкий поцелуй.

Мне домашняя одежда ни к чему – рваные стильные джинсы замечательно вентилируют, да и кеды не причиняют неудобств. Правда если Вал опять обзовет меня свиньей, то придется разуваться. Сейчас ей, похоже, все равно.

– Пойдем охотиться? – повторяю я.

Рихтенгоф медленно кивает.

– Серьезно?

– Абсолютно. – Вампир приоткрывает черные глаза. – Я голодна.

Отхлебываю еще пива и ощущаю, как приятное расслабление накатывает на напряженные мышцы. Завтра нас ждет очень веселый день. В последний раз мы охотились больше года назад. Все остальное время она перебивалась тем, что могла поймать с крыльца. Бедные вороны уже не знали, в какую сторону эвакуироваться.

Для нее охота – это способ пропитания, а для меня – это нечто большее. Ощущение стайности, единения с сородичами, когда ты мчишься сквозь лес, преследуя добычу. Ветер свистит в ушах, боковым зрением ты видишь своих, чувствуешь мощь и силу своих ног, которую подпитывает неразрывная связь со стаей. Это трудно передать словами. Думаю, люди испытывают нечто подобное, только называется это эффектом толпы или единения в группе. Для оборотня чувство целостности с сородичами и ощущение стаи рядом – одно из основных условий счастливой жизни.

– Если ты не возражаешь, я пойду спать, – устало говорит Вал. – Можешь отдохнуть в гостевой комнате на втором этаже.

– Спасибо.

– Сладких снов, Бруно.

Оставив легкий укол недосказанности, она уходит, разрывая эту интимную теплую обстановку, от которой успела закружиться голова. Мы вместе живем под одной крышей. Спустя столько лет. С ума сойти.

Поднявшись наверх, осторожно приоткрываю деревянную дверь. От гостевой спальни вампирской крепости ожидаешь, как минимум, люстры, но Рихтенгоф, повинуясь своей минималистичности, вынесла отсюда добрую половину мебели, оставив лишь двуспальную кровать, платяной шкаф и небольшой письменный стол.

Единственное, что привлекало внимание – две больших медвежьих шкуры, лежавших прямо перед кроватью. Мишек жалко, но их бы все равно съела Вальтерия, поэтому я уговорил ее хотя бы что-то оставить для украшения Грауштайна.

С удовольствием плюхнувшись на одну из них, я подтягиваю к себе вторую и накрываюсь ей с головой. Запах пыли перемешивается с едва уловимым медвежьим духом. Для меня куда комфортнее спать на теплой подстилке, чем пользоваться мягкой кроватью. Хотя, если Вальтерия предложит спать вместе в ее постели, я рвану как лось.

Когда пропадает друг

1

Мы отправились в лес по предрассветным сумеркам, вслушиваясь в трели ранних птиц. Вампир не утруждала себя выбором одежды, решив, что плотных брюк и черного лифа будет достаточно. Она бесшумно ступала по траве босыми ногами, не стесняя походку хищника тяжелыми скрипучими ботинками. Я не такой чувствительный, поэтому со своими кедами и футболкой расставаться отказался.

Не привыкший убивать без причин, радостно носился за кабаном. Рвался за ним через все кусты и буреломы, совершенно не чувствуя под собой ног и теряя ход времени. Все сконцентрировалось в одной точке, мир перестал существовать, сжавшись лишь до меня и убегающей цели. Совершенно потрясающее чувство.

Когда я вернулся на условленное место, то увидел обескровленную тушу громадного оленя, а Вал, лихорадочно дыша, стояла рядом. Заметив меня, она обнажила клыки, торопливо отвернулась и скрылась в кустах, чтобы слегка успокоиться.

Красота. Дикая первобытная красота, которая завораживает и пугает одновременно. Меня пробирает до дрожи, следующий вздох замирает в горле. В каждом ее движении, в неконтролируемом потоке жизни и смерти было гораздо большее, чем просто охота. В них была вся сущность Вальтерии, ее древнее истинное начало, вызывающее не страх, а мое почти религиозное восхищение.

Пойду умоюсь, пока окончательно не потерял голову.

Ощущения после охоты можно было сравнить с огромным морским потоком, который сносит плотину повседневности своей мощью. В душе воцарилась тишина, такая же глубокая и наполненная как спокойствие после бури.

Упав на колени перед свежестью лесного ручья, быстро ополаскиваю лицо, с удовольствием прижимая ледяные ладони к горячей коже. Вал тоже устраивается рядом, чтобы аккуратно смыть запекшуюся кровь с подбородка и шеи.

Если бы кто-то из лесников Сьеррвуда увидел ее в таком виде, то полицией бы дело не кончилось. В таких случаях в ход идут вилы и факелы.

– Движение – жизнь, – говорю я, наклонившись над водой. Капли срываются с кончика носа, падая на щебечущую гладь ручья.

– О, да. – Вампир опирается руками позади себя и вытягивает ноги. – Как будто заново родилась.

Восходящее солнце отражается в маленьком русле, поигрывая бликами на серебристой поверхности. Растянувшись на траве довольным котом, я потягиваюсь.

– Был риск обращения? – спрашивает Вал. Она прикрывает глаза, подставляя тело ласковым утренним лучам. Только в древних легендах вампиры плавятся на открытом солнечном свете.

– Не-а. – Качаю головой. – Был собой. До инфаркта напугал кабана, прыгал через пни. Никакой злобы и… как ты выразилась… естественных инстинктов ликантропа.

– Я же говорила, что все дело в самоконтроле. Молодец, Бруно.

– Спасибо. Без тебя бы я не справился.

Она несогласно морщится, не открывая глаз. Такая расслабленная и отдыхающая, что мне сложно удержаться от улыбки. Обычно я вижу кучу оголенных нервов в черном костюме. Непривычная перемена, которая отзывается внутри глухим ударом сердца.

– Вальтерия?

– М-м?

Нет, я не смогу. Не стану портить утреннее умиротворение своим эмоциональным порывом. Это ее только оттолкнет.

– Пойдем домой. У нас Байрон все еще на станции. Если Уоллес идет по нашу душу, то Хэлла нужно вытаскивать.

Она кивает.

Я отворачиваюсь и поднимаюсь на ноги. Внутри продолжают громко трещать ребра, в которых неистово мечется сердце.

2

Сидя на медвежьей шкуре в гостиной, я задумчиво перекладываю телефон из руки в руку. На экране уже светился до боли знакомый номер. Оставалось только позвонить.

Байрон редко брал свой мобильник, потому что постоянно работал в лесу. Значит, звонить придется его дочери, Оливии Хэлл.

Как только мы вернулись в Грауштайн, начался проливной дождь. Вал отправилась в кабинет копаться с найденными вчера документами, пока я разжигал пламя старинного камина. Устроившись напротив уютно потрескивающего очага, извлек из кармана смартфон. Пальцы сами собой набрали тот самый номер.

Оливия. Имя, которое когда-то вызывало бурю противоречивых эмоций. Теперь осталось лишь странное смущение. Помню только наш скандал с Вальтерией, после которого мы не разговаривали, казалось, целую вечность и вот она, Оливия, – мираж в пустыне, неожиданный взрыв цвета в сером одиночестве. То, что последовало, было не романом, а неистовым коротким фейерверком. Но финал оказался далек от идеала. Теперь, оглядываясь назад, я с трудом верю, что увидел в Оливии Хэлл призрак той, по кому звонил сердечный колокол. В каком страшном сне мне померещилось это сходство? Или судьба специально играла со мной, подсунув бледную копию настоящего счастья?

Вдохнув полной грудью, я решительно нажимаю на зеленый значок и закрываю глаза.

Трубку берут с первого гудка.

– Алло?

– Привет, Оливия.

– Бруно? – Девушка явно не ожидала меня услышать. – Ты очень вовремя позвонил!

Открываю рот и снова закрываю его как аквариумный карась. Ее голос звучит встревоженно.

– Что случилось?

– Папа пропал, – взволнованно говорит Оливия. – Ушел в лес и не вернулся.

На автопилоте поднимаюсь с пола и невидящим взглядом смотрю на пустой постамент для бронзовой статуэтки, покоившийся на каминной полке.

– Байрон знает Сьеррвуд как свои пять пальцев, – напоминаю я. – За все годы нашего знакомства он ни разу не терялся.

Девушка прерывисто вздыхает.

– Знала, что ты не поверишь.

– Оливия, я…

Бросаю быстрый взгляд на дверной проход. Вал, услышав, с кем я разговариваю, уже торопливо разворачивается, чтобы не мешать, но я жестом велю ей остановиться. Вампир морщится и нехотя стопорится в дверях. Слегка прикрываю динамик телефона ладонью.

– Байрон пропал, – одними губами шепчу я и снова возвращаюсь к разговору. – Оливия, пожалуйста, успокойся. Сейчас мы все выясним.

Вал с отвращением швыряет на журнальный столик маленькую стопку бумаг. Ее мы нашли вчера во внедорожнике наемников. Нервно переступив с ноги на ногу, тянусь к ней свободной от телефона рукой.

– Бруно, ты знаешь, что случилось? – напряженно спрашивает Оливия.

Из папки выскальзывают скрепленные степлером листы бумаги. Небольшая коллекция личных дел с фотографиями и подробным описанием, где можно найти того или иного человека. В верхнем левом углу каждого листа полупрозрачными синими буквами тянется название научного проекта. «Ультимум спиритум». Никогда о таком не слышал.

– Бруно, ты там?

Шпионские игры на серебряной ручке не закончились. Интересно, внешний вид Уоллеса как-то связан с его желанием вести дела как мафиози?

– Бруно! – Оливия повышает голос. – Не молчи, пожалуйста!

– А… извини, – растерянно говорю я. – Просто связь плохая… О чем ты говорила?

– Об отце! Вы виделись в последнее время?!

В горле резко пересыхает, когда я, наконец, добираюсь до личного дела Байрона Хэлла. Поднимаю полные ужаса глаза на Вал.

– Недавно пересеклись с ним на станции, – тихо отвечаю я. – Больше ничего не знаю.

Вернувшись взглядом к личному делу, облегченно выдыхаю. Никаких странных надписей. Фотография Хэлла не обведена красным маркером и не перечеркнута. Может, не все еще потеряно.

– Ты уверен, Бруно? – с надеждой в голосе спрашивает Оливия. – Ты же его друг!

Она говорит так громко, что ее звонкая мольба разносится по всей комнате. Вал опускает глаза и хмурится. Врать неприятно, но иногда просто не остается другого выбора.

– Уверен. – Стараюсь придать голосу напористости. – Обещаю, что мы сегодня же пойдем его искать.

– Правда?!

– Даю слово.

– Спасибо, Бруно, – горячо благодарит Оливия. – Спасибо вам обоим. Если успею на ближайший самолет, то вылечу к вам первым рейсом.

– Не над…

– Это мой отец, и он в опасности! – Девушка настроена решительно. – Я должна быть в Сьеррвуде.

Неловко попрощавшись, кладу трубку и плюхаюсь на софу. Спрятав лицо в ладонях, энергично растираю щеки.

– Все правильно. – Вал поднимает папку и перелистывает личные дела.

– Правильно?! – вскидываюсь я. – Я почти все от нее затихарил! А ведь Оливия – его дочь, она имеет право знать.

– Конечно, – спокойно отвечает вампир. – Но сейчас ты ничего внятного ей не скажешь.

Я хмыкаю и раздраженно отпихиваю журнальный столик.