banner banner banner
Тени Лордэна
Тени Лордэна
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Тени Лордэна

скачать книгу бесплатно


– Я её пару раз спрашивал из любопытства, однако по какой-то причине в ответ на все подобные вопросы она лукаво улыбалась и на манер ваших, людских, девушек говорила, что ей двадцать пять с хвостиком, но я вам точно могу сказать, что этот хвостик очень большой… хоть она и выглядит совсем юной, но ей точно больше лет чем мне, будто бы она не из нас, скоротечных лесовиков, а из старших.

– Но… с чего вы так решили?

– Понимаете, у неё был особый говор, сейчас такой редко встретишь. Она говорила на манер эльфов из Великого Шанрийского Леса, только он был сожжён дотла демонами более четырёх веков назад, хотя вы-то вряд ли об этом знаете, – Галоэн посмотрел на Хромоса с Хейндиром и по выражению их лиц понял, что был прав. – Я родился гораздо позже и в совсем другом месте, но я слышал много историй о той роковой ночи. Началось всё на закате, когда целая орда демонов появилась из ниоткуда. Каким-то невиданным образом целому Легиону удалось обхитрить всех разбросанных по мирам разведчиков, ускользнув от их глаз и обойдя все людские крепости и форпосты, они просто появились у нашего порога и принялись крушить всё, то только попадалось им на глаза. Они сворачивали вековые деревья, дробили их в щепки и заставили всю округу пылать. Всё живое, до чего они смогли дотянуть свои лапы, они разрезали, пронзали, давили, сминали, разрывали на части и сжирали, не оставляя никому шанса на спасение.

Когда наступило утро, и на выручку прибыли рыцари из орденов, то от древнего леса остались одни только тлеющие угли вперемешку с обглоданными костями. Однако среди этого пепелища оказались и те, кому чудом удалось пережить ту бойню, укрывшись в корнях и звериных норах. Однажды мне довелось встретиться с одним таким эльфом, смертный час которого был уже близок. Я навсегда запомнил его голову, покрытую шрамами от ожогов, без носа и одного уха с дырою в щеке, через которую были видны его зубы и извивающийся язык. По своей глупости я спросил его о той ночи, и он без утайки поведал мне всё, что ему довелось узреть и пережить. И знаете, я мечтаю забыть всё то, что от него услышал, потому как спустя десятилетия в моих ушах всё ещё звучит эхо его хриплого и свистящего голоса… Мне говорили, что вам тоже довелось пережить нечто подобное. Скажите, господин Уонлинг, как вы можете засыпать по ночам?

Галоэн заглянул в глаза Хейндиру, пытаясь увидеть в них ответ на терзавший его вопрос, но, сколько бы он не искал, он видел в них лишь холодную пустоту.

– Простите, я не хотел. Мне не стоило вас об этом спрашивать…

– Забудьте, у нас ещё осталось незаконченное дело, так что давайте вернёмся к нему, – спокойно ответил Хейндир, но капитан понял, что слова эльфа всё же смогли задеть его, заставив на мгновение вспомнить чудовищные события прошлых лет. – Так сколько, по-вашему, ей было лет?

– Должно быть около полутысячи, может чуть меньше или больше. Проклятие старости уже должно было отразиться на её теле, как и было с тем погорельцем, доживавшим свой последний век, но нет, она свежа и бодра, словно едва распустившийся бутон. К тому же на ней не было ни единого шрама, хотя тут я не могу быть уверен, так как полностью обнажённой её ни разу не видел. Но какое это всё имеет отношение к её убийству?

– Чем дольше живешь, тем больше накапливается тайн и врагов, – ответил ему Хейндир. – Обычно вы, лесовики, не наживаете себе серьёзных проблем, но у Элатиэль они, судя по всему, были.

– Нет, что вы! Откуда у неё-то! Здесь к ней все очень хорошо относились, да и гости, они обожали её и высоко отзывались о её актерских и вокальных навыках. Сенаторы и главы гильдий звали её на балы и на обеды, ей дарили цветы, дорогие подарки и… – Галоэн сделал паузу, в его голове вскочила неожиданная мысль. – Вы думаете, её могли убить из-за ревности? Сейчас вспомнилось, как на неё посматривали жёны наших посетителей, когда их мужья осыпали её комплиментами и расцеловывали руки. Неужели это они устроили?!

– Нет. Это были точно не они, – вмешался Хромос. – Прошлой ночью похожим образом был убит ещё один человек, так что это точно не обиженные жёны. К тому же, поверьте мне на слово, им не привыкать к изменам своих супругов.

– Вот как… – услышав про ещё одно убийство, Галоэн ещё сильнее забеспокоился и пожалел, что под рукой не было ещё одной, запасной бутылки.

– А Элатиэль давно выступает в вашем театре? – Хейндир прервал его мысли о заветном пойле.

– Где-то с начала-середины прошлой весны. Нам её посоветовала одна уважаемая дама, и после первого же прослушивания мы приняли её в труппу.

– А не знаете, сколько до этого она жила в городе или когда она приехала? – спросил Галоэна Хромос.

– Этого я не знаю, но зато она как-то говорила, что живёт в пригороде, где и большинство наших селятся. Вы понимаете, о каких местах я говорю. Поспрашивайте там. Может, вам что-нибудь да скажут.

– Что же, непременно наведаемся туда, а на сегодня мы с вами закончим, – внезапно для капитана Хейндир решил завершить беседу и поднялся со стула. Желавший задать эльфу ещё несколько вопросов Хромос хотел ему возразить, но одним взглядом Командующий дал ему понять, чтобы тот придержал их при себе. – Благодарю вас, за ваши ответы и вашу храбрость, господин Науларет. Тело мы унесём сами.

– Хорош… – Галоэн хотел встать, чтобы попрощаться со стражами, но ослабевшие ноги подвели его, и он бы непременно расквасил нос об пол, если бы Хейндир не успел подхватить его под плечи. Лесные эльфы пьянели быстро и сильно, а потому слыли паршивыми собутыльниками.

– Вам лучше сегодня больше не пить, а пойти и как следует выспаться. Я вернусь к вам завтра, и мы закончим этот разговор.

– Да, конечно, я буду вас ждать, – ответил Галоэн, повалившись грудью на стол.

– Пойдём, Хромос, господину эльфу нужно побыть одному, – прошептал Хейндир и направился к выходу их кабинета. Капитан посмотрел на сражённого скорбью Галоэна и, не сказав ни слова на прощание, последовал за командиром.

– Так, куда делись Роувел и Элек? Я думал, что они нас будут ждать здесь.

– Я их отправил ещё поспрашивать людей.

– Вот как… пускай тогда заканчивают. Найди их и скажи, чтобы подготовили тело и вынесли его к лошадям. Если хочешь, то можешь им помочь.

– Так точно.

На первом этаже искомых людей не оказалось, и Хромос продолжил поиски на втором этаже, где вскоре нашёл их в компании заплаканной девушки в глуповатом платье с большим количеством рюшечек.

– Капитан, прошу, подойдите сюда, – подозвал его Элек. – Эта девушка утверждает, что она – подруга Элатиэль, и ей есть, что вам рассказать.

– Как тебя зовут? – спросил Хромос, подойдя ближе.

– Тиа, – тихо ответила девушка, протирая глаза испачканным в туши подолом.

– Ты хорошо знала Элатиэль?

– Ну, так. Мы с ней много общались, но не прям, чтобы подруги-подруги.

– Вот как, ясно, – Хромос сделал небольшую паузу, всматриваясь в опухшее от слёз лицо. – Скажи мне, Тиа, ты не замечала что-нибудь странное в поведении Эли? Не случилось ли у неё чего в последние дни?

– Она обычно была весёлой, ну или спокойно-добродушной. Я никогда не видела её грустной, а сегодня она впервые пришла разодетая в чёрное и была словно не своя. До представления шаталась без цели по коридорам как призрак и почти ни с кем не разговаривала. Я пыталась с ней поговорить, узнать, что же случилось, но она только отправила меня повторять партии, чтобы я их снова не забыла.

– Понятно, значит, что-то у неё всё-таки произошло.

– Да, – всё также тихо ответила Тиа.

– Я ещё хотел узнать, не видела ли ты тут одного человека.

– Они меня спрашивали об этом, – Тиа указала пальцем на Элека и Роувела, – но я так и не поняла, кого вы ищете.

– Мы же сказали тебе – худой с длинными волосами, – быстро попытались оправдаться стражи.

– Господина Галоэна что ли? – недоуменно спросила девушка. Управляющий театра идеально подходил под невнятное описание двух дуболомов.

– Нет, не его, – вмешался Хромос. – Мне нужен высокий и худой мужчина. У него длинные спутанные волосы, поношенная одежда, усталая рожа и такой недовольный, пристальный взгляд. Видела такого?

– Неужели вы про Феоми?ра?

– Феомир это кто? – Хромос был удивлён столь быстрому ответу.

– Один знакомый Эли. Странный такой. Он здесь частенько бывал. Они то приходили, то уходили вместе, но никогда не брали меня с собой, хотя я всегда просилась погулять с ними.

– Сегодня он приходил в театр? – в голосе Хромоса послышалась надежда.

– Вроде бы я его видела. Но он вообще не очень-то общительный. Всегда ходит угрюмый и в стороне от людей держится. Прежде я с ним несколько раз пыталась заговорить, но он вообще не обращал на меня внимания, словно и не видел вовсе, а потом Эли попросила меня больше к нему не приставать со всякими глупостями.

– А ты случайно не знаешь, чем он занимается, где работает? – без особой надежды спросил капитан.

– Нет, не знаю, но я бы сказала, что он вовсе нигде не работает. Я раньше размышляла о том, что же связывало его и Эли. Он же на пьяницу похож, прям мой покойный папенька, только спокойный и не дерётся. И вот… да, я никогда не чувствовала от него запаха перегара. И не шатался он никогда, не падал. Может он и оборванец, но точно не пьянчуга, в этом я уверена, как ни в чём другом.

– Это любопытно, но жаль, что ты не знаешь о нём больше. Хотелось бы с ним лично встретиться и поболтать.

– Ну, может он ещё суда вернётся, я могу сказать ему, чтобы он сам пришёл к вам в Крепость для разговора. На этот раз он меня точно послушает. Я в этом уверена.

– Вряд ли он сюда ещё придёт, но я буду тебе благодарен, если ты отправишь его к нам, – ласково ответил Хромос и развернулся, – Роувел, Элек, идёмте, нам надо забрать тело…

Стражи послушно кивнули и отправились вслед за капитаном к гримёрке. Оставленная в одиночестве Тиа больше могла не сдерживать слёз и ушла рыдать в потёртую подушку старого дивана.

Когда тело мёртвой эльфийки было плотно замотано в кусок старых занавесей и надёжно перевязано пеньковой веревкой, стражи вынесли её на плечах через парадную залу, в которой собралась вся театральная труппа. Они хотели ещё раз проститься с Элатиэль, перед тем как её заберут, и они никогда её больше не увидят. Был здесь и Юли, нашедший в себе силы прийти и попрощаться с прекрасным, древним созданием, которое по юношеской наивности так сильно полюбил.

Под всхлипывания и вздохи стражи вынесли эльфийку на улицу, где их уже поджидали готовые к отправлению лошади. Совместными усилиями мужчины подняли мёртвую девушку на лошадь, крепко привязав её за седлом на конском крупе.

– Ча?дерик, Титас, отвезите эльфийку туда же, куда вы отвезли вчера купца Вольфуда, а как закончите со всем, то возвращайтесь в Крепость, – приказал им Хейндир.

Титас и страж, что прежде оставался сторожить лошадей, коротко кивнули в ответ, седлали коней и поскакали прочь от театра, быстро скрывшись с глаз. Оставшиеся стражи тоже влезли на застоявшихся скакунов и неспешной рысью направились обратно в свою твердыню.

Вечернее солнце уже давно заплыло за горизонт, погрузив город в ночную мглу. На безоблачном чистом небе одна за другой разгорались яркие звёзды, вырисовывая очертания созвездий, чьи причудливые названия были бережно внесены звездочётами в карты ночного неба. Среди мириад блистательных песчинок, самыми большими и яркими были две звезды – Ариум и Вельдос. Они загорались раньше всех остальных звёзд и горели до самого утра, пока первые солнечные лучи не скрывали собой их серебряное сияние. Каждый человек, даже ничего не знавший в астрономических науках, знал их имена и мог без ошибки указать на созвездие, в котором они располагались, а затем рассказать вам одну незатейливую историю, которую слышал ещё в раннем детстве от мудрой бабушки.

По одной старой легенде, в стародавние времена, когда люди ещё не топтали башмаками траву, а гномы крепко спали в холодных горных пещерах, жили два брата-близнеца, чьи силы выходили за грань понимания и воображения смертных. Ещё в день их появления на свет, милостивые боги посвятили их во все сокровенные тайны вселенной, а после наделили их великой силой, равной их собственной. Первый брат стал Мировым Творцом по имени Ариум Лучезарный, а второй стал Владыкой Разрушения – Тёмным Вельдосом. Один возводил горные хребты, делившие небеса пополам, второй обращал их в песок. По своему желанию они превращали сухие пустыни в цветущие сады, а по их капризу густой лес обращался холодной тундрой. По их воле разверзалась земная кора, изрыгая дым и пламя, моря и океаны пересыхали, открывая миру тайны мрачных глубин. Им было подвластно всё: небо и земля, огонь и лёд, живое и мертвое, и конечно же нашлись те, кто позавидовал их безграничной мощи.

Слабые и никчёмные, трусливые и бесчестные, рождённые в тенях им было нечего противопоставить божественной силе, и тогда они пошли на гнусную хитрость. Дождавшись дня Чёрного Солнца, заговорщики под покровом мглы пробрались к Священному Дубу, что соединял мир Земной с миром Астральным, и задушили дремавшую у его корней прекрасную королеву дриад, невесту Творца. С собой у них была флейта Хаоса, украденная из обители Вельдоса, и они вложили её в руку убиенной. Когда Луна открыла солнечный диск и тени расступились, Творец увидел свою бездыханную любовь на поляне, где она пела и танцевала для него одного, где она поила его сладчайшим нектаром и где он дремал на её коленях. Ариум пришёл в ярость и поклялся, во что бы то ни стало, отомстить вероломному брату, предавшему их кровный союз и отнявшему у него самое сокровенное.

И вспыхнули леса, и рассыпались горы, замёрзли облака и рухнули холодными глыбами с небес. Не стало ни дня, ни ночи и свет слился с тьмой. Земля дрожала, билась в агонии, и стоны её неслись сквозь космос к Пику Мира, где стояли престолы богов. Лишь Вечный мог сразить Вечного, но платой за это была его собственная жизнь. Когда боги пришли на звуки битвы, Братья уже были мертвы, а ликовавшие завистники плясали на их костях, упиваясь их кровью вместо вина. Изумлённые и разгневанные боги, прокляли нечестивцев и изгнали их навеки в пустоту, после чего собрались на поле брани, чтобы оплакать великих Братьев. Их пролитые слёзы обернулись душами и вселились в глину и камни, дав им жизнь и создав тем род людской. Затем боги вынули горящие сердца из тел Братьев и поместили их на небо, чтобы родившиеся в трагедии смертные и их потомки не забывали о великом горе и не лили братскую кровь зазря.

Впрочем, кто знает, сколько правды было в этих старых сказках, да и кто вообще хочет об этом думать. Зачем стремиться к далёким звёздам и желать разгадать их древние тайны, когда есть много чего ближе и проще, что может принести наслаждение и удовольствие уже сейчас, только руку протяни. Вот и в тот вечер по городским улицам, не поднимая мутных очей в небо, от одной пивнушки к другой курсировали толпы пьяных и весёлых охотников за приключениями. Они кричали, хохотали и горланили похабные песни, стуча кулаками по столам и звеня пустыми бутылками. Их гомону вторил звонкий смех молодых и не очень девиц, лёгких в общении и не разборчивых в знакомствах. Вместе со своими новоиспечёнными кавалерами они пили дешёвое пиво и раззадоривали их, умело играя их желаниями и страстями.

Верховая колонна осторожно пробиралась сквозь разгулявшийся люд, стараясь никого не растоптать, и Хромос, мерно покачиваясь в седле, всё думал о произошедших убийствах. Теперь, когда их было два, он пытался связать жертв между собой, но единственный, кто объединял заезжего купца и эльфийскую актрису, был таинственный Феомир, что появлялся и в театре, и ночью на постоялом дворе. Был ли он их общим знакомым, или же он и являлся причиной смерти этих двоих, – вот о чём думал Хромос.

– Командир, – сказал Хромос, пороняв своего коня с Фриген-Фотелем. – Может всё-таки не стоило уходить так рано? Порасспрашивали бы Галоэна ещё немного, вдруг он что-нибудь да вспомнил?

– Да ты его видел? – с грустью в голосе ответил Хейндир, не поворачивая головы. – Он всё никак не может отойти от шока, а потому и готов напиться так, чтобы начисто забыться. Если бы мы с ним и дальше говорили, то он совсем бы запутался и сделал всё только хуже. Не переживай, я завтра вернусь к нему и поговорю по душам.

– Мне поехать с тобой?

– Не стоит. Я думаю, что с глазу на глаз, со знакомым человеком ему будет проще говорить, чем, если ты будешь стоять рядом и сверлить его взглядом.

– Хорошо, сделаем так, как скажешь. А ты с ним давно знаком?

– Уже как пару лет. Меня с ним познакомил наш дорогой Дож. Любит он меня к аристократам-торгашам на приёмы и празднования вытаскивать, чтобы я пообщался с ряжеными кретинами, но Галоэн мне тогда понравился. Хоть он уже и разменял вторую сотню лет, но парень он простой и открытый, а потому весьма приятный в общении.

– А ты эту эльфийку в театре раньше не видел? Ты ведь недавно ходил на какое-то представление.

– Я тоже об этом думал, и да, кажется, что я её помню. Ты ведь прекрасно знаешь, как сильно я люблю все эти долгие, пьесы с их напыщенными речами и слёзными страданиями безмозглых юнцов, влюблённых в такую же малолетнюю дуру, но потом вышла она в белом платье, и запела так тонко и красиво, словно птица… у нас на Кваркенхамене её голос сравнили бы с голосами сирен. Интересно, что бы сказал брат, если бы услышал её пение…

Хейндир затих, и капитан больше не пытался беспокоить наставника. Весь остаток пути они провели каждый в своих раздумьях.

В Крепости они отдали коней конюхам, чтобы те напоили их свежей водой и накормили лучшим овсом. Смотря на довольно чавкающих лошадей, Хромос припомнил, что пропустил ужин. Вместе с Хейндиром он направился в обеденную залу, где под высокими сводами растянулись длинные ряды дубовых столов с простенькими скамьями. В этой зале можно было устроить пир на две, а то и на три сотни человек, но время трапезы давно прошло, и за столами сидели лишь небольшие группки стражей, занятых своими делами. В центре помещения, на небольшом возвышении стоял специальный стол, предназначенный только для старших офицеров и важных гостей. При прошлом Командующем они изволили кушать в отдельном от рядовых солдат помещении, но с приходом к власти Хейндира всё несколько изменилось. Северянину захотелось привнести в это место славных традиций своего героического народа, по которым военачальник должен был принимать пищу вместе с простыми воинами, а не сторониться их. Это был дурной знак.

Хромос и Хейндир уселись на свои места, и вскоре им принесли большую миску с рагу из овощей и свинины под острым соусом, целую запечённую барракуду на длинном подносе с гарниром из жареной картошки. Местные повара всегда готовили сытно и вкусно, вкладывая много стараний в приготовление блюд, но этим вечером кусок не лез в горло. Быстро насытившись парой кусочков, Хромос вяло ковырял вилкой рыбью башку, в то время как Хейндир стремительно осушал уже четвёртую кружку пива, забыв про остывавшую еду. И хотя старому северянину уже давно пришла пора опьянеть, его взгляд оставлялся всё таким же чистым и острым, а в голове неустанно появлялись всё новые мысли и идеи.

После ужина они разошлись, капитан отправился не к себе домой, а в просторную комнату на верхних этажах замка, выделенную ему для личных покоев. Обставлена она была хорошо, но без особых излишков и декора. Закрыв за собой дверь, Хромос неспешно снял доспех, размял затёкшие плечи, шею и, потушив принесённую лампу, повалился на кровать. В тот момент он думал обо всём и ни о чём одновременно. Он пытался зацепиться хоть за какую-нибудь мысль, но она тут же ускользала от него и пряталась в глубинах сознания. Голова кружилась, а глаза предательски слипались, разрывая связь с внешним миром.

– «Вот бы этот день оказался сном…»

Глава V. Край Чести и Отваги

Милее мне дворцов роскошных

Избушки бедного села,

Где жизнь мне матушка дала

И нету дурости вельможней.

Мадру?, придворный шут его величества

Вдали от исполинских и роскошных королевских дворцов, окружённых лабиринтом грязных и тесных городских улочек и многими кольцами высоких, зубчатых стен, вдали от нескончаемого гомона торговых площадей и оглушительного звона литых колоколов на башнях величественных соборов, желавших прикоснуться шпилями к священной и чистой лазури небес, вдали от них на бескрайних зелёных просторах полей, изрезанных узкими полосами густых перелесков, полных зверья малого и юркого, большого и рогатого, раскинулись огромные сады плодовых деревьев и ягодных кустов. Легкий ветерок, спустившись с добродушных и пушистых облаков на землю, играючи проносился сквозь яблочные, вишнёвые и грушевые рощи, вбирая в себя сладкие ароматы зрелых плодов, сдувая с их листьев утомившихся пёстрых бабочек, жуков, сверкавших металлом панциря и чёрных мошек, едва видимых глазу, а затем, вдоволь навеселившись, уносился в родимую высь, раскачивая верхушки древних тополей. Словно слаженные шеренги могучих воинов они стояли вдоль сельских дорог, защищая путников в час непогоды от хлёстких ударов урагана и спасая их жаркими летними днями от обжигающих солнечных лучей в своих длинных и прохладных тенях. Над равнинами, что были устланы пёстрыми коврами диких трав и цветов, стояло мерное жужжание пчёл, без устали собиравших пыльцу, звучало тонкое и звонкое пение цикад, спрятавшихся в пышных шевелюрах редких кустарников, и проносилось бойкое стрекотание кузнечиков, изредка совершавших длинные, полные грации прыжки. Неслаженному, но всё одно прекрасному и умиротворяющему пению членистоногих вторили их заклятые и смертельные враги – птицы, стремительно пикировавшие на несчастных букашек, сокрывшись в ослепительном золоте горячих лучей. Воистину это была кровопролитная и нескончаемая война за выживание между двумя великими и неисчислимыми народами, где не было места ни для чести, ни для сострадания, но их ожесточённые стычки как правило ускользали от рассеянного людского взора, и замечтавшийся в путник видел только окружавшую его безмятежную красоту природы и от всего сердца наслаждался проникновенной боевой песней десятков тысяч крошечных и бесстрашных воителей.

В этом тёплом, полным цветущей жизни уголке необъятного мира у одного из пыльных и проложенных ещё в незапамятные времена трактов раскинулся обширный и не менее древний виноградник на сотни цепких кустов. Взращённые с особой заботой и любовью, растения устало клонились к земле под тяжестью налитых соком фиолетовых и зелёных гроздей. Среди колыхавшегося моря звездчатых листьев, точно одинокий айсберг в чёрном океане, белело здание мастерской, где хранились инструменты, тачки, телеги и большие ёмкости для топтания винограда. Здесь всегда кипела работа, и при каждом вздохе в нос бил густой, кисловатый запах забродившего сока, новых дубовых бочонков и свежего навоза, которым периодически удобряли почву. В пяти десятках шагов от амбара находился покатый каменный спуск ко входу в просторный погреб, где даже в самые жаркие солнечные дни царила бодрящая свежесть и живительная прохлада. Всё подземелье вдоль и поперёк было заставлено пирамидами тёмных, порядком запылившихся бочонков, на чьих крышках белым мелом были подписаны года закатки и сорта винограда. Подле них в решетчатых шкафах вызревали и дожидались своей отправки на рынок сотни пузатых бутылей из мутного зелёного стекла.

Ещё дальше от мастерской, ближе к просёлочной дороге, окружённая садом стояла приземестая вилла с желтоватыми стенами из известняковых кирпичей и с покатистой крышей, покрытой красными и коричневыми кусками черепицы. Всю её северную стену за исключением окон покрывала густая сеть стеблей вечнозелёного плюща, словно бы оживляя хмурые, бездушные камни. С противоположной стороны к зданию примыкала открытая веранда из тёмного дерева. На ней стояла пара диванов с мягкими, алыми подушками и низкий стол на фигуристых ножках. Во время обеда отсюда открывался замечательный вид на виноградник и далёкие холмы, а длинными ночами здесь можно было лежать вдвоём и в тёплых объятиях наслаждаться видом сверкающего ночного неба.

Перед верандой, обрамлённая рядом круглых камней и покрытая мелким бурым гравием, находилась просторная тренировочная площадка. В дальнем её углу, под тенью дерева, стоял тренировочный манекен, больше походивший на огородное пугало, на которое кто-то шутки ради натянул старый, усеянный дырами шлем и не шибко аккуратно намалевал глуповатое лицо с раскосыми глазами. Манекен, которого шутливо звали Грорг, был ростом невысок и больше подходил для тренировок детей, ну или если воину нужно было подготовиться к дуэли с затаившим на него смертельную обиду гномом. Кроме этой бездушной куклы на площадке пребывали ещё два человека, схлестнувшихся в дуэли. Первым из них был мальчишка лет десяти, одетый в лёгкий кожаный доспех, кое-где испачканный в пыли. Своим укороченным и затупленным стальным мечом он старательно наносил последовательные удары с целью прорвать оборону взрослого оппонента. Даже для свершено несведущего в вопросах фехтования зрителя после нескольких взмахов и выпадов становилось ясно, что для своих лет малец двигался очень даже умело и чувствовал уверенность в бою, а покрытое мелкими капельками пота раскрасневшееся лицо подтверждало то, что парнишка выкладывался на полную катушку. Но, сколько бы он не прикладывал усилий, сколько бы он не исхищрялся, он так и не смог даже зацепить своего противника, который просто игрался с ним. Дело тут было отнюдь не в возрастной разнице, а в том, что он сражался против Гэлса?ра Не?йдуэна, прославленного командира и рыцаря Ордена «Двух Лун».

Прошедший через десятки битв, стычек и осад, он был выдающимся воином и умелым стратегом, способным в даже самые неистовые и страшные мгновения битвы не терять самообладания и продолжать вести людей к заветному триумфу. Среди простых солдат он пользовался безграничным уважением и авторитетом, так как он никогда не отсиживался в стороне от битвы, а бесстрашно шёл в бой в первых рядах, кромсая врагов сверкающим мечом, сокрушая их разрушительными заклятиями и распыляя боевой дух соратников.

Сейчас же он бился даже не в одну десятую силы, не желая парой взмахов превратить своего юного оппонента в красную лужу на земле. Вместо сверкающего серебристого доспеха, на нем были обычные мешковатые штаны из плотной коричневой ткани и мешковатая рубаха, на южный манер расстёгнутая до середины груди. Точно пританцовывая, он двигался плавно и ловко, держа под контролем поле боя. Он улавливал каждое движение упорствующего паренька, и своевременно уклонялся или парировал всякий его удар. Если же случалось так, что ученик всё же совершал ошибку и предоставлял противнику удобную возможность для атаки, то Гэлсар в тот же момент легонько бил его по броне тупым мечом или сжатым кулаком. Было не слишком больно, но достаточно неприятно для того, чтобы навсегда запомнить урок о важности защиты, даже в момент атаки и уж тем более после неё. Вы, может быть, подумали, что он был слишком суров со своим малолетним учеником, что ему следовало больше поддаваться, чтобы мальчишка почувствовал вкус победы и у него не появилось желание бросить тренировки из-за постоянных поражений. Так оно зачастую и случается, однако, несмотря на то что паренёк всё же ощущал злость и досаду от своих неудач, это вовсе не умаляло его решимости продолжать тяжкие занятия, ведь он прекрасно знал силу учителя, понимал, когда тот ему поддавался, и не чувствовал удовлетворения от таких побед. Он всей душой мечтал если не одолеть, то хотя бы сравняться с наставником, но только в честном бою, и с нетерпением ждал того дня, когда они наконец-то смогут сойтись на равных.

Учебный поединок длился уже более пяти минут, и на всём его протяжении за усердиями бойцов пристально наблюдала одна очаровательная особа, беззаботно сидевшая в тени на ступенях веранды. Это была маленькая девчушка с длинной каштановой косой, одетая в простенькое салатовое платьице без каких-либо узоров, рюшечек или бантиков. Хотя её отнюдь небедные родители и могли разодеть её в красивое платье из парчи, как и следовало одеваться юной представительнице благородных кровей, но они знали, что маленькая озорница тут же порвёт новые наряды о ближайший сучок или забор в погоне за своим не менее шелудивым братом, а потому не стали обременять себя лишними тратами или пытаться ограничить её детскую непоседливость. Сестра и брат проводили много времени вдвоём, резвясь на просторах поместья, а временами, они убегали к мастерской, где до самой ночи забавлялись с детьми крепостных работников, для чего тех даже освобождали от работы в полях.

В руках девочка держала румяный, розовый персик, покрытый нежным серебристым пухом, незадолго до того сорванный с одного из садовых деревьев. Он был такой большой, что ей приходилось удерживать его сразу двумя руками и широко открывать рот, чтобы откусить от него хотя бы крохотный кусочек. С каждым укусом из плода обильно сочился сладкий сок, так и норовивший запачкать собою все руки, лицо и одежду, сделать их неприятно-липкими, но вкус спелого фрукта был столь изыскан, что в нём даже хотелось немного вымазаться. От удовольствия девочка задорно болтала ногами и тихонько причмокивала, изредка отгоняя пчёл, приманенных фруктовым ароматом, и не отрывая глаз от старшего брата, который уже порядком вымотался и заметно сбавил тем и силу выпадов.

С каждым новым ударом меч в руках становился всё тяжелее и неповоротливее, а вздохи глубже и чаще. Длинные струйки пота вытекали из-под его кожаного шлема, спускались вниз по лицу и падали крупными каплями с кончика носа и подбородка. Мальчик чувствовал, как его тело постепенно отказывалось подчиняться, требуя отдыха и покоя, но он всё равно продолжал сражаться, превозмогая слабость и не до конца понимая, что же делали его конечности. Стойкость и выдержка, вот чему хотел обучить его наставник. Настоящие битвы могли быть долгими и изнурительными, без единого шанса на короткую передышку, и в таких условиях даже мимолётная слабость или нечаянное промедление могли стоить воину жизни. Повторяя эту мантру в голове, мальчик изо всех сил старался не показывать усталости, но опытного наставника нельзя было вот так просто обдурить. Воспитавший десятки новобранцев он видел своего ученика насквозь и, вполне удовлетворившись достигнутым результатом, решил окончить занятие. Мальчик почувствовал лёгкий толчок в грудь, и в тот же момент его опорная нога была выдернута вперёд. Потеряв равновесие, он повалился назад, спиной на острый щебень, но в самый последний момент крепкая рука Гэлсара поймала его запястье, и он повис в воздухе, так и не долетев до земли.

– Думаю, что с тнбя на сегодня хватит, – сказал Гэлсар звучным, но грубоватым голосом, в котором всё-таки слышались нотки доброты и гордости за ученика. Резким движением он потянул мальчика на себя, и тот взлетел обратно на ноги. – Ты делаешь большие успехи, но не стоит слишком торопиться. У тебя ещё всё впереди, а перенапрягаться бывает вредно.

– Так точно, командир! Буду стараться изо всех сил, – пообещал мальчик, вытянувшись по стойке смирно.

– Знаю, что будешь, – Гэлсар широко улыбнулся и, сняв с мальчика шлем, растрепал потемневшие от впитавшегося пота волосы, так что брызги полетели во все стороны. В это время из недр дома на веранду вышла статная женщина в воздушном белом платье, чьи складки были не способны полностью скрыть её соблазнительные формы. Пышные каштановые локоны слегка пружинили при каждом её шаге, а несколько тонкие, но всё равно притягательные тёмно-розовые губы растянулись в игривой улыбке. Подойдя к сидевшей на ступенях девочке, она облокотилась на деревянную балку и деловито упёрла правую руку в талию.

– Ну что, Деа? Наши мальчики не переубивали друг друга, пока меня не было рядом?

– Нет, мамочка, – ответила девчушка, вытирая личико рукавом платья. – Папа с братцем, как всегда, дрались, ну а я за ними внимательно следила!

– Ах, ты моя умница, – ласково ответила Аллейса и стала спускаться по ступеням, но не успели её сандалии коснуться земли, как подскочивший Гэлсар подхватил её на руки, громко захохотав с задорными огоньками в глазах. Подыгрывая мужу, Аллейса взвизгнула, как юная девица, и обвила руками его шею. Рыцарь прижал её тонкий стан к своему сильному и жесткому телу и страстно поцеловал её, как и подобало человеку южного темперамента. Смотря на целующихся родителей, Деа довольно заулыбалась, а малость засмущавшийся и почувствовавший неловкость Хромос притворился, что ничего не видит и стал лениво пинать камушки под ногами.

Вдоволь насладившись теплотой ласк, Гэлсар и Аллейса прекратили свои нежности, и муж поставил жену обратно на ступени веранды.

– Хромос, возьми мечи и отнеси их обратно в оружейню, и не забудь их хорошенько протереть, перед тем как их оставить. В прошлый раз ты этого не сделал, а ведь без должного ухода сталь быстрее портится. Хороший рыцарь бережёт оружие, чтобы оно не подвело его в пылу битвы.

– Так точно. Что прикажете делать с Гроргом? – ответил мальчик, всё ещё подражая солдатской дисциплине.

– О нём я потом сам позабочусь. Его бы уже давно пора подшить, пока в конец не развалился. А теперь иди, – сказав это Гэлсар вновь приобнял Аллейсу за талию, и вдвоём они ушли вглубь дома.

– Ты сегодня хорошо двигался, – похвалила брата Деа, вертя в руках изрытую глубокими морщинами персиковую косточку, на которой ещё оставалось немного сочной мякоти.