Девушка из офиса

Выхожу на улицу, холод покалывает лицо и шею, воздух тяжелый, морозный. Сажусь в желтую «Шкоду», таксист смотрит на меня осуждающе за то, что я шляюсь где-то среди ночи, а потом еще и возвращаюсь одна. А может быть, мне это только кажется, а на самом деле я сама себя осуждаю. Боязнь общественного мнения, укоренившаяся установка от предков под названием «а что люди скажут» – бич нашего поколения. А ведь люди всегда что-то скажут, но на нашу жизнь это никак и никогда не влияет. Даже если этот таксист сейчас уверен в том, что везет домой проститутку со смены, я‐то знаю, что это не так. Но на всякий случай оправдываюсь:

– В гостях задержалась у подруги.

Он понимающе кивает.

На часах пять утра, но все еще темно, как ночью. По сути, пять утра и есть ночь, рассвет наступает в наших широтах около восьми, а то и девяти утра, а в определенное время года не наступает вовсе. Поэтому логичнее говорить – пять ночи. На экране айфона два пропущенных звонка от Артема, но я с радостью отмечаю, что ничего больше не ёкает, что его, Артема, значение в моей жизни больше не такое важное. Вообще неважное. Пройденный шаг. Неактуальный этап проекта.

Я стараюсь не думать о поведении Стасика, о его напрочь отсутствующих манерах, оправдываю его количеством выпитого. Да я и сама не приверженец ЗОЖа, даже стекла в такси запотели. Приспускаю окно, втягиваю носом холодный воздух, разбавленный каплями мелкодисперсного дождя.

Вот и отпраздновала новый год своей жизни.

Глава 4

Праздник продолжается

Мучимая похмельем, тахикардией и бессонницей, просыпаюсь довольно рано и еще долго лежу в постели, ругая себя за количество выпитого накануне, не желая выходить на кухню к родителям, игнорируя жажду. Надо завязывать с алкоголем, думаю я. Еще вспоминаю вчерашние события, и они кажутся сном, в который я, впечатлительная, поверила. Но дурацкий набор для макияжа на туалетном столике напоминает о реальности произошедшего и о вполне насущном долге на кредитной карте. И если раньше у меня был план уложиться в льготный период и закрыть долг за три месяца, откладывая половину зарплаты, а не десять процентов, как советуют учебники по финансовой грамотности, то сейчас долг составляет целых пять моих зарплат. Несложная математика подсказывает, что потребуется как минимум год, чтобы вернуть долг с процентами, а здравый смысл – что сделать это самой у меня не получится никогда. Но мысли складываются в пазл, когда я вспоминаю Стасика. Стасик – дельный вариант для Плана, с жилплощадью и умеренно большой зарплатой. И что еще важно, в отличие от Артема – вариант более доступный. Не то чтобы совсем массмаркет, но и не люкс. Так, премиум-сегмент. Ни больше ни меньше, а ровно столько, сколько нужно для улучшения моего финансового положения. Да, теперь я согласнадаже на премиум. Посудите сами: чем старше становится девушка, тем сильнее снижаются ее ставки на брачном рынке. Люксовые парни, такие, как Артем, из богатых семей, с квартирами в центре, да и сами не обделенные талантами и внешностью, будут искать равных себе или максимум на одну социальную ступень ниже. Я же, с комнатой в алтуфьевской двушке у родителей и посредственной работой, могу предложить ему разве что свою привлекательную внешность, и то подходящую только для поклонников андрогинной худобы, но не для роли трофейной жены. Сейчас в моде фитнес-модели, Артем может себе позволить следить за модой. Стасик – другое дело, для него можно было и не покупать братца Луи, а обойтись, скажем, более доступной сестрицей Фурлой. Но если вы решили, что я сдалась, то нет. Не стоит забывать про важную деталь, в которой кроется дьявол: в молодых парнях главное – перспектива. Конечно, это звучит как лотерея, или, если говорить на языке бизнеса, венчурный проект, в отличие от прочного тыла в виде богатых родителей. Но, как говорила Ирина Муравьева: «Москва – это большая лотерея».

Так я размышляю, слоняясь по квартире, поедая всякую ерунду вроде котлет с майонезом и горошка из банки, валяясь в кровати, пока родители уехали на свою еженедельную миссию – закупку продуктов.

После вчерашнего я сильно устала и с удовольствием провела бы вечер дома, но приходится ехать на свою вторую вечеринку с Машкой и Маринкой. Последняя сливается, посетовав на похмелье. Конечно! Почему бы и не набухаться на халяву, думаю я злобно, натягивая шерстяное платье с высоким воротом и выбирая, чем накраситься из нового набора для макияжа, чтобы замаскировать синяки под глазами.

Когда прихожу в грузинский ресторан, Машка уже сидит за столиком, изучая меню. Увидев меня, она вскакивает, вручает мне букет желтых хризантем и подарочный пакет. «Не стоило подарков», – говорю я, на что Машка отвечает, что это безделица, а я и не надеялась на «луивиттоны».

Мы заказываем бутылку просекко, меня мгновенно накрывает на старых дрожжах, и пока Машка уплетает лобио и хинкали, запивая все это сладкой газировкой, я только отламываю кусочки от хачапури, который лежит на моей тарелке в одиночестве и почти целый. С Машкой скучно, как в краеведческом музее, и тут я решаю: чтобы спасти вечер, нужно прибегнуть к старому доброму способу – злословию, то есть посплетничать про коллег. Первым объектом выбираю, конечно, Надю, ведь нет такого подчиненного, который отказался бы переполоскать скелет начальству.

– Как тебе наша Надя? – аккуратно, как будто погружаюсь в горячую ванну, начинаю я, чтобы вдруг не обжечься о внезапный приступ стокгольмского синдрома.

– Довольно требовательная, – выдает Машка.

– Требовательная? Да она настоящая стерва, возомнила себя царицей, тоже мне! – Я не выдерживаю и ныряю сразу с головой. Ничего мне не будет, уверяю себя, не побежит же Машка, в конце концов, сразу докладывать Наде.

– А что она мне за этот отчет устроила! Нормально это, по-твоему?

– Если честно, она уже даже меня попросила тебе напоминать про отчет, и я напомнила, а ты все равно не сделала. – Машкина колхозная прямота убивает.

– Тебя попросила? – Я округляю глаза.

– Ничего не подумай, просто попросила следить, чтобы данные вовремя были занесены в отчет, – виновато отвечает Машка.

– Ну а как она вообще в целом себя ведет? – не унимаюсь я. – Вот это вот ее: «Я в метро не езжу, брезгую находиться рядом с челядью». – Я копирую Надин тон, но получается довольно злобно. – Любительница выпендриваться! Хвастается своей огромной зарплатой перед подчиненными. Комиссии по этике на нее нет, в западной компании за такое могли бы и уволить! – распаляюсь я.

– Насколько я знаю, она с родителями живет за городом, поэтому и в метро не ездит, а не потому, что брезгует. – Вообще, Надя очень экономная, она даже кофе никогда не покупает в кофейне, я как-то случайно стояла с ней в очереди за кофе, и она удивилась, что я купила себе самый большой латте, да еще и с сиропом, она сказала, что кофе в московских кофейнях переоценен в десять раз, и взяла себе только эспрессо, а потом долила туда горячей воды из кулера, я сама видела. А она сказала, что разница в цене между эспрессо и американо – тридцать процентов, а долить воды в эспрессо, чтобы получился американо, – это бесплатно.

– Да уж, гуру финансового планирования, – смеюсь. – Ну а где она берет всю эту дизайнерскую обувь? На кофе столько не сэкономить.

– Может, ей мужчина дарит? – предполагает Машка.

– И кто же ей подарит? – удивляюсь я. – Она же страшная! – выдаю я и тут же успеваю пожалеть о сказанном. Все-таки Машка тоже не Мисс мира, мягко говоря. Может, они с Надей выступают в разных весовых категориях, но определенно в одной дисциплине.

– Короче, только между нами. – Машка ставит локти на стол и наклоняется ко мне, оглядываясь по сторонам, давая знак, что сейчас последует сверхсекретная информация. Ну наконец-то, радуюсь я, придвигаюсь к Машке и закрываю рот невидимым ключом в знак того, что мне можно доверять.

– В общем, мне кажется, что Надя беременна.

– Да иди ты! – вырывается у меня. – От кого? Она же не замужем.

– Я не знаю, от кого, но заметила, что у нее округлился живот, она раньше всегда носила обтягивающие платья, а теперь – мешковатые свитера, стала забывчивая, раздражительная – все признаки налицо. А в пятницу я захожу к ней в кабинет, а она там на сайте Лапино сидит.

– Лапино – это что?

– Роддом, там все звезды рожают! – гордо произносит Машка. Ничто так не выдает провинциальное происхождение, как осведомленность о привычках столичных звезд.

– Это значит, она скоро уйдет в декрет, а кто же пойдет на ее место?

– Не знаю… Но думаю, что либо я, либо ты. Больше некому. Мы же с тобой на одном грейде, а Леня ниже. – На этой фразе довольная собой Машка отправляет огромный кусок хачапури себе в рот, а я заключаю, что аппетит у нее просто акулий, и не только в еде, но и в карьере.

Мы сходимся на том, что флегматичный и безынициативный Леня нам точно не конкурент, обсуждаем злобных теток из бухгалтерии, которые до сих пор не выплатили Машке деньги за последнюю командировку. Конечно же, заказываем чай и десерты. К своему я не притрагиваюсь, а Машка съедает свой «Наполеон» и пробует мой шоколадный фондан, откусывая половину. Потом за мной приезжают родители, и мы подвозим Машку до метро.

Все эти новости действуют на меня, как укол адреналина, когда мозг разгоняется, как спортсмен на беговой дорожке, – постепенно, но уверенно.

Новые вводные перевернули мое представление о ситуации на работе. Во‐первых, Надя оказалась не такой уж и крутой. Во‐вторых, есть перспектива занять ее место, а это – качественно новый уровень. В‐третьих, перспектива воевать за это место с задроткой Машей, которая никогда не опаздывает со сроками и считается правой рукой Нади, – не в мою пользу. Разумеется, я бы тоже работала лучше, если бы знала, что старая дева Надя соизволит родить и освободить свое место, у меня была бы эта пресловутая мотивация. Я ведь была уверена, что Надя проросла в свое кресло, как плющ в балконное окно. С другой стороны, тот факт, что Машка хороший исполнитель, не делает ее хорошим руководителем, скорее наоборот. Ведь главное в роли руководителя – правильно распределять ресурсы и мотивировать работать других. Уж это я точно умею! Остается надеяться, что Надя успела разглядеть во мне лидерские качества. А если вдруг нет, то нужно это ускорить.

Я мысленно составляю список задач на понедельник и жду новой рабочей недели, что мне совершенно несвойственно.

Глава 5

Новость

Весь понедельник я ищу возможности продемонстрировать Наде лидерские качества. Отчаявшись, даже обдумываю такой рискованный вариант, как прикрикнуть на Машку или на Леню в присутствии Нади, чтобы она узрела во мне крепкую хозяйскую руку, кого-то вроде нее самой. И пока я взвешиваю все «за» и «против», Надя уходит на очередное совещание, а я выдыхаю и остаток дня провожу в ожидании сигнала от Стасика, но он так и не объявляется ни в офисных коридорах, куда я периодически выхожу вроде как распечатать документы, ни в корпоративных каналах связи, куда я добавила его в избранные контакты, чтобы следить за его статусом. Нервный денек!

После работы едем с Мариной на встречу с Кариной. Последняя собирается рассказать нам «новости, от которых мы обалдеем». Мы идем в «Кофеманию», в которой посредственный кофе переоценен даже больше чем в десять раз, но оттуда нам удобно добираться до дома. Когда мы приходим, Карина сидит за уединенным столиком в углу.

Мы с Мариной заказываем пасту и кофе, а Карина сообщает, что от волнения не может есть. Когда официантка уходит, мы придвигаемся ближе к Карине и устремляем на нее взгляды, готовые внимать историю.

– В общем, девки, – начинает Карина, – я, кажется, влюбилась!

Стартапер, которому Карина помогла организовать встречу со своим боссом, в знак благодарности, а может быть, ему и правда приглянулась пышногрудая и яркая Карина, пригласил ее на свидание, да не куда-нибудь, а в старинный итальянский ресторанBalzi Rossi. Карина еще ни разу не была в Balzi Rossi, изучила меню на их сайте, чтобы не ударить в грязь красивым лицом, на котором она полдня рисовала выразительные глаза, пухлые губы и четкие скулы. Перемерив весь гардероб и не найдя ничего подходящего, она отправилась в торговый центр за новым платьем и даже купила ботильоны на каблуках, потому что в туфлях уже холодно, а имеющиеся сапоги не подходили под новое платье. Там же, в торговом центре, Карина сделала укладку, которую дома тут же распустила, чтобы тщательная подготовка к свиданию не слишком бросалась в глаза. Карина решила сделать ставку на другое свое достоинство – нарочито подчеркнутое пушапом, обтянутое узким черным платьем пышное декольте. Стартапер был учтив, галантен, заказал бутылку красного, выстреливал бизнес-терминами, умасливал избитыми комплиментами, делился планами по развитию стартапа, покупке недвижимости и грандиозными жизненными перспективами, в общем, превосходил даже саму Надю в искусстве выпендриваться. Произвести впечатление на нашу не тронутую интеллектом Карину было делом пустяковым. А когда он подвез ее домой в салоне обтянутого красной кожей автомобиля баварского концерна, такого же, как у Артема, Карина окончательно обомлела от внезапно привалившего ей счастья и могла бы отдаться стартаперу прямо там, но вместо этого они еще долго вели светскую беседу, потому что Карина, как и положено приличной девушке, не такая и на первом свидании не отдается. В конце стартапер разоткровенничался насчет своих недавних неудавшихся отношений с девушкой, с которой они уже практически жили вместе и которой он собирался делать предложение.

– Гарелкина говорит, что когда парень только что из отношений, он еще тепленький и его можно быстро заарканить в новые отношения, – резюмирую я.

– Или, наоборот, постоянно будет вспоминать про свою эту бывшую. – Марина пытается нас приземлить. – А как у него со стартапом в итоге, все сложилось?

– Вроде, – Карина пожимает плечами. – Он то ли нам договорился что-то внедрять, то ли нашим клиентам, я точно не поняла.

– А что он внедряет? Он вообще по образованию кто? – встреваю я.

– Ой, ну вы такие вопросы задаете, девочки. Вообще, он вроде учился в кулинарном техникуме, представляете, но он очень умный, понял, что сейчас бум на цифровые технологии, и пошел в эту сферу.

Мы с Мариной многозначительно переглядываемся. Цифровой повар, вот уж и правда, Россия – страна возможностей!

– Кстати, знаете, что он написал мне, когда я уже была дома? – Карина показывает нам свой телефон с сообщениями.

– Открой ночью окно, и к тебе прилетят мои воздушные поцелуи и унесут тебя в город любви, – зачитывает она.

– И заходит же кому-то, – кратко комментирует Марина, глядя на меня.

«Маньяк какой-то», – комментирую про себя, а может, и вслух.

Глава 6

Туфли

На Гарелкиной красная юбка-карандаш, черный твидовый пиджак с перламутровой брошью «Шанель», волосы собраны наверх. На ногах – серебристые лодочки «Касадей».

Я хочу спросить у нее, откуда такая роскошь, но вместо этого говорю что-то про качество казенного кофе из автомата на офисной кухне, где мы с Гарелкиной и встретились. Весь ее вид просто кричит о том, что Гарелкина на кухне – это как заказать «Моёт» в «Теремке» – несовместимая роскошь. Она считает, что на кухне воняет мещанством, то есть едой, и собирается много сброда, то есть наших коллег. Но ей нужно взять салфетки и сахар для приемной Смирнова, поэтому богиня снизошла до челяди.

– Чем у вас там вечер закончился тогда со Стасиком? – спрашивает она, хотя увертюра с формальными любезностями еще не совсем закончилась. Значит, шкала ее любопытства достигла предела.

– С Карпулиным? Да никак не закончился! Вернее, просто закончился, и все! – Я делаю глоток кофе и морщусь то ли от горечи, то ли от расспросов Гарелкиной.

– Откарпулил он тебя, что ли, Дусь? – спрашивает она, и я слышу в ее голосе насмешку.

– Нет, конечно, – отвечаю машинально, хотя если задуматься, то почему я должна этого стыдиться?

– Ну вот и правильно, этот Карпулин – ни о чем, Ленкины объедки, – резюмирует она. – Давай лучше в пятницу сходим куда-нибудь, посидим в нормальном месте, познакомимся снормальными мужиками. – С этими словами Гарелкина идет к выходу из кухни с упаковкой салфеток под мышкой и коробкой рафинированного сахара в руке.

Выливаю остатки кофе в раковину и выхожу из кухни вслед на Гарелкиной. В дверях сталкиваюсь с брюнетом, который смотрел на меня в итальянском ресторане. Он проскальзывает по мне взглядом: от лица вниз к обуви, и я с сожалением вспоминаю, что на мне балетки на плоском ходу. Гарелкина явно могла понравиться ему больше, она всегда выглядит так, будто готова получать «Оскар». Продуманная Гарелкина.

– Ты знаешь, кто это был? – шепчу я, когда догоняю ее в коридоре.

– Кто?

– Чувак, который заходил на кухню после нас.

– Не видела. – Гарелкина уже уткнулась в телефон, и, если бы не салфетки у нее в руке и не лента соцсети на экране смартфона, выглядит как настоящая деловая женщина в пиджаке и с зачесанными наверх волосами. Я искренне восхищаюсь ее умению производить впечатление.

Приземляюсь на рабочее место и решаю брать судьбу в свои руки, то есть написать Стасику самой.

Открываю корпоративный мессенджер. Возле фамилии Стасика красный значок, свидетельствующий о занятости. Все равно решаю ему написать: если действительно занят, то просто не ответит. Набираю сообщение:

«Привет, ты куда-то пропал».

Ответ приходит не сразу. Пока жду, потеют ладони, жжет в районе солнечного сплетения. Всплывает сообщение:

«Все ОК, просто работы много. А ты как?»

«Может, кофе выпьем?» – Я перехожу сразу к делу.

«Давай завтра, у меня сегодня день расписан».

Я сжимаю кулаки так, что костяшки пальцев белеют, а в глазах темнеет. Неужели я для него – очередная телочка? Откарпулил и бросил? Ах нет, еще и поплакался.

Решаю отвлечься и делаю то, что всегда, когда хочу успокоиться и забыться, – интернет-шопинг. Сначала проверяю стоимость лодочек, как у Гарелкиной, и, убедившись, что скидок на них нет, перехожу на сайт популярного массмаркета в поисках аналогов. Шопинг – это моя медитация, мой сеанс у психолога, если хотите, и да, за него приходится платить. Да, все еще кредитной картой. Сообщение от банка о задолженности я больше не читаю, как плохие новости, сразу удаляю, чтобы не портить себе настроение.

После обеда появляется Надя с большими пакетами, которые она ставит на пол между нашими столами. Мы удивленно таращимся на нее.

– Дамы, – торжественно обращается она, по-видимому, только к нам с Машкой, но Леня тоже проявляет интерес к происходящему и оборачивается.

– Я тут распродаю свои туфли, некоторые надевала всего пару раз, а есть вообще почти новые. Посмотрите, может, вам понравится что-то.

– Ого, класс! – Машка подрывается к пакетам, будто она маленькая девочка из буржуазного фильма, бежит распаковывать подарки на Рождество.

Решаю не отставать от Машки в подлизывании к начальству, памятуя о том, что одна из нас станет преемницей Нади, поднимаюсь с места и тоже иду к импровизированному базару.

Из коробок высыпается качественный секонд-хенд. Некоторые туфли вполне себе ничего – например, Надины знаменитые «Маноло Бланик» черного цвета или пошлые бежевые «Лабутены». Машка уже примеряет белые с черным носком балетки «Шанель». Выражаясь языком глянца, здесь собраны все культовые модели.

– Тебе очень идет, – говорит Надя Машке, отходя на два шага, критично оглядывая ее ноги. И вся эта картина напоминает вещевой рынок девяностых. Не хватает только картонки, постеленной для примерки. Да и «Шанель» на Машке смотрится как с рынка.

– Да, и удобно, – отвечает Машка, хотя я вижу, как балетки плотно впились ей в толстую ногу, потому что явно малы.

– Дарья, а ты выбрала что-то? – требовательно смотрит на меня Надя. За время работы с ней я научилась понимать приказы, как солдат, с полуслова и даже полувзгляда, поэтому тут же хватаю ее знаменитые «Маноло Бланик» и лепечу, что эти туфли просто идеальны и подчеркивают утонченный вкус их владелицы.

Меня тошнит от одной мысли надевать ношеную обувь. Вряд ли Надя их продезинфицировала, но если я протру их быстренько салфеткой для оргтехники, она это обязательно заметит, взбесится и гарантированно найдет, по какому рабочему вопросу меня замочить. Поэтому подавляю отвращение и вставляю ногу в узкие туфли. Они оказываются мне велики, но не настолько, чтобы из-за этого портить себе отношения с начальницей, и сообщаю:

– Продано! – ударяю воображаемым молоточком. – Надеюсь, они не пустят меня по миру? – заискивающе смотрю на Надю.

– Они пустят тебя в приличное общество! – отвечает она. – Я продаю за половину от номинала, – озвучивает она ценник, и мой желудок делает тройное сальто назад. За половину? Она что, сошла с ума – продавать ношеное старье, которое нам и даром не нужно, всего-то со скидкой в пятьдесят процентов! Спасибо, что хоть со скидкой, а ведь могла бы и с наценкой, как сапоги Рональда Рейгана или кроссовки Майкла Джордана. Туфли начальницы.

– Это, – она указывает на свои туфли у меня в руках, – счастливая пара, – я провела в них много решающих встреч! – Она заговорщицки мне подмигивает.

– А ты умеешь продавать! – трясу туфлей, держа за каблук. Что ж, если покупка ношеной обуви поможет мне получить место Нади, то я готова в это инвестировать. Прибавка к зарплате и плюс к социальному статусу гарантированно повысят мои шансы на брачном рынке, что в перспективе окупит затраты на эту акцию подхалимажа.

– Талантливый человек талантлив во всем – и в финансах, и в продажах! – снова обыгрывает меня Машка, как будто умение заискивать перед начальством выдают вместе с провинциальной пропиской.

Машка оказалась не промах и купила даже две пары секонд-хенда от начальницы – балетки «Шанель» и черные лоферы «Прада». Пока что два-ноль в ее пользу. А это значит, что мне нужно взять что-то еще. Судорожно роюсь в коробках и выуживаю еще одни босоножки, воспетые любимой группой Артема. Высокий каблук, серебристые, с тонкими ремешками. И действительно, выглядят как новые, даже набойки менять не нужно.

– Надя, вот это просто шик! – говорю я, расстегивая ремешок, чтобы примерить босоножки.

– О, нет-нет, эти – не продаются, – произносит она с придыханием, выхватывает обувь и прижимает к себе, как котенка. – Эти здесь по ошибке, я их только недавно купила, они новые.

Тогда я, практически не глядя, вытаскиваю первые попавшиеся туфли и пытаюсь понять, что за бренд у этих замшевых лодочек с мультяшной мордой тигра на заднике.

– Это «Кейт Спейд», – помогает мне Надя, – в Нью-Йорке купила. Нравятся?

– Необычные, – нахожусь я.

– Продаются только в Америке, так что это – эксклюзив, – она образовывает кольцо из указательного и большого пальцев правой руки.

– Берем! – торжествующе произношу я, поднимая одну туфлю над головой, как кубок, и кошусь на Машку. Ничья.

Интересно, Надя вычтет деньги за туфли из нашей зарплаты или попросит кэш?

Мы складываем результаты спонтанного шопинга в коробки, услужливо предоставленные Надей, и спокойно возвращаемся на свои рабочие места. Определенно, есть преимущество в том, чтобы стать начальницей, – ты можешь творить откровенную дичь, и никто тебе и слова не скажет, еще подыграют и будут подобострастничать. Интересно, долго ли она думала, прежде чем ей пришла в голову эта простая до гениальности идея – развести своих сотрудниц на бабки. Ай да Надя! Представляю, как она упивалась нашим актерским мастерством, когда мы лепетали свои реплики из сценки «На рынке».

День сегодня какой-то сложный: хамоватый Стасик, крохоборка Надя!

Коробки загромоздили пространство под столом, а их стоимость добавила веса моей и без того тяжелой кредитке.

Глава 7

Кира

Каждый вечер пятницы Москва внутри Бульварного превращается в одну большую вечеринку, сходку тусовщиков всех мастей. Движение парализует, кольца смыкаются, а улицы выстилают белые и желтые такси, наполняют галдящие звуки клаксонов – это тусовщиков доставляют из спальных районов к месту силы – центру Москвы.

На мне красное платье-футляр, бежевое пальто и красные лаковые туфли. Мы сидим с Гарелкиной в ресторане «Сибирь». На ней платье в мелкий цветочный принт. «Белла Метелкина», – произносит Гарелкина с придыханием. Носить одежду российских дизайнеров по цене Dior сейчас стало невероятно престижно. Никого не интересует, что сшит этот низкопробный товар в Китае из турецких тканей, зато ты автоматически предстаешь эдаким ответственным патриотом, а твои покупки – это не очередной приступ шопоголизма, а поддержка отечественного бизнеса. Вот такой процветает дешевый патриотический пафос среди пригламуренного населения столицы. Гарелкина в своем стиле оглядывается по сторонам, жеманно поправляет уложенные крупными волнами волосы, и, как ей кажется, аристократично заламывает руки. Она пьет светло-зеленый коктейль из высокого треугольного бокала, и для вида по центру стола стоит закуска из сыров и вяленых томатов. Я говорю «для вида», потому что Гарелкина не ест в общепитах, брезгует, но сидеть за пустым столом – это не комильфо. Я тоже не ем, за компанию, потягиваю сиротливый бокал просекко.