скачать книгу бесплатно
Лес здесь не был дремуч, но уж слишком ленив. В воздухе еще только витало предчувствие отголосков грядущей зимы, а он уже впал в полудрему, и теперь, лишенный нами своего сонливого покоя, так и полнился недовольными вздохами. Даже полуденное солнце, ласково огладив пышные макушки елей, ненадолго выглянуло из-за туч, чтобы посмотреть, почему мы так шумим.
Как и у остальных ребят, настроение у меня было просто отличным. Все смеялись, дружески подтрунивая друг над другом, и меня окружали такие же веселые беззаботные люди, как и я сама. Я была молода и счастлива. Здесь, на природе, я взбодрилась, легкий ветерок обдувал мое лицо, заставив раскраснеться, щеки пощипывало, потому что ветерок этот все же был северным. Определенно, мне пришлось по душе это место. Когда-нибудь я обязательно сюда вернусь, в мыслях пообещала я себе, и вновь улыбнулась.
Только один человек здесь не разделял общего веселья, возможно, именно потому мне и было так спокойно.
Я почти не замечала присутствия Кита на экскурсии. Сегодня он вел себя на удивление смирно: не искал повода, чтобы прицепиться ко мне, не бросался остроумными замечаниями, и вообще, выглядел непривычно тихим, порой даже задумчивым, как будто все время решал в голове какую-то непосильно сложную задачу, и никак не мог найти правильного решения. Еще бы, ведь решать в уме задачки нелегко.
О таком прежде я даже мечтать не смела. Пускай и дальше держится особняком, чуть в стороне от остальных, пусть если смотрит на меня, то только так: издалека, отстраненно. Лишь Хомяк по старой привычке всюду волочился за ним, но его-то Кит не гнал.
День давно перевалил за полдень, когда мы закончили пировать. Впереди оставалась самая последняя, заключительная часть экскурсии, но для этого надо было сделать отчаянное усилие: углубиться в лес и по узкой кривой тропинке спуститься прямо к водопаду.
Спуск этот давался мне непросто. Здесь, в полумраке, под плотным покровом остро пахнувших деревьев, в окружении колючих кустов, было грязно, а вся эта глинистая скользкая мешанина бесстыже норовила выскользнуть у меня из-под ног. Сырая почва питает корни, а тут их было в достатке, заснули до весны, да так и торчали, затейливо переплетясь, словно толстые жгуты, завязавшиеся в клубок, притрушенные листьями: только и гляди в оба.
Пару раз мне уже не посчастливилось попасть носком ботинка в тесное пространство между ними, но оба раза я успевала вовремя это заметить, чтобы освободить ногу. На третий раз мне повезло меньше.
Левый носок, скользнув в какую-то нору, сел мертво, другая нога, запнувшись о камень, покрытый склизким буроватым мхом, тут же поплыла, и я за малым не перелетела через голову, успев лишь в самый последний момент уцепиться рукой за ветку. Ветка, не выдержав моего веса, оборвалась с грустным сухим хрустом, но без ее поддержки мне было не удержаться на ногах.
Я упала плашмя, на живот. Благо, застрявшая нога все же выскользнула, но по инерции я проехалась еще немного вперед, съехав по глинистому склону вниз, как по детской горке.
Хомяков громко, противно заржал. Это было настолько предсказуемо, что я почти не обиделась. Поразительно только, почему стоит он в одиночестве, а рядом нет его закадычного приятеля? Вместе бы сейчас надо мной потешались.
Поднялась я самостоятельно, выходит, вывиха все же удалось избежать, но ладони были в грязи, из ссадин крошечными пузырьками проступали первые капли крови.
Ко мне уже спешила преподаватель.
– Степан, тебе должно быть стыдно! Одинцова, ты в состоянии идти? Ничего себе не повредила? Минут через пятнадцать, не больше, спустимся к водопаду… там сможешь умыться, почиститься.
Красоты местной достопримечательности меня уже не манили, и я решила воспользоваться своим бедственным положением.
– Пожалуй, лучше я вернусь к автобусу.
– Может, мне пойти с ней? – с надеждой спросила Лиза.
– Так, ребята, давайте не будем разбредаться. Имейте в виду, у водопада я снова всех пересчитаю. А Ксения, я думаю, назад сумеет добраться самостоятельно, верно?
Автобус был закрыт, внутри – ни души. Я постучала несколько раз, обошла кругом, но водителя нигде не было видно. Должно быть, отправился за сигаретами в магазин на окраине поселка, что миновали, когда ехали сюда, а может, отлучился по нужде. Замечательно. И что теперь делать? Кое-кто из ребят приехал на собственных колесах, их машины стояли сейчас в ряд вдоль широкой каменистой обочины, и я посетовала, что мне не пришло в голову поступить так же.
Пока я стояла в нерешительности перед запертым автобусом, вдруг вспыхнул и погас свет фар одной из них. Я пригляделась. Это был знакомый темно-серый «БМВ», и он вновь моргнул фарами, привлекая мое внимание. А я и не заметила, когда Кит успел отколоться от группы, должно быть, еще в самом начале спуска. И, конечно, ему за это ничего не будет. Я заколебалась. Вид у меня был еще тот, а мне не хотелось лишний раз видеть насмешку в холодных зеленых глазах.
Бегло оглядела себя, пытаясь понять, насколько все безнадежно. Грязь уже стала подсыхать, трескаясь и запекаясь корочками, кожу на ладонях ощутимо стягивало, она сохла, а ранки щипало. Я вздохнула. Вокруг по-прежнему никого не было, лишь откуда-то издалека доносился размеренный звук, похожий на визг: где-то за лесом в промзоне резала древесину пилорама.
Свет фар призывно моргнул мне в третий раз.
Двигатель был заведен, но работал чисто, урчал, как довольный кот, и его почти не было слышно. Когда я подошла, Кит приоткрыл водительскую дверь.
– Ты почему не пошел вместе со всеми?
– Я знаю этот маршрут наизусть. А с тобой что приключилось? Неудачно споткнулась?
Я позволила ему разглядеть стесанные ладони, испорченную куртку, джинсы. Он удивил меня, поступив, как самый обычный, нормальный человек: проявил сочувствие.
– Да уж, ущерб налицо. Не повезло…
– У меня в рюкзаке осталась бутылка воды. Не знаешь, надолго ушел водитель автобуса?
Кит пожал плечами, а потом, на миг отвернувшись, протянул мне упаковку влажных салфеток. И на том спасибо. Как смогла, я попыталась очистить грязь. И если с руками особых проблем не возникло, да и ссадины были пустяковыми, то с одеждой стало только хуже, как следует впитавшись в ткань, глина не хотела оттираться, лишь размазывалась, все больше въедаясь в самый крой вещей. Несмотря на то, что извела почти всю пачку, только ухудшила положение. Сокрушенно разглядывая желтовато-коричневые потеки, я окончательно расстроилась.
– Не переживай, мы здесь не задержимся, они скоро вернутся. Теперь темнеет рано, так что через пару часов уже будешь дома. Давай, садись в машину, погреешься.
Пряча скомканные салфетки в карман, я замялась. Предложение было заманчивым, грязная штанина неприятно липла к телу, а солнце как назло снова упрямо не желало показываться из-за туч, к тому же заметно похолодало, так что решение далось мне нелегко. Лучше дождусь у автобуса возвращения водителя, наверняка он отлучился ненадолго и скоро будет здесь.
– Я откажусь, пожалуй, – сделала шаг в сторону, – не хочу испачкать тебе сидение.
– Забей. И садись… Ты же не хочешь, чтобы я решил, будто ты боишься меня?
Внутри было довольно прохладно.
– Замерзла?
Увидев, что я зябко потираю ладонь о ладонь, Кит включил на максимум радиатор отопителя, и в салон мощным потоком хлынул теплый воздух. Согрелась я довольно быстро, а когда согрелась, смогла расслабиться. Лишенный солнца воздух над лесом постепенно становился сероватым, словно подергивался тусклой туманной пеленой. Вечереть и в самом деле принялось довольно рано.
Из магнитолы негромко звучал какой-то новый модный трек, а Кит, откинувшись на сидение и прикрыв глаза, больше не предпринимал попыток завязать разговор. Как ни странно, меня это немного задело, зато позволило незаметно осмотреться: все здесь дышало первозданной чистотой, будто автомобиль этот буквально минуту назад сошел прямо с конвейера. Как и в прошлый раз пахло кожей, свежестью, немного хвоей.
– Шикарная у тебя машина, – вырвалось у меня.
– Ага, – без всякого выражения ответил Кит, – если хорошо попросишь, завтра куплю тебе такую же.
Всерьез он говорит или шутит, понять было трудно. Он не изменил положения, и глаза его были по-прежнему закрыты.
– О, вот это щедрость! Так и хочется задать вопрос: а чем же занимаются твои родители?
– Долгосрочными инвестициями. Ты что-нибудь понимаешь в рынке ценных бумаг?
– Ммм… не особо.
– Значит, не парься.
– Тогда почему…
Внезапно заиграла неприхотливая односложная трель. Это был один из тех самых обычных стандартных звонков, что зашиты в память телефона изготовителем, выходит, Кит не был оригинален в подходе к выбору мелодии.
Перевернув телефон, что держал на колене, он мельком глянул в экран, тут же, не колеблясь, сбросил вызов и вернул телефон на место. Бывает. Все это не мое дело.
– Удивляешься, почему я не пошел по стопам родителей? Ты же об этом хотела спросить?
– Честно говоря, мне непонятно. Непонятно, почему они не настояли. Пришло бы время – возглавил семейный бизнес…
Его пальцы забарабанили по рулю, вторя ритму звучащей мелодии.
– Это непросто… заставить меня что-нибудь сделать, если я сам этого не захочу, совсем непросто. И они сдались первыми.
Я хмыкнула.
– Вот как… ты решил действовать не по лекалу, и в знак протеста поступил наперекор родителям. Все это не ново. Но… почему геология? Сам-то еще не пожалел о своем решении?
– Я никогда не жалею о том, что сделал. Почему геология? А почему бы нет? Предположим, мне это интересно… А если я скажу, что мечтаю завершить свой карьерный путь на буровой платформе или на руднике где-нибудь на крайнем севере? Может, хочу, чтобы могилой моей стали снег и вечная мерзлота? Как тебе такой расклад?
Я не удержалась от язвительного смешка. Забавно. Я даже в мыслях представить себе не могла этого сноба в столь суровых климатических, а тем более бытовых условиях. При его-то нынешнем образе жизни это выглядело бы как форменное самоубийство.
– Ну, это вряд ли. Сомневаюсь, что в будущем тебе светит что-то подобное.
К моему удивлению, Кит посмотрел серьезно, без малейшего намека на дурачество.
– Ты меня совсем не знаешь.
А я вдруг поняла, что моя реакция каким-то образом задела его.
Беседу снова прервал телефонный звонок. И все же, кто так настойчиво пытается с ним связаться? Не иначе, очередная отвергнутая пассия.
То, что Кит не особо церемонится с девушками, я выяснила совсем недавно, став случайным свидетелем одной некрасивой ситуации с его участием. Перемена подходила к концу, мы с Лизой спешили, чтобы успеть к началу лекции, когда впереди услышали громкие крики, а потом и увидели яркую стройную брюнетку, которая бурно выясняла отношения с Никитиным. Точнее, она его в чем-то обвиняла, а он молчал.
Мы не успели понять, в чем дело: Киту не понравилось, что постановка начинает собирать восторженных зрителей, взяв плачущую девушку за локоть, он просто втолкнул ее в одну из ближайших пустых аудиторий, и сам неторопливо вошел следом. Дверь за ними захлопнулась, но за мгновение до этого нам довелось случайно столкнуться взглядами.
– Кое-кто сейчас получит от ворот поворот, – довольно пропела себе под нос Лиза.
– С чего ты взяла?
– С того, что Кит терпеть не может, когда ему устраивают подобные сцены.
Мы прошли мимо, но весь последующий час я ловила себя на том, что вспоминаю его взгляд: отсутствующий, застывший, по-настоящему жесткий, будто все происходящее его совершенно не волнует, более того, не имеет для него никакого значения…
И в этот раз Кит не стал мелочиться, адресовав холодную торжествующую улыбку неведомому мне абоненту, вновь демонстративно сбросил вызов, а после и вовсе отключил телефон. Как только экран погас, он как ни в чем не бывало продолжил, словно не произошло ничего необычного.
– И что же, по-твоему, мне светит в будущем, Ксения? Смелее… поделишься своими предположениями?
– Ну, если ты настаиваешь…
Иронично приподняв бровь, Кит ждал продолжения.
– Дай подумать… – я пожала плечами и принялась вдохновенно сочинять, попутно припоминая все, что слышала о нем, – ты получишь диплом, покончишь с подростковой борьбой за независимость, выправив гражданство, отправишься к родителям и никогда, – никогда больше не вернешься в этот маленький городок. Потом увлечешься серфингом… или дайвингом, или чем-нибудь еще… ну, а там родители подыщут тебе дочку какого-нибудь богатого шейха. Вы закатите грандиозный свадебный банкет, переедете в роскошные апартаменты лучшего небоскреба Дубая, а может, ты решишь купить особняк на этом самом искусственном архипелаге… на островах Пальм… И вот ты уже сидишь в окружении своих маленьких шейхов, лысеешь, наслаждаешься океанским бризом, жарким солнцем, довольный и изрядно подкопченный…
Несмотря на благоприятный прогноз, мои фантазии он выслушал равнодушно.
– Что, не годится такой вариант?
– Нет, не годится… хотя про дочку шейха мне понравилось.
– Ну, еще бы…
Кит скупо улыбнулся.
– Это близко к реальности, Ксения, очень близко. И все же ты попала пальцем в небо.
Вновь откинулся на сидение, устало глядя вдаль сквозь лобовое стекло, на которое медленно опускались вечерние сумерки. Но едва я подумала, что он замолчал, потому что беседа со мной успела ему наскучить, Кит негромко произнес:
– Смирись и послушай: зима мой попутчик. Мой верный пес – холод, в туманной лощине снискал я приют. Теперь руки мои – скованные льдом реки, губы – черные пасти безмолвных ущелий. Ты не ищи. Молчаливый странник – я вечный всадник севера, лавинами седлаю мне покорившиеся горы – изгнанника заснеженные стражи… Ты не зови. Моя кожа впитала все ледяные ветра мира, в крови моей иней морозный, я весь – тьма и метель, я дышу лютой стужей… Здесь мы – невозможны. Любовь моя, ты смирись и послушай…
Он умолк и опустил глаза, заметив, что я, как завороженная, смотрю на него. Нет, это было не смущение, сомневаюсь, что он вообще способен испытывать подобный спектр эмоций. Мимолетная тень, скользнувшая по лицу, подсказала: моя реакция оказалась слишком предсказуемой. Разумеется, он по-королевски принял ее – принял, как должное, но почему тогда остался недоволен?
Так или иначе, очарование момента было упущено. Подавшись вперед, Кит потер рукавом панель, смахивая несуществующие пылинки.
– Я слишком люблю север и никогда не осяду в той точке земного шара, где редко ложится снег. Я это пытался сказать, Ксения.
– Ты сказал это очень красиво. А чьи эти слова?
– Не помню, – увильнул он от ответа, – просто однажды подвернулась под руку какая-то потрепанная книжонка, а сейчас эти слова почему-то всплыли в памяти. Я сам не понял, как это произошло, может, дело в этом месте… – тряхнул головой, словно пытался избавиться от каких-то неприятных воспоминаний, – ну, а если ты готова слушать, могу в следующий раз процитировать что-нибудь более авторитетное… Шекспира, Бодлера… а может, ты предпочитаешь Александра Сергеевича?…
– Ого, неужели ты такие книги читаешь?
– Бывает. Но не часто. Понимаешь, чтение в целом мне дается нелегко, я ведь до сих пор читаю по слогам. Что поделать, дурная наследственность.
И снова я не поняла, серьезен Кит или же, как обычно, насмехается надо мной.
– Гляди, а вот и водитель вернулся.
Это потом я узнала, что он владеет тремя языками, и если с английским и русским все вроде было понятно, то его знание арабского меня изрядно удивило. Он много чем потом еще удивлял меня, Кит… Жаль, что удивление не всегда оказывалось приятным.
Выбираясь из салона, я услышала, как одно за другим стали приходить смс-сообщения на телефон, который он только что включил. Прежде, чем дверь захлопнулась, я успела сосчитать до шести.
Глава 4
В середине семестра наступила пора аттестационных тестов и семинаров, ненавистная всем учащимся. Теперь я много времени проводила за книгами, на столе неумолимо росли кипы брошюр и учебных материалов. По вечерам настольная лампа сиротливо освещала мое одинокое окно, даже когда все остальные окна в округе давно уже спали. Лиза, обычно часами висевшая на телефоне, осознав, что коса нашла на камень, долго упорствовать не стала, переключив свое внимание на других, более сговорчивых подружек. Если честно, я этого даже не заметила, с остервенением зарываясь в конспекты.
Когда пальцы уставали стучать по клавишам, а глаза – пялиться в ноутбук, я отворачивалась и смотрела в окно: голые озябшие ветви березы, что без устали терзал ветер, содрогаясь от ударов, слезливо роняли вниз капли холодной влаги. Картина всегда выглядела одинаково удручающей, и оптимизма мне совсем не прибавляла, но глаза за это время успевали отдохнуть, и тогда можно было вернуться к работе. Ползти в хвосте, в числе отстающих, не позволяла мне гордость. Когда я досрочно сдала два реферата и закрыла зачет, который всем остальным еще только предстояло сдать, я решила, что эти жертвы того стоили.
Но молодость диктовала свои условия, а в институтской среде все время происходило что-то новое. Долго оставаться в стороне я не могла, хотя до сих пор мне удавалось аккуратно обходить все широкие канавы, почти не замочив ног. Вокруг по-прежнему гремели веселые студенческие вечеринки, чья-то дружба зарождалась, чьи-то отношения развивались, пары образовывались и распадались, в общем, жизнь вокруг не останавливалась ни на миг. И все эти события наползали друг на друга, сталкивались и тщательно обсуждались в университетских коридорах, а потом забывались, и так до тех пор, пока кто-нибудь не пускал новый сенсационный слух.
Большинство этих слухов, так или иначе, имели отношение к Артему Никитину, и только одна я старалась особо не прислушиваться, что говорят о нем ребята. Какое мне дело до событий, что происходят в жизни постороннего мне человека?
Наконец, не выдержала бабушка. В один из вечеров глянула в приоткрытую дверь, чтобы позвать меня на ужин, да так и осталась стоять, вытирая руки о полотенце, сокрушенно глядя на затянувшийся рабочий процесс, а потом смущенно проговорила:
– Ты бы прошлась, Ксюша… голову проветрила, что ли? Гляди, уже и снег пошел, хоть припоздал он в этом году, а ты даже не заметила. Так ведь, небось, и самой зимы не увидишь. Не всё же одни ваши книжки, надо и меру знать.
И в самом деле, крупные пушистые хлопья, наконец, словно ластиком стерли безрадостную серую морось за окном. Ветер стих. Хлопья кружились в хороводе медленно, величаво, милостиво позволяя рассмотреть себя со всех сторон, самые отважные удивленно заглядывали в окно, недолго купаясь в лучах холодного электрического света, а после навсегда скрывались во мраке.
Телефон, без дела лежавший у меня на столе, неожиданно подал признаки жизни. Оторвавшись от бездумного процесса созерцания, я недовольно скосила глаза на экран. Это была Лиза, и она вновь настойчиво звала меня на вечеринку. Тратить сейчас время на общение со сверстниками мне совершенно не хотелось, но в тот вечер я подумала: сама судьба, не иначе, распорядилась, чтобы я туда пошла.
Из всех вечеринок, что намечались в городе, судьба подсунула мне именно эту.
