скачать книгу бесплатно
– По-видимому, здороваться тебя тоже не учили? Досадно, – он открыто усмехнулся, – выходит, дело обстоит еще хуже, чем я думал.
Я сжала руки в кулаки. На этот раз я была готова к любым его выпадам.
– А с чего я стану здороваться с тобой? Наверняка ты даже имени моего не знаешь.
Его смеющиеся глаза чуть сощурились, теперь с явным интересом изучая меня, но едва я подумала, что попала прямо в яблочко, он произнес:
– Ты ошибаешься, Ксения. Ошибаешься на мой счет. Итак, попробуем снова? Здравствуй, Ксения. Это не тяжело, просто следи за губами и повторяй за мной. Здра-вствуй.
– Здравствуй, – пробурчала я сквозь зубы, готовая от стыда провалиться сквозь землю. Конечно, он рассмеялся своим премерзким смехом, будто услышал забавную шутку.
– Вот видишь, не так уж это и трудно. Поздравляю, ты очень способная ученица.
Если бы глазами можно было прожечь дыру, он умер бы сразу и без мучений. Но Кит уже успел вернуться к стайке ребят, облепивших подоконник. Они встретили его какими-то глупыми шуточками, так что мне ничего не оставалось, как поскорее убраться подальше.
А на следующее утро он повстречался мне прямо в длинной кишке перехода из корпуса в корпус. Не выспавшаяся, с наскоро наложенным макияжем, должно быть, я представляла собой грустное зрелище, и мысленно выругалась. Надо же было ухитриться проспать будильник именно сегодня.
Спрятаться было негде, поворачивать назад я не стала из принципа, лишь отошла подальше к стене, молясь, чтобы он прошел мимо, не заметив меня среди толпы. Чуда не произошло, через мгновение он вырос прямо у меня на пути, и пришлось остановиться, чтобы не врезаться в него.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Вид у него был очень довольный: уверена, Кит успел разглядеть все недостатки на моей коже, и от этого во мне змеей шевельнулась злость. Наконец, красивые губы разомкнулись:
– Здравствуй, Ксения. Неужели ты успела позабыть мой вчерашний урок?
Я непроизвольно сжала телефон в руке еще сильней, так, что в ладонь одна за другой впились боковые кнопки, а аппарат жалобно тренькнул.
– Ну, здравствуй… Видишь, не такая уж я способная ученица, как ты думал, – с изрядной порцией злорадства отвесила я, – ведь пока что научилась только повторять за тобой.
Кит кивнул, словно признавая за собой поражение, но, когда я, победно улыбаясь, решив, что на этот раз последнее слово осталось за мной, прошествовала мимо, услышала:
– Не стоит думать о себе так плохо, низкая самооценка может привести к депрессии. Не расстраивайся, я верю, тебе еще удастся меня удивить.
Я резко остановилась. Внезапно захотелось положить конец всей этой глупой игре, и я спросила без обиняков:
– Зачем это все? Зачем ты это делаешь?
Он вздернул бровь, склонив голову к плечу. Да ему даже усилий не надо прикладывать, чтобы стать моделью… а может, успешным актером. Зачем он тратит время, изучая геологию в этом медвежьем углу?
– И что же, по-твоему, я делаю?
– Почему возишься со мной? Не знаю, может, ты получаешь от этого какое-то извращенное удовольствие?
В пылу тирады я сделала несколько шагов вперед, и Кит шутливо вскинул руки, показывая, что капитулирует под моим напором.
– И что это ты себе навыдумывала, Ксения? – зеленые глаза лучились иронией, насмешкой, чем-то другим, мне недоступным, – я всего лишь пытаюсь быть вежливым… с тобой. Только и всего.
– Знаешь, у тебя это плохо выходит. Может, не стоит дальше пытаться?
Он вдруг шагнул ко мне, и я попятилась, щелкнул пальцами перед самым моим носом, будто принимая вызов, и ехидно улыбнулся.
– Напротив, из-за твоих упреков впредь я буду стараться еще прилежнее. Так или иначе, но я всегда своего добиваюсь, Ксения. Всегда. Просто запомни это.
С тех пор Артем Никитин стал моим кошмаром. Полагаю, он делал все это от скуки. Стоило мне появиться в стенах института – игра начиналась. День за днем он преследовал меня, ненавязчиво, но неутомимо, встречаясь в самых неожиданных местах, совершенно не заботясь о том, что ставит меня в неудобное положение перед новыми друзьями, которых я тоже стала сторониться. Он оказался невероятно расчетлив, этот парень, всегда действуя с холодной ясной головой, он умел ждать, он обладал просто колоссальным, безграничным запасом терпения, которым я похвастать, увы, не могла.
Я ходила, напряженно оглядываясь, а засыпала с мыслями о том, какой фортель он выкинет на следующий день, ведь фантазия его была поистине неистощима. Шутливые препирательства по-прежнему продолжались, но ни одного выигранного сражения на моем счету не было, потому что в поддавки он не играл. Напротив, не давал мне спуску. И я не понимала, когда успела стать его пешкой, когда превратилась в одну из тех, кого он по своему желанию переставляет по доске туда, куда ему заблагорассудится.
Да, это была самая настоящая охота, совсем непохожая на ту, где изящная лань, влажно сверкнув карим глазом, пропадает из виду, поэтично растворяясь в сгущающихся лесных сумерках, не понимая, что охотник уже идет по следу, идет, не отставая ни на шаг. Становиться жертвой мне совершенно не хотелось, плутать в лесу, наполненном сказочными чудовищами, тоже, да и присутствие Кита за своей спиной я выучилась признавать мгновенно: остро, кожей. Но я попала в руки к опытному кукловоду, а мнения марионетки, как известно, не спрашивают.
Он проверял меня на прочность снова и снова, осторожно подбираясь то с одной, то с другой стороны, он прощупывал меня, и, не колеблясь, бил наотмашь по самым слабым местам: это было что-то вроде его собственного ритуала, своеобразная церемония посвящения в круг избранных. Он заранее хотел убедиться, хотел увериться наверняка: я не рассыплюсь, как замок из песка, в его руках от первого же настоящего прикосновения. А прикосновения у него были тяжелыми, это я потом тоже поняла.
Присматриваясь, он терпеливо ждал, когда я растеряю уверенность в собственных силах, ждал, когда я сдамся, выкинув белых флаг, чтобы он смог перешагнуть через меня и пойти дальше. Но дни летели, а я, вопреки его ожиданиям, не сдавалась, упрямо продолжая бунтовать, противиться его прихотям, поступать ему наперекор. И я склоняюсь к тому, что именно это, в конце концов, раззадорило его еще сильнее…
Все прекратилось внезапно, так же резко, как и началось. Наверное, ему просто надоело со мной играть, а может, нашел себе другую жертву, однако мне нравилось думать, что Кит остановился, потому что я победила, потому что оказалась крепким орешком. Несколько дней наши пути совершенно не пересекались, и я, наконец, смогла вздохнуть с облегчением. Вплоть до того вечера.
Не помню, кто пригласил меня на вписку, как и не помню, почему согласилась туда пойти. Скорее всего, я хотела немного расслабиться, отвлечься, забыться, ведь процесс адаптации все еще не закончился.
Перед самым выходом Лиза дала заднюю. Я стояла одна посреди вечерней улицы в ожидании сокурсников, на миг мелькнула запоздалая мысль вернуться домой, но черная «Хонда» Стаса уже призывно сигналила, выныривая из арки ко мне во двор.
Поднимаясь следом за ними, я с опаской разглядывала обшарпанные стены типовой многоэтажки на самой окраине города, пролеты, испещренные неприличными надписями, стилизованными рисунками. Успевшие принять на грудь друзья продолжали что-то оживленно рассказывать. Всю дорогу мы много смеялись, и сейчас я почти уже не жалела, что приняла приглашение. Наверное, не жалела.
Где-то наверху стукнула дверь, послышалась приглушенная расстоянием музыка: ритмичная, клубная, чей-то хохот, звонкие девчачьи голоса и смех. Судя по всему, именно туда и лежал наш путь.
Переступая через порог, я чуть не задохнулась от повисших в спертом воздухе клубов сигаретного дыма. А перешагнув, была сбита с ног оглушительными децибелами, гулом голосов, этим жужжанием пчел в переполненном улье.
Растерянно хлопая ресницами, решила не толпиться, а остаться неподалеку от входа, чтобы иметь возможность присмотреться к местным. Друзья быстро исчезли из виду, внутри уже было попросту не протолкнуться. Парни и девушки танцевали, извиваясь, тесно прижимаясь друг к другу, кто сидел на диванах, кто укуривался за стеклами длинной лоджии, разбитые на кучки по интересам подростки были заняты разговорами.
Я одна была здесь словно не к месту, невольно прислонилась спиной к стене, чтобы не мешать. В руке каким-то волшебным образом оказался красный пластиковый стаканчик, наполненный водкой, я поняла это по резкому запаху. Я поморщилась, сделать глоток мне даже в голову не пришло. Мой растерянный вид, должно быть, с головой выдавал, что я чужая им… я чужая здесь… Да мне и в самом деле было не по себе.
Вот тогда я и услышала этот негодующий вопль, сумевший перекрыть даже рев басов из ближайшей колонки:
– Какого черта она здесь делает??
Непроизвольно повернувшись на голос, я с изумлением глядела на поднимающегося с дивана Кита, понимая, что гневные слова его адресованы мне, а не кому-то другому.
– Я спрашиваю, какой кретин ее притащил? Э-эй!.. Пусть убирается отсюда!!
Кое-кто начал поглядывать в мою сторону, вскоре раздался обидный смех. А я просто смотрела на него испуганно расширенными глазами и ничего не отвечала.
Даже моему неискушенному глазу было видно: Кит либо изрядно пьян, либо накурен в лоскуты. Мятая рубашка расстегнута на груди, рукава небрежно закатаны до локтей, волосы растрепаны, а глаза… бешеные глаза его, в которых читалась готовность прикончить меня на месте, были налиты кровью и лихорадочно блестели.
Кит силился подняться, но у него не выходило. Мешала размалеванная девица, что прежде лежала, привалившись к его плечу. Теперь она истерически хохотала, размазывая тушь по накрашенному лицу. Вот он с силой отбросил ее руку в сторону, потом грубо оттолкнул от себя, и она безвольно повалилась на спину, не переставая хохотать, в гущу других лежащих вповалку на диване ребят, что при этом вяло зашевелились. Все это было настолько отвратительно, что в горле сжался комок.
Сунув плеснувший через край стакан в чьи-то случайные руки, я метнулась к выходу, распахнула двери. В углу на лестнице кого-то рвало. Поспешно отсчитывая стертые ступеньки, слышала, как вслед мне летят дышащие злобой слова Кита:
– Вот-вот… Давай! Убирайся отсюда нахрен! Пошла прочь! Вали отсюда! И чтоб я тебя здесь больше не видел!
В тот момент было безумно страшно, что, если он меня догонит, что, если…
Лишь на улице, когда влажная осенняя ночь охладила мои щеки, я сумела перевести дыхание. Тогда мутным облаком накатили слезы… и гнев. Да как он посмел так грубо обращаться со мной? На этот раз Кит определенно перешел черту. Бредя прочь вдоль пустой дороги в окружении облетающих деревьев, я почти ненавидела его. Почти…
На следующий день последнюю пару по какой-то причине отменили. Лизе, судя по ее страдальческому лицу, придется засесть в библиотеке надолго, но меня в институте больше ничего не держало. Торопливо миновав липовую аллею, я направлялась в сторону автобусной остановки, мысленно прикидывая, какие дела мне предстоит успеть сделать до вечера, а ведь их накопилось немало.
– Ксения!
Сначала я увидела припаркованный прямо у обочины «БМВ», потом заметила, как от него отделилась мужская фигура.
Косой ворот, светлая рубашка навыпуск, аккуратная прическа, гладко выбритые скулы. Судя по всему, за это время Кит полностью успел прийти в норму. Выглядел он так, будто сошел с обложки модного журнала, но стоять и любоваться им я не собиралась. Стиснув кожаный ремешок сумки, ускорила шаг, но он быстро догнал, заступил дорогу.
– Ксения, постой… Да, погоди же, ну?
– Пропусти. Что тебе надо? Мне не о чем с тобой говорить.
Я сделала новую попытку обогнуть его, и снова он мне помешал. Интересно, он закапывает чем-нибудь глаза, чтобы избавиться от покраснения?
– Постой же. Да, остановись, я всего лишь хочу… Слушай, давай я подвезу тебя? – я покачала головой, поражаясь его нахальной самоуверенности, но он умоляюще сложил руки и обезоруживающе улыбнулся, – позволь мне это сделать, Ксения.
Я изо всех сил старалась не поддаться его природному обаянию.
– Дай пройти.
– Нет, не дам, – видимо, ему надоело или же он не умел долго строить из себя вежливого человека, потому что, сжав мое запястье, уже тащил по направлению к машине.
– Эй, ты что?.. Что ты делаешь? Ты больной что ли, Никитин?? – тщетно упиралась я, дорогой успев заметить несколько заинтересованных взглядов. Замечательно, уже завтра об этом будет судачить весь курс.
– Садись… ну, пожалуйста, – передо мной уже была распахнута дверца. Чтобы не давать пищи для дальнейших сплетен, я послушно опустилась на кожаное сидение.
Мягко хлопнула дверь, «БМВ» уверенно влился в поток, из магнитолы тихо зазвучала ненавязчивая мелодия, климат-контроль нагнал комфортную температуру, не позволяя выхлопным газам запруженной автомобилями дороги отравлять воздух в салоне. Все было как обычно, вроде бы…
В очередной раз нервно оправив юбку на коленях, я поерзала и вновь взглянула на сосредоточенный профиль водителя. Вопреки моим ожиданиям с тех пор, как машина тронулась с места, Кит не произнес ни слова.
– Тебе не кажется, что стоило хотя бы извиниться? – приближался конец пути, когда я решилась задать терзавший меня вопрос, – или у вас тут извиняться вообще не принято?
Он непонимающе глянул в мою сторону, раз, другой, будто мыслями был далеко отсюда, от меня, нахмурился:
– Мне… извиниться? А за что?
Я испепелила его взглядом. Он что, разыгрывает меня или память отшибло? Но Кит продолжал глядеть с искренним недоумением, и я сказала:
– Смотри на дорогу. Ты издеваешься? У тебя… что-то вроде расстройства личности? Если да, то скажи мне честно. Знаешь, ведь есть такая психическая болезнь… очень похоже.
Но Кит только развеселился.
– Ого, уже и диагноз мне поставила?
Я не позволила ему вовлечь себя в очередной спор и не улыбнулась в ответ.
– Я говорю о том, что произошло вчера… на вписке.
Он передернул плечами, мерзко, двусмысленно ухмыльнулся, как будто ему действительно было, что вспомнить.
–Там… вчера… много чего произошло. Однако все это случилось после того, как ты ушла, и тебе совсем необязательно знать подробности. Но если тебе хочется честности, и ты будешь продолжать настаивать, я, конечно, не выдержу… так и быть, выложу тебе все… начистоту.
Я отвернулась, закусывая губу, чувствуя разочарование и какую-то незнакомую тупую боль глубоко внутри. Сменяли друг друга дома за окном, ничего не знающие обо мне люди спешили по своим делам, с насупленного неба снова начал сочиться дождик. Мы поменяли ряд и остановились на светофоре. Последнем светофоре на пути к моему дому. Ритмично работали очистители, смахивая капли с лобового стекла.
– Почему мы с тобой не можем просто мирно сосуществовать, Артем? Это ведь не так уж и сложно. Есть много примеров…
– Мы… с тобой? – со странной интонацией повторил он, – с чего вообще ты решила, что это невозможно?
– Вчера ты вел себя со мной по-скотски, тебе не кажется? – тихо, обиженно сказала я.
Кит молчал до тех пор, пока не вырулил к остановке и не заглушил мотор в свободном кармане. Мимо, укрывшись под зонтом, прошагала наша соседка по лестничной клетке, но сейчас женщина эта казалась мне чем-то далеким и неважным.
Отстегнув ремень, Кит вздохнул и повернулся ко мне.
– Согласен. Вчера я вел себя, как животное. Думаешь, я должен этого стыдиться? Да, наверное, ты права. Пьяное тупое животное… это я, Ксения. Ну, а ты сама… разве до тебя не доходит, что подобные места не для тебя?
– Неужели? – вскинулась я, – а это еще почему?
Кит поднял руку, будто намеревался погладить меня по щеке, я брезгливо отодвинулась, и ладонь его медленно опустилась на подголовник моего сидения.
– Да потому, что хорошим девочкам вроде тебя нечего делать в таких грязных местах. И я вчера лишь напомнил тебе об этом.
– Ничего себе… Я вовсе не… Подожди, а по какому праву ты мне указываешь? Ты… ты не можешь… и не будешь запрещать мне ходить, куда вздумается, даже если это места, которые тебе не по вкусу!
– Не буду, – сразу согласился он, – однако всякий раз я буду тебя из них вытаскивать. Вот как вчера… Так или иначе, поверь, у меня есть уйма разных способов это сделать.
– И зачем тебе это?
– Интересный вопрос. Но я пока не дам на него ответа.
Я возмущенно на него уставилась.
– Ну, а что насчет тебя самого? Как насчет тебя? Ты ведь тоже там был вчера!
– Я? – он вдруг взглянул мне прямо в глаза с такой непонятной пронзительной горечью, что у меня захолонуло сердце, и я даже не противилась, когда, вновь протянув руку, он бережно убрал прядь моих волос за ухо, – я… А таким, как я, там самое место, Ксения. Как раз там мне самое место.
Уже возле подъезда острая, как иголка, мысль пронзила мозг, так что я остановилась посреди посеченного дождем тротуара, растерянно оглянулась, но карман был уже пуст. Откуда Киту известна дорога к моему дому? Он ведь ни разу не спросил, куда ехать, а адреса я не называла.
Глава 3
Прошла еще неделя, и я впервые перевернула календарь: наступил октябрь, а с ним и резкое похолодание. По крайней мере, именно то утро было неприятно промозглым, сырым. Хрупкий ледок, что образовался за ночь, хрустел под ногами, изо рта шел пар, и мы отчаянно зябли, постепенно сбиваясь в плотную кучку, когда топтались на площадке возле института в ожидании появления автобуса.
Преподаватели считали нас по головам, деловито шуршали бумажными списками, ведь собралось нас немало: в наличии были обе группы третьего курса факультета геологии. Сегодня занятия нам заменит экскурсия, а после пикник на природе, и это было, в общем-то, неплохо, потому что за пределами города со дня переезда мне еще ни разу не довелось побывать, а места здесь, в самом деле, были очень живописными, и некоторые из них нам предстояло увидеть воочию совсем скоро.
Внутри было тепло и оживленно, водитель балагурил, преподаватели, занявшие передние места, от него не отставали. Сложив лодочкой руки на коленях, Лиза мирно заснула, едва автобус тронулся с места, высокие спинки сидений не позволяли мне разглядеть лиц соседей, так что большую часть поездки я развлекала себя тем, что глядела в окно, но на судьбу ведь не жалуются.
Лохматую гору, а потом и крутой безымянный обрыв, на дне которого, согласно какой-то древней легенде, упокоились души противящихся воле семьи влюбленных, я восприняла почти философски. Такие легенды в последнее время почему-то встречаются на каждом шагу.
После мы еще немного побродили по окрестностям, собирая кедровые шишки (ребята азартно сбивали их палками с веток, хотя в этом не было нужды) и роскошные букеты из листьев, и дружно вернулись к автобусу, чтобы перекусить, возбужденные и очень счастливые: на свежем воздухе аппетит у всех разгулялся на славу.
