Друг из шкафчика

Неожиданно рядом снова появилась Кира.

– Эта квартира?

Кивок – и вот уже дверь перед ним открылась.

Как-то умудрившись, не вытащив рук из карманов, Сэм стянул ботинки: один сбросил пяткой, второй упал сам собой. Дальше – привычная траектория: вдоль стены, мимо кухни, короткий поворот – и он уже в своей комнате.

– Закроешься? Или мне остаться? – окликнула девушка из коридора.

В ответ – очередное молчание. В голове Сэма – пустота, в теле – борьба. Сейчас он занимался главным: выживанием.

– Может, сделать тебе чай? – заглянула Кира в комнату.

Он сидел на кровати – всё в том же: варежки, капюшон, шарф, натянутый до переносицы.

Помотал головой и указал взглядом на дверцу шкафа.

– Эта? – подошла Кира к самой крайней и получила глухое «угу».

Открыв, она сразу поняла, что именно просил Сэм, потому что без вопросов достала две грелки и, скинув куртку на компьютерное кресло, отправилась наполнять их горячей водой.

Пока одноклассница возилась на кухне, Сэм решился снять верхнюю одежду. Пальцы немного оттаяли, но вместе с тем пришёл тремор. Куртка не поддавалась. Шарф зацепился за застёжку. Сэм злился, но злился без звука и резких движений.

Вернулась Кира.

– Давай расстегну.

Одно движение – и куртка сползла. Второе – шарф исчез, а следом и шапка.

Лишившись своей толстой экипировки, Сэм ощутил неприятный холод, пронёсшийся по спине, мимо лопаток. Он машинально сгорбился, надеясь спрятаться в себе.

Кира подошла к кровати и стянула плед.

– Сядь, вот так, к стенке, – почти шёпотом указала она.

Не глядя на неё, Сэм послушно сел, поджав ноги к груди. Спина сразу ощутила мягкость подушки: Кира, не мешкая, сунула её под плечи.

Одна из грелок легла парню в ладони. Тяжёлая, тёплая. Вторая – устроилась в ногах. И пока Сэм привыкал к этому новому теплу, Кира укутывала его пледом. Действовала ловко, по-хозяйски: подгибала углы, расправляла ткань на коленях и плечах, будто не в первый раз делала это именно для него.

А когда потянулась через одноклассника, чтобы подоткнуть дальний край, Сэм вдруг обратил внимание: волосы – синие – ниспадали на плечи, длинными прядями обрамляя лицо. Её привычного хвоста не было, и это почему-то показалось особенно личным. Странное дело – такая её близость даже не раздражала.

Пальцами девушка случайно задела его шею. Такое лёгкое прикосновение – неосторожное, мимолётное – оставило после себя нечто большее, чем след. Где-то внутри распустился крошечный очаг. Сэм не знал, откуда это, зачем, но не пытался это прогнать.

Выпрямившись, Кира убрала волосы за уши:

– Пойду сделаю тебе чай.

Сэм помотал головой и что-то промычал, не размыкая рта. Было не до слов, но отказ – вполне уверенный.

– Что? – прищурилась она.

Он выдохнул, уставившись в стену, и снова помотал головой, давая понять: нельзя. Ведь врач наказал – никаких напитков, никакой еды хотя бы ближайшие два часа.

– Ладно… – недоумевая, вскинула бровью Кира.

А потом взяла верхнюю одежду – свою и Сэма – и понесла к вешалке в прихожей. Через минуту вернулась, устроилась за его письменным столом.

– Посижу пока с тобой, – сказала с тем тоном, каким говорят очевидные вещи.

Внешне Сэм никак не отреагировал, лишь мысленно задал вопрос: зачем?

– Мало ли что ещё с тобой случится, – вдруг ответила на него Кира. – Не хочу оказаться последней, кто видел тебя живым, – усмехнулась девушка и, не дожидаясь реакции, вытащила из сумки тетради. Устроилась поудобнее за столом одноклассника и принялась за уроки.

На первый взгляд в комнате Сэма ничего не поменялось: привычный беспорядок – свисающие на гвозде наушники, стопка книг на подоконнике, пара фигурок на полке и толстовка, брошенная на спинку кресла. Всё – до последней детали – отзывалось чем-то привычным. И вдруг – чужая тетрадь на столе, чужие волосы, плывущие по плечам, и лёгкий аромат свежести.

Сэм наблюдал украдкой, не двигаясь. Было странно видеть её здесь – в своём пространстве, своём укрытии, где всё было по своим правилам. Странно и… немного волнующе. Едва уловимое чувство – как при первом шаге за границу чего-то личного. Оно растеклось по телу мягким теплом, добавляя к грелкам что-то своё.

Дрожь прекратилась, в тело вернулась жизнь. Глаза начали слипаться сами собой. Последнее, что видел Сэм, – синие волосы, тихо колышущиеся от её движений. Потом – темнота.

Проснулся он резко – не по собственной воле. Где-то в прихожей хлопнула дверь. Сердце дёрнулось, глаза распахнулись. Комната, тускло подсвеченная серым светом из-за шторы, была всё та же – и Кира всё ещё сидела за столом. Только взгляд у неё был чуть испуганный.

– Сынок, ты где? – донёсся голос из коридора, привычный и домашний.

Сэм рывком поднялся, тело отозвалось остатками холода, а через секунду в комнату вошла мама.

– Сём… – остановилась она на пороге. Невысокая, с плавными чертами лица и усталыми глазами, она на секунду потеряла дар речи. А потом губы расползлись в улыбке.

Кира тут же поднялась, почти по-военному:

– Добрый вечер. Я Кира.

– А-а-а, так это и есть та самая Киромелька, – с довольной интонацией протянула мама.

У Киры аж глаз дёрнулся. Сэм же чуть воздухом не захлебнулся, внутренне застонав. Это прозвище он не озвучивал при матери, да и не перед кем другим. Просто подписал так одноклассницу в телефоне. Может, среди уведомлений мама и увидела её. Но это уже не имело значения.

– Кира, может, чаю? – легко хлопнув в ладони, кивнула в сторону кухни женщина.

Сэму вдруг стало неловко – и не из-за предложения матери, а от того, что не сделал его сам. Вместо этого спал, укутанный, как в коконе, без малейшего намёка на благодарность, а она, Кира – гостья, сидела тут без должного внимания – могла бы давно уйти, но осталась.

– Спасибо, не стоит, – сохраняя вежливую улыбку, покачала головой девушка. – Дома ещё много дел.

Мама, чуть прищурившись, взглянула на неё внимательнее:

– Понимаю, но всё-таки жаль. Хотелось бы, чтоб ты ещё хоть немного посидела. Сёмке, кажется, не повредит компания.

Горячая волна – не от грелки – разлилась где-то под кожей Сэма, поднимаясь к ушам. Он демонстративно сложил руки перед собой, протестуя против таких откровений. Отлично понимая намёки сына, женщина еле заметно хихикнула и вышла из комнаты.

Между одноклассниками повисла тишина. Кира неторопливо начала собираться. На столе, среди её тетрадей, Сэм увидел и свои. Подошёл, взял верхнюю, только хотел раскрыть, но:

– Я сделала твою домашку, – бросила взгляд через плечо девушка. – Так что лучше высыпайся. На следующей неделе у нас большие планы.

Сумка перекинулась через плечо, шаг к выходу, но вдруг остановка. Разворот. Сэм, идущий следом, не успел среагировать – столкновение оказалось не сильным, но неожиданным. Ладонь девушки чуть задержалась у него на груди. Не оттолкнула – скорее, поймала. Кира хотела что-то сказать, чуть приоткрыла рот, но передумала. В её взгляде мелькнуло… Сэм не успел понять, что именно. Она молча отвернулась и вышла. А он стоял ещё секунду-другую, вслушиваясь в остаточное тепло от прикосновения.

Не прошло и минуты после ухода одноклассницы, как телефон на столе завибрировал. На экране – сообщение:

«Где мой мешок карамелек?»

Не сразу Сэм понял, что имеет в виду девушка, но потом дошло: «Киромелька»… То издевательское послание от Егора видел не только он сам, но и Кира. А по условиям, которые прописал друг, он теперь должен ей мешок карамелек.

Улыбка вышла сама собой.

***

За отведённые дополнительные выходные Сэм не сумел расслабиться ни на миг – мысли вновь и вновь возвращались к одному: набег на лабораторию по физике. Он гонял в голове детали, примерял будущие шаги. А когда в понедельник зазвонил будильник – соскочил с кровати с тем особым рвением, которое редко возникает у школьников. До решающего момента оставалось совсем немного.

Зачем проникать в лабораторию физики? Что искать, что делать после того, как откроют замок? Он и сам не мог сформулировать. Просто знал – нужно. Всё остальное решится на месте.

С Кирой договорились на среду. До этого дня – наблюдение. По очереди отслеживали Станислава Юрьевича. Что было интересным – ни разу не заметили, чтобы учитель заходил в лабораторию.

Среда наступила слишком быстро. Время сжалось и вытекло между пальцев. Кира с самого утра – чуть напряжённее обычного: не суетилась, но двигалась резче, морщилась на привычные вещи. Сэма это волновало. Ведь если кто-то из них не сработает по плану, всё полетит крахом.

Чтобы разрядить обстановку, на одном из уроков он двинул по парте однокласснице мешок карамелек:

– Держи.

Кира выпрямилась, взглянув с удивлением.

– Не люблю оставаться в долгу, – пояснил Сэм.

Улыбнувшись, девушка убрала сладости в сумку, достав две конфеты: одну закинула в рот, вторую протянула Сэму. Он посмотрел на этот жест доброй воли и положил в карман.

Причмокивая карамелью, Кира чуть откинулась на спинку стула:

– Ты, кстати, быстро восстановился после операции, не то что Амелия.

– Мм?

– Она совсем не своя. Всё ещё не замечаешь?

– Нет, – пожал плечами Сэм. – Она же не моя подруга, а твоя.

– Парни… – закатила глаза Кира.

На перемене будущие взломщики школьной лаборатории вышли из класса и направились на первый этаж к сорок седьмому шкафчику. Ещё утром они изложили Егору свой план – не напрямую, конечно. Слишком опасно. Намёками. Егор точно догадается. Но в этот раз он не ответил сразу, что заставило спасательную команду поволноваться.

Замок щёлкнул – дверца приоткрылась. На верхней полке лежал блокнот. Сэм едва взглянул на него – и в груди стало легче. Кира рядом тихо выдохнула.

Новая запись внутри:

«Кажется, Пожиратель активировался. Он ищет меня. Мне страшно.»

Пальцы Сэма сжались. Холод пробежал по позвоночнику, как в тот день на морозе. Больше нельзя тянуть. Они должны не просто пробраться в лабораторию – сегодня они должны поставить точку. Другого шанса не будет.

18. Душеловка

Зеркало с царапинами и надписью «Sam» снова оказалось в руках Киры – не для того, чтобы поправить причёску. Она затаилась у поворота, опёршись плечом о холодную стену, и всматривалась в отражение. Станислав Юрьевич всё ещё находился в кабинете физики. Рука невольно сдавила зеркало сильнее.

Все предыдущие дни Кира и Сэм провели в наблюдениях за учителем. Каждый его день был копией предшествующего. После последнего по расписанию урока физик быстро спускался в учительскую. Там задерживался ненадолго, после чего направлялся к дежурной, просил поставить кабинет на сигнализацию и исчезал из школы с угрюмой пунктуальностью. Всё это занимало не больше десяти минут, и всё это злило команду взломщиков до тихого бешенства. Ведь в это время у других классов на одном этаже с кабинетом физики продолжалась учёба. Следовательно, ни о каком скрытом проникновении и речи быть не могло.

Но по счастливой случайности рядом с расписанием вывесили информацию о дополнительных занятиях одиннадцатиклассников, желающих сдавать экзамен по тому или иному предмету. На удивление, среди них была и физика (неужели кто-то готов по собственной инициативе находиться в одном классе со Станиславом Юрьевичем?). Однако желающих набралось немало, и на целых два часа смельчаки в среду задерживали учителя в школе.

Когда ученики покинули место пыток, на этаже не осталось никого, кроме учителя в кабинете и двух притаившихся шпионов.

Задача Киры – дождаться момента, когда физик покинет целевой объект, и проследить за ним до самой учительской, потом – до выхода. Он должен повторить свой маршрут шаг в шаг, без выкрутасов и неожиданностей. Если же решит сократить дистанцию или, того хуже, вернуться в кабинет – придётся действовать. Задержать Станислава Юрьевича, остановить, заговорить, сбить с пути.

При мысли об этом всё внутри сокращалось и билось о рёбра в страхе. Но меняться ролями с Сэмом хотелось ещё меньше. Ведь именно он должен был в одиночку проникнуть в лабораторию и, исходя из увиденного, принять решение о дальнейших действиях. Кира бы не смогла взять на себя такую ответственность, поэтому выбрала потенциальный разговор с учителем.

Всё двигалось по отработанному сценарию. Станислав Юрьевич вышел из кабинета и отправился к лестнице. Его шаги прозвучали в пустом коридоре глухо, размеренно. Кира, едва дыша, держалась в тени стены, пока его спина не исчезла из поля зрения.

Слежка продолжилась внизу. Возле учительской преподаватель немного замешкался. Лишь когда деревянная дверь втянула его внутрь, Кира выдохнула и, отступив в нишу, отправила сообщение Сэму: «Go!» И тут же запустила таймер на восемь минут.

В эту секунду Сэм должен был сделать то же самое, а вместе с этим приступить к основной части плана. Теперь всё зависело от того, насколько пунктуален окажется сегодня Станислав Юрьевич. Кира не спускала глаз с двери – зеркало отражало только узкую полоску коридора, но в ней было всё, что нужно. Механические секунды стекали на дисплее, и с каждой из них уверенность крепла. Преподаватель задерживался. Кира даже мысленно улыбнулась: подарок судьбы.

Через несколько мгновений дверь распахнулась. Физик вышел, уже в пальто, застёгиваясь на ходу. Направился к дежурной. Кира двинулась за ним, держась настолько тихо, насколько позволяли подошвы. На первом этаже юркнула за угол, затаилась. Всё шло идеально. Зеркало – в руке, палец – над кнопкой «отправить». Как только Станислав Юрьевич подойдёт к дежурной, нужно сообщить Сэму, чтобы выходил из кабинета.

Но учитель остановился.

– Что-то забыли, Станислав Юрьевич? – раздался голос дежурной.

– Ключ, – отозвался тот. – Похоже, оставил в учительской.

Мгновенный удар по вискам. Ключ? От кабинета? Кира едва не уронила зеркало от осознания: он запирает дверь, когда уходит! Все настолько привыкли к тому, что кабинет физики всегда открыт, – противоположного в мыслях даже не маячило. Почему они не подумали об этом?! У Сэма – только ключ от лаборатории. Но попасть в неё можно лишь из… кабинета.

Физик уже поворачивал обратно. Паника вспыхнула в груди. Кира рванула вверх по лестнице, перескакивая через две ступени. Воздух обжигал горло, но она не смела остановиться. До укрытия добраться не успевала – учитель уже слишком близко. Поэтому влетела в мужской туалет.

Воздух вонял хлоркой и железом. Прислушивалась. Шаги стихли. Станислав Юрьевич зашёл в учительскую. Кира, дрожа, выскользнула обратно и метнулась к лестнице, внутренне разрываясь. Что теперь?

«Ты попал в кабинет?» – горело на экране телефона сообщение, которое она чудом напечатала, пока пряталась не в самом приятном месте. Но ответа не было. Даже галочка о прочтении не появилась. Она сжала аппарат двумя руками, глядя в экран. Ответь же, – мысленно умоляла одноклассника.

В груди вибрировала тревога. Почему не читает сообщение? Что происходит? Вдруг его уже заметили? Или он не успел проникнуть внутрь? А может, всё пошло не так, и он сейчас…

Пальцы дрожали.

Что делать?

Бежать к нему?

Задержать учителя?

Таймер уже закончил свой отсчёт, и Сэм должен был написать, что благополучно покинул кабинет, но……

– Миронова, что вы тут делаете?

Ледяной хруст пробежал по телу. Голос без сомнений принадлежал Станиславу Юрьевичу. Холод сковал горло. Сердце ударилось о рёбра и застыло. Но Кира заставила себя развернуться. Лицо – маска из вежливого удивления, в голосе – жалкая попытка спокойствия:

– Я… хотела спросить… у меня не получается задание. То, что вы объясняли – по законам Ома… там, где сопротивление…

Слова казались чужими, растекались по воздуху, не имея ни веса, ни смысла. Пальцы предательски дрожали, делая дозвоны Сэму.

Станислав Юрьевич, не удостоив ученицу ни взглядом, ни комментарием, резко развернулся, устремляясь вверх по лестнице. Кажется, он всё понял.

Кира рванула за учителем, догоняя, наступая на пятки.

– Подождите! Мне правда нужно… – её голос звучал всё тише, заглушаемый ударами сердца и тяжёлыми шагами впереди. – Я не поняла про закон Джоуля–Ленца…

Но до учителя это не долетало. Он даже не сбавил шага.

Когда добрались до этажа, вдоль коридора послышался треск – что-то громоздкое рухнуло на пол. Кира замерла. Глаза выхватили дверь кабинета физики, аккуратно прислонённую к стене рядом. Изнутри доносились грохот, возня, что-то скрипело.

Станислав Юрьевич почти сорвался на бег. Кира метнулась вперёд, стараясь перекрыть ему путь. Выбросила руки в стороны – отчаянная попытка преграды.

– Подождите! Я могу объяснить! Просто…

– Уйди, Миронова.

Одно движение – не грубое, но уверенное. Оттолкнул ученицу в сторону. Стена пронеслась мимо, и Кира едва не упала. Быстро вернула себе равновесие, но учитель уже зашёл в кабинет.

Пятью минутами ранее…

Холод преследовал Сэма с самого момента, как он оказался внутри. Он плыл от стен, от пола, от чернеющего окна в углу, но больше всего – от центра лаборатории.

Там высилась конструкция, слишком массивная, слишком живая для помещения, где ученики должны разбирать трансформаторы и паять простейшие схемы. Столы отодвинуты, в углах валялись катушки, ящики с проводами. Но внимание притягивала махина.

Тот, кто её собирал, пользовался подручными средствами: металлические панели от системных блоков, силовые кабели, в которых угадывались автомобильные жгуты, старый осциллограф, повёрнутый экраном внутрь машины, аккумуляторы, мотки изоленты…

В центре конструкции дрожало нечто. Между параболической антенной и антикварной радиолампой вспыхивало напряжение – короткие разряды, громадина буквально дышала. Сердце махины – большая стеклянная сфера, внутри которой колебался дым совсем не по законам физики. То разрастался, то сжимался, а то и вовсе вёл себя как разумное существо.

Искры в электродах возле неё трещали тихо, почти ласково, но от этого становилось не по себе. Сэм застыл. Всё тело ныло от холода. Кончики пальцев одеревенели, как если бы он слишком долго держал их в снегу. Парень сглотнул. Мыслей не было. Только повторяющееся:

Что это?

Что это вообще?

Что делать?

Ещё минуту назад Сэм допускал: возможно, всё это – просто паранойя. Возможно, они с Кирой ошибаются и физик – никакой не Пожиратель. Но эта штука не имела права стоять в школьной лаборатории. Она не походила на эксперимент для демонстрации ученикам.

Сломать!

Мысль прорезала череп, как гвоздь. Простая. Единственно правильная. Этой… этой душеловки не должно существовать.

Приближаясь к ней, Сэм схватил старые ножницы с изоляцией, валявшиеся на столе. Пальцы с усилием сомкнулись на рукоятках. Перерезал первый провод. Искра. Резкий щелчок из глубины устройства. Сфера вздрогнула. Перерезал второй. Слишком много соединений.

Подошёл с другой стороны, вставил ножницы между вращающихся шестерёнок – одни скрипели от старости, другие блестели новизной. Дёрнулся, когда из-за зажатых элементов вырвался пар. Клубящийся, тёплый, пахнущий горелым лаком. Этого было недостаточно.

Он обернулся – схватил стул и замахнулся. Первый удар – звон, что-то откололось и пролетело мимо уха. Второй – падение одной из внешних панелей. Третий – в сердце, в сферу. Та застонала.

Сэм бил, пока руки не начали неметь. Пока лицо не покраснело от напряжения. Пока от установки не начали отлетать детали, будто она сама их выплёвывала, как сгустки крови от сильных ударов.

– Что творишь?! – вдруг кто-то схватил парня за плечи.

Но ярость, бушевавшая в груди, позволила ему выскользнуть одним рывком. Противником оказался Станислав Юрьевич. Бешеные глаза. Лицо, напряжённое до предела. Сэма это не заботило – он лишь поднял стул и снова ударил по махине.

– Остановись! – перехватил его руки учитель, выволакивая из лаборатории в кабинет.

Но перед этим – бросок. Стул, сорвавшийся с пальцев, врезался в сердце громадины, и та в ответ исторгла длинную, надрывную ноту.

Сэм изо всех сил вырывался, но хватка учителя на этот раз оказалась стальной. Пальцы сжимались на его плечах, как хомут, врезаясь сквозь ткань в кожу. Боль проникала в мышцы, в грудь, разрасталась внутри, вытесняя дыхание.

Сбоку мелькнула тень, и мгновение спустя Кира уже висела на Станиславе Юрьевиче. Воздух пронзил крик – короткий и злобный, а затем хватка на плечах Сэма ослабла.

Он рванулся – отпрыгнул назад, как пружина. И тут же увидел, как Кира, сброшенная учителем, летит на пол – короткий глухой удар.

Гнев взял верх над парнем. Кулак сам нашёл цель. Щека физика дёрнулась от удара, и тот пошатнулся. Треск в костяшках отозвался в предплечье, но это было ничто – холод в груди всё ещё держал за сердце.

– Вот паразит, – прорычал Станислав Юрьевич и шагнул вперёд. Руки вновь метнулись к Сэму – как клещи, как капканы, но между ними выросла фигура.

– Стоять!

Директор. Взгляд – прямой, лицо – камень. Одной рукой схватил физика за ворот рубашки, другую выставил в сторону Сэма.

– Что здесь происходит? – как никогда по-настоящему строго прозвучал его голос.

Сэм смиренно опустил голову.

– Эти двое, – дёрнулся Станислав Юрьевич, – вломились в кабинет и громят имущество школы!

– Неправда! – выкрикнула Кира, с трудом поднимаясь. Голос сорвался на хрип, губы дрожали. – Он… он… – тыкала она пальцем в сторону физика, а по щекам катились слёзы.

– Илья Евгеньевич, – совладав с эмоциями, Сэм сделал шаг вперёд, – он соорудил в лаборатории установку. Она… – запнулся. Горло пересохло. – Она предназначена для похищения душ учеников.

– Что ты несёшь, сопляк?! – прорычал учитель.

– Станислав Юрьевич, прошу, успокойтесь, – тряхнул его директор. – В противном случае мне придётся вызвать полицию.

Сжимая сильнее преподавателя, он продолжал смотреть на Сэма.

– Повтори. Для чего?

– Для похищения душ, – отчеканил парень. – Да, это звучит безумно. Но если вы позволите, я всё объясню.

– О каком оборудовании речь? – словно не замечал этого безумия директор.

– В лаборатории, – Сэм кивнул в сторону распахнутой двери. Там, в темноте, всё ещё покачивалась сломанная панель. Искры на остатках проводов вспыхивали, как сигнальные огни после крушения.

Илья Евгеньевич, не отпуская физика, шагнул внутрь. Перед ним вспыхнуло электричество – мёртвое, агрессивное. Станислав Юрьевич вздрогнул, плечи его ссутулились, лицо перекосилось.

– Мелкие паразиты… – прошипел он, увидев развороченные внутренности машины.

Директор стоял молча, долго. Потом, поморщившись, пробормотал:

– Так вот почему такие счета за электричество.

Затем вернулся в кабинет, по-прежнему удерживая физика.

– Сэм. Кира. Вам больше нечего тут делать.

– Что?.. – думая, что ослышался, удивился Сэм. – Но…

– Можете идти домой, – перебил его директор как-то уставше. – Вас не касаются мои разборки с подчинённым.

Сэм хотел ещё что-то возразить, но Кира сжала его холодную руку, наполняя своим теплом.

19. Happy End(?)

Даже когда шли в первый класс, Кира и Сэм не ощущали такой тревоги, переступая порог школы, как этим утром в четверг.

Коридоры наполнялись привычными тенями, дверцы шкафчиков щёлкали в своей обычной лени. Кто-то смеялся у раздевалки, кто-то жевал пирожок, спеша в класс, кто-то зевал, не скрываясь. Всё вокруг – как и прежде. Но внутри вчерашних взломщиков раздавалось громкое эхо устроенного ими же погрома.

Они шли медленно, прислушиваясь к звукам, к дыханиям за спинами, к каждому шороху. Окружающие встречали их слишком равнодушно. Никто не останавливался, не оборачивался. Даже дежурная у входа кивнула Кире своим уставшим «угу», когда девушка поздоровалась. Всё выглядело так, словно вчера ничего не случилось. Ни крика, ни драки, ни разломанной громадины в лаборатории.

Когда подошли к кабинету химии, воздух уже казался максимально спрессованным. Он давил не только на плечи, но и на мысли. А о том, чтобы спокойно дышать, и речи быть не могло.

– Что с вами? – остановила загипнотизированную парочку одноклассников Амелия.

Кира моргнула. Раз – два – как после вспышки света.

– Всё нормально, – ответила на автомате.

– Ага, вижу, – протянула подруга, внимательно разглядывая Сэма. – Сияете радостью. Особенно он.

– Он хоть дышит? – присоединилась к сестре Валерия.

Кира скосилась на Сэма. Тот стоял чуть в стороне: прищуренный, напряжённый, взгляд сквозной. Она проследила направление – и сразу поняла. Дверь кабинета физики на месте. Ни намёка на вчерашнее происшествие.

– Ну и ну, – жуя резинку, скрестила руки Валерия. – Вид у вас, как у тех, кто повидал жизнь. Или апокалипсис. Или и то и другое одновременно.

– Тихо-тихо, не отвлекай их, – хихикнула Амелия. – Видишь же: постигают небытие. – А потом заговорщицки толкнула сестру под рёбра. – Представь, сейчас к ним кто-нибудь подкрадётся сзади и неожиданно нападёт – точно психологическую помощь вызывать придётся.