Верные братству

– Что же, пока, брат Дорстан, ты бродил по замку, брат Эдмунд уже принял свое решение, – подождав, пока сержант усядется и напьется сладкого медового нектара, начал Вархир. По его голосу было заметно, что за время Дорстова отсутствия кастелян не раз приложился к живительному напитку. – А теперь сделать выбор дозволено тебе: итак, останешься ли ты в Страже или пойдешь в незнакомые края? – при словах о пути на север его лицо чуть передернулось, выдав неприязнь брата к холодным землям, что свойственно для выходцев из Кадингара, коим и был кастелян.

– А что же ответил ты? – обратился Дорстан к Эдмунду.

– Ты узнаешь лишь после того, как сам выберешь свою судьбу, – ответил за рыцаря мгновенно посерьезневший Вархир. Эдмунд же сосредоточенно смотрел на брата-сержанта, не говоря ни слова.

Дорстана пробрала легкая печаль. Если его друг уже выбрал путь, то, если Создатель не одарит Красных всадников своим благословением, это может быть последняя их встреча. А после дюжины проведенных плечом к плечу лет, расставание явно не радовало ни рыцаря, ни сержанта.

Дорстан, конечно же, знал: на все воля Создателя, и только всевышнему известно, продолжат ли они свой путь вместе. Но если бы Дорстан уже ведал ответ Эдмунда, он бы без раздумий ответил так же, и остался бы с другом. Но теперь он не волен так сделать.

Задумавшись, Дорстан мельком взглянул на брата-рыцаря. Скрестив руки на груди, красный всадник стоял у двери, пристально взирая на сержанта. Но в отличие от строгих очей кастеляна, голубые глаза Эдмунда излучали спокойствие и смирение. Это еще сильнее смутило Дорстана, но медлить с решением он не мог. Его путь был в его руках. И хоть капли сомнения еще не иссохли, он знал, что он должен сделать. Чтобы то ни было, долг Красного всадника значит больше, чем его честь.

– Я дал обещание, и я его выполню, – подняв глаза, сказал Дорстан. – Север меня ждет.

– Брат, ты согласен с ответом? – с легкой усмешкой обратился к Эдмунду кастелян. Вся его жесткость пропала, а на ее место пришло нескрываемое разочарование.

– Раз таков его выбор, значит, туда мы и отправимся, – молвил рыцарь.

– Тогда мне больше нечего вас держать в своем чертоге, – прикладываясь к кружке любимого напитка, пробурчал Вархир. Но затем, будто бы опомнившись, с уважением продолжил: – Вам уже, я уверен, не раз предрекали тяжелый путь, но я чую, да ввергнет их в пучину Создатель, наши враги уже близко. Не только на севере вы найдете себе славный бой. Пока отдайтесь сну, а уже с рассветом отправляйтесь – ваны не любят тех, кто приходит к их порогу ночью.

Поклонившись, рыцарь и сержант оставили Вархира, который продолжил распивать мед перед пылающем в камине костром. Как только дверь заслонила проход, что впускал в палату едва заметный лунный свет, кастелян вольготно распластался на своем кресле. «Пусть Создатель упасет их!» – подумал он, вглядываясь в изменчивые яркие искры огня.

Легкий ветерок шумно захлопнул дверь в чертог Вархира. Дорстан, смутно представлявший то, что сейчас случилось у него на глазах, решился все же спросить друга.

– Ты сам не сделал выбор? – сказал он Эдмунду, спускаясь по лестнице к палате.

– Не мог же я тебя бросить, Дорст, – с улыбкой ответил рыцарь, – да и Тарвин не обрадовался бы разлуке.

– А почему ты сразу не сказал об этом? – не мог понять сержант.

Эдмунд остановился и всем телом повернулся к Дорстану, положив на его плечо свою руку.

– Потому что только ты знаешь, куда ведет тебя Создатель, – глядя прямо в глаза, проникновенно говорил брат-рыцарь. – И хоть, как старшему, мне должно задавать путь, я буду идти вместе, а не перед тобой. Помнишь, когда мы выплыли из-под обломков того корабля двенадцать лет назад, именно тебе суждено было привести нас к берегу Матрилокии. Уж чьему чувству я доверяю, так это к твоему. Судя по тому, что ты уже забыл про хворь, Создатель благоволит тебе. И если быть с тобой, может, милость Теоса ниспадет и на меня!

Глава VIII

Пограничье

Громоздкий подъемный мост с потрескиванием и шумом опустился на гладкий камень. Железные цепи натянулись, а массивные ворота, что преграждали Красным всадникам путь на север, усилиями сразу двоих послушников распахнулись. Предрассветная синева своим загадочным видом манила воинов Теоса как можно быстрее покинуть мощные стены цитадели и углубиться в зеленеющую даль.

Полностью снаряженные для дальней дороги путники направили лошадей вперед по одному из двух мостов, что соединяют большую землю и Стража, огороженного с одной стороны Ветвью искупления, а с другой заполненным водой рвом. Их провожали полные уважения взгляды вечно бдительных дозорных, во главе с самим Вархиром.

Кастелян замка почтил вниманием всадников, одарив каждого из троих товарищей братскими объятиями и пожеланиями доброго пути. И хоть тень огорчения оттого, что он лишился хорошего пополнения в свой гарнизон, еще не стерлась, Вархир не подавал и виду, что расстроен.

Но кроме кастеляна, Дорстану хотелось попрощаться еще с одним братом. Однако, к своему сожалению, Красный всадник так и не нашел его среди провожавших.

Последний раз кинув взор на встроенную в жилые строения замка часовню, сержант с кроткой печалью опустил голову. Ни когда он приходил перед походом помолиться, ни после, Дорстан не встретил в этих стенах священника, что избавил его от хвори. Брат Тристан будто бы пропал из приграничного замка.

Но время не ждет, и путникам следовало выдвинуться в путь, пока солнце еще не поднялось над травянистой равниной. Стук копыт о деревянный помост провозгласил братьям, что их странствие по Дороге ванов началось.

Три всадника покинули пограничный замок. Тюки с едой и снаряжением, привязанные к седлам ломились от полноты – хоть во время погони все старые припасы пропали на степной дороге, амбары Стража были набиты всем необходимым для путешествия, и кастелян с радостью предоставил все необходимое братьям. Но свободными лошадьми конюшня твердыни воинов Теоса не располагала, из-за чего Эдмунду пришлось восседать на своем боевом скакуне, а его оруженосец гарцевал на молоденькой гнедой кобыле, спасшей его от Высоких духов. Было видно, что мальчишка совсем не горевал по своей старой лошадке, всецело радуясь щедрому подарку от наставника.

Глядя на оруженосца, Дорстан припомнил то, как этим утром произошла первая после пробуждения их встреча. Тарвин старательно рассовывал по мешкам все, что им может понадобиться в странствии, когда брат-сержант зашел в небольшую каморку, которую выделили юному послушнику. Увидев Дорстана, оруженосец незамедлительно бросился ему навстречу, благодаря Создателя за спасение друга. Сержант тоже не стал сдерживать чувства и дружески похлопал брата по спине.

Дальше мальчишка стал пламенно пересказывать то, как он поборол жуткую усталость, что поглотила его тело после бегства от Высоких духов, как он наведывался к еще не пришедшему в себя Дорстану и как он проводил остаток времени в Страже. Эти дни для Тарвина прошли плодотворно – пока была возможность, Эдмунд тренировал подопечного конному бою. Навряд ли, конечно, за пару дней Тарвин стал мастером рыцарского копья, но, это Дорстан знал наверняка, лишняя практика никогда не помешает.

Всадники приближались к теперешней границе теосских земель. Дорстан бросил взгляд на юго-запад: где-то там, за просторами Северного пути высятся могучие замки Великой черты – шесть громадных цитаделей Черного союза, что сотни лет сдерживали напор асмалитов с востока. Теперь же эти неприступные крепости, отделяющие Теонийский полуостров от остальной суши, стоят далеко в тылу, но все равно верные братья под руководством Старшего брата Фливура несут дозор на отвесных стенах. Когда-то Дорстан думал, что за Великой чертой жизни теосцам нет, а теперь, оказывается, более трети своей он провел за шестью крепостями.

От раздумий Дорстана оторвал блаженный вздох Тарвина, наслаждавшегося душистым ароматом пурпурных цветов, прораставших сквозь высокие стебли зеленой травы. Приземистые холмы и огромные поля покрывали долину Ветви искупления, знаменуя всадникам, что митридиатские степи уже позади. Скоро из-за горизонта появятся мощные массивы лесов, в лоне которых стоят ванские города. Дорстан помнил, что первым большим градом, что встретится на их пути, будет Среднестоль12. Но до не в лучшем случае Красным всадникам еще два дня пути, так что пока Дорстан даже не задумывался о том, чтобы выискивать в дали мощные стены столичного града.

Поход начался благополучно. Постепенно приближающееся к зениту солнце радовало путников в меру теплыми лучами, а прохладный легкий ветер, шедший с юга, подгонял оседланных коней. Не было и намека на появление зловещих Высоких духов, да и Дорстан прекрасно понимал, что за реку эти создания не могут перебраться.

Не предвидя опасностей, всадники спокойно следовали по дороге на север, заведя обыденную беседу. Тарвин все не мог утихнуть и красочно описывал каждое свое действие за последние дни, а старшие братья с удовольствием слушали говорливого мальчишку.

– Вот когда пришел ко мне лично брат Вархир, я уж подумал, что все будет как в Олдариме. Так я удивился… – увлеченно рассказывал оруженосец.

– В Олдариме? – недоуменно перебил брата Эдмунд.

Тарвин прикрыл рот рукой, как будто эти слова обожгли его губы. Брови послушника поднялись от осознания оплошности, а глаза заметались в поиске способа уйти от ответа. Оруженосец неосознанно приостановил свою лошадь и по-детски виновато опустил голову, прижав подбородок к груди.

Дорстан недоуменно посмотрел на послушника. Сам он мало что знал об Олдариме, лишь только то, что это второй самый большой город Митридиатии, а также самое древнее поселение на берегах Кровавого залива. Само название говорило об этом – на старотеонийском Олдарим означает «Старый город». И хоть даже сами теонийцы давно отказались от языка своих предков, на землях Митридиатии, где когда-то они обрели свой первый дом, сохранились отблески старых времен в виде имен крепостей и городов.

– Красным всадникам запрещено говорить о своей прежней жизни, та, что была до принятия обета… – смущенно напомнил себе оруженосец. Он по-прежнему смотрел вниз, но это не помешало Дорстану почувствовать, что его брат изо всех сил боролся со сладостным искушением поведать товарищам о своих приключениях. Но все же верность заветам братства в нем возобладала, и Тарвин промолчал.

– Иногда слова сами вырываются из наших уст, и лишь Создателю они могут быть всецело подвластны. Ты поступил правильно, когда вспомнил об устоях Красных всадников, – одобрительно сказал Эдмунд. Рыцарь подъехал к послушнику и по-братски рукой приподнял голову послушника. Тарвин, взглянув на дружеское, скуластое лицо наставника, робко улыбнулся, после чего пообещал следить за своими речами.

Всадники продолжили свой путь, но Тарвин, несмотря на клятву, то и дело загадочно улыбался, про себя вспоминая только ему ведомую историю.

Время в пути текло медленно, а живописными ярко-зелеными полями и пока еще редкими перелесками путники усладились уже вдоволь. Во время недолгих привалов на возвышавшихся над пограничными землями холмах, Дорстан не раз замечал вереницы птиц, летящих в направлении берегов Кровавого залива, да мелких зверьков, мелькающих среди свежей травы. Но чего-то большего по близости и на горизонте ему не встречалось. «Это к лучшему», – уверял себя сержант, памятуя о недавних встречах с творениями словоносцев. Каждый раз, когда его посещали мысли о Высоких духах, рядом с сердцем неожиданно что-то покалывало – похоже, последствия хвори еще напоминали о себе.

Солнце клонилось на запад, когда перед всадниками показалась длинная лесная полоса, на краю которой расположилось небольшое укрепление. То был один из деревянных острогов, что охраняют земли ванов с юга. С приземистой башни, стоявшей на огражденном частоколом пригорке, послышались чьи-то голоса – путников заметили, о чем свидетельствовал показавшийся из-за остроконечных зубцов зажженный факел.

– Ваны так приветствуют гостей, – пояснил Эдмунд, единственный из отряда, кто бывал ранее в землях ванов. Несколько раз ему приходилось останавливаться в Златограде, где на белокаменном маяке высотой в половину фарлонга вечно горит огонь, приглашающий мореходов в блистательную гавань жемчужины ванских угодий.

Всадники приблизились к неказистым воротам, что закрывали единственный проход во внутренний двор острога. На невысокий помост, возведенный над вратами, взобрался коренастый человек со светлой аккуратно уложенной бородой. Он оглядел путников пытливым взором, чуть улыбнулся и потрепал свои длинные волосы ярко-желтого цвета.

– Кто к нам пожаловал, и куда путь держите? – сразу на имперском языке спросил стражник. В его твердом голосе почти не слышалось ванского говора, но это было легко объяснимо – по этой дороге нередко шли караваны теосских торговцев, с которыми местным обитателям часто приходилось общаться.

– К вам пожаловали братья Красных всадников, что охраняют покой теосцев, и смиренно просят дружеский народ принять их у себя да дать кров и пищу, – выехав вперед, за всех ответил Эдмунд.

– А куда вас ведет ваш Создатель?

– Создатель ведет нас на Новый берег, к нашим братьям и сестрам по вере, – не стал скрывать правды рыцарь.

– О, путь неблизкий вы выбрали. Раз так, скорей ведите коней за стены, вам хорошо бы отдохнуть, – доброжелательно сказал стражник, жестом приказав своим воинам отворить ворота.

Красные всадники направились в открывшийся проход, за которым виднелись низкие деревянные постройки. Посреди огороженного бревенчатым частоколом участка возле главной башни стояло несколько хижин и навесов, составлявших все небогатое хозяйство острога.

К спешившимся путникам подошел тот самый страж и любезно представился Радимором.

Дорстану он показался довольно приятным человеком – возрастом и ростом стражник был схож с Эдмундом, однако добродушное чуть округлое лицо не производило впечатления испытанного в боях воина. Да и одет он был лишь в плотную холщевую рубаху и потертый шерстяной плащ, а из оружия на его поясе виднелась только короткая булава.

– Ваших коней можете отвести конюшню, – сказал Радимор, указывая на самый большой из деревянных навесов, – а затем приходите ко мне, вон в ту избу, – теперь его рука была направлена на одну из хижин.

– Благодарим тебя, Радимор, но нам бы еще хотелось встретить кастеляна этого оплота, – сказал брат-рыцарь.

– Кастеляна? – смутился стражник, прикусив губу в попытке вспомнить редкое для этих мест слово. – А, кастелян – так бишь это я! – спохватившись, слегка подпрыгнул от радости Радимор.

Эдмунд немного удивился, о чем поведали его чуть поднятые брови, но все же сохранил спокойствие.

– Раз так, то будем рады присесть у твоего очага, – но тут Красный всадник внезапно посуровел. – Ведомо Создателю, что много слухов и вестей ходят по миру, да знать хочется, что в них правда, а что вымысел.

Когда брат-рыцарь упомянул Теоса, лицо стража исказилось в вымученной улыбке, но Радомир промолчал, а слова Эдмунда заставили его насторожиться. Ван оглянулся по сторонам, после чего тихо сказал:

– Тогда жду вас. Раз уж вы взаправду, что по оружию-то видно, ратники честные, то мне есть, что вам поведать.

Страж, сделав неглубокий поклон, быстро удалился по своим делам, а всадники отправились к местной конюшне. По пути Дорстан приметил странную постройку в самом дальнем краю острога, почти у самого частокола. Там были хаотично разбросаны массивные деревянные изваяния. Между собою они соединялись толстыми веревками, а на каждом из них виднелось выдолбленное в дереве лицо, отсвечивающее красным от постепенно заходящего за горизонт солнца. «Ванское святилище», – коротко пояснил Эдмунд, заметив интерес сержанта. Брат-рыцарь сказал это с холодным пренебрежением, а Дорстану неподвижные истуканы еще раз напомнили – они сейчас на земле неверных.

И для того чтобы Великий замысел Создателя исполнился, в скором времени ванские княжества придется силой обратить в истинную веру.

Но сейчас Дорстан не хотел об этом думать, тем более что ваны приняли путников в свой дом – негоже зло держать на радушных хозяев. А сражения с иноверцами ждут Красных всадников на далеком севере.

Войдя под длинный дощатый навес, служивший обитателям острога конюшней, братья завели коней в стойла и сняли всю упряжь. Закончив с делом, Дорстан вышел из-под деревянной кровли, и взглянул вдаль – солнце блестело, уже заступив краем за линию горизонта, подсвечивая облака фиалковым оттенком. Гряда лесов по правую руку от Дорстана уходила за пределы видимого, и лишь широкая протоптанная годами дорога разрезала изумрудно-зеленую стену.

– Дорст, нам уже стоит идти, – отвлек сержанта бодрый голос рыцаря.

Дорстан обернулся и увидел, как Тарвин уже направляется в сторону хижин, а Эдмунд только его и ожидает.

– Верно, надо бы поспешить за мальчишкой, – подтвердил Дорстан.

Глава IX

Смутные времена

Издалека казавшийся тусклым и неприметным, вблизи дом Радимора отсвечивал в лучах заката багрянцем складно сложенных бревен. Деревянные брусья украшала искусная резьба, на которой солнце создавало причудливую игру света и тени. Сама изба была не особо внушительной, но, судя по внешнему убранству, любой бы подтвердил, что это – жилище далеко не самого бедного человека.

На пороге никто не встречал путников. Приблизившись к толстой сосновой двери, покрытой замысловатым орнаментом, Дорстан увидел, как под легкими порывами ветра над ней закачалась плоская металлическая пластина в виде стального молота, как будто бы это вывеска мастерской кузнеца. Но оглядевшись, сержант приметил, что на каждой хижине, стоявшей в полукруге, окружавшем главную башню острога, так же свисали изображения орудий молотобойцев.

С усилием отворив тяжелую дверь, Красные всадники по одному зашли в очень узкие сени. Здесь стояла прохладная полутьма, заставлявшая невольно вздрогнуть от удовольствия. Но долго тесниться в этой комнате, заполненной вилами, метлами и прочей утварью, путники не стали и открыли дверь, ведущую дальше, в глубину дома.

Гулкий звук шагов по деревянному настилу привлек внимание всех обитателей избы. Их взгляды сразу устремились к трем воинам, что перешагнули через порог единственного в доме обширного жилого помещения.

Дорстан окинул взглядом эту достаточно вместительную комнату. В дальней ее части над длинными скамьями возвышался массивный стол, возле которого хлопотала уже немолодая, но сохранившая прыткость и усердие хозяйка. Но как только вошли гости, она замерла, пристально вглядываясь в лица путников, как и остальные обитатели дома.

Стояла полная тишина, только звонко потрескивали дрова в огромной глиняной полукруглой печи, занимавшей чуть ли не четверть всей комнаты. Сидевшие возле нее дети, кудрявый мальчишка примерно шести лет и еще один, выглядевший немного постарше, прежде играли с резными всадниками, вооруженными причудливыми вогнутыми мечами, но теперь с искренним интересом молча уставились на воинов в алых плащах. Малый даже выронил из руки фигурку, от удивления ослабив хватку пальцев.

Но неловкое молчание, воцарившееся в избе, быстро прекратилось, когда из-за закрытых тканью нар в углу комнаты, служивших жильцам постелью, появился Радимор. При виде гостей светлое лицо хозяина с редкими морщинами расплылось в радостной улыбке, но вразрез устам, взор вана сделался серьезным и настороженным.

Главный хранитель острога пригласил путников усесться за стол и разделить с ним трапезу, попутно повелев хозяйке подавать ужин. Красные всадники проследовали за Радимором, занявшим место во главе стола. Все это время дети не сводили с них свои опасливые, но полные любопытства взгляды. Заметив это, хозяин повелительно цыкнул на мальчишек и те нарочито вернулись к игрушкам, но то и дело вновь оценивающе посматривали на нежданных гостей.

Дорстан уселся прямо под висевшим на стене амулетом в виде солнца с мужским лицом. Присмотревшись, брат-сержант обнаружил, что все стены избы были украшены различными оберегами, каждый из которых не был похож на другой. Среди них можно было разглядеть различных животных, будь то кабан или волк; лики, скорее всего, ванских божеств и неведомые Дорстану символы. Некоторые обереги также красовались подвешенными на шее хозяина избы, поверх его расчерченной причудливыми узорами белой рубахе. Окромя ранее не встречавшихся ему знаков, Красный всадник разглядел на груди Радимора маленький кузнечный молот – по виду точно такой же, как тот, что висел над порогом дома.

– Пожалуй, перед тем, как вас угостим мы доброй трапезой, негоже говорить о злосчастьях, – тем временем с ноткой торжественности начал хозяин дома. – Расскажите хоть о пути своем, не из Стража вы идете?

– Этим утром мы были еще там, но дорога наша началась еще в Древнем Оплоте, что стоит на Северном пути, – отозвался брат Эдмунд.

– И как же торговые дела в Митридиатии идут? – спросил Радомир, проявив свой интерес, более свойственный купцам.

– Что в самой империи Аскилата, Создатель не… кхм… – предчувствуя негодование стража острога, Эдмунд решил сделать вид, что оговорился, – мне не вольно ведать, но про путь от Великой черты, боюсь, не смогу рассказать, пока не отведаю пищи. Ибо таково было ваше слово, – узрев вопрошающий взгляд хозяина, добавил рыцарь.

– Ах, тогда не стоит и говорить об этом! – хлопнул рукой по столу Радимор, смекнув, в чем дело. – Свет мой, где же наш ужин?!

Как раз в этот момент хозяйка вынесла на стол большой горшок и стала разливать по стоящим перед гостями мискам суп, в котором было смешано все, что хранилось в амбарах острога – было и мясо, и грибы, и капуста с другими овощами. Особый сытный аромат, заполонивший все пространство избы, дополняли запахи лука и чеснока. Вслед за горячим супом хозяйка принесла большую, нарезанную крупными ломтями буханку хлеба, только что испеченную.

Братья с удовольствием стали наслаждаться лакомой пищей, однако, как и было положено воинам Теоса, не слишком усердствовали в этом. Лишь Тарвин вначале слегка забылся, и Эдмунду пришлось бросить гневный взгляд в его сторону, когда содержимое миски оруженосца чуть не выплеснулось на чистую скатерть.

За трапезой ни хозяин избы, ни Красные всадники не сказали и слова. Так, насколько помнил Дорстан, было принято у ванов. Однако как только миски опустели, Радимор не стал медлить, и, приготовившись рассказать не самые радостные вести, оперся правым локтем на стол, пристально воззрившись на путников.

– Что же, как и велено щедрому хозяину, гостей я накормил, а теперь пора делу время уделить, – в его голосе чувствовалась напряженность и раздражение. – Тяжелые дни на нашу земли пришли. Мало торговцев добираются до нашего княжества. Да даже если Вторые боги13 им путь до Среднестоля проложили, то за столичный град никто не идет. Вот, неделя к концу движется, а у нас всего пара купцов за это время на ночевку остановилась, видать, скоро только воев и будем встречать. А с вас то, ратников, знаю я, нечего нам брать, – с оттенком огорчения произнес Радимор, поглаживая свою бороду.

– Прав ты, хозяин, что золота у нас нет, но помни – за святое дело мы сражаемся! – упрекнул Эдмунд.

Радимор пренебрежительно бросил быстрый взгляд на рыцаря, но тут же отвернулся.

– Да что ж за благое дело, коль не Вторых богов то повеление?

От упоминания иной веры Эдмунд слегка вспылил, но все же он сдержал свой порыв и только жестко ответил:

– Нас дорога зовет на войну с герцами, что на Новый берег позарились!

Хозяин дома криво усмехнулся, припомнив, что однажды сотню лет назад уже ванские земли пострадали от воинов Герцодола.

– Герцы – горе прошлых веков, теперь новая тьма идет с востока. Деревни выжигают, людей убивают, всем злосчастье приносят эти асмалиты, – печально сказал Радимор.

– Слышали мы о беде вашей, но, бывало, помнится мне, и раньше набеги терзали ваши земли. Но стояли же крепко ваши остроги. И сейчас, уверен, выстоят, – с надеждой молвил брат-рыцарь.

Хозяин опустил голову, толстыми пальцами расчесав копну своих белокурых волос.

– Раньше за Древопуть, что на востоке, ни один вражий всадник не смел заходить, а сейчас… вот… – Радимор мотнул головой в сторону увлекшихся игрой мальчишек, сидевших у печи. – То брата моего отроки. Ездил он с ними на ярмарку. Отъезжал из славной деревни, а вернулся на пепелище, – страж острога стукнул кулаком о стол. – С горя отправился он в Среднестоль, чтоб к князю в дружину податься, а сынов своих у меня оставил. Немилостивы были к нему боги…

Дорстан вслед за хозяином избы посмотрел на детей. Они, на первый взгляд, непринужденно веселились, но, если приглядеться, в их движениях ощущалась некоторая скованность. Они потеряли все, но пытались не обращать на это внимание, хоть от малейшего шума вздрагивали их еще совсем юные тела.