Дом на краю кладбища

– А Мао здесь при чём?

– Колумба отдали на экспертизу. Та хрень, которую мои маркетологи превратили в знак дьявола – это китайские иероглифы. Означают Мао Цзедун. Там три иероглифа. Просто их отчеканили один на другой – заводской брак.

В начале 50-х, во времена, когда русский с китайцем были братья навек, статуэтки эти поставили в Союз.

Потом китайцы выяснили про брак и решили статуэтки вернуть. Часть вернули, часть сперли по дороге. И вот теперь они всплыли, и какой-то ухарь переделал их в Колумба.

Игорь Евгеньевич вздохнул.

– Так что нет никакого безумного гения Свирского. Зря вы парню татуировку на череп набили и в эту хламиду нарядили, – Игорь Евгеньевич кивнул в сторону Сени. – Он, бедный, от жары совсем плохой. Сидит всю дорогу, раскачивается, да губами шевелит…

Саша молча встал и пошёл к двери. Брускетта помогла Семену подняться.

– До свидания, сказала она, закрывая за собой дверь. Посох забыли! – услышала она хохот Подгорного, уходя.

Прогулка среди могил

Брат – некрополист оказался высоким, худым и печальным человеком в берете и с седой профессорской бородкой. Оле подумалось, что он невероятно гармонирует и с этим печальным кладбищенским пейзажем и с этим серым, тоскливым, дождливым днем. «Лев Яковлевич» – представился он, кивнул и, не говоря больше ни слова, повернулся и медленно побрёл по кладбищенской аллее, взмахом руки предложив следовать за ним. Семён, Крит и Оля молча двинулись следом. Перед одним из надгробий он остановился и без всякого предисловия начал:

– Жил в ближнем Подмосковье, в городе Щёлково паренёк. Звали его Костин Иван. В детстве он прыгнул со шкафа на кровать и промахнулся – угодил лбом в массивную полированную спинку кровати. Кровищи было! Мама чуть в обморок не упала. Наложили восемь швов. И с тех пор на лице Ивана был шрам, который украшает лицо мужчины. И кличка в школе у него была Шрам, а ещё Вано. И была у Вано-Шрама одна особенность – он всё доводил до крайности. Проявлялось это даже и в мелочах. Попросят его, к примеру, присмотреть за шашлыком летом на даче, то он так шашлык засушит, что есть невозможно. Или вот – пошёл он лет в шестнадцать в качалку, тогда эти качалки с гирями и самодельными штангами из лома и колёс от вагонеток, повсюду в подвалах открывали, была такая мода. Сначала Иван качался два раза в неделю, потом по классической системе три, а потом уже начал каждый день туда ходить. Окончилось тем, что повредил Иван тяжестями себе суставы, даже в больнице лежал, в ЦИТО в Москве. С качалкой пришлось расстаться. Ни в чём меры не знает, говорила про него мама. И ещё была у Вани склонность про себя разные небылицы сочинять. Все мальчишки привирают про свою смелость и подвиги, но Вано и тут перегнул палку. Рассказал, что ограбил товарный поезд, взломал вагон и вытащил коробки с японскими магнитофонами. Спрятал в укромном месте и вот теперь ищет покупателей. Пару недель купался он в лучах зловещей славы криминального авторитета, вёл переговоры с потенциальными покупателями. Торговался, в деталях описывал технические особенности чудо аппаратуры. А потом его загребли в милицию. Там рядом действительно была железная дорога, и там случались хищения. Кто-то вложил Ваню. Его тряхнули и выяснили, что вся история с техникой – миф. Очень сотрудники транспортной милиции сокрушались, что не удалось на Ваню кучу висяков повесить.

Время шло, и пришла пора Ване идти в армию. А идти туда он очень не хотел. И решил он, как тогда говорили, косить. Парень он был крупный и здоровый, хронических болезней типа астмы или сердечной недостаточности у него не было. Прочитал «Шизофрения. Цикл лекций М.Е. Крутинского для студентов – медиков» – тогда ходила по рукам такая брошюра, и решил симулировать у себя шизофрению. Стал всем рассказывать, что слышит голоса и ему видения случаются. Изображал ужас перед обычными вещами, особенно пугался всего военного. И так вошёл в роль, что опять перегнул палку: так вжился в роль шизофреника, что стал слышать голоса, а в автобусе как-то и впрямь испугался человека в военной форме и пытался выпрыгнуть из автобуса на ходу, но застрял в окне. Его забрали в психушку на освидетельствование, и там ему почти поверили, но в итоге в армию его всё равно забрали. В стройбат, справедливо рассудив, что там, в случае обострения, ущерб от Вани будет минимальным. Правда, ему, можно сказать, повезло. Служил он во Вьетнаме, где два года укладывал плитку в строящихся доках для подводных лодок. Можно сказать, повидал мир. Вернулся он уже в другую страну – появились платные сортиры, валютные проститутки и первые кооперативы. И рэкетиры. Тогда вообще было модно косить под эти типажи. Дамы изображали из себя эдаких жриц ночи, вращающихся в элитных кругах. Парни мрачно делали вид, что связаны с криминалом, но это тайна. В моде были спортивные костюмы и кожаные куртки. Вано-Шрам идеально подходил под типаж рэкетира – здоровый лось со шрамом на лице. Незнакомым он намекал, что провёл много лет в местах не столь отдалённых за ужасное злодейство. В чём была часть правды, стройбат те ещё войска. Там одних бывших сидельцев за хулиганку треть. То есть блатные словечки и понятия, Вано-Шрам со службы знал.

Компания для бригады рэкетиров Шрама подобралась как-то сама собой. В городке чуть ли не у каждой автобусной остановки появились коммерческие палатки. С них они и начали. И, к своему изумлению, не встретили никаких особых проблем. Хозяева ни в милицию не обращались, ни отпор не давали. А давали долю от прибыли. Небольшую. Вано, памятуя свой негативный опыт доведения процессов до крайности, изменил своей природе, заморозив свой бизнес на уровне рэкетиров коммерческих ларьков, не увеличивая ни зоны влияния, не размер бригады. Продолжая, впрочем, работать на имидж и распространяя басни о своей мифической кровожадности. То одного он в бочку закатал, то другому несговорчивому клиенту пальцы поотрубал.

И тут случилось так, что одного большого человека – он вином торговал, обманули. Отгрузили по фальшивым документам несколько фур элитного алкоголя. И этот большой человек заподозрил своего сотрудника, что товар отгрузил, в сговоре с ворами и решил его наказать. У большого человека была, конечно, своя крыша. Но тут он решил привести специалиста со стороны. А тут ему как раз рассказали про Вано Кровожадного. Настоящий мясник. И к тому же не из нашего района. И не из нашей тусовки. С большим человеком никак не связан. И большой человек, не сам конечно, через посредника, предложил Вано этого своего вора-сотрудника хорошенько потрясти на предмет, где фуры ну а потом, независимо от результата, сделать так, чтобы тот больше никого никогда не обманывал, нехорошо это. И предложил за это доллары. Много.

И оказался Вано перед дилеммой. С одной стороны, он до этого убивал всех только на словах, а тут… А с другой – много денег. Да и репутация в случае отказа может пострадать: скажут зассал. Слухи в их среде расходятся быстро… И созрел у него план… Сотрудника этого они по наводке поймали, в машину затолкали и вывезли загород. Посадили в подвал. Отметелили. Запугали. Тот ни в какую. Обманули его, также как и большого человека. Кинули. Есть у него вот 50 000 долларов, накопленные непосильным трудом. Готов отдать. Только не убивайте. Тем более фуры я не крал и ни в чём не виноват. Вано попросил своих коллег на улице покурить, оставить его с клиентом наедине и говорит: «Миша (его Михаилом звали), я тебе верю. Но вот беда, мне по – любому придётся тебя убить, твой босс заказал. Но я тебе верю и грех на душу брать не буду. Мы вот что сделаем. Я сейчас видеокамеру включу и холостыми в тебя шмальну. Ты упадёшь, типа убит. Потом мои бойцы тебя в ковёр завернут и в багажник мне закинут. А я отвезу тебя домой, ты дашь мне 50 000 долларов, а за это я твоему шефу скажу, что дело сделано и в доказательство ему видео передам. А ты исчезнешь. Ляжешь на дно. Надолго. А то, если босс узнает, тебе крышка. Второго дубля не будет».

Поставили камеру. Жертва очень натурально кричала, что не виновата и молила пощаде. Вжилась в роль, а может и не до конца поверила, что патроны холостые. Вано три раза грохнул заранее заготовленными холостыми. Миша повалился на ковёр. Вано его прикрыл. На выстрелы прибежали подельники. Всё, говорит Вано. Берите ковёр и кидайте мне в багажник. А дальше я сам поеду к нужным ребятам, чтобы от трупа избавиться. По дороге Вано Мишу из багажника выпустил, кровь (бойцы постарались) с лица оттерли. И поехали к Мише. И он вынес Вано обещанные 50 000 долларов. Главное, залегай на дно и чтоб не слуху, ни духу.

Это был день триумфа Вано-Шрама Костина. Во-первых, такой кучи денег у него никогда не было, но главное, это красота игры. Там, где другие тупоголовые быки сделали бы только один конец, он сделал два. Получил деньги и жертвы, и заказчика. И при этом даже в мокруху не втюхался. И свою репутацию не посрамил. Наоборот – рейтинг вырос. В общем, отдал Вано через посредника видеоотчёт о проделанной работе, получил оговорённую сумму. И неделю был в эйфории. Приятно ощущать себя таким умным. А потом начал его беспокоить врождённый перфекционизм. Стали тревожить подозрения, что больно легко ему Миша 50 000 долларов отдал, точно не последние. Значит, спёр всё-таки фуры гад. Можно было снять с него больше, много больше. Пытался Вано с бойцами опять Михаила найти, но где там. Залёг на дно. Но мысли о том, что можно было сделать лучше, не отпускали Вано. И однажды его осенило: а почему два конца? Почему не три? И он вновь позвонил посреднику. Сказал, что вскрылись новые обстоятельства, и надо встретиться. Встретились. Проблема – сообщил Вано. Где-то утечка. Менты про тему узнали. Он выясняет, кто крыса, а пока надо своим людям в ментовке занести. Иначе всем хана. Начнут с него, доберутся до заказчика. Половину суммы он отдаст своими, а уж половину с вас. Общий же шухер. Вано рассуждал так – ну в крайнем случае, мне не поверят, и денег не дадут. Но зато я использовал все возможности. Выжал тему досуха.

Большой человек не поверил. Это, во-первых. А во-вторых, он разумно предположил, что это будет не последняя попытка. Так можно бесконечно объявлять про новые обстоятельства, которые требуют финансирования. Большой человек рассердился. И ещё он подумал, что его собственно, с Вано ничего не связывает. Он его никогда в глаза не видел, и существуют они в разных сферах. И послал плёнку ментам. С именем и телефоном. Менты очень обрадовались такому вкладу в статистику раскрываемости преступлений. Вано и компания были личности им известные, хотя они удивились, что те пошли на мокруху. До этого, кроме мордобоя, из насильственных преступлений за ними ничего не было. С другой стороны, всё когда-то бывает в первый раз.

Взяли их в тот же день. А они и не прятались. Сначала показали плёнку бойцам по отдельности. Там весь букет – группа лиц по предварительному сговору. Это пожизненное. Ну, двадцатка в лучшем случае. Бойцы, понятно синхронно в отказ: стояли, курили на улице. Да, труп несли и в багажник положили. Но ни о каком убийстве не договаривались и не планировали. Вано стрелял. Сами в шоке, не ожидали.

Вано спросили: «Где труп?» Рассказ про постановку всех развеселил. Предложили не тянуть и не усугублять: показания свидетелей, видеозапись убийства… Пробили правда номер телефона, по которому Вано посреднику звонил. Зарегистрирован на Степанова С.М., умершего три года назад. В довершении изъяли из машины Вано ковёр со следами крови…

Вот так стремление к совершенству погубило человека. Как сказал Ларошфуко: «Иногда прекрасные творения более привлекательны, когда они несовершенны, чем когда слишком закончены».

Лев Яковлевич замолчал, склонив голову и, скрестив руки на груди.

– Его что же, расстреляли? – спросила Ольга.

– Нет. Ему дали 15 лет строгого режима.

– От чего же он умер?

– Кто умер?

– Ну, этот Вано.

– Насколько я знаю, он жив, и находиться в Мордовии в колонии.

– А кто же здесь похоронен?

– Здесь похоронена мечта Вано на справедливость.

Лев Яковлевич отступил в сторону и повернулся лицом к монументу, который до этого был у него за спиной.

– Симоненко Михаил Сергеевич, – прочел Крит. – Это, стало быть, тот самый парень, который на дно залег? Значит, нашел его всё-таки большой человек?

Нет, он умер от болезни. Настоящее на надгробии только имя. Фамилия и даже отчество вымышленные. Под этим вымышленным именем он жил после своего исчезновения и до самой смерти. Так что надеждам Вано, что его клиент когда-нибудь объявиться, сбыться не суждено.

– А у вас, откуда такая информация, – хотел было спросить Семён, но Лев Яковлевич уже повернулся и пошел дальше по аллее, взмахом руки вновь пригласив следовать за ним.

Теперь они шли мимо рядов похожих в чем-то захоронений. Чёрные гранитные плиты памятников с изображениями. Захоронения все почему-то были девяностых годов: 1990-й, 1992-й, 1995-й… Монументы отличались размером и соответственно ценой, в остальном они не были оригинальными: реалистичные изображения молодых ребят. Иногда в полный рост. Иногда на фоне авто. Это братки – догадался Саша. Один памятник выделялся – на нём был выбит барельеф мужчины, устремлённого ввысь. Барельеф как бы отбрасывал тень, причём тень была светлее самого барельефа. Саша пригляделся. Тень отличалась от оригинала. Что за загадка? Они подошли ближе.

– Пустошкин Леонид Сергеевич, – прочитал Семен.

– Лёня Пустошь, – кивнул Лев Яковлевич.

– Какая потрясающая работа скульптора, – восхитился Крит.

– И очень дорогая, – добавил некрополист. В Италии заказывали. В лучших традициях российских богатеев. Но и то сказать, не всякий возьмётся за такую сложную работу. Камень меняет цвет, это особая технология обработки. Приглядитесь. Заметили странность?

– Тень, какая то странная, – присмотревшись, сказал Семён. Лев Яковлевич вплотную подошел к памятнику.

– Присмотритесь к лицам на барельефе, – предложил он.

Все приблизились. Саша ещё раз поразился мастерству скульптора – лица на барельефе были переданы невероятно живо и выразительно. Но ещё больше поражало то, что лицо тени, очевидно отличалось от, так сказать, оригинала. У оригинала было худое лицо с острым подбородком и длинные вьющиеся волосы, а лицо тени было полным и каким-то одутловатым.

– Разные же лица, – ахнула Ольга. – Как же так?

– Какие будут предположения относительно причины, побудившей скульптора использовать столь необычное решение? – задал вопрос некрофилист.

– Полагаю, скульптор хотел показать внутреннюю сущность героя. Мол, внешне он был худ и строг, даже жесток, а в душе – мягок и даже раним, – начал рассуждать Крит. – А может, скульптор хотел выразить, что он был лишь тенью кого-то другого. Может, своего отца или родственника.

– А может, покойник – это тень. А тот, что эту тень отбрасывает – это его идеал, к которому он всю жизнь стремился, – добавила Ольга.

Лев Яковлевич вздохнул:

– Лёня Пустошь был из профессорской семьи. Но на этом его отличие от коллег по цеху не заканчивалось. Он, с одной стороны, всегда предпочитал не доводить до войны, но если решал воевать, то был жесток беспредельно. Никаких предупреждений и угроз, никаких предупредительных выстрелов. Он просчитывал всё на несколько шагов вперёд, и одним из первых переключился на финансовые организации. Его капитал и влияние росло. Но Леонид понимал – сколько верёвочке не виться, конца не миновать. В борьбу за сферы влияния включились новые, серьёзные люди. И рано или поздно его либо уберут конкуренты, либо противоположные структуры. Надо было легализоваться. Но, к тому времени он и его бойцы наворотили таких дел, что и речи не могло быть о том, чтобы просто завязать, легализовать активы и спать спокойно. Надо было полностью обнулять биографию. Но как?