Тайна ледяной розы

Алексей Северин

Тайна ледяной розы

Мы яро осуждаем употребление табака,алкоголя и ,тем более,наркотиков.Будте здоровье!

Глава 1. Конверт без обратного адреса

Конверт лежал на краю стола, словно застывшая снежинка, но слишком тяжёлый, чтобы быть просто бумагой. В углу пыльного почтового ящика он заскребся инеем, будто его принесли прямиком из вечного холода. Лиза отдернула пальцами лениво закоптённую печать, почувствовав резкий запах машинного масла и смолы. Это приглашение не сулило ничего хорошего – слишком много секретов было запечатано в толстом картоне без обратного адреса.

Она протянула руку, но зажала письмо чуть крепче – не от холода, а от предчувствия. Дома, на кухонном столе, непрогретая кружка с зелёным чаем тлела пузырями, пока Лиза неосознанно давила конверт пальцами. Письмо, оказывается, не приехало почтой – кто-то специально оставил его у порога её квартиры. Неопознанная рука, рискованная игра: не исключено, что та, от которой она давно бежала.

Затем она сжала письмо в руке и прочла строчку, написанную аккуратным шрифтом:

«Тонкий лёд архипелага стал свидетелем слишком многих тайн. Приглашаем тебя дать им голос. Станция «Полярная звезда», час X».

Никаких подписей, ни имени отправителя, только упоминание забытого названия – «Полярная звезда». И ещё одно слово, вписанное чуть заметным слоем инея возле печати: «Ледяная роза».

Лиза подняла голову и взглянула на затянутые тёмными шторами окна. За стенами пятиэтажки уже наступал вечер, но город успевал проглотить свет. Она потерла лоб, как будто пыталась стереть с лба воспоминание о слишком давнем деле. Проект «Ледяная роза» связывал её с коллегой, пропавшим десять лет назад, чья фамилия до сих пор стояла в списках без вести исчезнувших.

– Что у тебя на уме, Лиза? – спросил её собственный голос в уме, но ответа она не дала. Письмо уже решило за неё: ночь в Петербурге кончилась.

В коридоре она быстро накинула пальто с высоким воротом, вскинув жесткий воротник так, чтобы не было видно ожогов памяти. В раскрытом чемодане рядом с входной дверью – термобельё, пуховик, сапоги на протекторах и запас перчаток. Её подготовка шла давно: ещё с тех пор, как проект «Ледяная роза» выскользнул из её рук вместе с пропавшим учёным.

На такси до аэропорта она листала конверт в перчатках, вглядываясь в инеевые кристаллы на бумаге. Дорога через огни Васильевского острова напоминала череду замёрзших луж, отражающих тусклые фонари. Машина тряслась по ямам, как будто сама земля дрожала перед чем-то важным.

В аэропорту было пустынно: к вечеру отменили несколько рейсов из-за непогоды. Но у неё было разрешение лететь первым же бортом. Контролёр бросил взгляд на пропуск и отставил жестокий скепсис в сторону. Лиза взяла сумку и шагнула по коридору, где запах гудрона сменился влажным металлическим привкусом сажи.

Самолёт набирал высоту под щебет дизельного мотора. Стюардесса осторожно положила перед ней закрывающуюся папку с инструкциями: «Оперативное задание. Конфиденциально». Ни слова о типе экспедиции, только координаты финальной точки – Северный полярный круг.

Лиза раскрыла первую страницу и увидела схему маленькой платформы, набросанную пером, где модули станции соединялись узкими коридорами. Ни единой подписи – обозначены только помещения: «Лаборатория», «Шлюз», «Склад», «Центр связи». В уголке страницы – знакомый символ: ледяная роза, вырезанная лазером.

Шаги пилота по взлётной полосе казались нескончаемыми, но прошлое всегда бежит быстрее: в её памяти потекли кадры пропавшего учёного с торчавшими из кармана пробирками, в которых мерцали голубые кристаллы. Именно они дали название проекту, чья загадка не давала ей покоя долгие годы.

За полярным кругом за бортом уже начало сгущаться синеватое марево. Тундра стелилась белым покрывалом, и каждый метр казался равнодушным к человеческой жизни. Холод проникал сквозь окно, вызывая лёгкое дрожание ладоней. Лиза надела под свои перчатки тонкие тёплые вкладыши – привычка оставаться наготове даже в полёте.

Приземлившись в Норильске, она спустилась по трапу и вдохнула острый запах угольной пыли. Ветеран экспедиции рассчистил для неё вертолёт. Кабина взвизгнула рубленым железом, когда они взмыли над пестрой цветовой палитрой кузбасских терриконы.

Наконец, набрав эшелон, машина уходила в синеву облаков, а за ними – в сплошную белизну. Да и на эхолоте пилот лишь время от времени проборматывал координаты. Лиза зрительно убедилась, что заряжена рация последней модели и тепловизор в чехле у пояса. Она не была уверена, кто встретит её на станции: друзья-учёные или чужие люди, чьё приглашение могло стать ловушкой.

Когда вертолёт опустился у основания ледяного утёса, ветер вырвался наружу, как отчаянная стая волков. Лиза попробовала шагнуть – ногти влезли в снег, оставив отпечатки. Снег хрустел под тяжестью ботинок, словно фотографировал каждый её шаг.

У одинокой стойки модулей она увидела тёмный силуэт мужчины в капюшоне. Он молча протянул ей папку с дополнительными документами и маленький металлический диск. Диск без этикетки, но Лиза знала, что на нём – данные предыдущей смены, «Ледяная роза» в цифрах и полном тексте отчёта.

– Добро пожаловать, – сказал мужчина шёпотом, будто под страхом смерти. Его лицо едва проступало из-под тёмной тени. В его словах не было ни радости, ни удивления – только холодная равнодушность арктики.

Лиза кивнула, не спрашивая имени, и положила диск в карман куртки. Ветер сорвал капюшон бегло открывшейся капсулы, и она шагнула к шлюзу с бетонным порогом, сделав глубокий вдох. За металлической дверью слышался ровный гул генератора и тихие шаги.

Захлопнувшись, шлюз выплюнул её в другой мир: узкий коридор с жалкими лампочками, чья синеватая подсветка выдавала искусственный рассвет. На стенах – таблички-указатели без стрелок, но с тем же знаком ледяной розы. Ещё один шаг – и Лиза оставила за спиной полярную бурю.

Сапёрный звук скрипа пластиковой двери заглох, и она, не сбавляя шага, спрятала диск в карман куртки.

Глава 2. Коридоры вечной ночи

Двери шлюза опустились за Лизой с глухим стуком, и коридор мгновенно погрузился в подсветку флуоресцентных ламп, мерцающих слабым синеватым свечением. Влажный воздух, пропитанный запахом дегтя и машинного масла, обволакивал её, заставляя напрячь ноздри. Лёгкий скрип каблуков по металлоругу отдавался эхом в длинном коридоре: здесь не ступала нога туриста.

Она оставила за плечами резкий рев вертолётных винтов и шагнула дальше, нащупывая взглядом информационные таблички. Стрелок и цифр не было – только символ ледяной розы, выбитый лазером на стальном листе. Словно банальный указатель превратили в знак судьбы.

По стенам – изредка разбрызганные капли влаги, стекающие с потолочных стыков. Где-то недалеко застучал генератор, и лёгкие вибрации разносились по торцу коридора. Лиза прижала к груди диск: холод металла сквозь подкладку куртки уже не ощущался, но внутри она по-прежнему чувствовала дрожь – не от страха, а от догадавшейся истины: здесь всё рассчитано до мелочей, и её приезд давно учтён в этой системе.

Она прошла три поворота, свернула направо и остановилась перед широкой дверью с лючком для пропусков. Щелчок сканера подтвердил допуск, и полотно плавно сдвинулось в сторону. Пройдя внутрь, Лиза оказалась в небольшом тамбуре: тут можно было надеть сухие бахилы и проверить давление в лёгких – звуковой индикатор на стене мигнул зелёным.

– Добро пожаловать, дежурная приёмная вас ждёт налево, – раздался за спиной ровный мужской голос.

Она не оборачивалась, но ощущала холодный взгляд. Плечо задело чёрное полотно под плотной курткой – кто-то протянул ей планшет. На экране высветилась карта станции, оборудованная квадратами-модулями и подписью «Блок А: гости», «Блок Б: учёные», «Администрация» и «Лаборатория И».

– Я сама разберусь, – сухо кивнула Лиза, но голос застыл в горле: планшет требовал выбрать один из модулей, иначе дверь не откроется дальше. Она нажала «Гости», и тамбур вновь ожил: задвижка с гулом уползла в сторону.

Зашагав по мягкому ковру-полотну, которое глушило звуки шагов, детектив оказалась в широком вестибюле. Здесь стены переливались оттенками тёмно-синего, а потолок напоминал звёздное небо: над головой тускло поблёскивали светодиоды, вытянутые в ряды. Вдоль одной из панелей стоял длинный стол из белого пластика – на нём лежали опечатанные конверты, блокноты и электронные табло с именами членов экспедиции.

Лиза приблизилась к табло. Первой в списке стояла фамилия Бринкман, профессора Виктора Георгиевича, за ним – Мирослава Князева, эксперт по генной инженерии, метеоролог Гаврилов, криптозоолог Синица, кардиолог Дроздов и очередной пункт – таинственный «телеоператор Алексеев». Внизу экрана мелькала синяя кнопка «Зарегистрироваться». Она нажала на неё, и над столом зажужжал лазерный сканер, копируя отпечатки её перчаток.

Где-то за спиной загремел шаг, эхом прокатившийся по коридорам. Лиза повернула голову: мужчина в тяжёлом пуховике стоял у входа в «Гости». Он снял капюшон и протянул руку.

– Я – Ингмар, руководитель смены. Рад видеть вас вовремя, – сказал он ровным голосом, но в тоне звучала стальной оттенок.

Его лицо было выжжено ветром: на загорелых щёках – бледные полосы морщин. В глазах горели крупные искры любопытства и оцепенелой усталости. Он развёл ладони в стороны, приглашая пройти за собой.

Лиза немного замялась: она привыкла к холодному приёму, но здесь всё выглядело как церемониал, тщательно поставленный спектакль. Вдохнув, она опустила планшет в карман и двинулась вслед.

Ингмар повёл её через тяжёлую дверь с тройным замком и показал коридор, где тусклые лампы отдавали жёлтым светом. По стенам провешаны фотографические отпечатки: никем не подписанные кадры заснеженных плато, кристаллов и человеческих фигур в скафандрах. Он провёл пальцем по одному из кадров: человек тащил огромную коробку, обёрнутую в железные ленты.

– Тот же учёный, пропавший десять лет назад. Его звали Орлов, – произнёс Ингмар тихо. – Он первым заметил необычный феномен: ледяная роза, выросшая прямо на поверхности айсберга. Так зародился наш проект.

Лиза чуть кивнула. Орлов был легендой: слухи о его исчезновении продолжают жить в лабораториях и вузах. Никто не знал, что с ним случилось: радиообмен прервался внезапно, а группа, выдвинувшаяся за образцами, осталась никем не найденной.

– Мы верили, что найдём его уцелевшим, – продолжил Ингмар, – но расследование застопорилось. Некоторые учёные уехали, другие затерялись в теории. А с годами «Ледяная роза» превратилась из открытия в легенду, которую старались не упоминать.

Они остановились перед тяжёлой дверью «Блок Б: учёные». На панели мигнула аббревиатура «BIO».

– Здесь ждут вас профили участников, – сказал Ингмар и приложил к сканеру свой пропуск. Дверь раздвинулась, высвободив бледный свет.

В комнате было тепло, будто внутри держали искусственное лето. Белые столы, мониторы с графиками и пробирочные стенды. Но в центре стоял круглый стол, окружённый шестью пустыми стульями. На столе – термокружки, залитые полынным чаем, и пара блокнотов с логотипом «Project IceRose».

– Сегодня мы только знакомимся, – Ингмар махнул на стулья. – Вскоре к нам присоединятся все учёные. А пока вы можете подготовиться: узнать, кто есть кто, и задать свои вопросы.

Лиза присела на край стула и достала планшет. Экран светился портретами – профессор Бринкман в очках с толстыми дужками, Мирослава с пронзительным взглядом, Гаврилов с обморочной натянутой улыбкой, Синица с вечно поднятой бровью, Дроздов с мягким овалом лица и оператор Алексеев с камерой на плече.

Она взглянула на Ингмара, но тот уже отодвинулся к монитору у стены.

Часы на пульте показывали полночь: за прозрачным иллюминатором коридора темнота казалась бесконечной. Лиза погладила край диска в кармане – каждое движение напоминало о далёкой цели.

– Завтра утром у нас вводная сессия и презентация полученных данных, – сказал Ингмар, не отрываясь от экрана. – Но сейчас, если хотите, могу показать вам спальные модули и казармы для персонала.

Она кивнула и последовала за ним. Выходя из комнаты, Лиза услышала приглушённый гул вентиляции и подумала, будто сердце станции бьётся ровным стуком.

Спальные помещения оказались похожи на капсулы – небольшие боксы с откидной кроватью, столиком и встроенным шкафом для одежды. Светильник над головой мигнул при проходе: здесь жили те, кто не выезжал на поверхность.

– Мы предусмотрели всё для комфортного сна, – произнёс Ингмар, – но лучше увлажняйте воздух и не оставляйте ничего вне термослужбы. Холода здесь хватает.

Лиза открыла шкаф: внутри лежали две пары перчаток, запасные носки и плед из синтетического меха. Вниз по стене была вмонтирована панель с кнопками «Свет», «Тепло» и «Тишина». Она нажала «Тепло», и из воздуховода тихо захрюкали нагреватели.

– Благодарю, – ответила она и вернулась в коридор.

В узких проходах станция начинала казаться живой: отовсюду доносились шаги, приглушённые голоса и звуки замков. Из кухни разливался запах тушёного мяса, в другом отсеке – дребезжание посуды. А где-то громко захрипела рация, сообщая о чём-то неотложном.

Лиза замерла на миг и прислушалась: слово «Ампулы» мелькнуло в потоке команд, а затем – «Термоконтейнер исчез». В её груди сжалось: странно видеть, как очередные образцы так легко могут ускользнуть в этой ледяной тюрьме.

Она прокручивала в памяти ночное приглашение: «Только для тебя…». Кто-то здесь знал, что она придёт, и подготовил встречу. Но зачем?

Возвращаясь к блоку «Гости», Лиза вдруг увидела, как у одного из стоек оборудования мелькнул силуэт. Она ускорила шаг, но никого не нашла – лишь отблеск лампы вырисовывал холодные контуры робота-санитара, стоящего в углу.

Она прижала руку к планшету, проверив маршрут: к центру связи оставалось пройти ещё три отсека. Борясь с нарастающим чувством недоверия, Лиза сделала глубокий вдох и двинулась вперёд.

Температура воздуха упала, и по лицу пробежали мурашки. Коридор сужался, стену украшала лишь сигнальная лента и оцинкованные балки. Механический скрип оповестил о закрытии очередной двери, и за ней показался шлюз в центр связи.

Двери неохотно сдвинулись, выпустив её в помещение с низкими приборами. Иллюминаторы смотрели на снежную пустоту, где вальсировал пурга: ледяные крошки искрились в свете прожекторов. Сам центр связи состоял из трёх консолей и массивного купола антенны, расчерченной проводами.

Вечером здесь уже не было ни одной живой души: все учёные ушли на обеды, оставив лишь включённые мониторы. Лиза подошла к одному из них и вставила диск в USB-порт. На экране мигнуло окно загрузки.

Она откинулась на спинку кресла и, завороженная появившимися данными, начала листать отчёты, таблицы и графики. Кадры аэрофотосъёмки ледника, спектральный анализ образцов, комментарии программиста и записи камер наблюдения – всё это ощущалось как сокровище.

Но потом загрузка прервалась: монитор мигнул, и на экране появился чёрный прямоугольник. Вместо привычных данных – эмблема ледяной розы и текст:

«Добро пожаловать туда, где лёд хранит память. Ответ найдётся под самым хрупким слоем».

Лиза вскинула голову – в глазах появилось напряжённое любопытство. На мгновение она задумалась, откуда могло прийти это сообщение: через диск или встроенную сеть станции.

Она вставила флешку и снова запустила отчёт. Экран мигнул, и из колонок послышался шёпот, отчаянно приглушённый статикой:

– Всё не так, как кажется…

Лиза прижала ладонь к рту, словно готовясь выдать ответ. За её спиной в иллюминаторе вспыхнуло движение: казалось, кто-то скользнул вдоль внешней стены. Она обернулась резче, но перед глазами проплыло только искривлённое отражение ламп.

Раздался лёгкий хлопок двери, и помещение погрузилось в гул ветра. Лиза выдернула диск и направилась к выходу, прикрыв за собой люк. Коридоры вечной ночи казались ещё темнее, но теперь в каждом отблеске лампы ей виделись призрачные силуэты – они готовы были поведать свои тайны.

Глава 3. Рассвет на «Полярной звезде»

Полумрак коридоров сменился бледно-розовым сиянием, пробившимся сквозь тонкую шторку иллюминатора. Снежные вихри притихли, оставив после себя едва заметный шорох замерзших кристаллов на обшивке стены. Лиза шагнула из капсулы и ощутила, как лёгкий мороз отдаёт в носоглотку – сюда, к вечному холоду, человек никогда не привыкнет до конца. Белые рычажки на потолке медленно зажглись, как звёзды, указывая путь к общему модулю.

В прихожей неторопливо скапливались первые ищейки: механический стук замков, гул вентиляции, приглушённый визг кабины лифта в соседнем отсеке. Лиза провела ладонью по холодной рукояти двери «Столовая» и натянула перчатки. В толще металла ещё слышался отзвук вчерашнего ветра – он, казалось, до сих пор стучится ночными сообщениями в стену.

Порог столовой встретил её легкой пьянящей смесью запахов – крепкого кофе, яичницы с луком и смазки для автоматического посудомоечного станка. По правую руку тенисто скрылся автомат с горячими напитками, по левую – длинный ломящийся поднос со стальными чашами и блюдцами. За барной стойкой уже дежурил повар – широкоплечий мужчина в синем фартуке и шерстяной шапке, которая не давала ему прикрыть полной бороды.

– Доброе утро, – Лиза поставила чашку под носиком автомата и набрала эспрессо. Пар клубился тонкой струйкой. – Вы уже встали?

– Утро начинается со звука очистки фильтра, – ответил повар без улыбки. – Чайник закипит через минуту.

По соседним столам рассаживались учёные: профессор Бринкман в сером твидовом сюртуке изучал планшет, Мирослава Князева кое-как помахивала кружкой, метеоролог Гаврилов возился с прибором, а Синица уже второе утро подряд цедил кофе сквозь уголок рубчатого шарфа. Их лица серели от усталости – согласие на ночь без сна стоило им дорогой платы.

Лиза прошла внутрь, заняла свободный стул у стены и легонько постучала ложечкой по кромке чашки, как будто отсчитывала секунды. Она выжидала, дожидаясь, пока кто-нибудь заговорит первым. За углом раздался приглушённый вой рации и бесспорный смех Дроздова, что не вписывалось в этот хрупкий коктейль утренней тревоги.

– Лиза, добро пожаловать, – Бринкман поднял голову и поднял кружку в знак приветствия. На его губах скользнула мягкая, но уверенная улыбка. В висках пробивался седой пушок. – Надеюсь, сонливость не слишком мешает работе?

Она кивнула, подняв чашку к губам, и почувствовала лёгкую горчинку. Этот кофе не давал сил, он их просто напоминал о пустоте внутри.

– Я посмотрела вчера данные, – сказала Лиза без лишних слов, когда профессор сел напротив неё. – Есть вопросы по спектральному анализу. Несоответствие в кристаллах образца 42 и 47.

Он склонился над её планшетом и вгляделся в графики. Из-под стекол очков блеснул отблеск.

– Верно. Мы ждали отклонения, но не такое резкое. Может, дело в хранении при низком давлении? – предложил он, проводя пальцами по экрану.

Она прикусила нижнюю губу и провела взглядом по узору кристаллической решётки: изменение на уровнях 47–49 наводило на мысль об экспериментах неофициальных, о чём никто не упоминал.

– В лаборатории вчера всё было безупречно закрыто. Но если кто-то получил доступ к хранилищу…

Среди учёных проскользнул тихий шорох. Мирослава подняла взгляд и, смущённо отведя глаза, вскинула чашку – половина чая плеснулась на стол.

– Я… я могу дать объяснения, – её голос срывался, но она собралась. – В выходные мы проверяли давление, я открывала один контейнер в связи с перегрузкой датчиков, но образцы лежат в двух независимых хранилищах.

Гаврилов грубо сжал стакан и ткнул прибором в дальнюю стену:

– Кто-то не шутит, когда мешает нам работать. Зачем менять состав без согласования?

Синица взглянул на Гаврилова с надменной бровью:

– Может, ты просто не знаешь, что эксперименты идут полным ходом. Опасно лезть в то, чего не понимаешь.

Взгляд Мирославы побледнел, и по её щеке пробежала капелька пота. Лиза наблюдала за ними без комментариев, ощущая, как воздух вокруг портился до хрупкости.

Повар закончил заливать чайник и поставил на поднос три чашки.

– Прошу вас, не устраивайте драку за столом, – он мягко улыбнулся. – Перерыв скоро закончится, и вас ждёт вводная сессия.

Учёные разошлись по своим местам, а Лиза допила кофе одним глотком и аккуратно поставила чашку на поднос.

Она вышла из столовой и свернула в «Коридор наблюдений», где на стене висели электронные табло с показаниями температуры, давления и уровня кислорода в каждом модуле. Большинство цифр держались в зеленой зоне, только один сегмент модуля «ХХ-05» мигал жёлтым.

Лиза приложила палец к сканеру и получила доступ к архиву неисправностей. В логе значилось странное сообщение: «Критический сбой датчика. Возможна утечка хладагента. Провести диагностику». Дата – вчера, время – два часа ночи.

Она прижала планшет к груди и ворвалась в шлюз «ХХ-05». Двери захлопнулись позади, и коридор сузился до размеров обтянутого трубами железного желоба. Из единственного лючка слышался лёгкий шип – трубопроводная магистраль сбрасывала конденсат.

За поворотом стояла лампа аварийного освещения, едва пробивающаяся через Plexiglas. Лиза достала фонарик, чуть прищурилась и направила луч на стык панели. Слегка подвинув металлическую пластину, она обнаружила тонкую каплю прозрачной жидкости, скатывающуюся в щель к полу.

– Утечка… – выдохнула она. – Но зачем?

Рука скользнула в перчатке к карману, где лежал диск. Там должны быть ответы на любые вопросы, но здесь даже он не мог снять накал пота, блестевшего на её лбу.

Шуршание шагов за стеной привело её в напряжение. Она встала прямо и привычно провернула пальцем заслонку фонарика. Легкий вой вентилятора сменился приглушённым топотом. Кто-то двигался навстречу.

Лиза отступила в глубину отсека и прижалась к металлу – за её спиной только трубы. В луче фонарика дрожали очертания красного щитка с надписью «Запасный выход». Шаги приближались, затем остановились.

– Кто там? – голос прозвучал ровно и холодно, без малейшей эмоции.

Она задержала дыхание и прислушалась к каждому биению своего сердца. В этот момент не важно было, что она детектив и знает, как вести допрос. Главное – сохранить спокойствие и найти контакт.

– Это я, – выдохнула Лиза и медленно подняла руку, показывая фонарик. – Инспектор Сивцова. Мне нужно проверить систему охлаждения.

В щели панели услышался негромкий вздох, и щиток с запиской «Запасный выход» сдвинулся в сторону.

– Проходите, – тихо сказал человек.

За узким проёмом Лиза уцелела лишь свистящий сквозняк: он поразил её холодом, способным сбить пульс. Но лишний шаг вперед уже стал необратимым.

Люк выдал тихий стук, и коридор расширился до размеров технического отсека. В тусклом свете горела одна изящная красная линия на полу – дорожка эвакуации. По бокам лежали инструменты: гаечные ключи, шланги и куски проводов. На верхней полке виднелись полузапаянные шприцы с жидкостью ледяного цвета.

Лиза замерла несколько секунд и внимательно вгляделась в край старой картотечной папки, торчащей из-под металлической решётки. Наклеенный ярлык с полу стертым текстом был похож на тот, что она видела на лабораторных контейнерах: «IR-07».

Она осторожно потянула папку на себя, и та скользнула вниз, выставив своё содержимое – отчёт о предыдущей смене. Бумаги покрывали графики температуры, записи ночных совещаний и – самое главное – список участников вечернего совещания, на котором Орлов объявил о переносе эксперимента на закрытые условия.

Первые строчки отчёта начинались так: «…Образцы 1–6 переданы в ткани личности…». Лиза с трудом проглотила комок в горле: проект «Ледяная роза» здесь оброс тайным налётом куда более жутким, чем она могла себе представить.

Не оборачиваясь, она сунула папку в подпоясанный жилет и направилась к выходу. Лёгкий скрежет за спиной заставил её ускорить шаг. Дверь техотсека чуть заскрипела, и она оказалась на знакомом коридоре наблюдений, где мигал жёлтый индикатор «ХХ-05».

Внизу, возле табло, стоял тот же человек, что пропустил её через щиток. Только теперь его лицо было освещено прямым светом: в красных дорожках веках застыли чёрные прожилки усталости, а глаза несли твердую решимость.

Лиза чуть присела, делая вид, будто чинит планшет. Он остался на расстоянии полутора шагов и не проронил ни слова. Никто из них не спешил нарушать тишину: вот она, арктическая замкнутая станция – идеальное место, где преступление влечёт за собой цепь безмолвных свидетелей.