Между светом и тьмой

Кай, завидев одного из рыцарей, без раздумий подхватил его и закружил в вихре танца. Металлические пластины брони лязгали, разбрызгивая искры, а рыцарь дёргался в железных объятиях, тщетно пытаясь понять, что происходит. В какой-то момент Кай случайно задрал забрало его шлема и заглянул внутрь…

Пустота.

Лишь темнота в зияющем пространстве, где по идее должно было быть лицо.

Громила вздрогнул, выпучил глаза и тут же разжал пальцы. Освобождённый рыцарь с лязгом полетел вверх, пробив перила третьего этажа и впечатался в закрытую дверь. Грохот разнёсся по всему замку, а обломки древесины разлетелись по коридору.

Кай испуганно дёрнулся в сторону лестницы, явно намереваясь помочь бедолаге, но, увидев, как тот спокойно встаёт из пролома и отряхивает нагрудник, остановился.

Танец продолжался.

Рыцари, собравшиеся в зале, не сразу поняли, что им делать. Их задача – защищать замок, но сейчас они оказались втянуты в сумасшедшую пляску, от которой уже не могли оторваться. Их доспехи звенели, как колокольчики на ветру, отражая сумасбродный ритм песни, которую Лиррик теперь пел во второй раз.

Наконец, когда мелодия дошла до последнего куплета, пляска стихла.

Лиррик замолчал, и в зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь далёким эхом, затихающим в уголках древних стен.

– Хорошая работа, – произнёс он, оглядывая собравшихся. – Чуткость, внимание, чувство ритма – всё при вас!

Рыцари молча поклонились. Лиррик жестом велел им разойтись. Те, кто прибежал на шум, вернулись на свои посты, а незадачливому воину, проделавшему огромную дыру в двери, он помог выпрямить нагрудник. На броне осталась заметная вмятина, похожая на шрам, полученный в былой битве.

– Мама всегда сердилась, когда слышала эту песню, – вдруг сказал Лиррик, глядя на братьев, чьи лица светились детской радостью. – Она напоминала ей о прошлом отца… О том, как он исходил девятнадцать морей и пару-тройку океанов.

Он улыбнулся.

– Кстати, он сам написал её для неё!

С этими словами он направился к выходу из главного зала. Его голос звучал тепло, как воспоминание о давно ушедших днях.

Проходя мимо очередного витража, Лиррик невольно задержал шаг. Изящно нарисованная дева с прядями золотистых волос, развевающимися на несуществующем ветру, подмигнула ему, а затем, кокетливо улыбнувшись, спряталась за одиноким клёном. Лиррик, привычный к странностям этого места, усмехнулся и, щёлкнув пальцами, ответил ей лёгким кивком, продолжая свой путь.

Но стоило свернуть за угол, как светлое веселье сменилось угрюмой настороженностью. Коридор сузился, его высокие арки, исписанные старыми заклинаниями, сдавили пространство, словно намеренно удерживая гостей в своих древних объятиях. Полумрак здесь был вязким, насыщенным воспоминаниями, застывшими в самом воздухе. Глухие тени цеплялись за стены, тянулись к потолку, словно стараясь убежать от мерцающих отблесков магических ламп, горевших здесь с самого основания замка.

Чёрные, выгоревшие факелы, цеплявшиеся за стены, молчаливо свидетельствовали о битве, произошедшей в этих коридорах в одну из долгих, промозглых зимних ночей. Тогда тьма пришла, заколотив в двери храма знаний, пытаясь вырвать его из рук хранителей.

Лиррик приостановился, опираясь на свой посох. Он легонько стукнул им по полу – раз, другой. В ответ вспыхнули языки пламени, лениво охватившие старые железные держатели факелов. Тени испуганно отползли прочь, растворяясь в углах. По гладкому белому мрамору скользнула зола – тонкая, невесомая, как пепел сожжённой рукописи. Она закружилась в воздухе, увлекаемая магическим порывом, и на миг перед глазами Лиррика промелькнуло что-то далёкое, забытое, почти призрачное. Но прежде чем он успел рассмотреть видение, очередной взмах посоха рассеял пыль и вернул его в настоящее.

Коридор привёл его в зал, наполненный живым, переливчатым светом, проникающим из внутреннего двора. Здесь время текло иначе. Солнечные блики играли на старых деревянных партах, за которыми некогда сидели величайшие умы. Они погружались в размышления, оспаривали догмы, писали трактаты, что теперь покрывались пылью в стенах библиотеки.

За распахнутыми окнами раскинулся густой лес – необъятный, древний, охраняющий южную часть школы. Его кроны качались под напором тёплого ветра, отбрасывая причудливые тени на стены. Тяжёлые, морщинистые ветви дубов тянулись к зданию, словно заглядывали в окна, слушая истории, что шептали книги. Один из них, самый древний, раскинул свои руки так широко, что его узловатые побеги овили флюгер на крыше парадной столовой.

На одной из тонких веток, сплетающихся с гибкими стеблями клематиса, сидел лесной певец. Птица, чьи длинные перья отливали лиловым и пурпурным, нервно дёргала хвостом, привлекая внимание своих собратьев. Её жёлтые глазные ободки вспыхивали в свете, а синий хохолок приподнимался при каждом звучном треле. Но, стоило лишь нескольким рыцарям обратить на неё внимание, как птица встрепенулась, вспорхнула и исчезла, оставив после себя лишь дрожащий перышко, лениво опускающееся на землю.

Лиррик прикрыл глаза, позволив себе на миг раствориться в этом спокойствии. Лёгкий ветерок ласково шевелил его волосы, солнце согревало кожу, придавая ей едва заметный оттенок румянца. В его голове, словно старый маятник, качались мысли – неспешные, тягучие, словно ещё не до конца проснувшиеся.

Но внезапный тычок в плечо вернул его в реальность. Он огляделся, стряхнув наваждение. Перед ним всё так же возвышалась винтовая лестница, ведущая к кабинету директора, а чуть поодаль, за массивными столами, украшенными резьбой, висела картина. На ней – он сам, молодой, полный сил, с дерзкой улыбкой, напоминающей о времени, когда этот мир казался полон тайн и чудес. Лиррик усмехнулся, глядя на своё прошлое «я», и двинулся дальше, спеша в библиотеку.

Закат уже окрасил небо золотыми полосами, простирающимися над шпилями замка. Свет становился мягче, прощальным, будто день не хотел отпускать его без напутствия. Но Лиррик знал – сегодня он был ближе, чем когда-либо. Вопрос, терзавший его сотни лет, наконец-то сдвинулся с мёртвой точки. Долгожданная свобода манила, дразня из-за горизонта, из-за тонкой линии, разделяющей возможное и невозможное.

Войдя в библиотеку, он прищурился от ослепительного сияния. Стража успела прибраться: следы ночной битвы исчезли, обломки убраны, пыль стерта. Но работа всё ещё кипела. Воины, что ночью защищали знания, – реставрировали разрушенные полки и бережно ставили книги на место.

В центре, у фонтана, возвышалась статуя Ордо Барлоне. Её мраморный взгляд скользил по комнате, следя за тем, как один из стражников старательно восстанавливал отколовшуюся руку. Фонтан журчал, источая бодрящее веселье, будто напоминая: даже после разрушения возможно возрождение.

Лиррик подошёл к одному из рыцарей, коротким жестом подозвав его.

– Где теперь стеллаж с картами? – спросил он.

Страж кивнул в сторону массивного стола, стоящего за статуей декана. На нём возвышалась кипа свитков, связанных в тугие рулоны.

Подойдя, Лиррик запустил руку в кипу бумаг. Пальцы привычно пробежались по шероховатым краям, развязывая старые ленты, расправляя пожелтевший пергамент. В воздухе витал запах древних чернил и тёплой кожи переплётов.

Он начал разбирать завал, напевая себе под нос старую, почти забытую песню:

Из-под мелеющей воды,Виднелась старая монета.Она сияла серебром,Но ярче солнечного света.Её нашёл босой мальчишка,Обтёр платком, убрал в карман,И побежал домой, пылая смехом,Забыв про боль недавних ран.Он по пути заметил старца,Тот тихо милости просил.Он возносил молитвы к небу,И с богом солнца говорил.Поодаль булочник ругался,О чём-то важном с кузнецом.Последний после улыбался,А первый был немного зол.Мальчишка солнцу улыбнулся,Назад вернулся к старику.Отдал монету и проснулся,И было жаль, не наяву.А над трубою дым клубился,В объятьях зеленеющей листвы.И та монета всё ж виднелась,Из-под мелеющей воды.

Когда Лиррик, наконец, нашёл нужный свиток, его голос разорвал тишину, наполнив комнату восторженным криком. В тот же миг отвлеклись даже рыцари, сосредоточенные на своей работе. Они торопились закончить всё до захода солнца, и любой внезапный звук мог сбить ритм их кропотливого труда. Но Лиррика это не волновало.

Одним движением он смахнул с массивного стола всё лишнее – рассыпавшиеся перья, разнокалиберные чернильницы, забытые кем-то нотные листы и даже крохотную башенку из книжных обрезков, которые кто-то усердно складывал. Всё это разлетелось по полу, но Лиррик не обратил внимания. Его пальцы, дрожа от нетерпения, с жадностью развернули древний пергамент, распространяя по воздуху терпкий запах вековой пыли и засохших чернил.

Перед ним раскинулась карта, испещрённая тысячами тонких линий – дорог, рек, границ. Сотни названий, выгравированных на старосурском, тянулись по её поверхности, образуя сложную вязь символов, известных лишь тем, кто достаточно долго изучал этот язык. Лиррик быстро отыскал на пергаменте свою школу и провёл пальцем далеко на северо-запад – к тому самому месту, куда, как он помнил, ударил посох Хенрика.

Там, на самой границе земель Дымящихся Медведей и Безжизненных Просторов, возвышался небольшой горный массив. Над ним горделиво красовалась надпись, выведенная ровным, уверенным почерком:

Серое Пристанище.

Лиррик задержал дыхание. Именно туда указывало его видение. Именно туда его звала мать.

Тысячи деревень, сотни замков, десятки крупных рек и озёр, а в довершение всего – огромный, безбрежный океан отделял его от заветной цели. Глядя на это, он вдруг ощутил, как в груди разрастается глухое, давящее чувство. Путь казался немыслимо долгим, почти невозможным. Стоит ли оно того? Или, быть может, видение обмануло его, заставив гнаться за призрачной надеждой?

Брови его непроизвольно поползли вверх, а в уголках губ зародилась тень сомнения. Он мог быть терпелив, но сейчас не мог скрыть замешательства.

Кай, заметив изменение в лице брата, не стал терять времени. Он действовал просто – без лишних слов, без долгих раздумий. В следующий миг тяжёлая каменная ладонь со звонким глухим стуком опустилась на плечо Лиррика. Точнее, не опустилась – врезалась с такой силой, что маг едва не скрючился от неожиданного удара.

Боль оказалась резкой, но обостряюще живой. Лиррик вздрогнул, затем зло зыркнул на гиганта, но в ответ увидел лишь его неподвижное, словно высеченное из гранита, лицо. Каменный брат не мог говорить, но в этом ударе читалось всё.

Не дрейфь. Не раскисай. Думай, как решить задачу.

Лиррик хмыкнул и потёр плечо, где уже начинал наливаться синяк.

– Что ж, ты прав, Кай, – выдохнул он, медленно приходя в себя.

Снова взглянув на карту, он сдвинул брови и сжал пальцы в кулак. Да, путь сложен. Да, препятствий будет немало. Но если его зовёт мать, если его разум показывает именно это место – значит, выбора нет. Он найдёт способ.

Порывшись в нагрудном кармане, он извлёк маленький обломок угля и обвёл пунктиром Серое Пристанище. Затем медленно выпрямился и хлопнул ладонями по столу, возвращаясь в реальность.

– Завтра будем решать, как выбраться из замка, – сказал он твёрже, чем прежде.

Затем он резко развернулся и, не оборачиваясь, направился в сторону лаборатории.

– Ох, и найди своего брата, – бросил он через плечо Каю. – Сегодня у нас пир. Нельзя опаздывать на праздник, на который ты уже позвал гостей.

Глава 15. Свет из глубин

– Этот костюм… он явно мал для меня, – Люций хмуро осматривал новый водолазный скафандр, вытянув его перед собой так, словно держал нечто подозрительное. Глубокие морщины на его лбу обозначили тревогу, а серебристые пряди в тёмных волосах вспыхнули под светом лабораторных ламп. – Лира, ты уверена, что отдала верные чертежи господину Августо Горману? В этот костюм влезет разве что юная девушка, но уж точно не взрослый мужчина. И вот ещё… – Он провёл ладонью по гладкой, эластичной ткани, словно пытаясь на ощупь уловить в ней нечто непривычное. – Посмотри на эти изогнутые трубки, расположенные на задней части шлема.

Он осторожно коснулся их пальцами, чувствуя гладкую поверхность сплава. Материал был странным: на первый взгляд – металл, но лёгкий, словно пустотелый. Трубки закручивались плавными спиралями, сходясь в единую точку у основания шлема. Люций нахмурился ещё сильнее.

– Видимо, поставив обратные клапаны на их концах, наш изобретательный учёный решил проблему проникновения воды при резких наклонах, – пробормотал он, словно сам себе. – Тем самым сделав костюм полностью герметичным. Интересное решение. Однако…

Он внимательно осмотрел шлем, проверил его стыки, затем провёл пальцем по краю воротника, где обычно располагалось крепление для шланга подачи воздуха.

– Я не вижу здесь отверстия для шланга, через которое должен поступать воздух, – в его голосе появилась лёгкая растерянность, но её тут же сменил задумчивый интерес. – Но самое странное – это вот эта… заплечная сумка. Её назначение мне совершенно непонятно. Постой… где-то я уже видел подобный чертёж…

Лира, до этого молча наблюдавшая за изучением её детища, наконец не выдержала. Её глаза вспыхнули азартом, а голос зазвенел, будто туго натянутая струна.

– Люций, это моя разработка, и я хочу её испытать!

Учёный резко поднял голову.

– Что?! Лира! – его голос прозвучал резко, тревожно. – Я не позволю тебе погружаться!

Он с силой опустил костюм на рабочий стол, словно хотел подчеркнуть незыблемость своего решения. Его губы сжались в тонкую линию, а в тёмных глазах мелькнуло что-то похожее на страх.

– Это опасно! – продолжил он, с трудом сдерживая праведное негодование. – Этот костюм не прошёл ни одного испытания. Мы, учёные, придерживаемся строгого правила: сначала опыты, затем практика. А ты что делаешь?! Великий Учёный Совет Флосфорда никогда не поддержит твою идею! И более того, если ты пойдёшь наперекор установленным нормам, тебя могут исключить из Малого Учёного Совета.

Лира сложила руки на груди и посмотрела на него с вызовом.

– Ты, Августо Горман и Нима Шантаник и есть Великий Учёный Совет Флосфорда. Папа, не нужно за меня так сильно беспокоиться, я не маленькая девочка! Лучше помоги мне достать необходимое количество дневных ягод.

– Ты назвала меня папой!? – Люций замер, его глаза расширились от удивления. – Значит, тебя не переубедить, – потирая пальцами густые брови, произнёс он, словно сдаваясь под напором её упрямства. – Что ж, тогда я лично проконтролирую твоё погружение! Но сначала объясни мне, как ты собралась дышать под водой, ведь отверстий для воздушного шланга нет!

– Перистые водоросли! – с восторгом ответила Лира, её голос звенел, как колокольчик. – Я помещу их в середину этой прозрачной ёмкости, сверху которой установлен отсек для дневных ягод. Ты ведь видел, как их свет действует на этот тип водорослей. Они по-настоящему начинают оправдывать своё название.

Люций на секунду задумался, перебирая в памяти свойства водорослей, но Лира не дала ему возразить.

– Им не нужно много воды, – продолжила она с неподдельным энтузиазмом. – И мне не нужно беспокоиться о том, что я захлебнусь. Видишь, этот отсек сделан в форме лабиринта. Как бы я ни двигалась, вода остаётся внизу, а воздух – наверху.

Она подошла к столу, наклонилась над схемой костюма и провела пальцем по его внутренней части.

– Свежий воздух будет циркулировать через систему шлангов, встроенных в костюм. А излишки, как ты заметил, будут выводиться через эти спиралевидные трубки на спине.

Люций ещё раз окинул взглядом прозрачную ёмкость, устройство которой только что ему объясняла Лира. Сквозь её гладкие стены поблёскивали переливчатые отсветы, словно хрупкое стекло хранило в себе отблески далёких звёзд. Он провёл пальцем по холодной поверхности, размышляя о том, насколько рискован был этот план. Затем, нахмурив брови, перевёл взгляд на водолазный костюм, дотошно изучая каждую его деталь, будто пытался предугадать все возможные опасности, которые могут поджидать его дочь в глубинах.

Не сказав ни слова, он медленно зашагал по лаборатории, от одного её конца к другому. Каждый его шаг отдавался в стенах глухим эхом, будто сам воздух стал тяжелее под грузом его тревог. Его руки были заложены за спину, а в сжатых пальцах то и дело вздрагивало перо, напоминая о предстоящем решении.

– Судя по размеру отсека для ягод… – наконец произнёс он, не глядя на Лиру. – Тебе понадобится большая часть того, что у нас осталось с прошлого года. А новый урожай… когда его привезут, я не знаю. Всё, что привезут, разберут для экспериментов в первые же дни.

Лира, прищурившись, покачала головой и хитро улыбнулась.

– Так ведь вся прелесть в том, что с ягодами ничего не случится. Ты просто дашь их мне на хранение. После погружения я верну их обратно. Или…

Она выдержала драматичную паузу. Люций всё же посмотрел на неё, в его взгляде мелькнуло предчувствие подвоха.

– Или что?

– Или мы сможем сделать несколько подводных костюмов и набрать столько бабочек-люцерн, что хватит заменить все масляные лампы и факела во всём замке и близлежащих окрестностях! Вспомни тот момент, когда ты впервые вошёл в зал библиотеки, держа в руках светящийся шар, в котором плавали найденные тобой бабочки. Вспомни их тусклое, медленное мерцание… Вспомни, как сомневались те, кто твердил, будто твоя затея – пустая трата времени!

– Да-да-да… – отмахнулся он, но не смог скрыть слабую тень гордости, мелькнувшую в уголках его губ. – Уговорила. Передай мне перо.

Он поставил размашистую подпись на документе, разрешающем выдачу половины запасов.

– Отдашь этот документ хранителю в лунной кладовой. Если начнёт задавать вопросы, придумай какую-нибудь отговорку, чтобы с ним не разговаривать. Иначе этот прохвост быстро доложит наверх и Нима быстро узнает о том, куда делся ценный ресурс. А этого мне не нужно.

– Поняла!

Лира буквально светилась от счастья.

– Но, – Люций прищурился, – когда вернёшься, я хочу испытать твой костюм в лаборатории. И отказа не приму.

– Хорошо! Люций, – произнесла Лира, одарив отца сияющей улыбкой, которая, казалось, могла осветить даже самые тёмные уголки лаборатории.

– Ты вся в маму, Лира. Такая же неугомонная и страждущая к познанию нового. Что ж, держи своё разрешение, пока я не передумал!

Лира выхватила листок бумаги и проскочила сквозь закрывающиеся двери, оставив своего отца наедине с испытываемой им тревогой.

Солнечные зайчики плясали на стёклах высоких окон, перебегая с витрины на витрину, задевая шершавую мостовую и подгоняя суетливых торговцев. Город жил своей привычной жизнью: телеги, гружённые тюками и корзинами, медленно продвигались по узким улицам, торговцы зазывали покупателей, а дети, вырвавшиеся из-под опеки родителей, носились между лотками, громко смеясь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.