Богатые умирают первыми

– Кого надо? – спросил он хмуро.

– Мне нужно видеть Игоря Чижова, – ответил сыщик. – Я из полиции, полковник Гуров из Москвы. Вы Чижов?

– Ну да, я, – отвечал хозяин. – А зачем я понадобился полиции? Да еще из Москвы?

– Сейчас я все объясню, – отвечал Гуров. – Только через запертую калитку все же неудобно разговаривать. Если не хотите приглашать меня в дом, выйдите сюда, на улицу. На свежем воздухе побеседуем.

– Хорошо, давайте поговорим на свежем воздухе, – согласился Чижов, отпер замок и вышел на улицу.

Вблизи стало заметно, что этот человек выше Гурова почти на полголовы.

– Так какие у вас ко мне вопросы? – спросил он.

– Эти вопросы связаны с вашим соседом, Иваном Кострикиным, – ответил сыщик. – Дело в том, что его подозревают в убийстве Елены Переверзевой. В связи с этим мы допрашиваем всех, кто так или иначе имел дело с Кострикиным, тем более находился с ним в конфликте.

– В конфликте? – переспросил хозяин коттеджа. – Не было у меня с Ванькой Кострикиным ничего подобного. Просто он любит людям неприятности делать и все под себя грести. Но мы ни разу не дрались, не особенно даже ругались.

– Вы имеете в виду неприятности, которые получили из-за вашей незаконной предпринимательской деятельности? – спросил Гуров самым невинным тоном.

Этот вопрос для Чижова, конечно же, оказался очень неприятным.

Он немедленно на него отреагировал, воскликнул на повышенных тонах:

– Это вы про что? Про то, что я друзей к себе погостить приглашал? Что у меня люди отдыхали? Какая же здесь незаконная деятельность?

– Вы не горячитесь, – остановил его Гуров. – Я вашей деятельностью не занимаюсь, не выясняю, законная она была или не совсем. Меня интересуют только ваши отношения с Иваном Кострикиным. Скажите мне такую вещь: вы ему когда-нибудь угрожали?

– Ну, сгоряча, может, и сказал что-то, чего не стоило бы говорить, – признался Чижов. – Особенно когда мне пришлось… ну, в общем, когда от меня люди стали разъезжаться и все потянулись в это их «Солнышко». Но ведь я дальше угроз никогда не шел. У нас с Иваном ни драк никаких не было, вообще ничего такого. А он мне успел уже поджог устроить!

Теперь настал черед Гурова опешить.

– Какой поджог? – осведомился он. – Вы о чем говорите?

– Какой такой поджог! Да самый обыкновенный! – отвечал Чижов. – Тот, что месяц назад случился.

– Нет, я все равно не понимаю, – произнес сыщик. – Расскажите толком, подробно, о том, что у вас произошло месяц назад.

– Хорошо, расскажу, – отвечал Чижов. – А то я никому еще не говорил. У вас в полиции и в самом деле об этом не знают. Значит, в августе это было, примерно в середине месяца. Мы уже легли спать. Поздно было, около часа ночи. Я, как нарочно, уснуть никак не мог и вдруг почувствовал запах гари. Принюхался, ну да, точно, паленым тянет вовсю. Тут еще собака залаяла, Полкан наш. Днем он в доме, а на ночь мы его на улицу выпускаем. Я вскочил, выглянул из окна, а там!.. Батюшки-светы! У меня сарай полыхает! От него уже и угол дома гореть начинает.

– Какой сарай? Покажите, – попросил Гуров.

– А пойдемте, я вам все покажу, – предложил хозяин.

От его недоброжелательности, настороженности не осталось и следа. Сейчас, когда представитель полиции так явно проявил интерес к его беде, Игорь Чижов был полон желания сотрудничать с этим человеком, все ему рассказать. Он открыл калитку, пропустил Гурова во двор, а сам пошел впереди, показывал, как выскочил из дома, куда затем побежал и где горело.

Они обогнули дом, и Гуров увидел груду каких-то обломков. В сгустившейся темноте было трудно разобрать, что это такое.

– Вот здесь у меня сарай кирпичный стоял, – принялся объяснять хозяин. – Я в нем всякий инвентарь хранил. Лопаты, грабли, ведра, а заодно колья деревянные, чтобы рассаду к ним подвязывать. Вот у этого сарая дверь деревянная горела, крыша тоже. Да и внутри все полыхало. На моих глазах стена от жара треснула и сарай рухнул. Я побежал скорей в дом, поднял жену, сына. Схватили мы ведра, стали из бассейна воду черпать и огонь заливать. За полчаса все потушили.

– Значит, дом отстояли? – спросил Гуров.

– И дом отстояли, и другие постройки. Ничто больше не пострадало. Только этот сарай.

– А пожарных вы, значит, не вызывали?

– Нет, не вызывал. Я ведь понимаю, сколько с ними, с пожарными, мороки будет. А как, почему, что у вас там лежало?.. А так ничего существенного не сгорело, огонь мы сами потушили.

– Да, но почему вы считаете, что к этому пожару имеет отношение Иван Кострикин? – спросил Гуров. – Вы что, его там видели?

Чижов покачал головой и ответил:

– Нет, его не видел. Жену его, Катерину, тоже не заметил. Но ведро поутру нашел. Оно-то мне все и рассказало.

– Какое ведро?

– Какое ведро, спрашиваете? А то самое, с их турбазы, – отвечал Чижов. – Если хотите, я вам его продемонстрирую прямо сейчас, только сарай открою. Я теперь весь свой инвентарь в другом месте держу. Этот сарай, как видите, никак не отремонтирую. – Хозяин коттеджа зашагал в другой конец сада.

Гуров последовал за ним.

Там стояло старое сооружение из досок и железа, скорее даже будка, чем сарай. Чижов открыл заскрипевшую дверь и достал из-за нее цинковое ведро. На его боку красной краской была выведена по трафарету надпись «Солнышко». Гуров вспомнил, что неоднократно видел такие точно ведра на турбазе, где они с Марией жили последнюю неделю.

– Вот видите! – торжествующе воскликнул собеседник Гурова, демонстрируя свою добычу. – Его ведерко, Ванькино! Сейчас оно, конечно, уже ничем не пахнет, а тогда, в августе, оттуда еще как воняло! В нем принесли бензин, облили мой сарай и подожгли. Иначе как он загорелся бы? То есть это был не простой пожар, а самый настоящий поджог!

– И что?.. Разве вы не показали эту улику Екатерине Анатольевне? Не потребовали объяснений? – спросил Гуров.

– Сначала, конечно, я так и думал сделать, – отвечал Чижов. – Но ведь Иван и его супруга, они люди влиятельные. Их сам губернатор знает, к себе приглашает. Я не раз видел, как машина его сюда приезжала. А я кто? Пустое место. Разве меня станут в нашей полиции слушать? Ответ ясный. Не захотят. Вот вы со мной разговариваете только потому, что из Москвы приехали и здешнему начальству не подчиняетесь. Поэтому я и решил помалкивать, а ведро у себя оставил, просто так, на добрую память.

– А вы в тот день, когда случился поджог, не заметили, что возле вашего дома крутились какие-то люди, которым здесь делать нечего?

Чижов покачал головой и ответил:

– Нет, ничего такого я не заметил. Тут вообще-то много всяких незнакомых людей ходят, особенно из числа тех, кто на турбазе живет. Так что народу хватает. Как можно определить, что кто-то поджог задумал?

– Вы правы, определить такое по внешнему виду человека невозможно, – согласился Гуров. – Ладно, спасибо за интересное сообщение. Буду его иметь в виду.

– А ведро, может, себе заберете? – спросил Чижов. – Для расследования?

Однако Гуров отрицательно покачал головой и заявил:

– Нет, пусть еще у вас полежит. Может, пригодится.

На этом он расстался с хозяином коттеджа и вернулся в свой домик.

Мария уже ждала его у накрытого стола.

– Ну и как? Ты все узнал, что хотел? – спросила она.

– Даже больше, чем надеялся, – отвечал Гуров. – Подожди минутку, только руки помою и сейчас же приду.

Спустя несколько минут они уже сидели за столом, и Мария накладывала ему порцию грибов, тушенных в сметане. Гуров днем почти ничего не ел, только разок перекусил в кафе. Так что сейчас он с аппетитом набросился на пищу. Когда муж съел первую порцию, Мария немедленно наложила ему вторую.

Когда он принялся за еду, она спросила:

– Так что, тебе удалось добиться освобождения мужа нашей Екатерины Анатольевны?

– Удалось, – отвечал Гуров. – В результате у следствия теперь нет конкретных подозреваемых. Все надо начинать сначала.

– Как же ты этого добился? Ведь мне Екатерина Анатольевна рассказывала… понимаешь, она после твоего отъезда еще раз сюда заходила, мы почти час проговорили. Так вот, она мне рассказала, что полиция нашла какие-то серьезные улики против ее мужа.

– Я выяснил, что все эти улики были кем-то подброшены, – сказал Гуров. – Ну, знаешь, как иногда наркотики подкидывают. Кто-то планировал убийство Елены Переверзевой и заранее решил свалить вину на Ивана Кострикина. Такая мысль у меня возникла еще утром, когда мне впервые рассказали всю эту историю. А сейчас, после беседы с нашим соседом Чижовым, я нашел еще одно подтверждение этой моей догадке.

– Какое же это подтверждение? Тебе чай уже можно наливать?

– Да, чаю очень хочется, мне его весь день не хватало. Спасибо. А подтверждение вот какое. Оказалось, что месяц назад во дворе у Игоря Чижова, живущего тут по соседству, был устроен поджог. На месте преступления кто-то оставил ведро, на котором было написано название турбазы.

– Ты хочешь сказать, что это Екатерина Анатольевна? Она ходила к соседу, поджигала его?

– Нет, конечно! Такая дикая мысль мне и в голову не могла прийти. Я понял, что это ведро, да и весь поджог – часть плана по дискредитации семьи Кострикиных. Мне остаются неясными причины, по которым их выбрали на роль козлов отпущения.

– Ну, наверно, они кому-то помешали, перешли дорогу, – предположила Мария. – Знаешь, как это бывает в бизнесе. Человек разрушает чьи-то планы и иногда сам не знает об этом.

– Да, такое случается, – согласился Гуров. – Но мне почему-то кажется, что тут дело обстоит иначе. Кострикины выбраны потому, что убийца их лучше знает, ему удобнее иметь дело именно с ними. А можно еще стакан чая? У нас где-то было варенье.

– Вот оно, я уже открыла банку. Вот тебе второй стакан. А что, этот Чижов разве не подавал в полицию заявление о поджоге?

– Нет, он оказался человеком отходчивым, заявление подавать не стал. Да и пожар ему удалось быстро потушить. Так что здесь замысел убийцы не сработал. Но вдруг у него в запасе остается еще несколько подобных идей? Тогда нас могут ждать различные сюрпризы, вряд ли приятные.

– Что ты собираешься делать завтра?

– С утра за мной приедет мой верный помощник лейтенант Куликов. Мы отправимся в город, будем продолжать наши поиски. Ведь у нас теперь нет не только подозреваемого, но и даже гипотезы о причинах убийства. Еще до отъезда мне нужно будет переговорить с нашей хозяйкой. Надо все-таки рассказать ей о поджоге, о ведре, найденном Чижовым, посмотреть на ее реакцию.

Однако Мария покачала головой и проговорила:

– Вряд ли тебе удастся поговорить с Екатериной Анатольевной утром. Ее сейчас нет на базе. Я видела, как она уезжала домой, в город.

– Ну да, конечно! Она поехала встречать мужа, вышедшего из СИЗО. Ладно, перенесем разговор на завтрашний вечер. У меня к тебе просьба. Если днем увидишь нашу хозяйку, то скажи ей, что мне нужно с ней побеседовать. Пусть задержится на базе до моего возвращения.

– Хорошо, я скажу, – пообещала Мария.

Глава 8

Утром выяснилось, что лейтенант Куликов умел хорошо держать свое слово и точно выполнять распоряжение начальника. Не успел Гуров позавтракать и выйти из домика в надежде немного прогуляться перед началом рабочего дня, как в ворота турбазы въехала полицейская «Веста», за рулем которой сидел Куликов.

– Доброе утро, Лев Иванович! – приветствовал он Гурова. – Как спалось?

– Спалось отлично, – отвечал сыщик. – А ты мог бы немного опоздать. В таком случае я успел бы погулять по сосновому лесу, воздухом подышать.

– Так в чем же дело? – отозвался Куликов. – Вы идите, погуляйте, а я подожду немного.

Однако Гуров отрицательно покачал головой и заявил:

– Нет, лейтенант, так не пойдет. Это будет уже не расследование, а какие-то занятия в кружке «Умелый сыщик». Работа есть работа. Тут каждая минута должна идти в дело. Потом как-нибудь погуляю, а пока едем.

Когда они выехали на шоссе, Куликов спросил:

– Куда вас сейчас везти?

– Вези прямо в управление, – отвечал Гуров. – Нужно побеседовать с твоим руководителем майором Моторным, наметить дальнейший ход расследования. Ты, кстати, тоже будешь принимать участие в этом совещании, поскольку теперь входишь в нашу оперативную группу.

Они доехали до управления и поднялись в кабинет.

Майор уже сидел за столом и что-то набирал на компьютере.

Гуров поздоровался с ним и сказал:

– Итак, друзья мои, давайте сядем и проведем первое рабочее совещание нашей группы. Нам нужно наметить направления дальнейшей работы и хотя бы приблизительно очертить круг подозреваемых. Начнем с информации, полученной вчера. Давай, лейтенант, говори.

Куликов рассказал о встрече с бывшей горничной Аникиной, передал ее рассказ о бородатом незнакомце и его предложении подбросить Кострикину фальшивые улики.

Когда он закончил, Гуров взял слово.

Он поведал о своем визите к Чижову, о поджоге, организованном в его усадьбе, после чего добавил:

– Мы видим, что примерно месяц назад кто-то задумал отправить Ивана Кострикина в тюрьму. Против него пытались организовать обвинение сначала в убийстве – это хотели сделать руками Аникиной, – а затем в поджоге. Замысел с Аникиной почему-то не был доведен до конца, незнакомец на вторую встречу не пришел. А Чижов оказался человеком не таким мстительным, не стал никуда сообщать о поджоге. Обе попытки не удались. Тогда было совершено убийство Переверзевой, а Кострикину были подброшены фальшивые улики. Поэтому у меня еще крепче стало убеждение в том, что главный объект, интересующий убийцу, – как раз Иван Кострикин. Кто-то очень хочет упечь его за решетку, причем очень надолго. Ну а теперь ты, Вадим Евгеньевич, расскажи, удалось ли тебе вчера увидеться с Пашей Шашкиным. Если да, то что дала эта встреча? Не этот ли человек хочет погубить Кострикина?

– Отвечаю по порядку, – сказал Моторный. – Да, вчера я имел встречу с Шашкиным у него в офисе. Если говорить коротко, то результат следующий. Шашкин признаётся, что Кострикин ему перебежал дорогу, крепко помешал в ведении бизнеса. Поэтому дружеских чувств к Ивану он не испытывает, прямо сказать, ненавидит его. Но при этом Шашкин категорически отрицал, что устраивал против Кострикина какие-то интриги с целью его погубить, заявил, что у него и другие заботы есть, чтобы еще местью заниматься. Я, конечно, не стал принимать эти заверения на веру, еще вчера вечером, а также сегодня поутру побеседовал с четырьмя людьми, близкими к Шашкину, неплохо осведомленными о его делах. Все четверо дружно сказали мне, что ничего не слышали о каких-то замыслах или действиях своего знакомого, направленных против Ивана Кострикина. Можно, конечно, взять еще более широкий круг людей, знающих Шашкина, и продолжить проверку, но мне кажется, что результат будет тот же самый.