Богатые умирают первыми

– Мы с Леной встречались точно так же, как и все прочие люди, не имеющие ничего общего, просто живущие в одном городе, – отвечал Кострикин. – Виделись случайно, раз в два, в три месяца. Обычно это случалось на каких-то концертах, в театре или в ресторане.

– А встреч наедине у вас не было?

– Меня уже спрашивали об этом. Я отвечу точно так же, как говорил и тогда. Нет, никаких встреч наедине у нас не было. Мои отношения с Еленой прекратились восемнадцать лет назад, когда она отвернулась от меня и вышла замуж за этого борова Дениса Переверзева.

– Стало быть, вы ее выбор не одобряете?

– А с какой стати я должен его одобрять? Денис – человек редкой наглости, готовый переть напролом, лишь бы добиться своего. Мы с ним во всем противоположны. Историю с Еленой я пережил еще тогда и совсем не собирался к ней возвращаться.

– Тогда как вы объясните тот факт, что ваши отпечатки пальцев были найдены на ручке двери ее машины, а на земле рядом остались отпечатки ваших ботинок?

– Да, я знаю, что на этих отпечатках и следах держится все обвинение против меня, – угрюмо отвечал Кострикин. – Но я не в курсе, откуда они там взялись. Мне твердо известно одно: меня там, на Сити, не было!

– Вы в тот вечер сидели дома, потому что чувствовали себя плохо?

– Совершенно верно. После семи вечера я никуда не выходил. Даже оба телефона выключил, чтобы меня не беспокоили.

– Скажите, где вы бывали в последний месяц кроме дома и работы?

Видимо, такой вопрос обвиняемому раньше никто не задавал. Его лицо, до этого выражавшее только усталость и скуку, на этот раз сделалось удивленным.

– Где еще бывал? – переспросил он. – Да много где я бывал. Ведь моя работа не на одном месте проходит. Я езжу по всем своим объектам – гостиницам, домам отдыха, турбазам, стройплощадкам. Еще я в августе в театре драмы был. Туда москвичи приезжали. Жена всегда старается на столичную труппу сходить. В кино разок с ней были.

– А эти ботинки, отпечатки которых нашли на месте преступления, они ведь хранились в вашей кладовке, не так ли?

– Да, именно там.

– Кто их туда положил и когда?

– Положила, скорее всего, жена. Катя за моей обувью следит, да и за одеждой тоже. А вот когда – вопрос потруднее. Это демисезонные ботинки, но этой осенью я их ни разу не надевал. Весной, кажется, носил, а после апреля – нет. Стало быть, их убрали в кладовку в апреле или в мае.

– С этого времени, с апреля-мая, из вашего дома увольнялись какие-то слуги?

Это опять был вопрос из числа новых, и Кострикин на минутку задумался.

– Вообще-то у нас слуг немного, – сказал он потом. – Повара, например, нет. Катя сама отменно готовит, да и я иногда могу постоять у плиты. Садовника тоже не держим, опять же сами управляемся. Если требуется какая-то квалифицированная работа – цветник новый разбить или привой на яблоне сделать, – то Катя приглашает специалиста. Так что постоянных слуг у нас всего двое. Это экономка Светлана и водитель Костя. Они не увольнялись. Хотя теперь, когда со мной случилось такое несчастье, может, и уйдут. Не знаю.

– Точно больше никого не было? – продолжал допытываться Гуров. – А кто убирается у вас в доме? Экономка?

– Нет, Свете и так дел хватает, – отвечал обвиняемый. – Убираться мы приглашаем женщину со стороны. Есть такая Клава. Она и у соседей работает, и у нас.

– А вы можете мне дать координаты этой Клавы? – спросил Гуров. – Меня интересует ее фамилия, адрес и номер телефона.

– Тут я вам, к сожалению, ничем помочь не могу. – Кострикин развел руками. – Всеми домашними делами у меня жена заведует. У нее есть номера всех людей, которых мы приглашаем. Я знаю телефон и адрес только одного нашего работника – водителя Кости, потому что с ним имею дело постоянно.

– Хорошо, я спрошу эти данные у Екатерины Анатольевны, – сказал Гуров. – Сегодня же и поинтересуюсь, как только вернусь на турбазу. А вы мне вот что скажите. Есть в вашем городе люди, которые хотели бы свести с вами счеты, за что-то вам отомстить?

– Отомстить, – медленно произнес обвиняемый. – Ну, знаете, за долгие годы много чего случается. Ведь бизнес – это такой вид деятельности, в котором ты всегда кому-то переходишь дорогу. Не хочешь этого делать, а все равно так получается. Логика рынка этого требует. Зачастую ты даже не знаешь людей, у которых рушатся планы из-за твоей деятельности. Так что таких недоброжелателей может быть довольно много.

– Да, я вас вполне понимаю, – сказал Гуров. – Но я имел в виду немного другое, говорил о явных врагах, о тех людях, с которыми у вас открытый конфликт.

– Таких персон, пожалуй, нет, – заявил Кострикин. – Я не могу назвать никого, кто мне угрожал бы, ненавидел бы меня. Хотя припомню двух-трех человек, которым перешел дорогу. Например, есть такой Игорь Чижов. Вы его, кстати, могли и видеть, если живете на моей турбазе «Солнышко». У него там поблизости имелась дача. Так он в свое время, года четыре назад, решил превратить ее в подпольную турбазу, надстроил, расширил и стал приглашать людей отдыхать в тамошних местах. Вы сами видели, какие они расчудесные. Объявлений Игорь не давал, чтобы сильно не светиться, распространял информацию по знакомым. Да и налогов, естественно, не платил никаких. Его предприятие процветало, пока я не построил неподалеку «Солнышко». У меня условия неплохие. Вы ведь лично в этом убедились.

– Я бы сказал, просто отличные условия, – заметил Гуров.

– Ну да. Вот и клиенты Чижова были того же мнения. Все они быстренько перебежали ко мне, к нему люди перестали ездить. Поэтому он совершенно точно не питает ко мне дружеских чувств.

– А живет, как я понял, неподалеку от турбазы, да?

– Да, летом и в начале осени он обычно живет в своем коттедже. А зимой, как и все, перебирается в город. Его городской адрес я не знаю. А дачу вам может моя жена показать.

– Я понял, – сказал Гуров. – Но вы говорили о двух-трех подобных людях. Можете назвать кого-то еще?

– Могу, конечно, – отвечал Кострикин. – Например, Павел Шашкин.

– Да, это известная личность, – вступил в разговор майор Моторный. – Что же вы раньше его не называли? Мы бы его проверили.

– Так вы меня об этом не спрашивали, – парировал его упрек Кострикин. – Только про отпечатки пальцев вели разговор да про эти несчастные ботинки. Все интересовались, почему я убил Лену Переверзеву. Это ваш московский коллега мне такой вопрос задал.

– А чем этот Шашкин известен? – спросил Гуров, повернувшись к Моторному.

– Понимаете, раньше, в девяностые годы, Шашкин был по уши в криминале, – начал объяснять майор. – Входил в банду известного авторитета по кличке Чуня. Когда в конце девяностых мы начали ликвидацию ОПГ, Павлик – такая у него была блатная кличка – сумел как-то ускользнуть. Он на время исчез, кажется, вообще уехал из города. Улик против него особых не было, обвинение не выдвигалось. Когда этот тип спустя несколько лет снова появился в Костюкове, люди уже не воспринимали его как бандита. Он остепенился, завел собственный бизнес – скупал жилые дома и переделывал их в гостиницы.

– Только хреновые у него гостиницы получались, – подал голос Кострикин. – Настоящего сервиса там не было, персонал был необученный. Вначале, когда гостиниц было мало, это все сходило, приезжие и такому пристанищу были рады. Но потом я развернул в Костюкове целую сеть современных отелей, и у Паши Шашкина дела сразу пошли на спад. Сейчас у него осталась всего одна более-менее приличная гостиница, «Северная» называется. Все остальное – нечто среднее между хостелом и самой настоящей ночлежкой. Понятное дело, Паша меня ненавидит лютой ненавистью. Разок даже мордоворотов каких-то подсылал. Они избить меня пытались, да только мой водитель Костя вместе с охранником дали им отпор.

– Очень интересная информация, – сказал Гуров. – Теперь ваш список недоброжелателей исчерпан?

– Пожалуй, да, – произнес Кострикин. – Хотя, если подумать, была еще такая Лида Аникина, горничная в гостинице «Кедр». В прошлом году попалась на воровстве – крала деньги, некоторые вещи у постояльцев. Я ее уволил с треском. Она тогда здорово на меня разозлилась. Кричала на всю гостиницу, что заставит пожалеть о своем поступке, обязательно мне отомстит. Да, действительно, как это я ее забыл? Есть такое свойство у памяти. Она не сохраняет неприятные моменты. Вот только теперь, когда вы спросили, я вспомнил.

– Может, вы еще что-то подобное вспомните? – сказал Гуров. – Вы в таком случае это все записывайте, мне потом расскажете. Это может иметь значение для нашего расследования. А теперь я с вами попрощаюсь. Надеюсь, что вам недолго придется оставаться здесь под стражей.

– Точно могу сказать, что недолго, – заявил майор Моторный. – В свете информации, которую сейчас получило следствие, я не вижу причин, чтобы и дальше оставлять гражданина Кострикина под стражей. Как только вернусь в управление, составлю представление на имя прокурора о вашем освобождении. Думаю, к концу дня вопрос будет решен. Так что можете собирать вещи.

– Да какие у меня тут вещи? – Кострикин усмехнулся. – Собирать мне, можно сказать, нечего. Но я рад, что так все обернулось. Персональное спасибо за это вам.

Последняя фраза была адресована Гурову.

Он откликнулся на нее следующим образом:

– Да не за что. Я, можно сказать, ничего не сделал. Просто задал вам несколько вопросов, которые никто прежде не озвучивал. Вот и всё.

Глава 6

Когда оперативники уже вышли из СИЗО и сели в машину, Моторный сказал:

– Должен признать, что вы, Лев Иванович, были правы с самого начала относительно Кострикина. Я слушал ваш разговор и ясно понял, что он и в самом деле невиновен, увидел всю шаткость наших улик. В результате мы лишились главного обвиняемого, и у нас, в общем, ничего нет. Расследование нужно начинать с самого начала. Что надо сделать в первую очередь, как вы считаете?

– Нам нужно понять, кто мог убить Переверзеву, – отвечал Гуров. – Подозрение прежде всего падает на людей, приехавших на место преступления на машине. Надо разыскать эту «девятку» или «восьмерку». Это раз. Ну а второе направление таково – нужно проверить людей, неприязненно относившихся к Кострикину.

– Вы не ошиблись? – с удивлением осведомился майор. – Именно к Кострикину, а не к Переверзевой?

– Чем больше я занимаюсь этим делом, тем больше убеждаюсь в том, что в этом преступлении две жертвы, – отвечал Гуров. – Одна из них, явная – это Елена Переверзева. Вторая – Иван Кострикин. Его отпечатки пальцев не случайно оказались на ручке дверцы «Ниссана». Вы не просто так нашли на земле рядом с машиной отпечаток его башмака. Может быть, Кострикин вообще и есть главная мишень организатора этого преступления, а Елена Никитична подвернулась ему так, чисто случайно? Раз возникло такое предположение, то нужно проверить всех этих недоброжелателей, о которых нам рассказал Кострикин.

– Что ж, этого вполне достаточно для работы, – сказал Моторный.

– Погоди, майор, это еще не всё, – заметил Гуров. – Есть и третье направление. Ты мне говорил, если я правильно запомнил, что в последний год супружеская жизнь в семье Переверзевых пошла наперекосяк и дала трещину. Интересно знать, почему так вышло. Нужно внимательней присмотреться к личности вдовца Дениса Переверзева. Не было ли у него мотива для убийства жены? Вот теперь я тебе изложил все направления работы.

– Хорошо, будем этим заниматься, – сказал Моторный. – Я сейчас напишу представление об освобождении Кострикина из СИЗО. Потом позвоню криминалистам; если у них готово заключение по машине, дам нужные ориентировки нашему ГИБДД. Потом готов заняться Пашей Шашкиным, проверить, что он делал три дня назад, чем занимались тогда его подчиненные. А вы какое направление себе возьмете?

– Если ты берешь Шашкина, то я – двух остальных, – отвечал Гуров. – Сначала проверю уволенную горничную Лиду. Ведь она живет здесь, в городе. Потом, уже когда вернусь на турбазу, побеседую с разоренным Игорем Чижовым.

– Адрес и телефон уволенной горничной мы вам найдем, – сказал Моторный. – Заодно надо будет выделить вам помощника с машиной.

– Да, это правильная мысль, – согласился Гуров. – Только, пожалуйста, подыщи мне помощника потолковей, чтобы все сразу понимал и ему не нужно было ничего растолковывать. Терпеть не могу разжевывать подчиненным суть заданий.

– Найду самого смышленого, – пообещал майор.

В это время они как раз подъехали к управлению.

Моторный провел сыщика в свой кабинет, постоял немного, о чем-то раздумывая, потом включил селектор и произнес:

– Лейтенант Куликов, ко мне в кабинет! Срочно!

После этого майор включил компьютер и сел писать документ об освобождении Ивана Кострикина.

Он успел набрать только шапку, когда в дверь постучали, и в кабинет вошел высокий молодой сотрудник. На вид ему было меньше тридцати.

– Вызывали, товарищ майор? – спросил он.

Тот поднял голову от клавиатуры.

– Здравствуй, Андрей! – приветствовал он молодого человека. – Заходи, для тебя дело есть. – После этого Моторный повернулся к Гурову и сказал: – Вот, Лев Иванович, вам толковый помощник. Рекомендую, лейтенант Андрей Куликов. Работает у нас после армии, уже четвертый год. Отличился в расследовании нескольких дел. Кстати, он и машину хорошо водит. – После этого майор взглянул на лейтенанта и объяснил ему: – К нашему управлению временно прикомандирован полковник Лев Иванович Гуров из Москвы. Он станет руководить расследованием убийства Переверзевой. А ты будешь у него помощником.

Молодой лейтенант с уважением взглянул на знаменитого сыщика, вытянулся в струнку и сказал:

– Здравия желаю, товарищ полковник! Какие будут задачи?

– Вольно, лейтенант, – отвечал Гуров. – Не надо передо мной так вытягиваться, мы не на плацу. Можешь называть меня по имени-отчеству. А что касается задач, то меня интересует некая Лида Аникина, которая до прошлого года работала горничной в гостинице «Кедр», а потом была уволена за воровство. Надо установить ее адрес, телефон, созвониться и договориться о встрече. Но прежде чем ты будешь говорить с Лидой Аникиной, постарайся выяснить, где она была и что делала три дня назад, в тот день, когда была убита Переверзева.

– А зачем нам нужно с ней встретиться? – спросил Куликов. – Вы хотите выяснить, не имела ли она отношения к убийству?

– Точно так.

– Давайте я сам с ней встречусь и все выясню, – предложил лейтенант. – Думаю, задача не слишком сложная.

– Люблю инициативных людей, – отвечал Гуров. – Что ж, Андрей, давай, действуй. А я себе тогда другую работу найду.

– Тогда я пошел, – сказал Куликов и исчез.

– Слушай, майор, ты можешь выделить мне рабочее место с компьютером? – спросил Лев Иванович. – Мне бы хотелось немного поработать с вашей базой данных. Это можно сделать и у тебя в кабинете, скажем, вон там, в уголке. Или есть свободная комната?

– Со свободными комнатами у нас туго, – проговорил Моторный. – Так что если вас устроит вон тот стол в углу, то это будет хороший вариант. Компьютер мы сейчас туда поставим. Пока его устанавливают, оборудование, может, сходим в ближайшее кафе, перекусим? А то время уже к пяти приближается.

Гуров включился в работу и, как всегда с ним бывало, пропустил время обеда. От предложения Моторного отказываться не следовало.

Они отправились в кафе, о котором говорил майор, отдали дань горячему чаю и блинчикам с мясом. Когда вернулись в кабинет, Гуров обнаружил на выделенном ему столе включенный компьютер. Человек, который его устанавливал, в присутствии сыщика проверил, как все работает, после чего удалился.

Моторный по просьбе Гурова перекинул на его компьютер все материалы, собранные к настоящему времени и касавшиеся основных фигурантов дела – Елены Переверзевой, ее мужа Дениса и Ивана Кострикина. Потом Лев Иванович залез в Интернет и стал искать все данные, относившиеся к этим людям. Интересовал его и бизнес Кострикина.

Так прошло два часа. После чего майор стал собираться.

– Никаких неотложных дел здесь у меня нет, – сказал он. – Зато есть кое-что в городе. Я наметил вечером встретиться с Пашей Шашкиным. Так что, наверное, пойду.

– Иди, конечно, Вадим Евгеньевич, – отозвался Гуров, не отрывая глаз от экрана. – Надеюсь, беседа с бывшим бандитом получится интересной.

– Меня только беспокоит, как вы до турбазы доберетесь.

– А чего тут беспокоиться? Меня твой лейтенант Куликов отвезет. Иди беседуй.

Моторный ушел, а Гуров продолжал изучать все новые и новые файлы. Теперь его интересовало прошлое Елены Переверзевой и ее мужа. Он искал любые сведения, относившиеся ко временам их знакомства.

Сыщик как раз углубился в один текст, относящийся к юности Елены Бочкаревой, которая тогда еще не знала, что будет носить фамилию Переверзева, когда дверь открылась и в кабинет вошел лейтенант Куликов.

– Вы еще здесь, товарищ полковник! – обрадованно воскликнул он. – Я боялся, что вы уже ушли. Мне хотелось доложить о результатах.

– По дороге доложишь, – сказал Гуров, с некоторым сожалением оторвался от изучения файла, закрыл его, выключил компьютер, с хрустом потянулся и произнес:

– Отвезешь меня на турбазу «Солнышко»? Тут, кажется, около часа езды.

– Отвезу, конечно, какой разговор, – отвечал Куликов.

– Ну вот, а по дороге расскажешь о своих результатах.

Оперативники уселись в машину и направились прочь из города.

– Так что, ты встретился с бывшей горничной? – спросил Гуров.

– Так точно, повидался, – отвечал Куликов. – Интересный получился разговор. Хотя поначалу она ни в какую не хотела со мной общаться. Мне даже пришлось пригрозить, что вызову ее повесткой, а если не явится, то насильно доставлю на допрос. Только тогда эта особа согласилась отвечать на вопросы. Зато потом разговорилась так, что мне пришлось ее останавливать.

– Что же рассказала тебе своенравная Лида Аникина?

– Меня прежде всего интересовали обстоятельства ее увольнения из гостиницы «Кедр», – начал свой рассказ Куликов. – Аникина, хотя и не сразу, призналась, что у Кострикина были причины ее уволить. Она действительно обыскивала одежду постояльцев, когда убирала номера; если находила деньги, что-то забирала себе. Однако, несмотря на это, до сих пор продолжает считать себя правой. Дескать, Кострикин платил мало, денег не хватало, а жить как-то надо. И потом, по ее мнению, она брала совсем немного. Впрочем, все это к делу не относится.

– Почему же не относится? – возразил Гуров. – Мне важно выяснить, правду ли говорит Кострикин о своих недоброжелателях. Еще нужно знать, сохранила ли Аникина в своей душе ненависть к бывшему хозяину, есть ли у нее желание отомстить ему. Ты ее об этом спрашивал?

– Спрашивал, конечно, – ответил Куликов. – И получил такой ответ. Симпатии к бывшему хозяину Аникина, конечно, не испытывает, но и особых эмоций случившееся увольнение у нее теперь не вызывает. Мстить Кострикину она не собирается. Хотя кто-то, как выяснилось, думает иначе.

– Что-то ты загадками стал говорить, – заметил Гуров. – Объясни, что имеешь в виду.

– Я вот что хочу сказать. Когда Аникина разговорилась, она мне поведала, что примерно месяц назад к ней обращался какой-то человек. Он расспрашивал ее о том же самом, о чем и я, то есть об увольнении из гостиницы «Кедр» и о чувствах к Кострикину. Но этот разговор проходил в обстановке, очень приятной для Лидии Аникиной, а именно в рюмочной, и за выпивку платил собеседник. Поэтому она отвечала на его вопросы намного охотней, чем на мои. В конце дружеской беседы этот человек предложил Лидии как-то отомстить бывшему хозяину. «Можно у него в доме пожар устроить, – заявил он. – Или сделать так, чтобы этого гада обвинили в убийстве. Подбросить ему нож или одежду окровавленную».

– Какой интересный рассказ! – воскликнул Гуров. – Да, теперь я вижу, что ты не зря виделся с этой Лидой. Что же она ответила своему собеседнику?

– Она мне сказала, что тогда, в рюмочной, сгоряча на все согласилась, заявила, что готова и пожар устроить, и улики подбросить. Но потом, уже расставшись со своим новым знакомым и протрезвев, испугалась того, что произошло, и решила, что ни в чем участвовать не будет, при следующей встрече ответит этому человеку решительным отказом.

– Так у них должна была произойти еще одна встреча?

– Да, новый знакомый Лиды так ей сказал. Только никакой второй встречи не было. Лида в распивочную пришла, подождала, но ее собутыльник так там и не появился.

– Очень любопытно! – заявил Гуров. – Теперь вот какой вопрос. Как выглядел этот щедрый знакомец?

– Меня этот вопрос тоже интересовал, – сказал Куликов. – Я об этом ее сразу спросил. Лида мне ответила, что это был мужчина среднего роста, уже в годах. По внешности он был похож на художника или артиста. Густая черная борода, длинные волосы, темные очки.

– Все понятно, – сказал Гуров. – Самый настоящий маскарад. Собеседник Лидии Аникиной постарался максимально изменить свою внешность. Достоверно можно сказать о нем лишь одно: это был мужчина среднего роста. Да, весьма любопытные сведения. А больше ничего интересного Аникина не рассказывала?

– Нет. Это, в общем-то, все, – отвечал Куликов.

– И того довольно, – заключил Гуров. – Мы и так узнали много. А именно, что уже месяц назад кто-то задумал упечь Ивана Кострикина в тюрьму. Этот человек уже тогда решил обвинить владельца гостиниц в преступлении, которого тот не совершал, и подбросить следствию фальшивые улики. Теперь у нас появился новый подозреваемый, этот загадочный собутыльник Лиды Аникиной. Будем его искать.

– Как именно? С чего начнем? – спросил Куликов.

– Пока не знаю, – ответил Гуров. – Буду соображать. Может, к завтрашнему утру что-то надумаю. Ага, мы с тобой, кажется, приехали.

Впереди и в самом деле засветились огни турбазы. Через несколько минут машина въехала на стоянку возле административного корпуса, знакомую Гурову.

Когда сыщик вылез из машины, лейтенант спросил его:

– Завтра когда за вами заехать, Лев Иванович?

– Давай с утра, часов в восемь, – ответил Гуров.

– Тогда до завтра, – сказал Куликов.

Машина развернулась и покатила обратно в город. А Гуров с наслаждением вдохнул пахнущий хвоей вечерний воздух и направился к домику, который они с Марией занимали.

Глава 7

Он думал, что застанет жену за тем же делом, каким она занималась, когда он уехал в город – разбором вновь собранных грибов. Однако Гуров ошибся. Мария опять сидела на кровати, забравшись на нее с ногами, и читала.

Увидев мужа, она бросила книгу, вскочила, кинулась к нему и воскликнула:

– Вернулся! Даже не поздно, не в час ночи! Это замечательно! Значит, мы сможем поужинать вместе.

– Отличная идея, – сказал Гуров. – Целиком ее поддерживаю.

– У меня даже есть идея, чем нам поужинать, – продолжала Мария. – Я хочу потушить грибы в сметане. В самой настоящей, деревенской, представляешь?

– Я уже чувствую, как эти грибы тают у меня во рту, – сказал Гуров.

– Тогда иди переоденься и помой руки, – распорядилась жена. – А я начинаю готовить. Заодно за ужином расскажешь мне, как подвигается это дело, удалось ли тебе выполнить просьбу нашей милой хозяйки Екатерины Анатольевны и освободить ее мужа из тюрьмы.

– Могу сразу сказать, что просьбу Екатерины Анатольевны я выполнил, Иван Кострикин уже на свободе, – проговорил Гуров. – Знаешь, ты иди, готовь грибы. Но я пока подожду переодеваться и мыть руки. Дело в том, что мне надо поговорить кое с кем.

– Кое с кем? – Мария, уже направившаяся было на их маленькую кухоньку, остановилась в дверях. – Что это значит? С кем тебе нужно здесь разговаривать?

– С одним человеком, который живет недалеко от турбазы. Это совсем ненадолго. Пока ты будешь готовить, я как раз закончу. А то завтра рано утром уеду, и разговор так и не состоится. Мне нужно кое-что выяснить.

Мария выглядела растерянной, с трудом скрывала досаду.

– Ладно, если это так уж нужно, то иди, – сказала она. – Я надеюсь, это и правда будет не очень длинный разговор.

Гурову надо было еще узнать, где живет Игорь Чижов. Он не хотел ради этого заходить в административный корпус. Это означало бы неизбежную встречу с хозяйкой турбазы, а стало быть, и разговор с ней, который мог затянуться до бесконечности. Поэтому он зашел в сторожку, где жил работник турбазы Николай, и спросил его о Чижове.

– Да, есть тут такой Чижов, – ответил ему Николай. – Довольно неприятный тип. Живет недалеко отсюда. Как выйдете из ворот, идите налево, после перекрестка увидите двухэтажный коттедж. Это его дом и есть.

Гуров отправился по указанному адресу. Коттедж Чижова он нашел без труда. Калитка была заперта, и звонка на ней, конечно же, не было.

– Хозяева! Дома кто есть? – громко проговорил Лев Иванович.

В ответ стукнула дверь, из дома вышел крупный мужик неопрятного вида.