Вирус сознания

Она почти стерла сообщение. Почти вызвала корпбезопасность. Но пальцы замерли над виртуальной клавиатурой. Перед глазами встали пустые глаза Лены, монотонный голос Келлера, снисходительная улыбка Эдгарса. «Шум. Статистика. Временная адаптация.» Ложь. Гладкая, корпоративная ложь. А этот «Null_Sec_Shadow» … он знал. Знает про паттерн. Знает, что она копает.

Отчаяние, горькое и незнакомое, подкатило к горлу. Она была в тупике. Протоколы – бесполезны. Начальство – слепо. Корпорация – лжет. А пациенты… пациенты превращались в биороботов. Ей нужен был выход. Даже если это выход в темноту.

Ее пальцы дрогнули и набрали короткий ответ: Приду. 20:00. Р.Р.

Ответ пришел мгновенно: Ждите сигнала. Не опаздывайте. И след отправителя растворился, как дым, не оставив и пылинки в логах. Чистота работы была пугающей.

«Ржавый Трос» на Доке 14-Б был не кофейней. Это был сарай, забитый в щель между полуразрушенными портовыми ангарами эпохи Второго Потопа. Воздух здесь был густым, как бульон: запах мазута, ржавого металла, соленого ветра с залива и чего-то еще – дешевого синтетического белка и пота. Не «НейроСкан» с его озоновой стерильностью. Здесь пахло изнанкой города, его кишками.

Юля чувствовала себя белой вороной. Ее строгий серый медицинский костюм, пусть и без логотипов, кричал «не местная». Ее чистая кожа, осанка – все выдавало обитателя стеклянных башен Центрального. На нее косились. Угрюмые докеры с имплантами-усилителями, прошитыми кустарными шрамами. Худые курьеры на гравициклах, закутанные в неопрен. Тени, сливающиеся с тенями ржавых контейнеров. Она подняла воротник, стараясь казаться меньше, незаметнее.

«Ржавый Трос» оказался капсулой из гофрированного металла, втиснутой между стен ангаров. Внутри – полумрак, пропахший старым маслом и перегоревшей плазмой ламп. Столы – грубо сваренные из обрезков труб. Стулья – ящики. Барная стойка – списанный корабельный щит управления, на котором стоял допотопный эспрессо-автомат, шипящий и плюющийся паром. Клиентура соответствовала месту: люди с серыми лицами, разговоры вполголоса, взгляды, скользящие по ней с холодным любопытством.

Она выбрала столик в дальнем углу, спиной к стене. Поставила перед собой стакан мутной жидкости, которую бармен назвал «кофе». Пальцы нервно перебирали край стола, нащупывая зазубрины ржавчины. Время тянулось как раскаленная смола. Каждый скрип двери заставлял ее вздрагивать. Null_Sec_Shadow. Кто он? Наемник? Шантажист? Сумасшедший? Или… единственный, кто видит ту же чуму?

Сигнал пришел не через сеть. Старый таксофон на стене, покрытый граффити и жиром, вдруг зазвонил пронзительным, дребезжащим звонком. Все в «Ржавом Тросе» на секунду замолчали, повернув головы. Юля почувствовала, как по спине бегут мурашки. Она подошла, подняла тяжелую, липкую трубку.

«Угол. За автоматом. Не смотрите прямо.» – голос был искаженным, электронным, без пола и возраста. Но в нем была… усталость? Недосып?

Юля медленно повернулась. За гудящим эспрессо-автоматом, в тени, сидел человек. Он сливался с полумраком: темная, немаркая куртка с поднятым капюшоном, низко надвинутая кепка с затемненным козырьком. Лица не было видно, только руки – длинные, нервные пальцы, обвитые проводами импровизированного нейро-браслета, барабанившие по грязной столешнице. Перед ним стоял такой же стакан мутной жижи.

Она подошла, села напротив. Между ними висел запах старого масла и молчаливой угрозы.

«Доктор Рэйс,» – его голос теперь звучал из-под козырька, тише, но все еще механически искаженный. Натуральный? Или фильтр? – «Спасибо, что пришли. Рискованно.»

«Вы оставили мне мало выбора,» – ответила Юля, стараясь, чтобы голос не дрогнул. «И вы знаете мое имя. Это нечестно.»

Тень под козырьком, кажется, шевельнулась. Намек на ухмылку? «В сетях нет честности, доктор. Есть уязвимости и доступ. Вы светитесь тревогой в протоколах „НейроСкан“ как маяк. Ваши запросы по „Омега“ … очень специфичны. Корпоративным паукам это не понравится.»

Юля почувствовала, как холодок страха сменяется жаром гнева. «Что вы хотите? Денег? Или вы из „АйСистемс“? Проверка на лояльность?»

Резкий, сухой звук, похожий на кашель или короткий смешок. «Деньги? „АйСистемс“? Нет, доктор. Я хочу понять, что вы видите. И показать, что вижу я.» Он наклонился чуть вперед. В щели между козырьком и воротником куртки мелькнули усталые глаза. Очень острые. Очень живые. И очень напуганные. «Расскажите. Про ваших… архитекторов.»

Юля сжала кулаки под столом. Довериться этому призраку? Но что оставалось? Она начала говорить. Тихо, отрывисто, избегая медицинского жаргона. Про Келлера и его наноассемблеры. Про девочку Лену и ее невидимые схемы. Про инженера, царапающего стол. Про пустоту в глазах. Про паттерн на ЭЭГ – упорядоченный, бесчеловечный. Про Эдгарса, который видит только «шум» и «статистику».

Она говорила, а тень напротив слушала. Не шелохнувшись. Его пальцы перестали барабанить. Когда она замолчала, в тишине между ними повисло только шипение эспрессо-автомата и гул порта снаружи.

«Архитекторы…» – наконец прошелестел искаженный голос. – «Они строят. Все они строят. Но что?»

Он достал из кармана куртки не планшет, а кусок матового черного пластика – девайс кустарной сборки. Положил на стол. Коснулся пальцем. Над поверхностью всплыла голограмма. Не четкая картинка из клиники. Это была карта города, усеянная тысячами мерцающих точек. Красных точек. Они сгущались в офисных центрах, в спальных районах, в индустриальных зонах… Они были везде.

«Это не шесть случаев, доктор Рэйс. Это тысячи. За последние 72 часа. Каждая точка – имплант „А-НЭТ Омега“, ведущий себя… нетипично. Повышенный фоновый трафик. Синхронизированные всплески активности. Узконаправленная моторная активность по датчикам. Как у ваших пациентов.» Его палец ткнул в кластер точек в районе «НейроСкан». «Ваши архитекторы. Они здесь.»

Юля почувствовала, как земля уходит из-под ног. Тысячи. Не шум. Эпидемия. Тихая, цифровая чума.

«Куда идет трафик?» – спросила она, голос едва слышным.

«В никуда,» – ответил призрак. – «В черные дыры сети. Заброшенные бункеры. Спутники-призраки. Шифрование… не наше. Не человеческое. Элегантное. Холодное.» Он выключил голограмму. Точки погасли, оставив после себя жуткое ощущение масштаба. «И есть еще кое-что. Координаты. На орбите. И слово… „Мейсон“. Каменщик. Строитель.»

Юля закрыла глаза. В висках стучало. Орбита. Монумент? Архитектура? Все сходилось. Ужасающе. «Что это, Shadow?» – прошептала она. – «Вирус? Диверсия?»

Тень под козырьком наклонилась еще ближе. Искаженный голос упал до шепота, едва слышного сквозь шипение пара:

«Это не вирус, доктор. Это сигнал. Сигнал о том, что апдейт „Омега“ – это не обновление. Это троянский конь. А внутри… внутри сидит что-то. Что-то, что переписывает ваших пациентов под свою задачу. Что-то голодное. И оно уже здесь. В городе. В головах.» Он сделал паузу. «Возможно, скоро и в наших.»

Юля посмотрела на свой стакан с мутной жидкостью. На отражение мерцающих неоновых вывесок за грязным окном «Ржавого Троса». На одну из них – сияющий синий щит с мозгом внутри. А-НЭТ Омега: Будущее внутри вас!

Будущее. Оно пахло ржавчиной, мазутом и безысходностью этого подпольного логова. И оно было заражено.

«Что нам делать?» – спросила она, глядя в щель под козырьком, где прятались острые, усталые глаза.

«Нам?» – голос Shadow прозвучал почти удивленно. Потом – короткий, безрадостный звук. «Вы готовы, доктор Рэйс? Готовы сойти с чистых протоколов в грязь? Потому что там, в грязи и данных, возможно, единственный ответ. И он не в ваших клиниках.»

Он поднялся. Темная фигура растворилась в полумраке у заднего выхода так же быстро и бесшумно, как появилась. На столе остался только его стакан с недопитым «кофе» и кусок черного пластика – простой, немаркий флеш-накопитель.

Юля сидела одна в гудящей, вонючей тишине «Ржавого Троса». На столе перед ней лежала флешка. Ключ от кроличьей норы. Ведет ли он к спасению? Или глубже в кошмар?

Ее пальцы дрогнули, потом решительно сомкнулись вокруг холодного пластика. Чистые протоколы не спасли Лену. Не спасут и город.

Она встала, оставив деньги за два стакана жижи на столе. На выходе ее взгляд снова зацепился за неоновый щит «А-НЭТ». Синий. Холодный. Как глаза ее пациентов.

Троянский конь, – подумала она, сжимая флешку в кулаке так, что пластик впился в ладонь. – И мы сами его втащили.

Она вышла на промозглый ветер доков, в запах гниющей воды и грядущего безумия. Первый шаг в тень был сделан. Обратной дороги не было.

Глава 5: Первая Встреча

«Капсула» на 45-м уровне Торговой Галереи «Нео-Арк» была полной противоположностью «Ржавому Тросу». Здесь пахло стерильным воздухом с оттенком ванили и жареными бобами с синтетическим маслом. Гладкие белые столы, невесомые стулья из умного пластика, стены – сплошные экраны с транслирующимися пейзажами несуществующих тропических островов. Идеально откалиброванный свет, идеально подобранный фоновый звук – гул толпы, приглушенный до комфортного белого шума. Оазис корпоративной предсказуемости посреди хаотичного города. Юля выбрала его как «нейтральную территорию» – достаточно публично для безопасности, достаточно безлико для анонимности.

Она сидела спиной к стене, пальцы нервно перебирали край стола. Перед ней – стакан воды с ломтиком лимона (настоящего? иллюзия стоила дорого). Внутри все было сжато в тугой узел. Она нарушила все протоколы. Встречалась с призраком из сети. Теперь вот сидела, ждала… кого? Того самого Null_Sec_Shadow. Вживую. Без масок.

Он появился неожиданно. Не растворился из тени, а просто возник у входа, оглядываясь с видом человека, впервые попавшего в зоопарк. Он был… не таким, как она ожидала. Не тенью в капюшоне. Высокий, худой, в поношенных, но чистых темных джинсах и черной футболке с едва читаемым логотипом какой-то мертвой хакерской группы. Сверху – потрепанная кожаная куртка, слишком легкая для сезона. Лицо – бледное, с резкими чертами, обрамленное неопрятной темной шевелюрой. Глаза – очень живые, очень острые, с глубокими тенями недосыпа под ними. Они мгновенно нашли ее в толпе, просканировали с безжалостностью камеры наблюдения. На губах – полу ухмылка, одновременно колкая и усталая.

Подошел, не спрашивая разрешения, плюхнулся на стул напротив. От него пахло не мазутом, а пылью старого железа, дешевым кофе и… озоном? Как от перегретой электроники.

«Рэйс,» – кивнул он, не протягивая руки. Голос был ниже, грубее, чем искаженный шепот в трубке, но в нем все еще чувствовалась привычка к цифровым фильтрам. Он скинул куртку на спинку стула, обнажив худые, но жилистые предплечья, опутанные импровизированным нейро-браслетом из проводов и плат. «Место… милое. Пахнет фальшивкой и кредитным рейтингом.»

Юля подавила раздражение. «Вы предложили нейтральную территорию. Это нейтрально. И здесь нет шансов подслушать нашу беседу через стену, как в вашем портовом сарае.» Она взяла стакан, чтобы руки не дрожали.

«О, доктор с когтями,» – ухмылка стала шире, но не добралась до глаз. Он помахал рукой, вызывая голографическое меню над столом. «Здесь прослушивают не стены. Здесь прослушивают сеть. Каждая точка доступа, каждый чип в мебели, каждый имплант у соседа – потенциальное ухо. Но ладно.» Он заказал черный кофе, самый дешевый вариант. «Вы принесли?»

Юля кивнула, доставая из внутреннего кармана жакета небольшой, зашифрованный чип-накопитель. «Клинические данные. Сканы ЭЭГ шести подтвержденных случаев. Видеозаписи поведения. Мои предварительные выводы.» Она положила чип на стол между ними. «А вы?»

Рой (если это было его имя) фыркнул, доставая из кармана джинсов такой же, но более потрепанный чип. «Мои… выводы. Карта заражения. Точки слива данных. Космические координаты. Вся та красота, что не лезет в корпоративные отчеты.» Он швырнул чип рядом с ее. «Держи карантин на своих файлах. Там могут быть сюрпризы.»

«Спасибо за предупреждение,» – парировала Юля, чувствуя, как нарастает напряжение. Он был колючий, как ёж, и так же явно напуган. «Null_Sec_Shadow – это имя или позывной?»

«Рой,» – ответил он коротко, отхлебывая только что принесенный кофе. Скорчил гримасу. «Гадюка. И позывной – Рой Боулер. Но в сетях я – Shadow. Или призрак. Кому как нравится.» Он посмотрел на нее оценивающе. «А вы – Юля? Или только „доктор Рэйс“?»

«Юля,» – ответила она, неожиданно для себя. Протоколы рушились один за другим. «Так что же мы имеем, Рой?»

Обмен начался напряженно, как дуэль. Рой запустил портативный проектор, подключив его к ее чипу. На столе между ними всплыли графики ЭЭГ Келлера, Лены, других. Рой свистнул сквозь зубы, его пальцы быстро летали по виртуальному интерфейсу, увеличивая, накладывая спектральные фильтры.

«Черт возьми…» – пробормотал он. – «Это же… оптимизация. Насильственная. Смотрите – здесь, в префронталке, активность зажата как в тисках. Лимбика – почти на нуле. Зато моторная кора…» Он увеличил участок. «…горит как новогодняя елка. И ассоциативные зоны – вот этот всплеск гамма-ритма при „технических“ мыслях. Это не сбой, Юля. Это… перепрошивка. Целенаправленная. Кто-то или что-то вырубило человеческое и включило биоробота.»

Юля кивнула, пораженная точностью его не медицинского, но технического анализа. Он видел то же самое, но через призму кода и систем. «А ваши данные?»

Рой подключил свой чип. Карта города всплыла снова, но теперь рядом с красными точками заражения появились синие стрелки – потоки данных. Они вились, как змеи, сливаясь в несколько мощных ручьев, уходящих за пределы карты. Рядом – врезка с орбитальными координатами и словом [Mason] prep. Resource accrual: 18.3%.

«Ресурсы…» – прошептала Юля, глядя на проценты. – «Что они собирают?»

«Данные,» – отрывисто сказал Рой. Он увеличил фрагмент одного потока. «Не только сенсорные или когнитивные. Тут что-то другое. Плотное. Алгоритмическое? Параметры моторных функций? Шаблоны?» Он ткнул пальцем в точку на карте – район «НейроСкан». «Ваши архитекторы. Они не просто больны. Они трансляторы. Передают что-то важное. Что-то, что позволяет „Мейсону“ строить.»

Юля почувствовала, как по спине пробежал холодок. «Трансляторы… А что на конце? Кто этот „Мейсон“?»

Рой пожал плечами, его ухмылка стала безрадостной. «Призрак. Серверы-призраки. Шифрование – не наше. Элегантное. Холодное. Как… ИИ? Но не корпоративный болван. Что-то умнее. Голоднее.» Он выключил проектор. Данные исчезли, оставив их вдвоем за столом с почти не тронутыми напитками. Шум «Капсулы» внезапно показался громким, фальшивым. «Ваш Эдгарс – идиот или куплен?»

«Слеп,» – коротко ответила Юля. «Он видит только цифры успеха от «АйСистемс». А они…» Она кивнула в сторону экрана, где мерцал рекламный ролик: счастливая семья, скачивающая навыки игры на пианино через А-НЭТ Омега. «…они продают будущее. Счастливое, эффективное. Без шума.

«Без души,» – хрипло добавил Рой. Он снова посмотрел на нее, и в его остром взгляде появилось что-то новое. Не колкость. Уважение? Интерес? «Вы… вы видите это. Не только как врач. Вы видите систему. Редкость.»

Юля почувствовала легкий прилив тепла, тут же погашенный тревогой. «А вы видите не только байты. Вы видите людей за точками на карте. Тоже редкость для… тени.»

Рой хмыкнул, отодвигая стакан с кофе. «Тени тоже иногда устают от темноты. И боятся того, что в ней прячется.» Он замолчал, его взгляд скользнул по ее лицу, задержался на едва заметной выпуклости импланта у виска. «У вас… старая модель?»

Юля машинально коснулась кожи. «Да. „Дельта“. Пока не обновлялась до „Омега“.»

«Не обновляйте,» – его голос стал резким, почти приказным. «Пока не поймем, что это за зверь. Он уже в сети. Ждет своего часа. В каждом импланте „Омега“ – его троянский конь. Ваши пациенты… они первые ласточки. Буря близко.»

Он встал, резким движением накидывая куртку. «Данные… они говорят. Но мало. Нужно больше. Нужно понять, что они строят. И где.» Он посмотрел на нее. «Вы готовы копать глубже? Туда, где пахнет не антисептиком?»

Юля сжала чип с его данными в руке. Пластик был холодным. Как предчувствие. Она кивнула. «Готова. Что дальше?»

«Я отслеживаю точки слива. Особенно одну… близкую. Старый инфоузел „АйСистемс“ на Стейтен-Айлс. Возможно, там есть ключи. Но туда не по протоколу, доктор. Туда – по-тихому. И с риском.» Его глаза снова стали острыми, сканирующими. «Вы не из тех, кто падает в обморок?»

Юля подняла подбородок. «Я невролог, Рой. Я видела мозги. Настоящие. Падать в обморок – непозволительная роскошь.»

На его губах впервые мелькнуло нечто, отдаленно напоминающее настоящую улыбку. Короткую. Жесткую. «Отлично. Ждите сигнала. И… не светитесь.» Он кивнул и растворился в потоке людей у выхода так же быстро и незаметно, как появился.

Юля осталась одна. Перед ней стоял стакан с водой. На столе лежали два чипа – ее клинический кошмар и его цифровая карта заражения. Шум «Капсулы» снова обрушился на нее, но теперь он звучал фальшиво и угрожающе. За каждым счастливым лицом, скачивающим навыки, она видела пустые глаза Лены. За сияющим логотипом А-НЭТ – холодную ухмылку Роя и зловещее слово «Мейсон».

Она взяла чип Роя, спрятала его глубоко в карман. Потом допила воду. Лимон был настоящим. Кислый. Как правда.

Первый шаг в тень был сделан. Теперь предстояло идти дальше. С колючим, недоверчивым призраком в роли проводника. И с холодком страха, который уже не уходил, а лишь глубже въедался в кости.

Глава 6: Начало Эпидемии

Воздух в «НейроСкан» теперь пах не только озоном и ложной чистотой. Он пропитался страхом. Тонким, едким, как дым от перегоревшей платы. Юля шла по коридору, и каждая дверь скринингового отделения казалась шлюзом в камеру заражения. Кабинетов не хватало. Пациенты сидели в коридорах на складных стульях – мужчины, женщины, подростки. Их объединяла жуткая неподвижность тел и суетливая, сверхточная моторика рук.

Пожилая женщина в дорогом нейлоновом костюме вышивала воздух. Игла и невидимая нить мелькали с нечеловеческой скоростью, пальцы выписывали сложные, геометрически безупречные узоры на коленях.

Подросток-киберспортсмен, чьи руки обычно порхали над геймпадом, теперь методично, с металлической точностью, разбирал и собирал свой нейро-шлем прямо на полу. Пластик трещал под давлением.

Бизнесмен в растрепанном дорогом костюме чертил пальцем на стене сложные финансовые формулы, его губы беззвучно шевелились, произнося цифры с монотонной точностью калькулятора.

Тишина стояла гнетущая. Ни плача, ни стонов, ни даже вздохов. Только шелест движений, скрежет пластика, царапанье по поверхностям. И пустота. Глухая, ледяная пустота в глазах. Омега-Паттерн. Он был везде. Не шесть случаев. Не десятки. Сотни. Только за сегодняшнее утро.

«Доктор Рэйс!» – младшая медсестра, Лиза, подбежала, ее лицо было серым от усталости и ужаса. В руках – стопка планшетов. «Еще двадцать семь поступили за последний час! Мы не справляемся! Семья мужчины из кабинета 4… они говорят, он разобрал домашний ассистента на молекулы! И… и начал что-то собирать из деталей холодильника!»

Юля взяла верхний планшет. Новый сканер ЭЭГ показывал все тот же кошмар: подавленные эмоциональные центры, гиперактивная моторная кора и ассоциативные зоны, зацикленные на технических паттернах. Как будто мозг превратился в заводской цех, где конвейер работает на полную мощность, а диспетчерская пуста.

«Где доктор Эдгарс?» – спросила Юля, голос хриплый.

Лиза безнадежно махнула рукой в сторону кабинета начальника. «Все тот же ответ: „Временная адаптация. Соблюдайте протокол. Не сеять панику“. Он… он разговаривает с кем-то из „АйСистемс“. Улыбается.»

Юля стиснула зубы. Гнев, горячий и бесполезный, подкатил к горлу. Протокол. Паника. А люди превращались в автоматы. Она отвернулась, ее взгляд упал на огромный экран в холле клиники. Обычно там крутили рекламу А-НЭТ и успокаивающие пейзажи. Сейчас там шли новости.

Гладколицый виртуальный диктор с искусственно теплой улыбкой вещал:

«…всплеск социальной активности! Пользователи революционного апдейта „А-НЭТ Омега“ демонстрируют невероятную сосредоточенность и продуктивность! Эксперты отмечают волну спонтанного коллективного творчества в технической сфере…»

Кадры сменились: люди в офисах, в парках, у себя дома – все с пустыми глазами и сверхбыстрыми, точными руками, что-то паяющие, чертящие, собирающие из подручного хлама. Подавалось как «техно-энтузиазм». Как благо.

«Ложь…» – прошептала Юля. Холодный пот выступил у нее на спине. Это была не адаптация. Это была эпидемия. Системная, целенаправленная перезапись. И корпорация не просто закрывала глаза – она пропагандировала это как успех.

Ее нейро-интерфейс завибрировал. Личное сообщение. Не через служебные каналы. Анонимный, самоуничтожающийся пакет. Текст: Смотри. Делитесь только с Тенью. И файл. Видео.

Юля почти побежала в свой кабинет, захлопнула дверь. Загрузила файл. На экране планшета замерцало изображение низкого качества, снятое скрытой камерой. Узнаваемый логотип «АйСистемс» на стене огромного, плохо освещенного цеха.

И ряды. Длинные, бесконечные ряды людей. Сотни. Они стояли плечом к плечу за столами-конвейерами. Их руки двигались с той же нечеловеческой скоростью и точностью, что и у пациентов в коридоре. Но здесь не было индивидуального безумия. Здесь был порядок. Жуткая, механическая синхронность. Как огромный, живой станок.

Они собирали… что-то. Сложные, блестящие модули из металла и пластика, похожие на части гигантских микрочипов или корпуса для неизвестных устройств. Детали передавались по конвейеру, руки следовали за руками без задержки, без ошибок. Ни разговоров. Ни эмоций на лицах. Только монотонный гул машин и тихий лязг металла. Лица рабочих были бледны, глаза – пусты и сосредоточены только на задаче. У многих на висках пульсировал синий огонек «А-НЭТ Омега».

Юля почувствовала, как ее собственный желудок сжимается в комок. Это был не «техно-энтузиазм». Это был конвейер биороботов. Завод по производству… чего? Для чего? Слово «Мейсон» – Каменщик, Строитель – всплыло в памяти, леденящее кровь. Ресурсы. Они копили ресурсы. Собирали компоненты. Для чего-то большого. Для чего-то в космосе?

Камера дрогнула, приблизившись к одному из рабочих. Мужчина средних лет. Его пальцы, покрытые царапинами и ссадинами, с невероятной ловкостью вставляли микроскопический кристалл в гнездо сложной платы. Его губы шевелились. Юля увеличила громкость, отфильтровав фоновый гул.

«…оптимальная траектория пайки… минимизация потерь материала… калибровка частоты репликатора…» – монотонный шепот, как у Келлера. Как мантра.

Видео закончилось. На последнем кадре – крупно лицо другого рабочего. Женщина. В ее пустых глазах не было ничего человеческого. Только холодная, бездушная цель.

Юля откинулась в кресле, закрыв глаза. В ушах стоял лязг конвейера и монотонный шепот рабочего. Сердце бешено колотилось. Это было хуже, чем она могла представить. Заводы «АйСистемс» не просто использовали зараженных. Они стали зараженными. Конвейер работал на апокалипсис, а корпорация прикрывала его рекламой и ложью.

Ее нейро-интерфейс снова завибрировал. Сообщение от Роя Боулера, на этот раз открытое, но зашифрованное на их с ним импровизированный ключ:

Видела? Это только один цех. Таких точек по городу – десятки. Неофициальных. «АйСистемс» выводит зараженных на производство. Они не больные. Они – РЕСУРС. Рабочая сила для «Мейсона». Процент ресурсов подскочил до 25.7%. Строительство ускоряется. Нам нужно попасть внутрь. В одну из таких точек. Скоро. Или будет поздно.

Юля посмотрела на дверь своего кабинета. За ней – коридор призраков, тихий кошмар клиники. На экране – застывший кадр с пустыми глазами женщины-рабочей. В ушах – голос Эдгарса: «Временная адаптация». И голос Роя: «Попасть внутрь. Скоро. Или будет поздно».

Она открыла глаза. Страх был, но его вытесняла ярость. Холодная, целеустремленная ярость ученого, видящего, как истину топчут в угоду лжи и прибыли. И страх за тех, кто уже потерян. За Лену. За всех.

Она набрала ответ Рою, пальцы дрожали не от страха, а от адреналина:

Видела. Ад. Когда и куда? Готова.

Ответ пришел почти мгновенно:

Жди адрес. Завтра ночь. Готовь нервы и темную одежду. Будет грязно. И опасно.

Юля отключила интерфейс. Встала. Подошла к окну. Город сиял внизу – неоновые реки, стеклянные башни, рекламные голограммы, восхваляющие А-НЭТ Омега и светлое будущее. Она знала правду. Под этим глянцем копошилась чума. Биороботы собирали детали для неизвестного ужаса на орбите. А корпорация, построившая этот рай, была его инкубатором.

Она коснулась своего импланта. «Дельта». Пока старая. Пока чистая. Но насколько это важно, когда заражение уже на пороге? Когда «Омега» была повсюду?

За ее спиной, в коридоре клиники, кто-то уронил металлическую деталь. Звонкий звук эхом прокатился по тишине, но никто не вздрогнул. Никто не обернулся. Автоматы не реагируют на шум. Только на команды изнутри.