Перед будущим

Я вышла из дома. По сравнению с вчерашним пейзаж не особенно изменился. Собственно, совсем не изменился. Камни, камни, камни. Белые остроносые вершины вдали. Правда, костер, котел, гнутая ложка – все это пропало. Зато прямо от порога ясно проглядывалась тропинка…

Я поняла, что мне пора.

Взяла рюкзак и двинулась по тропинке.

Почему-то я точно знала, что дальше мой путь будет лежать все время вниз. Раньше – «выше», теперь «вниз». Я не заблужусь, если буду просто спускаться. Я вдруг почувствовала, что становится холодно. Шла медленно, боясь «сковырнуться». Спуск был крутым. Поднялся ветер. Он пригнал облака. Туман, многоногий и бесформенный, словно провожатый, шагал за мной, иногда меня обгоняя. Время от времени мне казалось, что далеко позади слышен смех, хриплый голос что-то кричал вдогонку, но, возможно, это был только ветер. А потом пошел мелкий противный дождь.

И еще: откуда-то я точно знала – за тяжелой скалой у истока быстрого ручья меня ждет Бубай. Впрочем, разговаривать с ним о «месте» не хотелось. Как и оборачиваться на дальние, постепенно глохнувшие голоса и смех.

После «тотального» спокойствия и тишины там наверху, при спуске мне стало очень и очень неуютно. Дул отчаянный ветер. Теперь мне казалось, он свистит и наяривает прямо у меня в голове. И вылетает из дырки от пломбы.

Дождь лил сильнее.

Я торопилась.

Святое плато

Девелопер Алексей Гребенников.

Октябрь 2012 года. Устное сообщение.

Мой друг Светлов не курит и не пьёт. Зато у него идеи.

Едем сквозь октябрьский снег, а Светлов вдумчиво, но с напором говорит мне, что хотел бы перейти на монотонное питание. Как корова. Кушаешь льняную кашу только, и воду, разумеется, кипячённую, а бактерии внутри тебя вырабатывают из этого полезные для организма вещества. Как у коровы. Такой тип питания, прогрессивный.

У коровы четыре желудка, возразил я, апеллируя к школьной программе.

Да это всё ерунда, объяснил мне Геннадий, ловко обгоняя КАМАЗ на скользкой дорожке. Это преодолимо, главная проблема – скука. Скушно есть одну льняную кашу, необходимо «замещение».

Что ещё, блин, за «замещение»?

А вот он начал брать уроки игры на гитаре.

Теперь не льняная каша, а гитара отвлекает его от мечты.

Какая мечта? Ну как? Шашлык с овощным гарниром. Бокал вина.

Кстати, о вине. Спустя год, когда блажь о коровьем питании у Геннадия прошла, он научил меня прекрасному способу потребления вина. Наливаешь в бокал на четверть (но не больше трети) вина и добавляешь остуженный кипяток, если вино красное сухое, или воду без газа, если белое. Букет чудесно раскрывается, если конечно, вино хорошее, доброе. Если не доброе, нехорошее, то и не надо. Тогда оно виноматериалом пахнет, в смысле дрожжами.

Так вот. Человек Геннадий одухотворенный, потому что крутится среди продвинутых восточной практикой мудрецов и молодцов, а также всяких леди, увешанных амулетами и в длинных цветных юбках до пят. Злые языки говорят, это чтобы скрыть неровные ноги. Светлов злым языкам не верит, но пока что не женился – в этих кругах. И вот однажды лидер этой компании, миллиардер Андреев, купил по случаю одно святое плато на далёком Горном Алтае. Езжай и посмотри, сказал Светлову. Там ещё, говорят, какая-то долина загадочная есть. Вот тебе доверенность нотариальная, даже с правом передоверия, купишь, если что, и эту долину, если только она по-настоящему таинственная. С Богом.

И собрался ехать Геннадий, что делать.

Ведь он директором по развитию работал у Андреева.

Однако, перед поездкой решил сходить в баню. Не просто по традиции, а еще и очистить душу.

И сломал ногу.

Оно вот и так бывает.

– Алексей Иванович, на вас вся надежда! – взмолился Светлов. – Поезжайте вместо меня! Андреев платит хорошие агентские, вы лучше меня справитесь. Вы ведь не одну собаку на недвижимости съели! На земельных участках. Выручайте.

– Чего это я поеду в такую даль ноги бить, – резонно возразил я. – У меня своих дел по горло. Выздоравливайте, починяйте ногу и езжайте сами, никуда ваша долина не денется, стояла миллионы лет, ещё пару недель потерпит.

– Вы не понимаете! По «васту» сейчас самое время понять – брать её или не брать! Чуть позже поздно будет.

– Что это за «васту» такое?

– Это как фэн-шуй, только круче. Ну, возьмите мою машину, в конце концов!

А! Вот это другой разговор. Дело тут в том, что Геннадий считает, что обычные автомобили недостаточно «проходимисты». Он ведь турист. Истовый. Сам переделывает свои машины.  Оболочка остаётся такая же, а вот внутри… Мы, его друзья и приятели, постоянно клянчим у него: дай прокатиться. А он: вы там сломаете чего-нибудь, никто не починит.

– Там еще спутниковый телефон, если что. Код России – семерка.

Соврал я на работе, что срочно нуждаюсь в санаторно-психическом лечении и полетел машину тестировать.

Чуйский тракт пролетел на одном дыхании.

Нет, соврал. В два дыхания. Уж точно не в три.

Наигравшись с машиной, я выдохся в Чемальском районе.

Остановился на первой попавшейся турбазе – «Элитный пансионат. Золотые сердца двух медведей». Сложно, но понятно. Посетителей тут не то чтобы не ждали, но тоже, видимо, как-то выдохлись за день, подустали. По крайней мере тётенька на рецепции была основательно подшофе. «Какой мужчина!» – преувеличенно кокетливо восхитилась она, когда я заплатил за номер наличными. И, открывая дверь номера, восторженно воскликнула: «Опля-ля!»

Уже утром я узнал, что элитный пансионат принадлежит моей коллеге – Надежде Кузьминишне Бросаловой, главе отдельной девелоперской компании. С террасы открывался потрясающий вид на Катунь. Сквозь сосны светило утреннее солнце, на детской площадке ранний ребёнок пытался открыть клетку с кроликами. Насколько всё же гул горной реки отличается от городского гула автомобилей, при внешней похожести звуков!  Вот, люди отмутили даже святое место, думал я о данном мне поручении, собираясь в дорогу.

Как пересечёшь мост через Катунь, сверни с Чуйского тракта на Чергу, срежешь километров сто, советовал мне Светлов. Срезал. Вместе с грунтовой дорогой началась дичь. В смысле глушь. Почти медвежья. Покрытые ельником горы. Распадки с ручьями. Редкие мелкие населенные пункты, в которых не видно людей. Одни коровы бродят по долинам самостоятельно, располагаясь на привал посреди дороги. Дважды я едва не попал по рогам. Или на рога. А пообедал на безымянном горном перевале в столь же безымянной армянской чебуречной с «настоящим узбекским лагманом». Главным украшением заведения оказался портрет мужчины средних лет в парадной полицейской форме с золотой надписью: «Наш дорогой участковый».

Пять часов спустя я влетел в райцентр на «святом» плато.

Центр этот поражал расцветом цивилизации: одних шиномонтажей штук пять, да еще кафе, да площадь с фонтаном у Администрации с флагом, вездесущая «Мария-Ра» и другие заведения по обмену денег на всяческие блага и услуги.

Следуя указаниям Светлова, я остановился в десяти километрах от райцентра на турбазе «Бульонов ключ». Хозяйка базы сказала, что у них вода тут такая питательная, что заменяет людям еду. К тому же, содержит селен.

На базе, вокруг базы, по всей долине царила удивительная тишина. На горизонте – покрытые снегами горы, белки, как говорят на Алтае. Над горами неподвижно стояли облака. Совсем вдали – тройная вершина Белухи.

На базе жили суслики, маралы и одинокий белый кот с голубыми глазами, грязный и с рыжими ушами. Постояльцев не было. Так что, задерживаться я не стал и отправился в райцентр. Кадастровую палату, Росреестр и земельный комитет в тамошней юрисдикции олицетворял один человек – строгая женщина по имени Татьяна Парамоновна. Действительно строгая. Мужчина передо мной, пытавшийся продвинуть своё дело путём коробки конфет «Коркунов», ими же и получил по рукам.

Что ж, я всё это принял во внимание.

– Добрый день! Я из Новосибирска, вот доверенность.

– Прекрасно. В чем вопрос?

– Хотел бы оформить.

– Что?

– Долину.

– Да хоть гору.

– Хотел бы обсудить с вами перечень документов, проконсультироваться, может, подскажите, кого привлечь на кадастровые работы. Вы тут главный, всех знаете, – грубо польстил я.

– Перечень услуг висит на двери с обратной стороны. Но землемер занят.

– А где можно его найти? Чтобы договориться, когда он освободиться?

– Этого не знаю. Ушёл куда-то в сторону гор. Должен быть. Вскоре.

– Мы солидные и социально ответственные инвесторы, к тому же с высокими моральными принципами, – технично солгал я.

И был облит минутой молчаливого презрения.

– Может посодействуете с оформлением? Я реально в долгу не останусь, – просительным тоном бросил я последнего безнадежного «леща».

– Долгов у вас нет, я уже посмотрела по базе. Действуйте. Но вот бесплатный совет: посмотрите сначала то, что собираетесь зарегистрировать.

Язык до Киева доведёт. Опрашивая официанток в придорожных кафе, я отыскал-таки кадастровика. Этот поселковый «землемер» уютно расположился с мольбертом на живописном обрыве быстрой ворчливой речки. Имел при себе очки и располагающую внешность средних лет.

– Плетнёв Игорь Виссарионович, здешний кадастровый инженер, – представился. – Да, опыт у меня большой, в Новосибирске владел компанией «Изыскатель минус», слыхали? Работать здесь и просто, и сложно. Русские с алтайцами живут тут испокон веку, при всех режимах. И всю дорогу самое разное начальство пытается их под свою веру согнуть. И раскулачивали их и приватизировали, и репрессировали, и укрупняли. А они одно: «речка-матушка, лес-батюшка, дай рыбку поймать, да ветку костёр зажечь, кушать хочется», да в ручей не плевать, да на закат спиной не стоять. Они эту землю не просто своей считают, они считают, что всё тут обстоит ровно наоборот: это они ей принадлежат, плоть от плоти, кровь от крови. Поэтому, странно, согласитесь, оформлять документы на… – он выдержал паузу, – …на мать. Вот они все и относятся наплевательски ко всяким «бумажкам».

– А приезжие?

– А что приезжие? Тут один умелец вкопал кусок трубы в землю, покрасил эту трубу в жёлтый цвет, и продаёт земельный участок с «техприсоединением к газораспределительным сетям». И не просто продает. Некоторые московские товарищи поверили и купили. Зарегистрируйте, говорят мне, линейный объект. А я спрашиваю: где это вы объект увидали. Газопровод проходит на двести километров севернее. Ну, как дети, честное слово.

После паузы, которую мой собеседник потратил на пару широких и красивых взмахов кисти по мольберту, он со вздохом продолжил:

– А тот, кто тут жить остаётся, типа меня, тоже постепенно проникается местным духом. Здесь у каждой шиномонтажки есть свой дух-покровитель. И амулеты в Росреестре висят.

– А вот ещё – сказал я, – в конкурсной документации в составе купленного нами лота упомянут ещё участок в горах. Как бы долина. Площадь есть, а привязки к кадастровой карте нет.

Совет, правда, я получил уже знакомый.

– Да вы сначала посмотрите, что собрались оформлять!

Чтобы не возбуждать излишнего любопытства, я под видом туриста отправился на следующий день в ближайшее село, где снова был поражён размахом цивилизующей туристической деятельности. Обилие музеев(четыре), всякие услуги на конях и без. Прежде чем договариваться с кем-то из местных насчёт тура к интересующему меня месту, я решил осмотреться.

Для разбега зашёл в музей Рериха.

Я уже бывал в их главном музее в Новосибирске.

Сторонники этой до конца не вылупившейся проторелигии (как еще её назвать) и тут пылко продвигали своё дело, чем отчасти напоминали моих нынешних работодателей. Рерих действительно останавливался в этом селе – на целых двенадцать дней, и успел обогатить местную и мировую культуру двумя эскизами Белухи. Этот сильный человек тут искал Шамбалу. (Беловодье на местном сленге). Прошёл, между прочим, двадцать пять тысяч километров, едва не погиб, в том числе на тибетской таможне, и вместо Шамбалы (Беловодья) открыл научно-исследовательский институт в Индии – в прохладном местечке.

Другой музей располагался в маленьком старообрядческом древнем доме с поэтичным названием «связь». Вместо калитки – «переходики». Это такие две наклонные досочки по обе стороны тына, по которым люди и попадают туда и сюда.

Музей обслуживала некая Лариса Галактионовна, бывшая местная учительница, ныне писательница, использующая в этом своем деле сказания алтайской старины и местные поговорки. «Красавица без ума, что кошелёк без денег». «Муж и жена бранятся, да под одну шубу ложатся». «Мужа пьяного не ругай, а скажи ласково: здравствуй, Христов оладушек!»

И все такое прочее.

Ещё она рассказала, что именно отсюда староверы уходят искать Беловодье, то место, где «калачики на деревьях и молочные реки». Некоторые, возвращаясь, рассказывали, что уже слышали в тумане крики скотины и петухов, звон колоколов. Но не далась удача, пройти дальше не могли. Одна только некая Соколиха (не случайное имя) будто дошла до желаемого и теперь из того Беловодья весточки шлет родственникам: мол, все в порядке, живу хорошо и налоговых органов тут не имеется.

Короче, я понял, что с местными надо держать ухо востро.

Музей самоцветов пропустил, зато в числе группы питерских туристок и одного китайца с переводчицей затесался на экскурсию, которая так и называлась «В поисках Беловодья». Наврал, что фанатею от Рериха.

Стартовали сразу и на конях. Легко поднялись на ближайшую гору. С трудом перевалили. Через несколько вёрст покормили нас на летней дойке. Тут, правда, выяснилось, что экскурсия рассчитана на два дня. Это меня неприятно поразило, но что делать? Зато проходила экскурсия буквально в версте от интересующего меня места (судя по координатам ГЛОНАСС).

Спасибо китайцу с переводчицей, они пустили меня в свою палатку. Иначе так бы и караулил ночь у костра или ночевал с девушкой-гидом, крепко сложённым мастером спорта по туризму, похожей на снежного человека. А это ещё страшнее питерских туристок.

Утром вылез из палатки по необходимости, и… потерялся.

Едва-едва рассвело, плыл над землей потрясающей красоты туман, сквозь который просачивались жемчужные щупальца-струи восходящего солнца. Заворожённый, свернул не за те ёлки.

И потерялся.

Правда, меня нашли.

Китаец что-то сочувственно прощелкал. Гид-снежная баба неодобрительно зыркнула в мою сторону, дескать, у меня бы не потерялся. Позавтракали и пошли вверх, к месту, откуда Рерих почти разглядел Беловодье.

И вот там я уже потерялся по-настоящему.

Как это произошло, до сих пор не понимаю.

Плёлся в конце группы, все время видел спины туристок, гид-снежная баба все время ворчала, и вдруг оказался один.

Часа три пытался догнать свою группу (иногда казалось, что слышу их голоса), вот-вот, думал, набреду или на стоянку, или на какую-нибудь затерянную деревеньку, вместо этого набрел на черный кол с напяленным на него лошадиным черепом. Вот, дескать, остановись. Нет дальше дороги.

Врал странный указатель.

Вышел я к затерянной деревеньке.

– Зачем мне деньги? Где их здесь тратить? Хочешь отблагодарить за еду и кров, поработай на огороде.

– А есть какая-нибудь другая работа, кроме перетаскивания камней?

– Коз пасти ты не все равно умеешь, значит, остаётся огород. Камней много. Последний оползень засорил всё.

В затерянной деревеньке (называлась Азган) насчитывалось десятка три жителей, не больше, и в основном русские. Абориген, предоставивший мне кров и стол в обмен на добровольный труд по перетаскиванию камней, был, пожалуй, самым зажиточным. Владел грядками, засаженными луком, кустами малины и несколькими козами во главе со статным самцом-вожаком. Этот Анатолий (так он представился) олицетворял для меня один из самых отвратительных человеческих типов: пожилой хиппи с бородкой а-ля кардинал Ришелье и нечесаными полуседыми патлами, попросту говорливый экологический экстремист с закосом в восточные философии.

Вместе со мной на огороде трудился загорелый до негритянского колора худой жилистый товарищ неопределенного возраста, на все мои вопросы отвечавший упорным и угрюмым молчанием.

– Не обращай внимания, он как бы просветленный, – охотно объяснил мне Анатолий. – Раньше только рыбой питался.

– Что, кончилась рыба?

– Считай, да. Вот и явился. Не умирать же ему с голоду. Так сказать, отступил на шаг назад, так сказать, на пути бодхисатвы.

– Почему это?

– А ты о том спроси Оливера. Он живёт на том конце деревни, в пещере, позиционирует себя как шаман, с духами разговаривает. Особенно, когда ветер, – загадочно добавил Анатолий. – Он на святое плато, что лежит под горой, просветляться приехал. Прямо из Голливуда. Не вру. Купил пай в акционерном обществе, решил по-настоящему влиться в местное народонаселение.

– Ну и?..

– Влился. Акционерное общество обанкротили, имущество, включая святое плато, ушло с молотка, сами акционеры ещё остались должны самым разным структурам. Вот и двинули кто куда. А Оливер, как новообращенный, явился к нам, в горы. Святое плато, говорят, с торгов какой-то паренёк купил, будет строить базы отдыха с коттеджами.

Город Солнца он собрался строить, чуть не сказал я вслух. Одной только опции ему не хватает – вот такой деревни, как ваша.

Выпив на закате козьего молока, я отправился на другой конец деревни. В пещере шамана Оливера я ожидал увидеть что-то вроде пучков засушенной травы, костер, бубен с билом из полированного берца гомо сапиенса. Однако с жильем шамана тесную пещеру Оливера роднили только вонь и грязь. Видимо, он ещё дальше продвинулся по пути просветления, чем мой напарник по огородным работам. На вполне сносном английском он подтвердил мне, что да, он американец, а не шаман, что это еще за глупости? А живет в пещере потому что тут самое удобное место, чтобы своим умом дойти до истинной природы Вселенной. Ну, вот задержался. Но времени не чувствует, или напротив, чувствует очень хорошо, что-то тут я его не понял. Похожий на старого дряхлого льва, он смотрел то на меня, то сквозь меня. Все было в общем обычно, пока пламя костра в пещере не качнулось от порыва ветра. Тени вдруг бешено запрыгали по стенам, превращаясь в танец доисторических существ, мифических и реальных. Тьма будто завизжала и надвинулась на меня. Я понял, что дышу от волнения громко, часто и глубоко. «Это потому, что ты много лжёшь, – расслышал я голос своего собеседника. – Перестань врать. Себе и другим. Увидишь, станет легче».

Травки он в костёр подсыпал, что ли?

«Не ищи того, чего не понимаешь. Шамбала – всегда в тебе. Она рождается и живет в тебе. Она либо есть, либо ты ее отвергаешь. В глубине души ты знаешь, как поступать правильно. Поступай правильно. И другим объясняй».

Ветер стих так же внезапно, как начался. Тени застыли на своих местах.

Я вернулся в дом Анатолия и деревянная лавка в ту ночь показалась мне мягче любой кровати.

И потянулись однообразные дни.

С утра я работал на огороде, потом бродил по деревне.

Странное дело, я не торопился. Раньше мучился от того, что ничего не успеваю, что время уходит, а тут все успевал. Да и куда торопиться, все равно все успею. Должен же я получше рассмотреть, изучить «товар», говорил я себе, вспоминая о поручении Светлова и Андреева. И дышалось мне спокойно, глубоко, быстро.

Конечно, я пытался общаться с аборигенами.

Следующим, после Оливера, оказалась огромная толстуха в байковом пальто, несмотря на горную дневную жару. Я спросил, не легендарная ли она Соколиха, о которой болтали в деревне, и в ответ получил тарелку супа, совершенно бесплатно, между прочим, в отличие от говорливого Анатолия. Слов толстухи я не услышал. Она была занята своими важными делами и размышлениями. Такое вот знакомство.

Остальные жители деревни также были заняты важными делами. Некоторые собирали травы и шишки, другие пасли куриц и коз, трудились на крошечных огородиках, занимались домашним хозяйством. Могло создаться впечатление, что каждый здесь живет сам по себе. Рядом живут, но не вместе.

Но потом я заметил, что это не так.

Например, Оливер чинил запруду на ручейке для молчаливого рыбака, который работал на Анатолия, который сушил разнообразные травки на своём хорошо проветриваемом чердаке в интересах некоего Галактиона, который лечил ими дровосека Виталия, который снабжал дровами все ту же Соколиху, которая постоянно подкармливала супом Оливера. Кстати, Анатолий выполнял (так мне казалось) важную функцию расчетно-клирингового центра, то есть отслеживал транзакции между местными. Ну, скажем, как Центробанк в России. Только справедливее.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Повесть написана в соавторстве с Г. Прашкевичем и Т. Сапрыкиной