Привилегия выживания. Часть 1

«Мы живем в четырехмерном пространстве-времени, иногда нужного вам выхода определенной ситуации нужно просто дождаться».

Это не были разглагольствования на тему «если очень захотеть – можно в космос полететь», скорее ситуативная модель, уравнение, в которое необходимо только подставить конкретные значения переменных. Впрочем, если бы я еще тогда до конца понимал смысл этих слов, то не попадал бы в ситуации, из которых выход приходится ждать. «Если вы поставили перед собой цель и не знаете, как ее достичь, возможно, проблема не в выборе маршрута к ней, может, цель стоит поискать другую?»

Для меня почти никогда не существовало ситуаций, чтобы я не видел хотя бы одного разумного выхода. Скорее наоборот, чаще всего моя голова разрывалась от обилия вариантов. Поэтому на принятие многих решений у меня уходило существенно больше времени, чем требовали обстоятельства.

Хотя, подозреваю, во многом это было лишь оправданием собственного нежелания брать на себя ответственность за риск и последствия. Но и за это приходилось платить.

В то время как я бездействовал, момент для принятия решения мог быть безнадежно упущен. И даже если я успевал сделать выбор, мой анализ на этом не заканчивался в девяносто девяти случаях из ста, иногда спустя длительное время приводя меня к мысли, что мой выбор был ошибкой в той или иной степени.

Я не спал, просто проваливался в полудрему на несколько минут, во время которых в голове невольно прокручивались картины последних дней, в особенности вчерашняя ночь, и выныривал только для того, чтобы погреть руки, держащие автомат направленным на переднее кресло пассажира.

В машине было холодно, воздух гулял между пулевыми отверстиями в стеклах, даже дыхание шести человек не успевало его согреть. Только сейчас заметил, что Ольга, у которой на руках были меховые перчатки, все равно вела машину попеременно то правой, то левой. На свободной в это время руке она сидела, благо вариаторная коробка передач позволяла.

С момента посадки, судя по одометру, мы проехали больше тридцати километров, но ни пейзаж за окном, ни атмосфера в салоне автомобиля практически не изменились, разве что снегопад совсем прекратился, и из-за густых облаков время от времени проглядывало солнце.

Впереди по-прежнему была только ровная трасса почти без уклонов, припорошенная слегка снегом, с сугробами на обочинах, а по обеим сторонам от дороги стоял густой лес, изредка уступающий место небольшим полянам.

Ни малейшего намека на человеческое присутствие. То есть совсем. Ни встречных машин, ни стоящих, ни тем более людей на своих двоих. Лишь однажды справа промелькнул сугроб со сваленной в сторону обочины серединой, будто кто-то с разбега пытался нырнуть через него в кювет. Под прорехой красное пятно на снегу.

Рики, молчавший большую часть времени с момента нападения на охраняемый нами склад, неожиданно разговорился. То ли стресс давал о себе знать, то ли спермотоксикоз, потому что объектом его вербальных исканий стала Лена, младшая из сестер. Нет, я может быть еще понял бы, если бы он не был таким же, как я, Смоукер и Фитиль, дезертиром, спасающимся от сотен голодных тварей, ставшим свидетелем гибели стольких людей. Но нет, как с гуся вода. Во всяком случае, внешне.

Кто-то из ребят в его отделении говорил о том, что он детдомовский, усыновили уже подростком. Впрочем, должно ли это было что-то менять?

– Так откуда вы говорите, девчонки, местные? – допытывался Рики.

– Да, – почти на все вопросы односложно отвечала Ольга, Лена предпочитала отмалчиваться.

– Ну так и я тоже почти местный, соседняя область, – радостно покивал он. – А тачка у вас чего такая дырявая?

– Стреляли потому что, – ответила Ольга ровным голосом.

Для такой ситуации она вообще была просто образцом спокойствия.

– Ну это ясен хрен, а кто стрелял-то? – не унимался Рики.

– Военные.

– Какие такие военные, почему?

– Тебе какая на хер разница? – не выдержав, зло огрызнулась Лена.

– А чего ты такая дерзкая, а? – обиделся Рики. – Я с вами нормально по-людски разговариваю.

Лена вдруг повернулась, уставилась на него, видимо собираясь послать, потом ее взгляд упал на наши автоматы, и через пару секунд она, так и не проронив ни слова, вернулась к созерцанию дороги впереди.

– Блин, да ладно вам, девчонки, – осклабился Рики, – вы не думайте, никого мы стрелять не собираемся. Просто же подвезти попросили, нас там у склада жесть как прижали. Вы бы видели, какой там…

– Под дулом автомата попросили, – язвительно буркнула Лена.

– Чего? – то ли не расслышал, то ли не сразу понял Рики. – А, ну так это, мы ж не знали, кто там, что там. Мало ли что. Вы вообще хоть знаете про всю эту хрень?

Я выключился из диалога. Неожиданно возникшая в голове догадка заставила забыть про сон. Я напряг память и вспомнил то дежурство на КПП на выезде из города. Конечно, стопроцентной уверенности быть не могло, но все же повреждения были похожи. Большинство пулевых отверстий спереди и по правому борту автомобиля. Если догадка была верной, то ехали мы сейчас на третьей и единственной машине, оставшейся от конвоя, пытавшегося прорваться через заграждение в обход КПП, которой удалось уйти из-под обстрела обратно в город.

Любопытно, но само по себе ни о чем не говорило, так что я не торопился делиться своими умозаключениями с присутствующими.

Тем временем лес слева отступил от дороги, и потянулось огромное поле.

– Давай-ка сворачивай налево, – произнес Смоукер.

Я, прильнув к окну, увидел справа от дороги знак, указывавший, что до деревни каких-то три километра. Ольга свернула на раздолбанную колею проселочной дороги, по которой, судя по лежащему слою снега, не ездили уже несколько дней. Автомобиль, то и дело подпрыгивая на ухабах, с черепашьей скоростью продвигался вперед.

– Не застрянем? – подал голос Фитиль.

– Да не должны вроде, – с долей сомнения протянул Смоукер.

– А если все же застрянем? – в голосе Ольги впервые звучало беспокойство.

Я ее, в общем-то, понимал: даже если мы девушек отпустим, без транспорта далеко не уйдут. Ну разве что за плечами у них экстремальный курс выживания, а в багажнике лежит хотя бы недельный запас еды.

– Подтолкнем, если что, – я ответил за Смоукера. – Самим неохота пешком тащиться.

– Оль, смотри, – Лена ткнула локтем сестру и указала на что-то впереди.

– Вижу, – отозвалась Ольга.

– Человек что ли? – Рики наклонился вперед, к передним креслам, пытаясь получше рассмотреть.

– Останови, – сказал Смоукер. – Хант, пойдем глянем.

Он вытащил ствол автомата из подголовника и вышел из машины. Фитиль пересел на его место. Я открыл дверь, предварительно жестом показав Рики не спускать глаз с Лены. Тот в ответ широко ухмыльнулся и, подмигнув мне, показал «о’кей». Идиот, бля.

Выйдя из машины, я почувствовал, как в затекшие и замерзшие ноги впиваются тысячи иголок. Под понимающим взглядом Смоукера я сделал несколько приседаний.

Метрах в пятнадцати перед машиной действительно лежало тело человека. Прилично занесенный снегом, он лежал на животе, замерев в такой позе, как будто полз. В обозримом радиусе вокруг движения также не наблюдалось, и мы решили подойти. Одет лежащий перед нами мужчина был явно не для пешей прогулки в мороз. Джинсы и легкий свитер. Судя по цвету видимой части лица, он уже давно не принадлежал к числу живых. Смоукер подошел к нему сбоку и легонько дважды пнул под ребра. Реакции ноль.

– Медицина тут бессильна, – мрачно, с театральным вздохом, изрек он. – Ну что, за руки, за ноги, оттащим вдвоем?

– Стой, – осадил я уже наклонившегося к трупу со стороны ботинок Смоукера. – Я знаю, ты будешь смеяться, но все же.

Оставив его рядом с телом, я вернулся к машине. На вопрос о наличии веревки Ольга только отрицательно помотала головой. Я забрал у Фитиля и Рики ремни от автоматов и штанов, и сказал отогнать машину метров на пятьдесят назад. Смоукер все понял, еще когда я подходил к нему, на ходу вытягивая ремни на всю длину и сцепляя их пряжками между собой.

– Ну ты, бля, параноик, – он улыбаясь покачал головой. – Кино насмотрелся?

Я только плечами пожал. Вероятность того, что под трупом лежала граната, была лишь чуть выше вероятности обнаружить там живого динозавра, но даже осознавая это, я хотел перестраховаться.

Это не было некое шестое чувство, я не считал себя экстрасенсом или гением. Скорее во мне говорила простая осторожность, иногда принимавшая гипертрофированные формы. Происходило это не так уж часто, но Смоукер уже давно успел привыкнуть. Тем более что нет-нет, да и срабатывало, так что убеждать лишний раз не пришлось.

В общем, смирившись, Смоукер протянул мне оба своих ремня и пошел в сторону отъехавшей машины.

Прицепив пряжку последнего ремня к нему самому, я получил подобие самозатягивающейся петли, которую и одел на руку трупу. Длина импровизированной веревки была с десяток метров, явно недостаточно для безопасного расстояния, впрочем, вариантов лучше под рукой все равно не было.

Залезши в придорожный сугроб и вытоптав себе опору для ног в максимальном удалении от трупа, я сел ногами к нему, и как гребец весла, без рывков потянул на себя ремень. Пряжки выдержали, и я, хоть и с большим трудом, но все же вытянул в несколько приемов метра полтора.

После чего медленно подкрался к трупу. Под тем местом, где он лежал до «переезда», обнаружилось только пятно крови. Я сделал знак Смоукеру, и пока он подошел, перевернул тело и снял петлю с руки. Рана была где-то на животе, но темный от крови старый порванный свитер не давал понять, какая конкретно.

– Ты уверен, что нам точно надо в эту деревеньку? – спросил я, указывая на кровь.

– У меня другой вопрос, – ответил Смоукер задумчиво. – Как считаешь, сколько он здесь пролежал?

– Считаю, что минимум с ночи валяется.

– Вот. Он сейчас деревянным должен быть. Помнишь, когда алкаш во дворе у нас замерз?

– Нуу, вроде помню, и?

– Это ж я его тогда нашел, – усмехнулся Смоукер. – Так вот он бревно бревном лежал, его в машину на каталке не могли запихнуть, руки в стороны торчали. А этот вон, – он кивнул на труп, – аж в струнку вытянулся, пока ты его тащил.

Труп действительно теперь лежал, вытянувшись в направлении движения.

– Загадочно, – с легкой издевкой в голосе согласился я, – и что?

Он только хмыкнул. Было очевидно, что никакого дальнейшего развития мыслительного процесса ждать не стоит.

– Ладно, Шэрлок, – сказал я, хлопнув Смоукера по плечу, – давай, за руки, за ноги, и вперед.

Я ухватился за ботинки, Смоукер за кисти рук, и мы понесли труп к обочине. Он был не очень крупным на вид, и вполне ожидаемо оказался достаточно легким по весу, чтобы не пришлось тащить волоком. Добравшись до обочины, мы на «раз-два», качнув тело из стороны в сторону, кинули его в сугроб. В ту же секунду Смоукер неожиданно резко вскинул автомат и отступил на дорогу.

– Смоук?

– Он меня за руку ухватил, – проговорил тот, не поворачиваясь.

– М-да, ну и кто из нас параноик? – припомнил я Смоукеру его же собственные слова.

– Хант, я не шучу, – он, наконец, взглянул на меня.

По лицу было видно – не шутит.

– Ладно, – кивнул я, подтолкнув друга в сторону машины, – даже если это один из этих, не кажется он мне особо опасным. Может у них процессы от холода замедляются.

– Какой у мертвых к херам метаболизм? – отмахнулся Смоукер.

– Не такие уж они и мертвые, раз шевелятся, – неожиданно для себя самого произнес я.

Пока шли назад, несколько раз оглянулись, но труп продолжал лежать там, где его оставили.

– Ну, чего там? – спросил Рики, как только мы открыли задние двери машины.

– Труп, – ответил Смоукер коротко, – замерз насмерть.

Оставшийся путь до деревни я размышлял. Безусловно, несовместимые с жизнью ранения вроде бы однозначно отвечали на вопрос. С другой стороны, до вчерашнего дня смерть для меня была синонимом отсутствия какой-либо двигательной активности. Но ведь, в конце концов, жизнь – это всего лишь форма существования материи. А какая именно, с пульсом и обменными процессами или без – это уже тема для дискуссии. Впрочем, уверен, большинство бы сошлось на том, что эти твари людьми не могли быть признаны ни при каких обстоятельствах.

Впереди показались дома в два-три этажа. Старые, некоторые из которых наверняка проще было бы снести и выстроить новые, чем отремонтировать. Справа от нас почти вплотную к домам подступал еловый лес, а слева все так же тянулось огромное поле. Когда мы миновали первый ряд покосившихся заборов, дорога стала чуть получше, видимо, здесь колею все-таки выравнивали иногда.

И опять никого. Ни живых, ни мертвых. Похоже, что деревня давно уже загибалась, некоторые из домов явно были необитаемыми. Но полное отсутствие людей без видимой причины конкретно давило на нервы.

Я внимательно осматривал окрестности на предмет наличия какого-нибудь транспорта, но кроме проржавевшего насквозь трактора без колес в одном из дворов ничего не попадалось.

Не доехав буквально пару метров до пересечения с перпендикулярной дорогой, мы таки застряли. На перекрестке этом, несмотря на мороз, под снегом оказалось месиво грязи, и машина, угодив передними колесами в яму, села на днище.

Понадобилось минут десять, чтобы ее вытолкать назад. Даже Ольга, которая в то время как мы вчетвером, утопая по щиколотку в грязи, налегали на капот, сидела в машине, материлась не меньше нас. Было понятно, что дальше пытаться проехать смысла нет. Пришлось сломать один из заборов, чтобы хватило пространства развернуть автомобиль в обратную сторону.

После короткого перекура, Смоукер и я решили прогуляться по деревне пешком, оставив остальных у машины.

– Где все люди-то? – спросил он озадаченно, как только мы отошли. – Забор своротили, хоть бы кто выскочил.

– Может, не только со складом такая херня произошла, может, везде так, – высказал я единственное крутившееся в голове предположение. – Просто эти заранее успели съебаться.

– Один точно не успел, – хмыкнул Смоукер. – Кстати, глянь, у дальней двухэтажки.

Я посмотрел, куда он указывал. За забором виднелся сугроб в форме крыши автомобиля.

– Угу, вижу, только сначала в дом зайдем, во-первых, хозяева еще здесь могут быть, во-вторых, ключ от тачки сто процентов там, если он вообще где-то поблизости.

Смоукер кивнул.

Участок с домом окружал относительно новый по сравнению с большинством здесь штакетник метра полтора высотой с большой калиткой и воротами рядом, перед которыми и стоял темно-синий кроссовер.

Калитка оказалась закрыта, и мы по очереди аккуратно перелезли на участок. Я сразу переместился за капот автомобиля, укрывшись за двигателем, как самой пуленепробиваемой его частью, чтобы можно было наблюдать все четыре окна обоих этажей.

Смоукер же двинулся к небольшой веранде в центральной части фасада, в глубине которой располагалась входная дверь. Встав слева от косяка, он оглянулся на меня, после чего нажал кнопку звонка. Выждал несколько секунд и постучал в дверь кулаком. Наконец он подергал ручку двери, но тщетно.

Я в эту минуту внимательно следил за окнами. Висевшие там непрозрачные занавески так ни разу и не шелохнулись.

Ладно, а если так? Я с силой пнул передний бампер. Автомобиль мигнул аварийкой несколько раз, значит, сигналка сработала, и либо на ключ напрямую, либо через спутник должен был поступить сигнал.

Прождав еще пару минут, я направился к веранде.

– Может, оно и к лучшему, – Смоукер старался быть оптимистом, – не придется вести переговоры.

– То, что никто не вышел, еще не означает, что внутри никого нет, – напомнил я. – Давай через окно попробуем.

Тройной стеклопакет оказался значительно прочнее, чем мы думали. Разбить прикладом автомата само стекло Смоукеру удалось, но оказалось, что внешний слой был армирован почти невидимой металлической сеткой, с которой пришлось серьезно повозиться.

Пока Смоукер выбивал сетку из рамы, я озирался по сторонам. Звон осколков и звуки ударов вряд ли были слышны от нашей машины, но вот если кто находился в соседних домах, например, точно был в курсе происходящего.

Наконец, расковыряв приличную дыру рядом с ручкой, Смоукер разбил оставшиеся внутренние стекла, затем, просунув внутрь руку, открыл окно настежь и первым полез внутрь. Я последовал за ним.

Мы попали в довольно тесную кухню, в которой едва могли бы развернуться два человека. В доме было ничуть не теплее, чем снаружи. Смоукер занял позицию у единственного, если не считать открытого окна, выхода из помещения, я же позволил себе заглянуть в холодильник.

– Блин, нам нужен рюкзак, – шепнул я, разглядывая соседствующие с парой кастрюль нехилые запасы консервов и полуфабрикатов.

– Хант, мы вроде за ключами зашли, – недовольно поднял брови Смоукер.

– Слушай, нам и так трибунал светит, а ты из-за пары банок тушенки паришься.

– Ладно, – он махнул рукой, – пошли, осмотримся.

Закрыв холодильник, я попробовал покрутить краны раковины. Безрезультатно, примерзшие, они отказывались проворачиваться.

Из кухни вглубь дома вел коридор. Здесь нас встретил отголосок знакомого с недавних пор неприятного запаха, который становился сильнее по мере продвижения. Мы переглянулись.

Слева, судя по табличкам, едва различимым в полумраке, двери в ванную и туалет. Под прикрытием Смоукера я заглянул и туда и туда. Внутри никого не обнаружилось. В ванной комнате ручку крана поднять удалось, но вода не пошла. В туалете унитаз был расколот в нижней части, подтверждая мою мысль, сантехника в отсутствие отопления полопалась к чертям.

Коридор после поворота вывел в прихожую. Входная дверь справа, винтовая лестница на второй этаж слева, две двери прямо. Я показал Смоукеру на левую, сам направился к правой. Практически одновременно мы зашли каждый в свою комнату.

Небольшой рабочий кабинет. Несколько книжных шкафов у дальней стены, большой резной письменный стол с офисным креслом за ним, обращенный к входу, пара мягких кресел рядом, телевизор напротив окна. Я раздвинул шторы на окне, присел за стол и потыкал кнопку включения стоящего на столе ноутбука. Реакции ноль, разряжен напрочь.

Тут мое внимание привлекла незакрытая дверца шкафчика в основании стола. За ней я обнаружил также открытый сейф, в котором помимо каких-то документов находились две коробки патронов 9х19, и снаряженная обойма к пистолету. Любопытно, а где же…

– Хант, зайди, – Смоукер позвал в голос.

В просторной гостиной, посреди которой он, сидя на столе, дымил сигаретой, я обнаружил причину гадостного запаха. В углу комнаты в кресле, склонив голову на левое плечо, с пулевым отверстием в виске сидел труп мужчины. Рядом на полу валялся пистолет.

– Это еще не все, – зажатой между пальцами сигаретой Смоукер указал куда-то себе за спину.

Обойдя стол, я увидел еще два трупа. В замерзшей луже крови на боку лежала женщина с тремя пулевыми ранениями в спине, прижимая к себе маленького ребенка, закрывшего руками лицо. У обоих были прострелены головы.

Я много успел повидать на эвакуационном КПП такого, от чего потом ночью нормально заснуть не мог, но чтобы ребенка, вот так… Смоукеру, похоже, тоже было не по себе, большая часть пепла от сигареты падала ему на штанину. Вдруг он соскочил со стола, растоптал окурок и повернулся ко мне.

– Мы должны вернуться домой. Обязаны, бля. – с этими словами он подобрал с пола пистолет и протянул мне.

– Твоя находка, тебе и носить, – помотал головой я.

– У меня еще полторы обоймы к АК, – Смоукер хлопнул ладонью по магазину автомата, – а у тебя одна, и та неполная.

– Как знаешь, – мне оставалось только смириться.

Ключи от машины нашлись в ящике шкафа в прихожей вместе с компактным, но достаточно мощным фонарем с почти полным зарядом, и пачкой сигарет, которая в первую очередь перекочевала к Смоукеру в куртку.

После чего он отправился на второй этаж, а я в это время занялся своим новым оружием. «Зиг Зауэр» двести пятидесятый, компактный, с коротким стволом, такой только за пазухой и носить. Кобура, правда, для него отсутствовала, пришлось соорудить из снятых с обуви в прихожей шнурков перевязь через плечо. Получилось не очень удобно, достать пистолет можно было только минимум в два движения, да еще и придерживая левой рукой, чтобы он не выпал, когда первым движением дергаешь за свободный конец узла-самосброса. Но рисковать потерять хотелось еще меньше, да и доставать его из кармана – это еще та лотерея: зацепится, как пить дать. В кабинете высыпал из коробок и распихал по карманам патроны и запасную обойму. Пристрелять бы еще совсем не помешало, надо заняться, как появится возможность.

В животе предательски заурчало, только сейчас я вспомнил, что не ел ничего уже больше суток. Наскоро закончив разбираться с патронами, я двинулся прямиком на кухню, по пути встретив Смоукера, который закончил осмотр второго этажа.

– Наверху две спальни, ничего интересного, – разочарованно проговорил он, бухая ботинками вниз по лестнице, – кстати, рюкзака нигде не было, зато нашел сум…

Я остановил его на полуслове, резко подняв руку. Смоукер замолчал, замер и недоуменно воззрился на меня. Я тоже замер и, почти не дыша, прислушался. Далекие выстрелы. Короткая очередь. Мы рванули на кухню и уже секунд через пять стояли снаружи дома, бегло осматриваясь. Никакого движения в обозримом радиусе.

Женский крик. Откуда-то со стороны перекрестка, где мы оставили машину. Перемахнув через забор, не скрываясь, на всех парах понеслись обратно к перекрестку. Не добежав метров сто пятьдесят, мы снова услышали короткую очередь. Инстинктивно упали мордой в снег и перекатились к противоположным заборам. Я, наконец, сообразил, откуда конкретно раздаются выстрелы.

– Смоук, это от леса за участками, – выдохнул я, поднимаясь.

– Из таких же стволов долбят, – кивнул Смоукер, очевидно имея в виду наши АК.

Еще издалека стало понятно, что рядом с машиной никого нет. Передняя и задняя дверь с водительской стороны были открыты, из выхлопной трубы тянулся пар, значит, двигатель продолжал работать. Смоукер остался прикрывать меня на углу ближайшего к машине дома, а я уже крадучись дошел до автомобиля. Внутри пусто, снаружи пусто, крови не видно. Ну не испарились же они?

Присмотревшись, я увидел цепочки следов уходившие от перекрестка в сторону леса. Махнул Смоукеру, чтобы тот подтянулся, и двинулся по следам. На границе последнего ряда домов дорога обрывалась, дальше следы вели между елок по довольно глубокому, почти по колено, снегу.

Метров через пятьдесят я увидел чуть поодаль, рядом с толстой сосной, стоящего спиной к нам человека в камуфляже. По характерной манере закатывать шапку на самое темечко я узнал Фитиля. Он явно прятался за стволом дерева от кого-то впереди. От кого, и сколько их там – рассмотреть мешал довольно густой ельник.

Ситуация была непонятная, поэтому окликнуть его я не решился. Вместо этого шепотом подозвал Смоукера, показал ему, куда смотреть, дождался, пока он сам найдет глазами Фитиля.

– Вижу, – сказал Смоукер, – остальные где?

– У него и спросим, давай в клещи, я справа, ты слева.

Мы разошлись по широкой, метров в пятьдесят дуге, обходя с обеих сторон все так же торчавшего на прежнем месте Фитиля. Продвигаясь, я, наконец, увидел за ельником прогалину, на которой находилась оставшаяся троица. Что-то явно было не так, двое лежали на снегу без движения: Рики и Лена. Ольга сидела на коленях, склонившись над сестрой. Я уже отчетливо слышал голоса, которые становились все громче по мере моего приближения, но слов разобрать никак не получалось.

Не имея возможности нормально оценить обстановку, я нашел себе укрытие между нижних ветвей большой разлапистой ели, и заметил, что Смоукер с противоположной от меня стороны залег за здоровым пнем. Присутствия внешнего противника, наличие которого могло бы как-то объяснить происходящее, не наблюдалось. Наоборот, создавалось впечатление, что укрывшийся за деревом Фитиль держит на прицеле именно троих человек на прогалине.

– Фитиль! – позвал я его громко.

Он и Ольга дернулись, резко развернувшись на голос, Фитиль даже повел автоматом в мою сторону, но так и не сообразил, видимо, где именно я нахожусь. Говорить что-то дальше у меня желание поутихло, мало ли, еще шмальнет с психа, зацепит.

– Свои это, свои! – крикнул Смоукер.

У него была более выгодная позиция для ведения переговоров, и, несмотря на то, что Фитиль резво развернулся в его сторону, продолжил, вообще не высовываясь из-за пня.

– Что тут, твою за ногу, происходит?!

– Сержант, она его убила! – крикнул в ответ Фитиль, узнав голос своего командира отделения.

– Противник есть?! – проигнорировав ответ, решил на всякий случай уточнить Смоукер.

– Нет! Чисто! – помедлив пару секунд, ответил Фитиль.

После этих слов Смоукер поднялся из-за своего укрытия и направился к центру прогалины. Я выбрался из-под ели, и двинулся туда же.