скачать книгу бесплатно
– Дедуль, а что за раны такие? И почему они не заживают? – не унимался любопытный ребенок.
– Вот скажи Кош, больно тебе было, когда твоих родителей не стало?
– Я не знаю, я был тогда совсем малым, – пожал плечами Кош.
– Тогда так, что ты будешь чувствовать, когда меня не станет? – спросил старец.
Ребенок задумался и погрустнел.
– Вот примерно тоже чувствует Вольга, – сказал старик и ушел от любопытного ребенка.
***
Добравшись до дома, Вольга присел на крыльцо. Отрешенным взглядом он смотрел в одну точку. Тяжесть на душе совсем разбила некогда великого воина.
– Давай мой хороший, возвратись к этому миру, рано тебе еще туда, – звал его добрый и нежный голос, – все пройдет, и раны залечим, и будешь как прежде, только сейчас вернись к свету. Силы природы, помогите мне, прошу! – продолжал он шептать.
Перед глазами все плывет, боль медленно выжигает грудь. Ослабшие руки ели держались за гриву. Верный конь медленно брел среди невысокой травы, заботливо перебирая ноги, чтобы всадник не упал со спины. Вольга видел, как его лучший друг погиб, и корил себя за то, что не смог ему никак помочь. Он не мог себя простить, и у него пропало желание жить. Много ли или мало времени прошло после битвы, да и Вольга давно потерял счет его, находясь в бреду, он даже не представлял, куда мог занести его конь. Из последних сил, умирающий воин прошептал своему жеребцу:
– Остановись… – ослабшая рука разжалась, и всадник упал с коня. Конь развернулся и головой помог перевернуться на спину.
– Скачи домой… – закрывая глаза, произнес воин. Конь громко заржал и галопом ускакал прочь.
– Дождись друг мой, я уже иду, – мысленно прошептал Вольга.
Пошел непроглядный ливень. Жуткие раскаты грома разносились на огромное расстояние. Небо затянуло так, что казалось сейчас наступил вечер и вот-вот ночь накроет землю.
– Рун! Рун! – бредил раненый.
– Все хорошо, – отвечал ему незнакомый голос, – все хорошо, ты теперь дома, – вытирая пот с лица, – тебе ничего не угрожает, я с тобой.
– Рууууун!!! – закричал Вольга, и вскочил с кровати.
Витязь не мог ничего понять, ведь только что, он находился в поле, посреди бушующей бури, но сейчас его взору предстала небольшая комнатка, у входа небольшой очаг, у которого стояли несколько глиняных кувшинов, а сквозь тонкие стенки пробивался солнечный свет.
– Очнулся наконец! – радостно раздался тот самый голос, который звал его вернуться.
Вольга повернул голову и увидел красивую девушку, которая смотрела на него ясными голубыми глазами. Изможденное лицо, говорило о том, что она очень много времени провела у его постели. Через мгновенье воин почувствовал сильную боль в груди.
– Ложись, тебе еще рано вставать, – шептала девушка, – старайся меньше двигаться, а то раны вновь откроются.
– Кто ты? – спросил раненый, – как я сюда попал?
– Я все расскажу позже, а сейчас отдыхай, набирайся сил, – ответила девушка, – вот, выпей это.
Она налила какого-то отвара. Аккуратно придерживая голову, она поднесла чарку к губам раненого. Вольга ощутил нестерпимую горечь во рту. Он хотел выплюнуть, но девушка продолжала:
– Знаю, горько, но надо пить, потом будет легче.
С этими словами, она продолжила поить раненого воина. После этого положила его голову и, подбросив свежих сухих дров в очаг, она открыла дверь и вышла.
Вольга лежал на кровати, перина которой была набита сухой соломой, плотное льняное одеяло укрывало его. В комнатке не было жарко или же холодно несмотря на то, что на улице был жаркий день, а здесь горел очаг. Он попытался пошевелить правой рукой, но она примотана к двум палочкам по бокам, и отдавала жуткой болью. Грудь также обмотана тканью, пропитанной засохшей кровью и какой-то мазью со стойким запахом. Все еще было как в тумане. Горький отвар растекался теплом по всему телу, притупляя боль. Взор все больше и больше застилал туман, постепенно веки стало все тяжелее открывать, у Вольга не заметил, как заснул.
– Он наконец-то очнулся, – сквозь сон услышал раненый. – Почти пятнадцать дней пролежал, – продолжался разговор, – я не верил, что он проснется.
– Странный человек. Ты когда-нибудь видел человека в железе?
– Да, но очень давно, когда был мальчишкой.
– И зачем же столько железа переводить?
– Я не знаю.
– Я понимаю там, сделать наконечник для плуга, стрелы, выковать кинжал или нож, но одежду? Она же не удобная, и тяжелая.
– Согласен, бесполезная трата.
– Но стоит заметить, его кинжал отличного качества, как у старика в горах.
– У старика отменная сталь, и не тупиться никогда.
Дверь открылась со скрипом, и в комнатушку зашли двое мужчин, седой старик и парень средних лет. Старик зажёг практически прогоревший костер, а парень достал и сумки-мешка небольшие коробочки. Огонь быстро разгорелся, потрескивая сухими дровами. Вольга окончательно прогнал сон.
– Здрав будь, – начал старик, – сейчас Мирин промоет раны и перевяжет.
– Где я отец? И кто ты? – тяжело дыша, спросил Вольга.
– Я… – начал отвечать старик.
– Это наш местный староста, – перебил его лекарь.
– Сколько раз я тебе говорил, я не староста, здесь мы все равны, – с неодобрением ответил старик.
Мирин снял повязки, омыл его тело теплой водой, и нанес ту же пахучую мазь.
– На груди раны затягиваются, но, если будешь дергаться, ранения откроются, и будет только хуже, может даже начать загнивать. Рука сломана. А вот с ногой тяжелее, пробита стрелами в нескольких местах, а также колено. Колено разбито, но надеемся на лучшее. Поэтому постарайся меньше двигаться, —сказал знахарь.
После же взял горячую воду из кувшина у огня, приготовил зелье.
– Пей, это уймет боль, и ускорит выздоровление, – протянул он.
Вольга тяжело глотал этот мерзкий напиток, порой он вызывал рвотные посылы, но лекарь не сдавался, пока раненый не выпил все.
– Я здесь закончил, поэтому пойду, – сказал врач и вышел за дверь.
– Старик, не мучай меня, – все еще отходил от послевкусия снадобья витязь, – скажи же наконец! Где я! – переходя на крик.
– Ты серьезно ранен, – продолжил староста, – и тебе нужен отдых, а расспросы подождут, – с этими словами он удалился вслед за лекарем.
Вольга потерял счет времени, в глазах все двоилось, то или из-за напитка, то ли из-за тяжелых ранений. Но каждую ночь к нему кто-то приходил, и сидел с ним до утра. Он не мог разобрать кто. В голове все перепуталось. Мысли смешались с реальностью, а реальность смешалась с мыслями.
Ранним утром, теплый лучик солнца, долетев от далеких гор, проникнул сквозь небольшую щелку не плотно закрытой двери, падал прямо на раненого. Вольга, щурясь от яркого света, проснулся. Закрыв глаза здоровой рукой, он окончательно прогнал сон. Боль утихла, и раненый воин решил встать с постели, левую ногу опустил на пол, но тут же понял, что правая нога не согнётся в колене, и все его попытки тщетны. Вольга стал осматривать комнату, чтобы найти на что опереться, но ничего подходящего не попадалось. Вскоре он услышал, что кто-то идет. Легкая деревянная дверь со скрипом открылась и за ней стояла девушка, которая принесла воду.
– Доброе утро, – приветливо поздоровалась она, – смотрю тебе уже лучше.
– Доброе утро! – кое-как смог сказать раненый своим пересохшим горлом.
Девушка поставила две кадки на стол, ковшиком зачерпнула из них воды, и поднесла Вольге. Он, взяв левой рукой ковш, и начал жадно пить холодную воду, и после, когда не осталось ни капли:
– Помоги мне подняться! – сказал воин.
Девушка молча вышла из летней кухни. Вольга подумал, что он чем-то обидел, но практически сразу же она вернулась, и в руках держала рогатину. Здоровой рукой он оперся на рогатину, а девушка помогла ему подняться. С трудом они вышли на крыльцо, и тут силы закончились, и Вольга аккуратно присел на деревянный пол под навесом. Девушка молча присела рядом. Перед глазами предстала покрытая зеленью, деревня. Семь деревянных домов расположились не далеко друг от друга, добротные, теплые. Крыши выложены дерном, причем использовали его в двух целях: в качестве утеплителя и защиты от дождя. Его укладывали травой наружу и травой внутрь. Чтобы крыша не протекала, использовали бересту. Ее, как обычно, положили в несколько слоев и сверху уже стелили покрытие из дерна. Такая крыша выдерживала даже самые сильные ливни. Щели между бревнами традиционно заделывали мхом. Окон в домах не было. Для вентиляции делали лишь маленькие отдушины. Войти в дом можно было только согнувшись. Двери делались низкими, чтобы сохранять тепло, ведь теплый воздух скапливается наверху. Печь выкладывалась камнем. Камни подбирались по форме и размеру, для того чтобы кладка была устойчивая. Дым уходил через маленькое оконце под потолком, или открытую дверь.
Деревня находилась на берегу большой и глубокой реки, она настолько широка, что не каждый смог бы ее переплыть, и так глубока, что дна не достать. Река медленно и лениво текла на север, неся холодные воды льдов Серых гор, утопая в труднопроходимых лесах. С востока же, леса плавно переходили в горы меньших размеров. Деревенские дали им странное название «Сады кузнеца».
– С тобой все хорошо? – вдруг чей-то голос вернул из чертогов памяти. – Староста просил проведать тебя, сказал, что тебе плохо, – интересовался Мирин.
– Все хорошо, – вытирая холодный пот со лба, ответил Вольга.
– По твоему виду и не скажешь, продолжал лекарь.
– Да точно тебе говорю, – с улыбкой ответил муж, – пойдем уже достроим, – с этими словами, Вольга зашел в избу, взял топор и вместе со знахарем пошли к центру деревни, где уже вовсю кипела работа.
***
Прошла неделя после того, как Вольга повстречал то странное животное, и каждое утро он спешил на место встречи, воин чувствовал, что то, что он ищет, где-то здесь, где-то рядом. Но все было тщетно. За упавшим деревом он обыскал все вдоль и поперек, но не находил никаких следов. Вообще никаких. Порой он даже задумывался, что все это ему привиделось, но спустя мгновенье прогонял эти мысли. Вольга шел все дальше и дальше, оставляя зарубки на деревьях, чтобы не потеряться в чаще леса, но к полудню всегда возвращался. Воин не мог уйти из деревни, он считал, что очень обязан жителям за спасенье, да и за четыре зимы привязался к ним, да и идти, в общем-то, было некуда, да и не к кому.
Это утро выдалось дождливым, небо плотно затянуло серая пелена. Вольга уже возвращался домой, как путь стало затягивать плотным туманом. Через несколько секунд воин потерял тропу и остановился. Он чувствовал, что за ним кто-то наблюдает из густого тумана. Ловким движением он достал кинжал из-за пояса левой рукой и притаился. Правая рука же сжимала топор. Вольга стал прислушиваться.
– Все так же, как и в тот день, – подумал воин, и не секунду не сомневавшийся в происходящем.
– Спрячь оружие, – раздался хриплый голос из тумана, – тебе нужно помочь ему!
Вольга узнал тот же самый голос, каким он был в тот день. Из густого тумана выпрыгнуло огромное чудовище. Не было сомнений, это был тот огромный черный волк. Волк повернул голову к путнику и сказал:
– Иди за мной, – и прыгнул в чащу леса.
Вольга прогнав ступор, увидел, что в густом тумане следом за чудовищем, остается тропа. Слева и справа все также непроглядный туман, но тропа не затягивалась. Воин, не думая не секунды, бросился в погоню. Вольга бежал что есть сил, но не мог догнать черное чудище. Волк удалялся все дальше и дальше, и вскоре преследователь потерял его из вида. Тропа стала затягиваться густым туманом, и Вольга потерял все ориентиры. Остановившись, он услышал детский плач. Воин медленно, практически на ощупь, стал продвигаться к рыдающему ребенку. Чем ближе он подходил, тем более знакомым казался голос ребенка. Вскоре Вольга узнал его, это был младший сын бортника. Следопыт постарался ускориться и помочь ребенку, но стена из бурьяна преграждала ему путь. Пока Вольга прорубал себе дорогу, туман рассеялся, да так, что от него не осталось и следа, как будто его не было вообще. Сквозь редкие деревца, воин увидел ребёнка. Ребенок, лет шесть от роду, сидел на полянке около огромного дуба. У него уже не оставалась сил плакать. Вольга бросился к нему, добежав, он крепко его обнял, чтобы ребенок почувствовал себя в безопасности. Но ребенок, причитая, пытался вырваться.
– Не бойся, теперь тебе ничего не угрожает, – взволновано прошептал Вольга, пытаясь восстановить дыхание.
– Па… па… па… – хныкало дитя.
– Что случилось?
– Па… па… там, – показывая рукой на яму у корней дерева. Вольга отпустил ребенка, и посмотрел в яму, на дне сидел бортник.
– Сом? Ты живой? – крикнул воин.
– Да, – отвечал человек на дне ямы.
– Двигаться можешь?
– Почти, я кажись, ногу сломал, сам не вылезу отсюда, – продолжал Сом.
– Подожди еще немного, сейчас что-нибудь придумаю, – сказал Вольга и начал искать, чем можно достать раненого из ямы.
Сом что-то в ответ пробормотал, но спаситель его не услышал. Вольга срубил два небольших деревца, умело работая топором, обрубил ветки. Сделав несколько зарубок под углом так, чтобы можно было положить палки, сделанные из оставшихся веток, которые он забил обухом топора. Получилась кривая, но все же добротная лестница. Вольга внимательно осмотрел яму. Она была не глубокой, но по покатому скользкому склону и здоровый то человек вряд ли вылезет, не говоря уж о раненом. Воин аккуратно опустил лестницу, и спустился к бортнику. Сом сидел на земле, прижавшись спиной к стене ямы. Вольга посмотрел на ногу бортника, и опасения были не напрасны, он не мог ей пошевелить, и она вся распухла.
– Плохо дело, – подумал Вольга, но ничего не стал говорить, а лишь крикнул: – Эй, малой, скинь сюда несколько обрубков и кору, которой я лестницу обвязывал, но ребенок не пошевелился.
– Сынок, – начал Сом, – папе очень больно, и если ты поторопишься, то мы скоро окажемся дома!
Ребенок словно оживился. Он послушно нашел обрубленные ветки и сбросил в яму к отцу.
– Потерпи друг мой, скоро придем в деревню, лекарь поможет тебе, – успокаивал спаситель.
– Осталось только выбраться, – сквозь боль смеялся Сом. Вольга зафиксировал ногу, и аккуратно дотащил его к краю этой западни.
– Держись за лестницу, я подам тебе руку, – сказал Вольга, и быстро вылез из ямы. – Давай подтянись и хватай руку.
– Попробую, – ответил Сом и медленно начал подниматься. Бортник подтянулся, опираясь на здоровую ногу, и через два пролета схватился за руку спасителя. Вольга вытянул пчельника из ямы.
– Как тебя туда угораздило? – начал расспрашивать Вольга, – еще и ногу сломал.
– Да как, – оправдывался Сом, – пошли утром с сыновьями мед качать, да все этот дождь проклятый. Шли мы, значит по лесу, вон там, – показывая рукой, – стоят мои ульи. А тут ливень не с того не с сего. Ну и решили мы спрятаться от дождя под дубом. Кто ж знал, что здесь старая медвежья яма. Ну, я поскользнулся и упал сюда, и сильно ногой ударился о стенку. Старшего сына отправил в деревню, чтобы кто-нибудь пришел помочь. Тебя Любомир позвал?
– Нет, я не встретил твоего сына, – умолчав про волка Вольга, думая, что, как и тогда, его поднимут на смех, – я был не далеко и услышал плач.
– Надеюсь, сын не заблудится, – беспокоился бортник.
– Не переживай, – утешал воин, – переводи дух, да надо двигаться, авось потихоньку и догоним.
Вольга дал рогатину пчельнику, чтобы тот опирался на нее, а сам положил его руку на шею. Медленно, но, верно, они ковыляли по тропинке. Витязь здесь не был, поэтому Сом показывал дорогу. Вскоре они добрались до трухлявого дерева, где и присели отдохнуть. Деревни не было еще видно, но она была не далеко.
– Тебе не кажется, что тихо как-то? – спросил Вольга.
– По-моему как обычно, – отвечал бортник. – Птицы не поют, потому что дождик накрапывает.
– Да нет, в деревне тихо, – беспокоился воин, – сиди здесь, я проверю.
Вольга вскочил и направился в деревню, очень быстро добежал до окраины леса, воин остановился у высокого кустарника, чтобы осмотреться. Поселение было безжизненным. Абсолютная тишина, звенела вокруг. Вольга сжимая топор в руке, тихо и осторожно продвигался. Осмотрев каждый дом, он не нашел никого, только истоптанную грязными сапогами, траву. Селяне как будто исчезли, как вдруг на земле Вольга увидел кровавые следы. Следы были похожи на то, что кто-то тащил тело. Воин, предвкушая самые страшные опасения, пошел по ним. Следы вели за границу деревни, и вскоре он увидел, кому они принадлежали. Слева от тропы, лежали два окровавленных тела. Вольга со слезами на глазах, узнал их. Старик и молодая, совсем юная девушка. Мит, так звали старика, был лучшим другом старосты, и самым старым лекарем, отцом Мирина. Старика безжалостно зарубили. Девушке же, было лет двенадцать, жить да жить, но кто-то решил иначе. Любослава лежала рядом, смотрела ясными глазами в серое небо. Вольга закрыл ей глаза, и в нем разгорелась звериная ярость, он знал этих людей, и поклялся отомстить всем и каждому, кто убивал их. Воин бросился со всех ног в погоню за убийцами, двигаясь по следам. Вольга быстро пересек поле, и, выйдя к лесу, увидел полянку из примятой травы. Видно, здесь устроили привал душегубы. Рядом с поляной к молодому дереву был привязан старик. Руки были завязаны за деревом. На старике не было живого места. Его грудь и все вокруг было истыкано стрелами. Это был староста деревни. Вольга осторожно перерезал путы, и положил тело старосты на землю, а после упал на колени и горько зарыдал. Он проклинал судьбу, что так жестоко с ним обошлась. Как вдруг, в кустарнике неподалеку раздался едва заметный шелест, и сразу стих. Вольга настороженно, достал оружие, и приготовился. Он чувствовал, что за кустами, кто-то есть. И вот опять, тот же едва заметный шелест. Воин молниеносно вскочил на ноги, и исчез из поля зрения, и через мгновенье был за спиной, притаившегося за кустарником человека. Острый кинжал находился у горла и готов был в любой момент вкусить кровь врага.
– Дядя Вольга, – взмолился человек, – это же я, Кош, – прокричал рыдая. – Дядя Вольга! – причитал он. – Они… Они… Они… – пытался что-то сказать напуганный подросток.
– Как ты здесь? Что произошло в деревне? – расспрашивал Вольга, пряча кинжал.
– Они… Они… – продолжал заикаться Кош.
