Первое знамя

Ответом на выстрел стал разъяренный, холодящий кровь вой, гулко разнесшийся по подземелью.

Ликаны! Откуда они только взялись! Да не один два, а десятки, если не сотни. Кто-то не только нашел вход под землю, но и страстно желает нас достать, послав вперед лучших охотников и следопытов из возможных. От ликанов мы бы не ушли, даже будь тут подземный лабиринт. На то они и полуживотные, чтобы иметь звериный нюх.

Поняв, что красться бессмысленно, ликаны бросились вперед. Я этого не видел, просто чувствовал, что из темноты на нас несутся эти твари, используя от возбуждения и азарта все четыре конечности.

Озарив туннель бледно-голубым светом, отражаясь от стен, в темноту ушла длинная, ветвистая молния. Зацепив одного из ликанов, да так, что тот засиял изнутри, словно фонарь, она прыгнула на второго, третьего, подарив нам парочку секунд прийти в себя и занять оборону.

– Свод! Обрушь свод! – крикнул я Венгу. Не знаю, сколько там ликанов за нами послали – пересчитывать не намерен, но пуль на всех не напасешься. Лучше решить проблему погони радикально. Да и ломать, не строить.

– Мне нужно время! – вскинулся он, прикидывая какое заклинание применить.

– Будет тебе время. Все ко мне! Бьем, из всего, что есть. Бахал, ракета!

Пусть это не наши горы, но узость туннеля играет за нас.

Вторая ракета ушла в темноту, указав, как близко подобрался враг. Тут даже не надо особо целиться, нажимай на спусковой крючок и все, в кого-нибудь да попадешь. Ну и молись еще, только молитва тут и поможет… либо магия.

К грохоту «Стража» присоединился «Вепрь» Бахала. У стены припал на одно колено Сенор Ано. Вскинув длинную револьверную винтовку, бывший техник «Буревестника» методично пускал пулю за пулей. Бринна передала свой револьвер одному из безоружных оруженосцев, сформировала в правой руке огненную стрелу, метнула ее вдоль туннеля, но тут же в ее левой руке вспыхнула вторая стрела, отправившись вслед за первой. Островитянка знала толк в магии, пусть и начальных кругов.

Туннель был довольно высок, но в ширину не превышал двух-трех метров. Именно это и позволило нам сдержать первый натиск. Шедшие первыми ликаны упали, получив свою долю свинцовых пилюль и заклятий. И другим ликанам пришлось рваться вперед через баррикаду из трупов своих менее удачливых собратьев.

Пожалуй, остановить их мы бы не смогли. А задержать…

– Давай же! – крикнул я, выпустив последнюю пулю в серо-грязное облако порохового дыма, перегородившего обзор лучше всякой темноты. Эх, суда бы пушку! Да вдарить картечью! Или с траншейной метлы садануть!

Хотя, если ликаны впали в боевую ярость, то картечь их не остановит. Повезло, что шаманов нет, или они промедлили с защитой. Будь иначе, мы бы сразу легли.

Вой нарастал. Я чувствовал, что вот-вот из порохового облака вырвется живая волна, и все будет кончено.

Но мыслей нет, только улетающие в грязно-серый пороховой туман и темноту огненные стрелы да нарастающая головная боль, киянкой бьющая в висок.

– Готово! – выдохнул ласс Венг Фрид, резко выставив вперед руки. – Все назад! Бежим! – добавил он, и испуганным зайцем рванул прочь.

Почему и зачем, никто спрашивать не стал. А раздавшийся с потолка грохот и завывания ликанов только добавил нам прыти.

Бежал я последним. И не из-за чуждой мне глупой гордости. Капитан покидает корабль последним, командир первым вступает в бой и последним выходит из боя и прочие лицемерные благоглупости – это не про меня. Просто внезапно вновь накатила головная боль и такая слабость, что быстрее бежать я не мог при всем желании.

А желание было! Оно у любого появится при таких-то вводных!

За спиной раздался радостный рык, но он тут же сменился болезненно-обиженным воем. Я позволил себе бросить быстрый взгляд назад. Светляк успел поймать силуэт здорового ликана, что почти сумел меня настичь. Один прыжок и все было бы кончено. Но упавший сверху здоровый каменный блок раздробил твари ноги.

Вряд ли забег продлился долго, но показался вечностью. Вскоре грохот начал стихать, стены больше не дрожали, на голову перестала сыпаться пыль и каменная крошка. Но главное, нам в спину больше никто не выл. В туннеле остались только звуки наших ног да тяжелого дыхания.

– Кажется, все, – прохрипел Венг, единственный, кого я сумел догнать. – Завал метров сто. Не пролезут при всем желании. Даже магам возни на несколько часов.

Подперев спиной стену, он согнулся, пытаясь успокоить дыхание.

– Аккуратнее нельзя было? – судорожно хватая ртом воздух, проворчал я, подпирая стену с противоположной стороны туннеля.

– А у нас было на это время? – отозвался он. – Ты приказал, я сделал.

– Стоять! – зычно гаркнул я, сложив ладони рупором. Огоньки светляков мерцали где-то вдалеке. Один так и вовсе превратился в маленькую точку. Интересно, кто это там такой быстрый? – Общий сбор!

– А смысл возвращаться? – донесся из темноты голос Бахала. – Сам догонишь, не развалишься.

Шутник. Хотя в чем-то справедливое замечание. Да и возвращаться – примета плохая. А рыцари, как я неоднократно упоминал, помешаны на суевериях.

Огоньки светляков замерли. Один или два просто исчезли. Правильно! Ману нужно экономить. Неизвестно, сколько нам в темноте блуждать и чего ждать.

– Маг вы неплохой, ласс Фрид, – бросил я, все еще пытаясь унять сбитое дыхание. – Но бегун отвратительный.

– Вообще-то я имел честь вас обогнать, ласс Вельк, – нагло ухмыльнулся родовитый и шутливо-злорадно добавил: – Такой позор для рыцаря и чемпиона.

– Случайность, право слово, – в тон отозвался я. – К тому же, я просто прикрывал наш отход.

Маг вновь ухмыльнулся, зашелся кашлем, сплюнул на пол туннеля.

– Демоны! Кто качает землю? Ощущения такие, словно с похмелья. – Отлипнув от стены, он протянул мне открытую ладонь. – Мир?

– Так мы и не воевали, – пожал я плечами, принимая его рукопожатие.

Про тот факт, что высокомерием родовитых по отношению к моей скромной персоне меня не удивишь, говорить не стал. Вдруг вновь обидится. С этими родовитыми, особенно с магами, никогда не знаешь, что им в голову взбредет. Те, что постарше, более спокойные. Но молодняк, как и любой молодняк – излишне дерзок и горяч. Мало им, что родились с золотой ложкой во рту. Постоянно нарываются, чтобы ее засунули им в задницу! Шалуны…

Внезапно лицо Венга Фрида разительно переменилось, а рукопожатие превратилось в толчок, отбросивший меня к стене. Силы он не пожалел, магической, а не физической – впечатало меня знатно, аж дыхание перехватило.

Острый приступ головной боли вызвал секундное забытье. А когда я пришел в себя, обнаружил в центре туннеля, аккурат между мной и Венгом Фридом, тело ликана, с перебитыми ногами. Кровавая дорожка, вырванная светляком из темноты, показывала, что он приполз со стороны завала. А аккуратно отделенная от тела голова говорила, что Венг Фрид может довольно быстро сплести атакующий аркан по одиночной цели.

Что же, должен признать, некоторые привилегии родовитые маги все же заслужили, как и толику уважения. Не каждый способен так быстро и ловко разделаться с ликаном, пусть и раненым. Не говоря уже о впечатляющем обрушении туннеля.

***

Даже солнце не хотело заглядывать в укрытую густым кустарником пещеру. Словно знало, что за ужасы ждут его в глубине.

Стены давили. А низкий свод, казалось, вот-вот упадет на голову. Нетерпеливо вышагивая возле черного чрева уходившего под землю хода, Та’Энди нет-нет, а испуганно косилась в темноту. И только когда ее взгляд находил светлое пятно близкого выхода, сердце молодой видящей успокаивалось.

Старые недруги знали нелюбовь детей Великого леса не только к подземельям, но и любым замкнутым пространствам, и умело этим пользовались. Чем дольше шла война, тем глубже под землю они забирались. Временные укрытия за десятилетия противостояния превращались в селения, селения в города. Лабиринты подземных ходов, сотни ловушек.

Та’Энди не застала тех времен. Но страницы немногочисленных хроник сумели передать ей тот ужас, что творился в глубине. Армии боевых химер уходили под землю и… исчезали. Тогда в ход пошла магия. Земля стонала, долгие, манозатратные ритуалы крушили целые горы, подземелья заполнялись ядовитым дымом, травились подземные источники. Казалось, что в таких условиях никто и ничто не может выжить, но старые враги как-то выживали. А поставленные на грань поражения применили последнее средство, превратившее цветущий некогда край в безжизненную пустошь.

Тут хроники становились расплывчатыми, путанными. Ничего толком не объясняя. Просто ставили перед фактом, свалив всю вину на древних врагов. Но пытливый ум Та’Энди умел находить нестыковки. В произошедшей катастрофе виноваты обе стороны. Но кто виноват больше, а кто меньше, теперь и не узнать.

Вопреки устоявшемуся мнению низших, альвы не бессмертны. Их век долог, очень долог, но не бесконечен. Те, кто видел ту войну своими глазами, умерли задолго до появления Та’Энди, и поведать ей правду не могли. А Хроники Великого леса… на то они и Хроники Великого леса, чтобы лгать в пользу своих детей. Ведь такова природа любых исторических текстов.

От размышлений альву отвлек очередной возбужденный выкрик человеческого мага.

– Подумать только, ход в руины древних! А я ничего об этом не знал! Совершенно! – в который уже раз восхищенно выдохнул ласс Сидман, разве что не облизывая найденную дверь. Только строгий приказ и ушедший в подземелье отряд ликанов останавливал его от того, чтобы самому рвануть в темноту.

Его слова и не притворное восхищение вызвали у Та’Энди презрительную усмешку.

Древние…

Глупые хомо понятия не имеют, кто тут на самом деле древние. А кто просто бабочки-однодневки, нагло возжелавшие большего! Сгубившие не только себя, но и огромный кусок Суренасила. Цветущий край превратился в мертвую землю. Пройдут десятки тысяч лет, прежде чем искаженная суть мира сможет затянуть эти шрамы.

Может быть, ее народ тоже виноват в этом. Но явно меньше, чем старые хозяева этой земли! А иначе и быть не может!

Пользуясь тем, что маг слишком занят изучением каменной двери ведущих под землю врат, и повернулся спиной, молодая видящая позволила себе презрительно поморщиться.

Многие знания – многие печали. Именно из-за ее отличного знания языков хомо она и должна возиться с этим внезапным союзником.

Нет, Та’Энди признавала, что эти жаждущие магии, а значит и власти, перебежчики окажутся весьма полезными в будущем. Да и сейчас этот ласс Сидман спас их от удара малого круга, который мог нанести если не смертельный, то довольно болезненный удар. Но несмотря на это Та’Энди не могла испытывать к предателю ничего, кроме презрения, с трудом скрывая его за напускной вежливостью.

Этот хомо искренне считает, что станет равным детям Великого леса? Обретет знания, вечную жизнь и молодость? Или что там еще обещают изменчивые, что под видом родовитых фольхов сумели забраться на самый верх этой полезной секты, верящей в наступление какого-то там мифического Нового Восхода людей?

Та’Энди и сама не знала чего в этом нелепом желании больше – наглости или глупости?

Пусть этот хомо будет благодарен, что не отправился в печать спешно построенного портала в качестве жертвы, как два других пленных мага! А соблазн его туда отправить был очень велик.

«Он союзник, – напомнила себе Та’Энди, закрыв глаза. – Союзник!».

Наглый и шумный маг практически сразу начал ее раздражать, чуть ли не требуя себе награду в виде артефактов и знаний.

Неужели он надеется, что прямо сейчас получит плату за свое предательство? Нет, это все же глупость. Пожелай она обучить этого потомка пострадавших от магического выброса обезьян чему-то новому, то на это уйдут годы. Да и желания такого Та’Энди не испытывала.

Хомо любят называть варгаров и ликанов полуразумными животными, не понимая и не принимая того простого факта, что в глазах альвов стоят еще ниже. Просто животные! Причем из самых мерзких. А назвать хомо разумными – нанести оскорбление разуму.

Алчные, наглые твари! Саранча, которая не может вовремя остановиться, пока не пожрет весь мир.

Единственным достоинством людей Та’Энди находила готовность к переменам и жажду к жизни, которой альвам можно только позавидовать.

Великий лес стар, нетороплив, спокоен и неспешен. Ему нет интереса что-то доказывать низшим. Да он и не желает этого. Пусть мир меняется, Великий лес останется неизменен и несокрушим… пока изменившийся мир не найдет силу, способную его сокрушить.

Хомо совершенно иные. Тот путь, что иные шли десятки тысяч лет, они преодолели за пару тысячелетий. Еще не так давно несколько колоний на западном побережье материка с трудом отбивались от ликанов бронзовыми мечами да копьями. А ничтожное с точки зрения альвов время спустя уже ликанам пришлось бежать в Холодные равнины, спасаясь от пороха и пара раскинувшейся на добрую треть Суренасила империи.

И хомо не желают останавливаться на достигнутом. А значит, их нужно остановить!

Ликаны появились из хода бесшумно. Но по их виду Та’Энди сразу поняла, что погоня не задалась.

Первым на четвереньках выбрался матерый ликан, с толстым шрамом на широком носу. Один из младших вожаков, как быстро определила Та’Энди по вышивке на боевом поясе.

Зло глянув на разумно убравшегося с его пути мага, вожак повернулся к видящей.

– Хомо под землей. Ушли. Завалили проход. Много погибших, – рублеными фразами сообщил он, жадно хватая широко открытой пастью воздух. Из-за его спины к выходу из пещеры устремился серый поток остатков отряда, переброшенного из основного лагеря через спешно построенный портал.

– Сколько хомо? – спросила Та’Энди.

– Не знаю. Не видел. Запах – семь-десять, две самки. Кровь, есть раненые. Уходят дальше, в глубину, по пути железа.

– Я поняла, – можете возвращаться, кивнула Та’Энди, вновь покосившись на темный ход.

Ушел! Вновь ушел! Ускользнул! Вывернулся!

Она не знала точно, но просто чувствовала, что ее давний враг где-то там, в глубине. Что самое обидное, теперь его не достать. Пока что не достать. Хотелось верить, что древние подземелья его прикончат, но видящая не особо на это надеялась. Этот Гарн Вельк обладал просто запредельной живучестью и удачливостью. Если кто-то может там выжить, то только он.

Подождав, пока последний из его отряда покинет подземелье, молодой ликан ушел. Не забыв напоследок наградить ласса Сидмана хищным взглядом.

– Так что с моей наградой? – нетерпеливо спросил маг-предатель.

Появление ликанов напомнило ему о судьбе попавших в плен бывших товарищей. А прощальный взгляд шрамированного вожака показал, что не стоит задерживаться в столь специфическом обществе дольше необходимого.

Пара сменных лошадей, надежно привязанных и опоенных успокаивающими снадобьями, все еще поджидает его в лагере. А одиночное путешествие по пустоши мага не пугало. Все же он не какой-то простак или недомаг.

Вздохнув, Та’Энди сняла с пальца одно из колец и протянула наглецу.

– Высшие исцеление, хватит где-то на три раза. Но это не награда, ласс, а знак глубокого уважения и признания ваших заслуг, – велеречиво пояснила видящая. – Награду вы получите позже: свитки, несколько книг. А пока что вам следует вернуться в империю. Ваша священная миссия еще не закончена.

Для нее артефакт был всего лишь игрушкой, созданной в порыве вдохновения. Но хомо падки на подобные безделушки, считают их настоящей ценностью.

– Но будьте осторожны и внимательны, – добавила она, когда маг жадно выхватил кольцо, сразу же нацепив его на свой палец. И неважно, что кольцо налезло лишь на мизинец. – В круге участвовало пятнадцать магов, но у нас есть тела только тринадцати. Один маг ушел. Судя по провалу наших союзников, ушел под землю.

– Я буду осторожен, почтенная наставница, – подтвердил Сидман, посмотрев в черное зево хода. – Но сильно сомневаюсь, что там кто-то сможет выжить.

– А вы не сомневайтесь, просто готовьтесь к этому, – посоветовала Та’Энди. – Некоторые люди бывают крайне живучи.

Если Гарн Вельк и в этот раз сумеет избежать смерти, то ей понадобится тот, кто сможет достать его на территории империи. Одноразовый инструмент, который не жалко выбросить после использования. Особенно если этот инструмент практически ничего не стоит.

Глава 4 Тень прошлой славы

Второй день пути вышел самым трудным. Вода закончилась, как и еда. Не скажу, что мы сильно страдали от голода или жажды. Но чувство дискомфорта в пустом желудке нарастало с каждым часом. Да и пересохший рот не доставлял удовольствия.

Наконец стены туннеля стали разительно меняться. Сначала на гладкой поверхности камней появились линии. Затем эти линии стали переплетаться, образуя завораживающие, ни на что не похожее узоры.

Да и сам туннель прежде прямой, словно стрела, начал двоиться, а местами троиться. То одно, то другое ответвление уходило в темноту.

– Долго еще? – спросил я. Сухой язык слушался плохо. А думать о том, что в долине, в которую мы так стремимся, тоже проблемы с водой, не хотелось. Но там хоть можно выйти, принять бой. Все лучше, чем медленная смерть от голода и жажды.

– Мы близко, – прокомментировал появление рисунков Бахал, задумчиво изучая очередной перекресток. – Нам направо.

Наконец светляки вырвали из темноты перегородившую добрую половину туннеля конструкцию, стоявшую на рельсах.

– А вот и мой транспорт, – прокомментировал находку наемник.

Дрезина выглядела несколько непривычно, но вместе с тем довольно обычно. Никакого тебе мистического флера, тайны, что присуща иным находкам древних. Обычная двухосная тележка, местами даже слегка проржавевшая. Четыре колеса весьма напоминали уменьшенную копию обычных колес железнодорожных вагонов. Хотя, чего я ожидал? Что они будут квадратными? Или что дрезина будет парить над рельсами, словно дирижабль?

Единственное, что отличало дрезину от бегающих по дорожкам империи, это общая… прилизанность, что ли. Слишком гладкие и обтекаемые формы. Нет ни одного острого угла! Да и как это все вместе крепится совершенно непонятно. Казалось, что одна деталь просто произрастает из другой.

Справа от дрезины оказался очередной уходивший в темноту коридор, окончившийся винтовой лестницей.

Наверх! Наконец-то наверх!

Одна мысль о том, что мы поднимаемся, вдохнула новые силы. Так что очередное хитросплетение туннелей и коридоров мы прошли и не заметили. Теперь не только стены, но и потолок были украшены переплетением узоров. Наверное, они что-то значили. Но в таком количестве сливались в один нечитаемый орнамент, от которого постепенно начинала болеть голова. При лучшем освещении впечатления могли быть иными. Но то, что я видел сейчас, оставляло неприятные, раздражающие ощущения.

Да и в целом руины древних мне категорически не нравились. Вроде бы ничего такого в этих пустых туннелях и коридорах не было, но гнетущее чувство опустошенности не только не отпускало, но и росло. Не знаю, чего маги так сюда лезут. Хотя, они и не лезут, засылают своих слуг, а то и пленников. Вон, как того же Бахала.

Между тем упомянутый выше наемник вновь остановился. В очередной раз изучил орнамент на стенах. Нашел нужные отметки. Теперь и я их заметил. Просто темные точки на камне.

– Нам сюда! – он призывно махнул в сторону бокового коридора и чему-то облегченно улыбнулся.

– И что тут? Выход наружу?

– Лучше, – пробормотал он, облизнув пересохшие губы. – Временный склад для стражи и пленников. Под солнышко нас редко выпускали. Вообще не выпускали, если честно. А часть воды и припасов, вниз сплавили, чтобы пленники от «производства» не отрывались.

– Думаешь, там что-то осталось? – с сомнением протянул я, давя вспыхнувший огонек робкой надежды. – Столько времени прошло.

– Вот и посмотрим. Да и то, что там хранили, сложно есть, но еще сложнее испортить.

Долго идти не пришлось. Небольшой закуток был заставлен небольшими бочонками, по большей части перевернутыми и пустыми. Но некоторые внешне выглядели целыми, внушая надежду, как и подвешенные под потолком мешки из рогожи.

Срезав один из них, Бахал бросил его мне.

– Тут сухари. Но без воды их не разгрызть – крепче дерева. Да что там дерева – камня крепче.

Он подошел к ряду небольших бочонков. Стукнул по первому, но тот оказался пустым, зато второй отозвался приятным гулом наполненной емкости.

– Да сегодня мы пируем! – радостно осклабился наемник, выдергивая толстую пробку. – Не вино. Но нам и не до вина.

Как он и говорил, сухари оказались крепкими, словно камень. А вода слегка затхлой, но пока еще пригодной для питья, так что пир вышел на славу. Голод и жажда без всякой магии делает любую еду вкусной, а воду хмельной. И это мы еще толком не успели оголодать!

За первым бочонком последовал второй. Все равно беречь воду и продукты не имеет смысла. Мы не знаем, что там наверху. Возможно, только мертвецы и альвы, только и ждущие, когда мы выберемся из подземелий. Если попадем в плен, так пусть хотя бы сытыми и не страдающими от жажды. Да и если северяне все же живы, то еще неизвестно, как они нас встретят. Тем более мы несем дурные вести – помощи не будет.

У меня с третьим принцем, как впрочем и с первым, не самые лучшие отношения. Отказал, не захотел пойти на службу. К тому же прервал победную серию академии северян на турнире. Вроде бы мелочь, но кто сказал, что принц не воспользуется возможностью, чтобы отомстить?

– Сколько до выхода? – спросил я, почувствовав, что сам становлюсь подобием бочонка с водой.

– Если неспешным шагом, то где-то час, может быть полтора, – лениво прикинул Бахал. – нам и осталось то всего на один ярус вверх подняться. А там практически сразу на руднике окажемся. Остается надеяться, что северяне расчистили завалы.

– Тогда всем спать. Бахал, мы с тобой первая стража.

Судя по сваленной в углу груде одеял, больше похожих на кучу грязного тряпья, тут достаточно безопасно, чтобы узники прямо тут отдыхали, а значит и с нами ничего не случится.

Без особого удовольствия и даже с содроганием растащив одеяла, остатки «освободительной армии» расползлись по углам, чтобы провалиться в тревожный сон. Нужно восстановить силы. После отдыха нам предстоит подъем на поверхность. И кто его знает, что нас ждет?

– А что другие пленники? – спросил я, кивнув на припасы. – Могли спастись?

Сомнительно, столько времени прошло. Но кто его знает?

Бахал крепко задумался.

– Оставалось лишь пятеро. И их следов я что-то не наблюдаю, – он придирчиво огляделся. – Все же, чаще всего нас возвращали на первый ярус и держали рядом с выходом из рудника. Если бы кто-то уцелел, то обязательно вспомнил про этот склад и подъел припасы.

Отрадно это слышать. Меньшее, что нам сейчас нужно, это нападение из темноты спятивших узников. Или это вновь моя паранойя шалит? Ищет все самое худшее, что может с нами случиться. Впрочем, после очередного привета из прошлого в лице мага-предателя, оно и не удивительно.

Мой взгляд машинально остановился на Бринне и Элле. Пожалуй, с предателями нужно что-то решать радикально. До всех мне не дотянуться, но два потенциальных все еще находятся в моем окружении. Как только выберемся из этой заварушки, так тут же и займусь этим вопросом.

Мыслей на этот счет пока что нет. Но что-нибудь придумаю.

Несмотря на усталость, спать не хотелось. Не знаю, что там снаружи, день или ночь, но в моих природных часах что-то сильно сбилось, который час на ногах, а сна ни в одном глазу. Но не спалось не только мне и Бахалу. Поерзав на своем месте, ласс Венг Фрид перестал притворяться и присоединился к нашей «ночной страже».

Некоторое время мы довольно спокойно общались на разные темы. Фрид неплохо разбирался в паро-магических големах и огнестрельном оружии, что для магов нехарактерно. Да и в целом оказался довольно приятным собеседником.

Но вскоре беседа начала затихать, а маг заинтересовался узорами на стенах. Изучив их на левой стене, он перешел к узорам на правой, водя по вырезанным в камне линиям тонкими пальцами. Его заинтересованность не была притворством. Он явно что-то видел в этом причудливом хитросплетении линий. Хотя лично у меня при взгляде на них начинала болеть голова.

– Нашел что-то интересное? – заинтересовался я.

Не скажу, что за время этого подземного путешествия мы сдружились, но отбросили условности и перешли на более неформальное общение.

– Нет, просто это что-то невероятное. Я столько читал про руины древних. И вот я здесь, но у нас совершенно нет времени, чтобы их вдумчиво изучить. Такой огромный подземный город. Сколько тут ярусов? – повернулся он к Бахалу.

– Не знаю. Ходил слух, что некоторые спускались до седьмого.

– Счастливчики, – вздохнул маг, глаза его светились исследовательским азартом.

– Да не сказал бы, – спустил его с небес на землю Бахал, – все они мертвы.