Я – «гадкий утёнок» королевской семьи. Книга 2

Фианна втянула голову в плечи и окончательно замолчала, а у меня в сознании предательски возник образ гигантского мохнатого паука, выползающего из-за деревьев и молниеносно бегущего к нашей компании.

Я невольно поежилась при этой мысли, а само тело содрогнулось от внезапно накатившей волны мурашек. Ноги ускорили шаг, не желая отставать от друзей ни на метр.

На этот раз путь не занял много времени, и очень скоро мы подошли к деревянному мосту в форме дуги с низкими узорчатыми перилами, похожими на скрученные ветви с торчащими листьями. Шесть маленьких фонариков в форме цветков, распускающих три пышных желтых лепестка, были надежно закреплены на самых верхушках и освещали все причудливо извивающиеся рисунки.

По обе стороны моста приятно журчала река, отражая в водной глади с подрагивающими лунными бликами ночное небо, усеянное россыпью разноцветных драгоценностей.

Когда наши ботинки застучали по прочному, но немного скрипучему дереву, до моего слуха донеслись первые голоса деревенских жителей, а через несколько шагов я увидела и самих людей, озаренных янтарным светом уличного фонаря.

Их плечи покрывали длинные черные плащи, очень похожие на те, что были сейчас на нас с ребятами, только те больше напоминали ритуальные: низко надвинутые на глаза капюшоны, широкие свободные рукава, расписанные серебряными узорами. Кто-то из них тихо переговаривался с другими стоящими рядом Арахнидами, а кто-то просто куда-то шел.

А потом в мое поле зрения попала небольшая тележка, доверху набитая неизвестным содержимым. Причем настолько, что львиная доля этого содержимого уже начала падать на вымощенную камнем дорогу с едва слышным звуком ударяющегося друг о друга стекла.

– Ну, вот мы и пришли, – спокойно объявил Феландир спустя несколько минут тишины. – Похоже, что мы добрались до места как раз в тот момент, когда жители этой части деревни только-только приготовились зажечь Путеводные.

– А что там, в телеге? – поинтересовалась я как можно тише, наклонившись к нему.

– Те самые Путеводные, которые впоследствии и будут наполняться лунным светом, – объяснил парень, трижды ткнув пальцем перчатки в поверхность нашего сияющего кристалла-фонарика, отчего тот потух и начал тихо потрескивать. Он потряс сжатым кулаком, будто желая остудить предмет на холодном ночном ветру, после чего спрятал его в карман плаща.

– Мы тоже будем зажигать эти… «штуки»? – недоверчиво спросила Фианна, разглядывая наполовину утопающую во тьме тележку, к которой уже понемногу подходили люди и брали с нее по два-три кристалла.

– Почему бы и нет? – вопросом на вопрос ответил Феландир, снимая кожаную перчатку и разминая пальцы руки. – А пока у нас еще осталось время, давайте прогуляемся и осмотримся, давненько я тут не был. Ну, что скажете? Кто со мной?

– Как будто у нас есть выбор, – фыркнула я, улыбаясь.

Глава 3. Деревня Арахнидов

Первое, что меня приятно удивило, – это то, что так называемая «деревня» на самом деле оказалась чем-то вроде пусть и небольшого, но полноценного городка с современными уличными фонарями, хорошими дорогами без провалов и скопившихся куч грязи и, конечно же, ухоженными домами из белого кирпича и дерева, один в один похожими на наши арвандильские.

Дело в том, что деревни Солнечных Земель и их жители всегда казались настолько уединенными с природой, что не каждый позволил бы работникам воткнуть тот же фонарь в почву рядом с жилыми строениями, оправдываясь тем, что «нельзя обижать мать-землю таким железом, иначе она никогда не простит своих детей», пошлет неурожаи, морозы и вообще наступит самый что ни на есть конец света.

Хотя… свет у них и так там отсутствовал, но, по-видимому, деревенских это вполне устраивало. Однако в таком случае у меня возникает вопрос: раз уж, как говорят эти люди, «нельзя обижать мать-землю всяким железом», то как же они вспахивают сады и огороды, если все инструменты для подготовки к посевной выполнены из металла?

– Исилия, гляди! – окликнула Фианна, подходя ближе и весело хватая меня под локоть.

Я перевела взгляд туда, куда кивнула подруга. Там, у небольшого костра на берегу реки, сидела группа смеющихся Арахнидов, в основном мужчин. И, судя по ни с чем не сравнимым ароматам дыма, поленьев и жареного мяса со специями, медленно заполонявших деревню, они что-то готовили на колышущемся от ветра пламени.

– Какие здесь за-а-апахи! – мечтательно протянула Зеленокрылая, видимо, уже охотно вообразив, как набросилась бы на готовое блюдо и съела все без остатка.

– Фианна, мы пришли сюда не для того, чтобы есть, помнишь?

Девушка театрально надула губы и тихо рассмеялась.

Мимо пробежали двое детей в обычной крестьянской одежде, время от времени толкая друг друга локтями и смеясь. В нескольких окнах близлежащих домов, горящих золотистым светом лампы, вырисовывались силуэты молодых женщин, слегка склонившихся над деревянными станками. Задействовав свои тонкие паучьи конечности, видневшиеся из-за спины, они мастерски выплетали пальцами невероятно нежные кружевные узоры из паутины, красоту которых мне все же удалось разглядеть, хотя и лишь частично.

По длинным широким подоконникам ползали крошечные сияющие паучки ярко-желтой, розовой, голубой и зеленой палитры, плетя свои разноцветные светящиеся сети.

Так получилось, что вскоре мы с ребятами временно разминулись: подруга отправилась куда-то вглубь деревни, Феландир – в противоположную сторону, а я решила отыскать более тихое место вдали от людской суеты и направилась прямиком к берегу сияющей реки.

Если Феландир вернется и начнет искать нас, я буду оставаться на виду, так как лохматые пихты здесь почти не закрывали жителям обзор на протекающую воду.

На секунду опустив веки, я вдохнула полной грудью, тем самым снимая нервное напряжение и позволяя себе немного расслабиться. Несколько маленьких выбившихся волосков, подхваченных слабыми ветряными порывами, щекотали мне нос.

И вот я здесь, в деревне Арахнидов, где меня никто не трогает и, возможно, даже не подумает трогать в дальнейшем, так что я напрасно забивала голову всякими негативными мыслями. Осторожность – это, конечно, хорошо, но абсолютно во всем должна быть грань, которую никому не следует переступать, чтобы не превратиться в параноика.

От журчащей водной глади исходили легкие круги. На ее поверхности, словно крошечные лодочки, мирно плавали цветы со светящимися ярко-голубыми лепестками, вокруг каких кружились сверкающие блестки того же оттенка палитры. Полная луна, низ которой теперь был сокрыт черными тучами, одиноко вглядывалась в свое то и дело подрагивающее речное отражение, словно желая напоследок запомнить этот холодный образ, прежде чем окончательно исчезнуть перед медленно, но верно надвигающимся рассветом.

Рассветом, который никогда не наступает в этих краях.

– Тайтус, кончай ходить за мной, как нянька. Я уже дал тебе понять, что мне нужно отлучиться ненадолго, а чуть позже я снова вернусь. Мне необходимо кое-кого проведать.

От внезапно раздавшегося за спиной мужского голоса, все внутри меня мгновенно похолодело и скрутилось в тугой узел. На секунду я затаила дыхание и стояла неподвижно, как каменная статуя, каким-то краем сознания все еще надеясь, что мне просто послышалось.

Но, к моему величайшему сожалению, это действительно оказалось правдой: Ракхтар тоже был здесь.

Вскоре короткая словесная перепалка повторилась, и низкий, мрачный голос Арахнида в ней становился все более раздраженным с каждым новым словом.

Я осторожно повернула голову через плечо, шурша капюшоном: высокий силуэт герцога в длинном, до пола, черном плаще решительно шагал в сторону берега реки, прямо ко мне.

Настолько незаметно, насколько только могла, я вновь отвернулась и почти неслышно, неровно выдохнула, чувствуя, как учащается в груди сердцебиение и нарастает тревога, заставляя меня тяжело сглотнуть.

Когда мужчина остановился неподалеку, вглядываясь в сверкающее звездное небо, внутри зародились первые нотки паники. Даже несмотря на то что я прекрасно понимала, что здесь достаточно темно, чтобы он не смог разглядеть мое лицо, – да и вообще заметить мою фигуру, сливающуюся с темнотой, – я все равно волновалась. Как это обычно бывает, сколько бы человек ни успокаивал себя, мысль «А что, если…» обязательно промелькнет в его голове в самый неподходящий момент.

Стараясь не совершать никаких резких движений, я пыталась наблюдать за ним краем зрения и терпеливо ждала, когда же он решит пойти дальше. В конце концов, не собирается ведь Ракхтар оставаться здесь, у реки? По-моему, он намеревался проведать кого-то…

Наконец, тихо выдохнув, мужчина сдвинулся со своего места и, отвернувшись и постояв с минуту, неуверенно зашагал куда-то в неизвестном направлении вдоль берега. Туда, где начинались первые редкие пихты, две из которых были странно наклонены друг на друга, словно изображая скрещенные клинки.

Черные полы плаща Арахнида слегка развевались на ветру, серебристые нити луны оплетали его длинные волосы, лежавшие на спине. И я, вместо того чтобы повернуть назад и оказаться как можно дальше от него, натянула капюшон пониже на лицо и упрямо последовала за ним.

Что, черт возьми, я сейчас вытворяю? Зачем мне это? Я не знала ответа на поставленные вопросы, просто шла вперед, словно чья-то невидимая рука насильно вела меня в этом направлении.

А в голове, время от времени едва слышно, звучали одни и те же слова: «Ему нужно встретиться с кем-то, причем так поздно ночью. Но с кем?».

* * *

Я шла очень тихо, шурша тканью, сливаясь с темными, неровными тенями, которые тянулись по кустам, деревьям и самой земле. В этот момент ко мне пришла довольно забавная мысль, что из-за своего чересчур осторожного, скрытного поведения я выгляжу сейчас как раз-таки наиболее подозрительно и, по сути, имею все шансы привлечь нежелательное внимание посторонних.

Чуть поодаль, сразу за двумя корявыми пихтами, шелестели листвой сосны и ели. Вслушиваясь в мелодию ночной природы, я невольно задумалась: как все эти деревья растут здесь, без солнечного света? Как они выживают? И, если бабочка Зарекрылка смогла восстановить утраченную часть крыла, значит ли это, что в Лунных Землях присутствует след неизвестной магии?

Самые первые деревья, которые я увидела на этой стороне мира, находились неподалеку от дворца Кромкредора, и выглядели они, прямо скажем, весьма уныло: длинные тонкие стволы черного цвета, изгибающиеся, словно в безумном танце, и тянущие свои крючковатые ветви без намека на листву или хотя бы почки.

И если смотреть на них издалека, не приглядываясь к их причудливому строению, можно было подумать, что это и не дерево вовсе, а какое-то огромное страшное чудовище пытается подражать тем же растущим пышнолистным пихтам, чтобы заманить человека поближе своей «красотой» и наброситься на него. Жуть.

Я сделала шаг и чуть не потеряла равновесие, споткнувшись о толстый корень, протянувшийся по земле. На этот раз мне пришлось поднять ноги чуть выше и вообще стараться быть вдвое осторожнее, чтобы не упасть лицом в грязь, в буквальном смысле слова.

Вскоре перед глазами появилась небольшая поляна с тремя-четырьмя маленькими деревянными домиками, стоящими отдельно друг от друга на довольно большом расстоянии.

Обычные простые строения с одним этажом и покатой крышей, но с невероятно красивыми резными окнами, которые никак не вписывались в общую атмосферу. Подобные узорчатые оконные рамы я видела когда-то в землях Русокрылых, когда была совсем еще маленькой, и, видимо, мне так понравился этот узор, что он закрепился в моем сознании и сохранился до сих пор, когда я уже выросла.

Ветер на открытой поляне резко переменился, стал более беспорядочным, порывистым, поэтому мне пришлось быстро добраться до растущих неподалеку кустов и, как вор, пригнуться к самой земле, наблюдая за Ракхтаром с этого расстояния.

Шаг мужчины становился все более торопливым, более уверенным, но как только он оказался у двери первого же дома, вся его уверенность словно растворилась в одно мгновение. Арахнид поднял руку, чтобы постучать, но уже через несколько секунд снова опустил ее. Он стоял, замерший под окнами, а затем принялся расхаживать из стороны в сторону, что меня несколько смутило, ибо я никогда прежде не видела его таким рассеянным. Складывалось впечатление, что это не глава самого могущественного герцогства в Кромкредоре, а обыкновенный молодой человек, не находящий себе места перед каким-то важным событием.

Кто же живет в этом доме, что заставляет Ракхтара так сильно волноваться при встрече с ним? Это… какая-то женщина?

Не успела я опомниться, как мое настроение внезапно изменилось. Внутри стало еще более пусто, неприятно, будто мою личность только что оскорбили, а я не смогла ничем ответить и просто ушла, так ничего и не сказав.

В голове внезапно всплыл образ сумрачного кабинета Арахнида и его самого, одетого в тонкую полупрозрачную рубашку. Его тяжело вздымающаяся грудь, когда он смотрел на меня наполовину сонными, полуприкрытыми глазами, белые радужки которых излучали тусклое сияние. Его холодные, длинные, когтистые пальцы, остроту которых я чувствовала сквозь ткань платья.

И его завораживающий, мрачный голос. Такой, какой, конечно, уж точно не захочется услышать во время ночной прогулки по лесной тропинке, чтобы избежать сердечного приступа, но в то же время такой, который хотелось бы слушать снова и снова в более… приятной, располагающей обстановке…

Нет, я должна перестать думать об этом. Вообще должна перестать размышлять о нем как о мужчине, потому что прекрасно понимаю, что эта мимолетная симпатия возникла у меня только потому, что раньше никто не обращал на меня внимания как на девушку.

Просто вдруг нашелся человек, который увидел во мне что-то такое, чего не видели другие, и по этой причине я тоже неосознанно потянулась к нему, хотя не испытывала никаких чувств. Все это говорит о низкой самооценке и неуверенности в себе, от которых мне нужно избавиться как можно скорее, ведь я дала себе слово стать сильнее.

На самом деле мне все равно, к кому он ходит по ночам и сколько у него было и будет свиданий с пассиями.

…Сказала я и продолжила наблюдать за ним, даже не шевелясь. Черт возьми, я до смешного неисправима. И эта моя нелепость, должно быть, уже не лечится.

Когда Ракхтар решил вновь подойти к дому, все мое тело мгновенно напряглось, а в висках запульсировало. Я вытянула шею, чуть сильнее показываясь из-за кустов, чтобы лучше видеть, что там сейчас произойдет.

И вот, примерно через полминуты после того, как Арахнид взял тревогу в свои руки и постучался, дверь открыла молодая, симпатичная девушка, стройная и высокая, с длинными черными волосами. И когда я увидела ее, то почувствовала, как внутри меня что-то резко оборвалось. Что-то, что все это время было в виде натянутой до предела струны, но в конце концов не выдержало и разорвалось надвое, апатично повиснув вниз.

Незнакомка была красива, как и все женщины Арахниды, которых я видела здесь, в Кромкредоре. Бросив взгляд на Ракхтара, она смущенно улыбнулась и опустила руки на свое простое темное платье, сцепив пальцы в замок. Было видно, что ей очень неловко.

Мои плечи опустились, и холодный ветер, завывающий на поляне, стал в тысячу раз холоднее. Да что это со мной? Возьми себя в руки! Неужели тебя, маленькую глупую девочку с заниженной самооценкой, так легко соблазнить любому мужчине, который проявляет к тебе хоть малейший интерес?

Я уже собиралась развернуться и уйти, потому что, кажется, увидела достаточно, чтобы сделать выводы, как вдруг незнакомка исчезла, а дверь в дом снова захлопнулась. Что происходит?

Через несколько секунд на пороге появилась маленькая ссутулившаяся старушка, опирающаяся на деревянную клюку, а я все еще сидела в кустах и недоуменно моргала. И, судя по тому, как внезапно оживился Ракхтар, именно с этой женщиной он и хотел сегодня встретиться. От такого мелькнувшего осознания мне вдруг стало… так удивительно легко на душе…

Конечно, с моего расстояния было трудно расслышать, что Арахниды обсуждали. Но я чувствовала, что если не узнаю этого, то просто не смогу сегодня уснуть.

Поэтому, не долго думая, я вынырнула из-за кустов и быстрыми, крошечными шажками, все время пригибаясь к земле, бросилась к другим кустам, находившимся чуть дальше от меня, а затем помчалась к возвышавшейся пушистой ели.

Так продолжалось до тех пор, пока я не оказалась достаточно близко, чтобы слышать все слова, которые они произносили. Подслушивать было неправильно, и, возможно, вернувшись во дворец, я бы осудила себя за свои действия, но… не сейчас. Сейчас я уже здесь, и сворачивать нельзя.

Раз уж проделала такой путь, рискуя заблудиться в этой части Кромкредора и не найти дорогу обратно, к своим друзьям, я должна была довести дело до конца.

– Вам не обязательно навещать меня каждый год, молодой герцог, –мягко улыбнулась женщина сухими потрескавшимися губами. Ее тонкие морщинистые руки дрожали мелкой, едва заметной дрожью, а одна из них постоянно нащупывала поверхность клюки, словно проверяя, на месте ли та.

– Это не обязанность, мадам, а не более чем мое собственное желание, – поправил Ракхтар. – Тайтус совсем скоро будет здесь и принесет Вам пакеты с лекарствами и продуктами. Помимо этого хочу сказать, что сегодняшняя ночь выдалась довольно ветреной, и, думаю, Вам лучше не стоит утруждать себя зажиганием Путеводных, поберегите свое здоровье. Я готов сделать это за Вас.

– Для кого я должна беречь себя? – печально выдохнула она, и дрожь в ее теле заметно усилилась. – У меня здесь никого не осталось, герцог, я уже похоронила всех моих детей и внуков, но саму меня смерть забирать отчего-то не спешит. Не хочет, чтобы я воссоединилась со своей семьей. Мучает, зараза…

Женщина подняла к ночному небу худое, осунувшееся лицо с глубокими морщинами, и холодный серебряный свет луны еще больше подчеркнул их на ее мертвенно-бледной коже с широкими темными трещинами.

– Я не хочу больше оставаться в этом мрачном мире, его безжизненное сияние наводит на меня тоску. Оно слепит меня.

Ракхтар на мгновение замолчал, а потом он твердо произнес:

– Вы… увидите солнечный свет, как и все остальные Арахниды, вынужденные существовать запертыми в Кромкредоре, я обещаю. Очень скоро настанет день, когда мы соберем все наши силы и отвоюем родовой кусок земли. Верьте в нас.

Старушка перевела взгляд на мужчину, моргнула, улыбнулась все той же мягкой, дружелюбной улыбкой и махнула рукой, отворачиваясь, чтобы вернуться в дом. На секунду ее плотно сжатые губы дрогнули.

– Не выберемся, мой дорогой… –Переступив порог, она повернула голову к Ракхтару. – Никогда не выберемся. Сиренекрылые не пустят нас. Вы очень сердечный человек, молодой герцог, но… было бы гораздо лучше, если бы такой прекрасный юноша, как Вы, перестал питать напрасные надежды и начал жить одним днем, чтобы сделать свою короткую жизнь как можно более счастливой. Послушайте старую женщину, поверьте, я знаю, о чем говорю. Лучше смириться и научиться радоваться мелочам, чем всю жизнь строить большие, недостижимые мечты, а потом падать на колени и, рыдая, смотреть, как все, что ты строил долгие, мучительные годы, безжалостно разрушается в один миг.

Когда дверь тихонько скрипнула и захлопнулась, я позволила себе неровно выдохнуть. А потом заметила, как от внутреннего гнева и бессилия сжались кулаки Ракхтара, как опустилась его всегда гордо поднятая голова. И, видя его таким подавленным, почувствовала, как печаль начинает накрывать и меня саму.

Может, Арахнид и казался жестоким со мной в первое время, когда я только попала в плен, но было видно, что он всегда заботился о своих людях. Герцог даже решил самолично прийти сюда, на одиноко раскинувшуюся поляну, чтобы проведать эту грустную пожилую женщину.

Он хотел, чтобы люди поверили в его способности и в него самого, хотел, чтобы все они шли по жизни с улыбкой и ни в чем не нуждались. Не каждый человек, получивший в свои руки власть, мог беспокоиться о душевном спокойствии своего народа, а вот Ракхтар, к моему приятному удивлению, стал именно такой фигурой.

Не думаю, что мне удастся в один миг изменить свое мнение о нем в лучшую сторону, однако теперь у меня хотя бы появились первые основания для этого. По крайней мере, их вполне достаточно, чтобы я окончательно убедилась в том, что герцог вовсе не монстр. Может быть, немного чересчур суровый с некоторыми пленниками, но… если посмотреть на всю эту историю с другой стороны, то и Ракхтара можно было понять.

Неужели я только что лично оправдала его жестокость по отношению ко мне? Нет, этому не бывать, потому что я знаю, что ни в чем не виновата. Мои руки абсолютно чисты.

Честно говоря, мне не хотелось оставлять его сейчас одного, но я не могла вот так просто выйти из своего укрытия, иначе он поймет, что я шпионила за ним все это время, пусть даже просто из любопытства.

Поэтому, бросив на него последний взгляд, я развернулась и теми же окольными путями, тихо, стараясь не шуметь засохшими кленовыми листьями под ногами в траве, двинулась обратно, оставив Арахнида наедине с собственными мыслями.

На самом деле, человек не всегда нуждается в поддержке других, например как сейчас. Иногда в жизни случаются моменты, когда хочется просто временно изолироваться от всех, побыть в тишине, проанализировать ситуацию и, тщательно обдумав ее, попытаться найти решение. А слова поддержки от других людей в такие секунды будут только мешать, отвлекать от внутреннего диалога с самим собой, да к тому же еще и раздражать своей ненужностью.

У меня, кстати, кажется, тоже появилась так называемая «пища для размышлений».

Что ж… Надо признать, что я все-таки не зря отправилась в эту деревню. Нужно будет потом поблагодарить Феландира за его упрямство.

Надеюсь, что Ракхтар, несмотря на тяжелую ответственность, лежащую на его плечах, сумеет со всем справиться, даже если… Даже если ему придется пройти этот трудный путь в одиночку.

Глава 4. Увековеченная память

Люди уже начинали собираться в небольшие группы по пять-десять человек, все были одеты в одинаковые черные церемониальные плащи с серебряными узорами, на головах – капюшоны. Кристаллы в их руках время от времени поблескивали в сине-белом свете луны.

Кто-то тронул меня за плечо, и я, погруженная в свои мысли, вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, увидела Феландира, а неподалеку от него – Фианну, с любопытством вертящую головой из стороны в сторону.

– Исилия, с тобой все в порядке? Ты выглядишь немного обеспокоенной.

Я неуверенно кивнула, нервно покусывая нижнюю губу.

– Все… все хорошо. Я в норме, правда.

Зеленокрылый прищурил глаза, и я поняла, что он мне не поверил, но, видимо, все же решил не приставать с расспросами.

– Тогда пойдемте, Путеводные уже зажигают.

Вслед за друзьями я робко двинулась в центр деревни, прямо к телеге.

Даже издалека я заметила, что кристаллов в ней осталось не так много, судя по силуэту: почти все ее содержимое давно разобрали. Кто-то развесил их на самых верхних ветках деревьев, подобно елочным игрушкам, кто-то просто положил на землю или буквально воткнул их в почву. Но ни один из камней не горел, потому что луна была полностью сокрыта черными тучами, и только сейчас они начали медленно отступать, подгоняемые резкими порывами ветра, переменявшегося уже в который раз.

Феландир взял в руку три кристалла, звякнув ими друг о друга, после чего протянул два из них нам с подругой. Как только мои пальцы коснулись прохладной, идеально гладкой поверхности, я вдруг ощутила легкий, необъяснимый прилив странного воодушевления. В тот миг мне показалось, что прямо здесь и сейчас, что бы я ни задумала, чего бы ни пожелала, я смогу всего добиться, и ничто не встанет у меня на пути.

А затем, так же быстро и внезапно, как и появилось, это чувство исчезло уже через секунду, словно его и не было. Я продолжала недоуменно вертеть в руках Путеводный, длинный, с ромбовидной сужающейся вершиной. Он казался невероятно легким по весу, а его темно-фиолетовый цвет переходил в едва уловимый янтарный.

Жаль, что у меня не было возможности получше рассмотреть его в такой темноте.

Когда маленькие группы Арахнидов начали сливаться в одну большую, присоединяясь к другим приближающимся людям, Феландир потянул нас в их сторону, ободряюще улыбаясь.

* * *

Стоило лишь оказаться в толпе, как тревога внезапно вернулась, на этот раз вместе с дискомфортом. Я положила руку на капюшон, придерживая ткань, потому что боялась, что ветер сорвет его и обнажит мое лицо.

Не знаю, почему я снова так занервничала, ведь еще совсем недавно я уверяла себя, что все в порядке, что никто не станет ругаться со мной, никто не набросится с кулаками. Видимо, мой разум решил, что наблюдать за толпой Арахнидов и быть в ней лично – две большие разницы.