скачать книгу бесплатно
ВИЛ испытывающе посмотрел прямо на меня. Я вздохнул:
– Чтобы привлечь инвестиции и получить покровительство. Понимаете, даже для Симонова и его компании ваше воскрешение – это очень большие затраты. Вы нужны, чтобы доказать толстосумам, что они могут получить бессмертие. Ведь всё делается только для этого. Когда верхушка поверит в возможность жить вечно, деньги польются рекой. Кроме этого, им нужно покровительство государства. Министры ведь тоже хотят жить вечно, понимаете? И тогда вся власть будет в руках у «Ранасентии». Только она будет решать, кто сможет остаться в этом мире навсегда. А на вас им плевать. Как и на меня, Залужина и остальных.
ВИЛ убедился, что я сказал всё, что хотел и отвернулся.
– Как обычно, – немного помолчав, сказал он. – Ничего нового, Борис. Ничего нового. Тратят впустую время, набивают карманы за чужой счёт, а теперь ещё хотят делать это вечно. Это безобразие и дикость.
В зале раздались овации. В гримёрку ворвался запыхавшийся и почему-то перепуганный конферансье:
– Владимир Ильич, пора.
ВИЛ кивнул и решительным шагом пошёл за ним. Я поплёлся следом и, не доходя до сцены, свернул в зал. Возле стены стояла Алина в шикарном вечернем платье с оголённой спиной и я подошёл к ней. Она растерянно мне улыбнулась, её внимание было приковано к сцене.
За ярко освещённой трибуной стоял Залужин. Чтобы ни у кого не осталось сомнений, что это учёный, его оставили в лабораторном халате. Позади, на диване, сидел худой Симонов, рядом с ним – Аннет Солнечная собственной персоной. Она бессмысленно улыбалась и смотрела куда-то сквозь пространство. ВИЛа поставили чуть позади Матвея Альбертовича, его одели в привычный для него костюм. Ленин оглядывался вокруг себя со скучающим видом. Залужин говорил о перспективах развития технологии, о вступлении человечества в новую эру. Эру бессмертия для всех. Возможно, для всех. Он заметно нервничал и, кажется, боялся сцены.
Напротив них стояло несколько столиков. За ними сидели самые важные гости. Некоторых я даже знал. Здесь было несколько министров. Кажется, я даже видел премьер-министра. Блистали золотом представители церкви, яркими пятнами выделялись звёзды музыкального олимпа и кино, блогеры и прочие инфлюэнсеры. Были и представители корпораций, но не самых крупных и не самые важные лица. Позади установили ряды кресел, где разместились журналисты и представители науки. Они непрестанно что-то писали в планшеты и изредка вскидывали голову на докладчика. Под высоченным потолком летали дроны и снимали происходящее.
На противоположной стороне зала, так же у стены, стоял Глеб в окружении людей с такими же хитрыми глазами, как у него. Его взгляд блуждал по залу, словно он кого-то искал. Глеб неустанно следовал за ВИЛом, как и я. Он показался мне интересным и неглупым человеком. Для гэбэшника, разумеется.
– А Глеб хоть иногда отходит от ВИЛа? – спросил я Алину, наклонившись к её ушку, чтобы она смогла расслышать меня.
– Редко, – рассмеялась она. – Ему отчёты надо писать. Но он и так любит с ВИЛом поболтать, насколько я поняла. Проникся общением с нашим подопечным.
Я подхватил два бокала с подноса официанта, проскочившего мимо нас и подал один Алине. Она приняла его, слегка коснувшись моих пальцев.
– Спасибо, Борь.
Залужин закончил речь и отступил назад. Гости за столиками оживились: техническая сторона вопроса их интересовала мало. К трибуне, с отстранённым видом подошёл ВИЛ. Он без эмоций смотрел на зрителей и молчал. Они смотрели на него, как на диковинку.
Я напрягся. Сейчас они завалят его вопросами. Они начнут искать несостыковки в его ответах и биографии настоящего Ленина. Будут пытаться доказать, что он всего лишь двойник. Звенящая тишина продолжалась всего несколько минут и потом зал взорвался овациями. Они встали и аплодировали. Первые ряды – сдержанно, задние – улюлюкая и подсвистывая. ВИЛ рассеянно кивал. Я непонимающе оглянулся на Алину. Она сделала глоток шампанского:
– Хорошее начало.
ВИЛ ещё покивал и отошёл от трибуны. Его слова здесь никому не требовались. Затем выступило ещё несколько учёных из проекта рангом пониже, объяснявших более тонкие нюансы эксперимента. Передние столики быстро пустели. А те, кто остался, откровенно скучали.
– Лучше не бывает, – хмыкнул я. – Они по сигналу что ли аплодируют?
– Ой, да им всё равно что скажут или покажут. Большой человек выступал, значит надо аплодировать. Ты как маленький.
– Ты как, не устала? Целыми днями на ногах.
– Не беспокойся, всё хорошо. Мне моя работа нравится. Вдруг мы сможем ею что-то изменить?
– Что-то сомнительно.
– Боря, ты хороший, но скептик уж очень большой. Что тебе всё самым плохим кажется? Конечно, никто не будет воскрешать нас с тобой. И даже Матвея Альбертовича, хотя он очень бы этого хотел, учитывая его возраст. Но может мир не всегда будет таким жестоким? Вдруг наши дети увидят его другим? И тогда они смогут жить бесконечно долго.
Я ничего ей не ответил, а только улыбался её наивности. Если эти люди будут у руля вечно, то мир точно не изменится. Чтобы мир менялся, должны меняться поколения, а с ними – взгляды на окружающий нас мир. Она словно услышала мои мысли и улыбнулась в ответ, как бы говоря: да, я наивная и понимаю это. Она легонько тронула меня за локоть.
– Проводишь меня?
Алина чуть раскраснелась от вина.
– Мне надо быть с ВИЛом, – как бы извиняясь, ответил я.
Она ничего не сказала и ушла, оставив приятный запах духов. Откуда-то возник, как чёрт из табакерки, Билл и тут же подскочил к Алине. Они о чём-то заговорили. Я тяжело вздохнул и пошёл за кулисы. ВИЛ как раз вышел мне навстречу.
– Цирк! – объявил он. – Это цирк, молодой человек! Стоило меня оживлять, чтобы я участвовал в этом балагане!
– Ничего странного, – я пожал плечами. – Это нужно, чтобы вами заинтересовались главы корпораций. Без этой презентации они бы о вас не узнали и не захотели даже говорить о вас.
– Главы? – не понял ВИЛ. – А это тогда кто были? Эти, за столами? Если судить по ширине туловищ и наглости, то главнее некуда, точно говорю!
Я махнул рукой.
– Да ладно вам, Владимир Ильич. Так все и побегут по первому зову. Даже пусть и зовёт Симонов. Это так были: чиновники всякие, журналисты. Но зато теперь все более или менее верят, что вы настоящий и правда захотят на вас посмотреть. Только не в такой официальной обстановке, само собой.
– Опять как на обезьянку будут смотреть? С рук батоном кормить? Или такое мне нельзя?
– Владимир Ильич, ну а что мы можем с вами сделать?
– Всегда можно что-то сделать, – ответил ВИЛ.
Через десять минут мы уже возвращались в штаб-квартиру «Ранасентии» в составе бронированной автоколонны. ВИЛ был молчалив и задумчив. По возвращению в свои апартаменты, он тут же сел что-то писать, давая понять, что в моих услугах сегодня не нуждается. Когда я выходил от него, то нос к носу столкнулся с Залужиным. Матвей Альбертович взглянул сквозь меня и прошмыгнул в дверь. В последнее время он часто и много общался с ВИЛом по вечерам. Я хотел ему сказать, что Ильич не в духе, но только махнул рукой.
Пока я шёл по коридору, мои смарт-часы что-то булькнули: пришла первая зарплата. Взглянув на сумму, я воспрял духом, понял, что всё идёт шикарно, а грусть ВИЛа – это не моё собачье дело. У него тут целый эскадрон психологов всех мастей и рангов, а моё дело – объяснять ему творящееся вокруг и за такие деньги я готов это делать хоть круглосуточно.
Зайдя к себе, я подумал, что неплохо бы позвонить Алине. Вдруг она ещё не спит? Я сидел на диване и в задумчивости смотрел на смартфон. Нет, наверно всё-таки для звонка уже поздновато. Я опять подумал, что скоро меня выгонят обратно в мой клоповник. В отличие от меня, у Алины было жильё в престижном районе. Она из богатой семьи, разумеется, если учесть её должность. Я усмехнулся: уж очень быстро отвык от своей старой жизни, к которой так скоро придётся вернутся. Понятно, что проект ВИЛ – это ненадолго. По крайней мере, для меня. Так, летняя подработка. Вспомнив, как во время презентации к ней подскочил Билл, я подумал, что звонить точно не стоит: вдруг она не одна?
На следующий день, служба безопасности донесла до нас, что нам предстоит череда вечеринок и званых ужинов в самых крутых местах столицы. Начинались настоящие смотрины проекта ВИЛ. С икрой, шампанским и прочими атрибутами. Я в пол уха слушал стандартную лекцию о поведении. Меня это особо не касалось. Сотрудников на этой лекции было немного: бо?льшая часть научного персонала теперь займётся дальнейшими исследованиями и останется в штаб-квартире. По протоколу, с ВИЛом буду я, Залужин, Алина, вездесущий Глеб и дежурный психолог. Кроме нас, само собой, будут присутствовать высшие чины компании, но это другая история: с нами, да и с ВИЛом, они контактировать не будут.
После планёрки я заглянул к своему подопечному, в выделенные ему аппартаменты. Он читал за письменным столом, подогнув под себя ноги и подперев щёку кулаком. ВИЛ посмотрел на меня из-под бровей, жестом пригласил сесть и тут же вернулся к чтению.
– Похоже, современные книги мне не дадут никогда, – пробормотал он.
– А что бы вы хотели почитать?
Я с удовольствием сел в мягкое кресло и огляделся. Изначально, для ВИЛа создали обстановку с мебелью его эпохи. Очередная гениальная идея психологов. ВИЛ мгновенно всё это забраковал, заявил, что он не ископаемое и что раз уж его вернули к жизни в другом времени, то пусть будут любезны ему предоставить то, что это время может предложить. Всё переделали буквально из один день и теперь это был первоклассный гостиничный номер. По крайней мере, такие богатые интерьеры я видел в одном из фильмов, где герои жили в пятизвёздочном отеле.
А вот ВИЛ к обстановке был равнодушен. Зато от современной техники оказался в восторге. Голосовые помощники, автоповар, робот-уборщик, дроны-доставщики: всем этим он с удовольствием пользовался и не переставал повторять, что всё это экономит кучу времени. Электронная книга, при этом, не прижилась: ВИЛ не смог читать без привычного шелеста страниц. Он практически всегда был чем-то недоволен, хотя виду особо не подавал.
– Мне интересно почитать про то время, пока меня не было, – он отложил книгу в сторону. – Как пало первое социалистическое государство? Как люди забыли свободу, заработанную с таким трудом? А мне отказывают в этой элементарной просьбе.
Он, как всегда, смотрел на меня в упор, не отводя взгляд.
– Владимир Ильич, я ведь уже вам рассказывал. Если вас интересуют подробности, вы спрашивайте…
– Оставьте, Борис Сергеевич, – беззлобно прервал меня ВИЛ. – Вы славный малый и вы мне нравитесь, честно. Но мне бы хотелось больше аналитики. Больше подоплёки описанных вами событий. Кроме того, я пока не могу быть уверен, на чьей вы стороне.
– Стороне? – поразился я. – О какой ещё стороне вы говорите?
– Политической. Да и нравственной. Так, впустую тратим время. Кому я сегодня нужен?
– Днём у вас обычный осмотр. Вечером мы едем на презентацию в Большой кремлёвский зал.
Я специально заменил слово «вечеринка» на «презентация», поскольку это слово ВИЛу было уже более или менее знакомо. Он медленно вдохнул воздух. Я уже знал, что это значит его негодование. Он встал и аккуратно убрал книгу обратно на архаичную книжную полку. Единственное, что осталось от интерьера девятнадцатого и двадцатого веков – это бумажные книги и канцелярские принадлежности: электронным записям доверия не было.
– Меня когда-нибудь выпустят отсюда? Имею в виду, мне подарят свободу передвижения? В этом времени это ведь не роскошь?
– Я не знаю, Владимир Ильич, – в сотый раз повторял я. – Я спрашивал у Алины, Залужина, у кого только мог! Они говорят, что пока вам нужно следить за здоровьем.
– Что за ним следить, – проворчал ВИЛ. – Что со мной сделается, если я только хожу и киваю, как заводная игрушка? А вот Глеб Викторович говорит, что скоро меня наконец-то выпустят. Как будто опять в ссылку попал, честное слово!
– Глеб? Он так сказал?
– Да, – кивнул он. – Он иногда заходит после Матвея Альбертовича. Но не разговорчив. Как все чекисты. Борис Сергеич, спасибо, что зашли, но если вы не будете чай, я бы хотел ещё почитать. Если получится, подготовьте мне доклад о судьбе Троцкого. Как-то туманно в прошлый раз всё получилось. Есть пробелы, хочу восполнить.
Он сел за компьютер и стал неумело пытаться найти исторические справки. Его доступ в Интернет был крайне ограничен, так что едва ли он сможет найти многое.
Я шёл обратно в лабораторию и думал о том, что мне было бы интересно посмотреть что станет делать ВИЛ, когда его правда отпустят в город. Если отпустят. Составление доклада заняло у меня пару часов.
Оставаться обедать в башне не хотелось и я вышел на улицу. Погода стояла прекрасная, в деловом квартале находилась куча всевозможных кафе и ресторанов с открытыми террасами, а покушать мне хотелось сегодня именно в таком. Я шёл по залитой солнцем дорожке, через парк, разбитый вокруг штаб-квартиры. Надо мной шумели уже покрытые листьями лиственницы. Мелькнула мысль, что всё-таки я вытащил счастливый билет: работал в одной из самых могущественных корпораций, работа была максимально простой и платили за неё максимально возможные деньги.
Как всегда из ниоткуда, возник Глеб. Он сидел на скамейке чуть впереди меня, закинув руки за спинку. Его мешковатый коричневый костюм совершенно не увязывался с тёплой погодой позднего мая. Глеб подставлял солнцу лицо со своим прямым греческим носом и щурился, как довольный кот.
– Обед? – не открывая глаз, спросил он. – Кофе-брейк? Перерыв на подумать? Выгнали?
Я молча смотрел на него. Как обычно, я не мог определить шутит он или говорит всерьёз. Глеб взглянул на меня и хлопнул ладонью по скамейке рядом с собой.
– Садись, Борис. Есть мысль. Давай пиццу прямо сюда закажем?. Чего сидеть на дурацких террасах и глотать пыль от машин? А тут смотри какая красота: листья шумят, тишина. Прелесть. Ты какую будешь?
Он достал смартфон и выжидательно посмотрел на меня своими маленькими цепкими глазками. С ним у меня точно разовьётся паранойя: явно он оказался на этой скамейке не просто так.
– С беконом, – буркнул я и сел на скамейку.
– Без проблем. Эх, сейчас бы ещё Алинку сюда, да? Для компании.
Он подмигнул мне и быстро заводил пальцем по экрану. Я вновь посмотрел на деревья. По веткам прыгали воробьи и весело чирикали. Такой простой красоты в жизни не увидишь в моём родном районе.
– Готово, – сообщил Глеб и убрал смартфон в карман.
– Ты о чём-то хотел поговорить? – я перевёл взгляд с воробьёв на него.
– Пообедать хотел, – ответил Глеб и посмотрел куда-то поверх моей головы.
Я повернулся и увидел двоих в корпоративных костюмах. Они прошли мимо нас, оживлённо обсуждая перспективы продажи органов граждан низкого статуса, поскольку выращивать готовые органы дороже, пусть их качество и выше. Глеб проводил их взглядом и продолжил, не отрывая взгляда от их спин:
– Пообедать, – повторил он, – и спросить: как тебе работается в проекте? Всё-таки задачи у тебя нетривиальные, правда?
– Слушай к чему это, а? Без обид, но тебе-то что с этого? Мы с тобой знакомы без году неделя. На проект тебе, по сути, должно быть фиолетово. Собирай отчёты да отправляй.
– Может мне правда просто интересно, – сказал Глеб и задумчиво почесал подбородок. – Для меня, знаешь ли, тоже такие поручения в диковинку. И ты здесь, кроме меня, единственный человек не из корпорации.
– И меня будет проще убедить сообщать всё тебе? – не выдержал я.
Над нами послышалось жужжание: дрон плавно опустился и Глеб принял у него две пиццы и два молочных коктейля, который, кстати, я не просил. Убедившись, что заказ получен, дрон приятным женским голосом пожелал нам приятного аппетита и упорхнул ввысь. Глеб передал мне мою мясную, открыл свою коробку и с удовольствием вдохнул аромат.
– Боря, мне не надо сообщать всё. Достаточно сообщать странности в его поведении. Или в поведении руководства.
– Так ты сам с ним разговариваешь, – вспомнил я.
– Я могу чего-то не заметить, – жуя пиццу, ответил Глеб. – И времени ты с ним проводишь гораздо больше
– И о чём ты с ним говоришь? Ты же говорил, что тебя это не касается.
– Он интересный человек. И мы тут все забываем, что имеем дело с настоящим чудом: вернувшийся с того Света человек и какой! Историческая личность. Вот уж с кем точно есть о чём поговорить. Но со мной он говорит неохотно, а скоро меня вообще могут перевести. И кроме корпорации, которой он наскучит, рядом будешь только ты.
– Прям уж наскучит, – возразил я.
– Конечно. А ты думаешь этот фурор будет продолжаться вечно? Сейчас вас повозят по презентациям, попоказывают всем, да забудут. Денег это всё стоит. И ещё хорошо получится, если его на фарш не пустят. Имей в виду, что ты в этот же момент будешь выставлен на улицу. Без рекомендательного письма а-ля «был пресс-атташе ископаемого из двадцатого века».
Глеб допил коктейль и протянул мне визитку.
– Звони, если что.
Я с сомнением смотрел на чёрный пластиковый прямоугольник с его данными.
– Бери-бери. Это тебя ни к чему не обязывает, – не дождавшись моей реакции, он оставил визитку на скамейке и встал. – Ух, вкусно. Ладно, пойду. Кстати, про Большой кремлёвский зал: на втором этаже, после второй галереи, есть шикарный барчик с великолепными винами. Алина, насколько знаю, предпочитает красное сухое. Удачи!
Я покраснел и промолчал. Глеб ушёл в противоположную от башни сторону, что-то насвистывая. Я доел вкусную пиццу и вернулся к себе: ещё нужно было подобрать костюм для мероприятия.
В Кремле я оказался впервые. Мрамор и блеск золота поражали воображение. Звуки терялись где-то в высоченных сводах. Старинные лампы и люстры заливали всё вокруг всё тем же золотым светом. Вдоль стен стояли, как статуи, неподвижные охранники, не выдавая жизнь в себе, кажется, даже дыханием. Слуги мелькали мимо тенями, мягко ступая по настоящим коврам. Пышности и пафоса на этом мероприятии было в разы больше и теперь я и сам убедился, что то представление было действительно просто для галочки, а вот сегодня всё было по-настоящему. Сегодня сливки общества собрались хорошенько отдохнуть после трудовой недели, объясняя это триумфом науки. Заодно планировалось заключить сделки на n-ое число миллиардов, под бокальчик шампанского и ложечку икры.
Я то и дело бегал обратно в комнату, где расположили ВИЛа: ему запрещено было показываться на публике раньше времени. Сначала он выгонял меня обратно в зал, так как видел, что мне бесконечно любопытно и я не могу усидеть на месте, как школьник перед выпускным. Но когда я в пятый раз заглянул к нему, то увидел, что он мрачнее тучи. ВИЛ мерил шагами комнату, брови сошлись на переносице.
– Что-то случилось? – аккуратно спросил я. – Могу что-нибудь сделать?
– Безобразие, – объявил он. – Разгильдяйство! Вы только посмотрите на это! Даже через окно нашего броневика можно было увидеть в каком состоянии город по сравнению с этой роскошью! Подло. Подло по отношению к людям! Отвратительно! И вы туда же, Борис! Смотрите на них, как сорока на блестяшку! Вы ещё молиться на них начните. Тьфу!
Я смутился.
– Владимир Ильич, ну уж таков наш мир. Они хозяева этого мира. Если бы не эта работа, то я бы никогда и близко к их жизни не приблизился. Извините, что оставил вас одного.
ВИЛ схватился за голову.
– Борис, вы хоть слышите себя?! Вам не стыдно? Вы кормите этих людей, они живут за ваш счёт, а вы ещё восхищаетесь ими! Что вы так молитесь на своего начальника? Почему надо ниц перед ним падать? Чем он лучше, этот ваш светлоликий, чем, скажем, дворник? Раз он получает больше денег, значит он лучше других? Работу дворника или сантехника тоже должен кто-то делать. И если завтра этот начальник умрёт, мир ничего не потеряет, а вот если завтра, разом, умрут все сантехники, это будет ой какой проблемой! Всё, идите глазейте на этих мерзавцев, ко мне можете подойти только когда начнётся официальная часть. Пожалуйста, уходите.
Я пожал плечами и закрыл дверь. Всё равно скоро возвращаться в МИД, так что дружить с ВИЛом в мои планы не входило. И стоило бы ему напомнить, что если бы не эти «мерзавцы», то он по-прежнему оставался совсем мёртв. Мимо меня проскакивали сосредоточенные официанты, я гулял по огромным коридорам и пытался найти место, о котором мне говорил Глеб. План был в том, чтобы посидеть там с Алиной до официального начала. Но чем больше я ходил, тем больше понимал, что времени на это нет. В какой-то момент, сам не заметив как, набрёл на основной зал, где завершалась подготовка к нашему представлению. Презентации, если быть точнее. Я прошёл сквозь огромные, настежь распахнутые дубовые двери, рассчитанные, наверное, на удар тарана.
