COVID-19: Что это было?

Именно на этом основании и будет выстроена дальнейшая часть главы. Мы рассмотрим ключевые структуры и институции, чья совокупная позиция по этим четырём критериям делает их фигурантами не по подозрению, а по логике – как те, кто объективно располагал возможностью влиять на события, продвигать решения, формировать реакцию и, в конечном итоге, извлекать выгоду из происходящего.

ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения)

К началу 2010-х годов ВОЗ фактически утратила роль главного глобального арбитра в вопросах здравоохранения. После эпидемии свиного гриппа в 2009 году, сопровождавшейся обвинениями в избыточной реакции и ненадёжности прогноза, её авторитет был подорван, а влияние на национальные системы здравоохранения – ослаблено. К 2020 году ВОЗ нуждалась в возможности восстановить свою значимость. Пандемия COVID-19 предоставила для этого уникальный шанс. Именно ВОЗ оказалась в центре внимания как структура, обладающая полномочиями глобальной координации, возможностью формулировать нормы и диктовать порядок действий.

Организация обладает юридической неприкосновенностью в качестве агентства ООН, что означает отсутствие прямой ответственности за принимаемые решения и полную защиту от судебного преследования. При этом она имеет право издавать рекомендации, трактуемые государствами как нормативные указания. Такие рекомендации не имеют статуса закона, но де-факто трансформируются в обязательные меры: страны закрывают границы, вводят локдауны, меняют законодательство, ссылаясь на «позицию ВОЗ».

Уникальной особенностью ВОЗ является её способность централизованно собирать и обрабатывать эпидемиологические данные. Эта монополия на интерпретацию информации позволяет задавать картину угрозы без внешнего контроля. Все показатели – число случаев, летальность, географическое распространение – зависят от методологии, утверждённой самой ВОЗ. При этом независимого аудита исходных данных не существует. Это означает, что структура может формировать восприятие ситуации, не будучи подотчётной и не раскрывая детали методологии.

Не менее важен вопрос финансирования. Более 80% бюджета ВОЗ формируется не за счёт обязательных взносов государств, а через добровольные пожертвования – в первую очередь от частных фондов и международных партнёрств, таких как Фонд Билла и Мелинды Гейтс, Gavi, CEPI и другие. Эти структуры не только финансируют ВОЗ, но и сотрудничают с ней в рамках совместных проектов, включая программы вакцинации, моделирование пандемий, тестирование новых форм идентификации. Зависимость от внешних доноров означает смещение приоритетов: решения принимаются не в интересах государств, а с учётом повестки наиболее влиятельных спонсоров.

ВОЗ участвовала в симуляциях, моделирующих пандемические сценарии. В том числе – в Event 201, прошедшем в октябре 2019 года в Нью-Йорке при участии фонда Гейтса, WEF и Центра Джонса Хопкинса. Этот сценарий во многом предвосхитил то, что развивалось в 2020 году: от блокировок до цифровых паспортов. Участие ВОЗ в этих моделированиях говорит о её готовности к политическим, а не только медицинским функциям в случае глобальной эпидемии.

Вся структура работы ВОЗ в период пандемии демонстрирует, что её фактическая функция вышла далеко за пределы эпидемиологической координации. Организация играла роль транснационального администратора, обладающего возможностями принимать политические решения под видом медицинских. В условиях, когда государства ссылались на рекомендации ВОЗ, а граждане лишались прав в силу «санитарной необходимости», именно эта структура задавала архитектуру глобального реагирования – без права со стороны общества её оспорить или пересмотреть.

Таким образом, ВОЗ оказалась в уникальной позиции. Она действовала как международное правительство в сфере здравоохранения – с полномочиями, влиянием, инструментами и защитой, но без демократической легитимации и без юридической ответственности за последствия. Это делает её не просто участником, а ключевым механизмом реализации внешней стратегии под прикрытием медицинской необходимости.

Особого внимания заслуживает участие ВОЗ и аффилированных с ней структур в учениях Event 201, которые состоялись 18 октября 2019 года – всего за два месяца до первых сообщений о неизвестной пневмонии в Китае. Эти учения были организованы Центром безопасности здравоохранения Джонса Хопкинса совместно с Всемирным экономическим форумом и Фондом Билла и Мелинды Гейтс. В сценарии моделировалась вспышка новой коронавирусной инфекции, возникающей в условиях глобальной урбанизации, распространяющейся воздушно-капельным путём и вызывающей социально-экономический коллапс.

В рамках симуляции рассматривались те же меры, которые впоследствии были реализованы в 2020 году: глобальные локдауны, ограничения на перемещения, остановка международной торговли, принудительная вакцинация, борьба с «дезинформацией» через цензуру в социальных сетях, необходимость слияния государств и частных структур для централизованного реагирования. Даже название вируса – CAPS – отражало структуру «коронавирусной пневмонии». Хронология развития событий, предлагаемые решения и структура координации в сценарии Event 201 почти дословно воспроизводят то, что разворачивалось в реальности в течение следующих месяцев.

Участие ВОЗ в подобных моделированиях можно было бы считать разумной предосторожностью, если бы не точность совпадений и отсутствие попыток в дальнейшем осмыслить параллели. Ни один из организаторов Event 201 не выразил удивления тем, что разыгранный сценарий начал реализовываться в реальности почти сразу после окончания учений. Более того, элементы симуляции были немедленно внедрены в политику многих стран: цифровые паспорта, «фактчекинг», ограничение распространения альтернативных мнений, отказ от доказательной медицины в пользу административных решений.

Таким образом, Event 201 выступает не как абстрактная игра в возможное, а как предсценарий, в котором отрабатывались поведенческие, политические и управленческие механизмы, а не только медицинские. И если ВОЗ принимала в этом участие, это означает, что структура была не только информирована о возможных моделях реагирования, но и участвовала в их предварительной разработке. Это логично вписывает её в контур фигурантов, обладающих не только возможностями, но и конкретной схемой действий, проверенной заранее – под видом подготовки к неизвестной угрозе, которая по странному совпадению оказалась удивительно знакомой.

ВЭФ (Всемирный экономический форум)

В отличие от международных организаций, действующих на основе межгосударственных соглашений и формального мандата, Всемирный экономический форум представляет собой частную структуру, не подотчётную избирателям и не ограниченную механизмами демократического контроля. Тем не менее, он играет ключевую роль в формировании глобальной повестки – экономической, технологической, социальной и, как показал опыт последних лет, эпидемиологической.

Ключевая мотивация ВЭФ в контексте пандемии заключается в стремлении к глобальной реконфигурации социально-экономического порядка. Эта идея была прямо сформулирована в концепции «The Great Reset» – инициативе, запущенной в 2020 году основателем и бессменным руководителем форума Клаусом Швабом. Согласно этой концепции, пандемия COVID-19 представляет собой «уникальное окно возможностей» для перезапуска всей архитектуры мирового капитализма, перехода к новой форме «инклюзивного, устойчивого и цифрового» управления. То, что для одних стало кризисом, для ВЭФ обозначено как исторический шанс – и эта риторика не была скрыта, а транслировалась открыто, в книгах, интервью, видеообращениях, а также на страницах официального сайта.

Ресурсы ВЭФ – не в армии или бюджетах, а в доступе к элитам и инфраструктуре влияния. Форум объединяет крупнейшие государства, транснациональные корпорации, финансовые группы, IT-платформы, университеты, НКО, международные агентства. Всё это оформлено как сеть «партнёров», участвующих в ежегодных встречах в Давосе и во множестве смежных программ, включая Global Shapers, Young Global Leaders, Future Councils. Через эти механизмы ВЭФ не только формирует повестку, но и кадровый резерв для будущих управленческих элит, что на практике означает влияние на поколения политиков, технократов и предпринимателей по всему миру.