Висячие сады Семирамиды

В советских газетах печатали жуткие кадры американского фотографа Рональда Эберли о казни и пытках жителей вьетнамской Сонгми американскими военными.

Среди советских эстрадных коллективов тогда модно было иметь в своем репертуаре антивоенные песни с вьетнамской тематикой. В определенной мере это была установка идеологических органов, курирующих деятельность эстрадных коллективов, но среди эстрадной политической конъюнктуры случались иногда пронзительные песни, как, например, песня Юрия Антонова «Стой, не стреляй, солдат».

<…> Живем на разных континентахи в счастье верим, но опять,на Вьетнам летят ракеты,в горе плачет мать.Стой, не стреляй, солдат!Не спеши опять на курок нажать!Цель – это сверстник твой,это весь шар земной…

Были и другие песни про вьетнамскую войну. Среди подростков была популярна песня про американского летчика, в которой обыгрывалось участие советских военных инструкторов в армии Северного Вьетнама.

Вижу в небе белую черту,Мой «Фантом» теряет высоту.Катапульта – вот спасение,И на стропах натяжение.Сердце в пятки, в штопор я иду.Только приземлился, в тот же мигИз кустов раздался дикий крик.Желтолицые вьетнамцыВерещат в кустах, как зайцы,Я упал на землю и затих.<…> Сзади дулом автоматаВ спину тычут мне солдаты,Жизнь моя висит на волоске.«Кто же тот пилот, что меня сбил?» —Одного вьетнамца я спросил.Отвечал мне тот раскосый,Что командовал допросом:«Сбил тебя наш летчик Ли Си Цын».Это вы, вьетнамцы, врете зря,В шлемофоне четко слышал я:«Коля, жми, а я накрою!»«Ваня, бей, а я прикрою!»Русский ас Иван подбил меня…

Но у Советского Союза был свой позор: вторжение советских войск в Чехословакию в августе шестьдесят восьмого года. Для многих это была потеря иллюзий и надежд на построение социализма с человеческим лицом. Из рук в руки передавали машинописные тексты со стихотворением Евгения Евтушенко «Танки идут по Праге».

Танки идут по Прагев закатной крови рассвета.Танки идут по правде,которая не газета.<…>Боже мой, как это гнусно!Боже – какое паденье!Танки по Яну Гусу,Пушкину и Петефи.<…>Разве я враг России?Разве я не счастливымв танки другие, родные,тыкался носом сопливым?Чем же мне жить, как прежде,если, как будто рубанки,танки идут по надежде,что это – родные танки?Прежде чем я подохну,Как – мне не важно – прозван,я обращаюсь к потомкутолько с единственной просьбой.Пусть надо мной – без рыданийпросто напишут, по правде:«Русский писатель. Раздавленрусскими танками в Праге».

В одном из анекдотов тех времен ситуация с вторжением советских войск в Чехословакию обыгрывалась в диалоге двух сидящих в баре жителей Праги; первый из них говорит другому: «Теперь мы точно знаем, что земля круглая. Советские танки в сорок пятом ушли на запад, а в шестьдесят восьмом вернулись к нам уже с востока».

С далеким отзвуком вторжения советских войск в Чехословакию я столкнулся в конце семидесятых в экспедиции на Северном Урале. Мы заехали на ГАЗ-66 в одну глухую деревню в верховьях Печоры. Отсюда через несколько дней нас должны были забрать на вертолете. Мои товарищи по экспедиции затарились в местном магазине портвейном, а я пошел бродить по деревне, которая своими домами вытянулась вдоль правого берега Печоры.

Вдалеке на холме, возле здания клуба, я увидел что-то вроде памятника: небольшую стелу, огороженную металлической оградой. Вначале я подумал, что это памятник солдатам, погибшим в Великую Отечественную войну. Но когда поднялся, увидел, что этот памятник связан с совершенно другими событиями. На памятнике было написано:

Паршаков Валерий Петрович

20.07.1948 – 10.06.1969

Трагически погиб в Чехословакии.

Через полгода после вторжения советских войск в Чехословакию случился пограничный конфликт между СССР и Китаем на острове Даманском.

В газете «Правда» в тот же день, 8 марта 1969 года, была опубликована статья «Позор провокаторам!». Как сообщалось в статье, «вооруженный китайский отряд перешел советскую государственную границу и направился к острову Даманскому. По советским пограничникам, охранявшим этот район, с китайской стороны был внезапно открыт огонь. Имеются убитые и раненые».

И спустя какое-то время появились песни, посвященные этим трагическим событиям

<…> На острове Даманском – тишина,Давным-давно закончились бои.Не думали ребята, что война,И в девятнадцать многие ушли…А им бы в девятнадцать жить да жить,Любить девчонок и в кино ходить,Но была нарушена граница,Цветов девчатам больше не дарить…<…> «Я ухожу…» – сказал мальчишка ей сквозь грусть, —Но ненадолго, я обязательно вернусь!»Ушел совсем, не встретив первую весну,Пришел домой в солдатском цинковом гробу.Всего лишь час он до рассвета не дожил,Упал на снег, и снег он раною закрыл.Упал на снег не в дни войны, а в мирный час,Когда весна огни любви зажгла для нас…

Но были и другие события брежневской эпохи, оставившие добрые воспоминания об этом времени: драматический матч советской баскетбольной сборной с американской командой на Мюнхенской олимпиаде – фантастический бросок Александра Белова на последней секунде матча; суперсерия советской хоккейной сборной со сборной игроков НХЛ и ВХА в 1972-м и 1974-м; суперсерия ЦСКА и «Крыльев Советов» с командами из НХЛ в сезоне 1975–1976 года; победа киевского «Динамо» в Кубке кубков и Суперкубке в 1975 году.

Для меня эпоха Брежнева пришлась на работу в геологических базах, пятнадцать лет я провел на Приполярном Урале. Эти раскиданные в разных точках Урала базы были островами свободы в той самой стране, которую мы иронично называли Совдепией. Здесь, на базах, была своя жизнь, свободная от цензуры и не зависящая от власти на Большой земле. Это было Беловодье геологов, со своими неписаными таежно-геологическими уставом и кодексом, со своими заповедями «не кради», «не лжесвидетельствуй на ближнего своего»…

И была здесь своя интеллектуальная жизнь. Там, на Большой земле, народ собирал макулатуру, чтобы на эту макулатуру купить другую популярную макулатуру: Пикуля, Дюма, а здесь зачитывались Юрием Трифоновым, Битовым. Каких только книг не было на нашей базе Отрадное: поэты-шестидесятники, зарубежная литература от Кафки до Камю, самиздат и тамиздат (Солженицын, Юлий Даниэль). В общем, как во времена Ноя – каждой твари было по паре. На полках библиотек геологических баз можно было найти и 30-томное собрание сочинение Тургенева, и аккуратно переплетенные тома «Роман-газеты», а также других советских литературных журналов. Таких интеллектуально насыщенных бесед по вечерам, как на нашей базе в Отрадном, я нигде больше не встречал. Какие только песни здесь не звучали: Высоцкий, Окуджава, Галич, Кукин, Анчаров, Алешковский.

– Товарищ Сталин! Вы большой ученый,В языкознании познали толк.А я простой советский заключенный,И мой товарищ – серый брянский волк.За что сижу, по совести, не знаю;Но прокуроры, видимо, правы.И вот сижу я в Туруханском крае,Где при царе сидели в ссылке вы…И вот сижу я в Туруханском крае,Где конвоиры строги и грубы.Я это все, конечно, понимаюКак обостренье классовой борьбы.То дождь, то снег, то мошкара над нами,А мы в тайге с утра и до утра.Вы здесь из искры раздували пламя,Спасибо вам, я греюсь у костра.Я вижу вас, как вы в партийной кепкеИ в кителе идете на парад.Мы рубим лес, и сталинские щепки,Как раньше, во все стороны летят.Вчера мы хоронили двух марксистов.Мы их не укрывали кумачом,Один из них был правым уклонистом,Второй, как оказалось, ни при чем…Живите ж тыщу лет, товарищ Сталин!И как бы трудно ни было здесь мне,Я знаю, будет чугуна и сталиНа душу населения вполне!

Я помню, когда у нас появились первые катушечные магнитофоны, а потом с Большой земли стали привозить катушки с записями Высоцкого. Здесь были и его первые записи с блатными, лагерными песнями, и более поздние – «Век на щавеле, опрыщавели».

Был и Галич, были и другие барды.

Судьба закидывала в эти края различных талантливых людей: музыкантов, поэтов, а какие здесь были повара! Они вполне могли дать фору и самым лучшим московским поварам из лучших московских ресторанов. Ходили слухи, что Вадим Туманов собирается привезти Высоцкого, и эти слухи бродили из года в год.

Я помню день, когда узнал о смерти Высоцкого. Я шел по базе, а навстречу мне попался наш радист, рослый парень. Он шел, а в глазах были слезы. Здесь, на геологической базе, мужские слезы были редкостью. Случалось, конечно, что кто-нибудь в истерике ударялся в пьяные сопли, но тут навстречу шел трезвый, здоровый мужик и захлебываясь плакал. Поначалу я подумал, что он получил известие о смерти кого-то из близких.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Высоцкий умер! – ответил он.

Умирали генсеки, известные поэты и писатели, актеры, но такой всенародной скорби, как от смерти Высоцкого, я в своей жизни больше не встречал. В семидесятые годы была популярна шутка, что спустя десятилетия в Большой Советской энциклопедии будет написано, что Леонид Брежнев – мелкий политический деятель эпохи популярной эстрадной певицы. Но сейчас, спустя годы, я понимаю, что эпоха Брежнева – это не эпоха опохабившейся эстрадной певички, а эпоха Высоцкого.

Поначалу я отказывался верить тому, что сообщил наш радист, подумал, что это, возможно, досужие вымыслы, которыми окружена жизнь известных людей, но через некоторое время пришли другие сообщения, которые уже не оставляли сомнений в подлинности известий о смерти Высоцкого.

А между тем уже надвигалась совершенно другая эпоха – эпоха безликих вождей, демагогов, политических шарлатанов разных мастей. Погруженный в старческий маразм Брежнев, побуждаемый утопическими мессианскими идеями братской помощи, ввязался в бессмысленную кровавую войну в Афганистане. Занявший освободившийся трон Генерального секретаря ЦК КПСС бывший глава КГБ Юрий Андропов процарствовал всего лишь год и три месяца. Его кратковременная эпоха запомнилась облавами в кинотеатрах по вылавливанию прогульщиков.

Следующий Генеральный секретарь, Константин Черненко, и того меньше пробыл на посту руководителя страны – год и месяц.

Высказывались различные предположения, кто может занять освободившееся место Генерального секретаря, и среди первых называли первого секретаря ленинградского обкома партии Григория Романова. В народе шутили, что произойдет реставрация династии Романовых. Но неожиданно для многих новым руководителем Советского Союза стал малоизвестный партийный функционер Михаил Горбачев, выдвинутый на эту должность группой сторонников Андропова. Народ на избрание Горбачева Генеральным секретарем отреагировал очередным анекдотом: спросили у одного из дикторов армянского радио: «Почему Горбачева избрали генсеком?» – «Никто не хотел умирать!» – ответил диктор. Первоначальное обаяние от простонародного южнорусского говора Горбачева с фрикативным «г» на фоне популистских сцен разговоров с рядовыми советскими гражданами, оказавшимися рядом с ним во время различных массовых мероприятий, вскоре улетучилось. Люди довольно быстро поняли, что имеют дело с очередным демагогом, своеобразной реинкарнацией Никиты Хрущева. Многих раздражало постоянное присутствие в телевизионном кадре его жены – честолюбивой, тщеславной хохлушки Раисы Титаренко.

Популярным мемом для анекдотов наряду с переиначенными острословами детскими стихами Агнии Барто («Мы с Раисой ходим парой»), стала брошенная во время какого-то интервью фраза Горбачева: «Мы тут с Раисой Максимовной посоветовались и решили».

– Почему Горбачев всюду ездит со своей женой?» – «У них семейный подряд: она варит лапшу, а он вешает ее на уши;

– Пришел Горбачев в баню, зашел в помывочную. Мужчины, увидев его, все сразу прикрылись шайками. «Вы чего, мужики?» – обратился к ним Горбачев. – «А разве Раиса Максимовна не с вами? – удивленно спросили они;

– Спросили у одного из дикторов армянского радио «Кто теперь смешит советский народ?» – «Райкин-отец, Райкин-сын и Райкин муж» – ответил диктор.

Были шутки и про родимое пятно на голове Горбачева: «родимое пятно социализма», которое впоследствии переделали в выражение «Мишка меченый».

Эпоха Горбачева началась столь же нелепой, как и хрущевская кукурузная, алкогольной кампанией. В рамках этой сумасбродной кампании в южных регионах вырубались огромные площади виноградников с редкими сортами винограда, сокращалось количество винных магазинов, из-за чего туда стояли длинные очереди, алкоголь выдавали по талонам, и началась повальная спекуляция, как в первые годы после Гражданской войны. Народные умельцы обратились к старому дедовскому способу изготовления алкоголя, создавались различные конструкции самогонных аппаратов, и с помощью таких подпольных домашних заводиков удовлетворялся спрос на ставший недоступным алкоголь. Некоторые самогону предпочитали различные спиртосодержащие суррогаты, вследствие чего резко повысилась смертность. Но вскоре и сахар исчез с прилавков магазинов, а потом талонная система распространилась и на другие продукты. Страна оказалась отброшена на сорок лет назад, к голодным послевоенным годам.

Эксперименты с экономическими реформами продолжались в течение всей эпохи Горбачева, бросая страну из одной крайности в другую: вначале была кампания по борьбе с нетрудовым доходами – с продавцами цветов, таксистами, простыми пенсионерами, торгующими овощами со своих дачных участков, а потом той же рукой, которой предписывалось жесточайшим образом пресекать всякие законодательно не закрепленные доходы, Горбачев подписывал указы о кооперативном движении. И предприимчивые люди стали ломиться в кабинеты местных чиновников, чтобы получить долгожданный патент на ведение индивидуальной трудовой деятельности. Начали открываться ларьки кооператоров, появились мастерские по пошиву советского ширпотреба – джинсов и прочего, что советский обыватель раньше видел в фильмах капиталистических стран. Амбициозные и беспринципные комсомольские активисты открывали видеосалоны, основной продукцией которых стали эротические и порнографические фильмы. Такая же продукция появлялась на лотках уличных торговцев бульварными газетами и журналами. Девизом этих комсомольских нуворишей стал лозунг: Куй железо, пока Горбачев.

Многие тогда испытывали эйфорию от происходящего в стране: митингов, демонстраций – бурного революционного брожения второй половины восьмидесятых. Тогда на время рухнули социальные рамки – простой слесарь запросто мог схлестнуться в споре с каким-нибудь доктором наук. Но у меня уже тогда не было иллюзий относительно порядочности сидящих во власти людей.

В шестидесятые годы мне попался очерк одного писателя про Брестскую крепость, и там помимо прочего был эпизод про русского солдата из крепости Осовец, который оказался замурован в подземном хранилище и там пробыл около восьми лет. Когда его обнаружили в этом подземелье и вывели наружу, то он от яркого солнечного света потерял зрение. Так случилось со многими моими соотечественниками: в советской пуританской стране, где «не было секса», люди, брошенные в водоворот низкопробных, откровенно порнографических журналов и всякого рода чернушной литературы, низкопробных детективов, порнографических фильмов и фильмов насилия, подобно солдату из крепости Осовец, потеряли зрение – перестали различать, где правая, а где левая сторона, где добро, а где зло. Если раньше о наркотиках большинство населения знало только по советской пропагандистской критике буржуазных нравов западных стран, то в перестройку из Средней Азии и с Северного Кавказа хлынули потоки наркотиков.

Так же происходило и в экономике: научно обоснованные, продуманные реформы академика Абалкина были отвергнуты Горбачевым, а вместо них в качестве экономического ориентира была взята программа такого же, как сам Горбачев, демагога и популиста Григория Явлинского.

Предвестником этих жутких апокалипсических перемен стала авария на Чернобыльской атомной электростанции в 1986 году. Эта авария еще раз показала лживость и лицемерие коммунистической номенклатуры. В то время как партийные функционеры в спешке вывозили своих родных и близких из Киева и Минска, простые граждане в этих городах шли колоннами в первомайской демонстрации. И о происшедшей трагедии населению сообщили только тогда, когда об этом затрубили шведские газеты.

Уже позже, когда отчасти схлынул страх от происшедшей трагедии, в народе пошли гулять анекдоты с чернобыльской тематикой.

«Чем будет отмечено начало следующего тысячелетия?» – «Открытием в Чернобыле памятника Горбачеву – в мундире петровских времен, в позе Ленина на броневике, с рукой, простертой на северо-запад. На постаменте надпись: “Отсель газить мы будем шведу”».

Среди набожных старух после этой аварии активно стали муссироваться разговоры о конце света. В подтверждение грядущего скорого конца света они приводили цитату из Откровения Иоанна Богослова о явлении третьего ангела, после трубного гласа которого с неба должна упасть звезда по имени Полынь, и третья часть рек и вод будет заражены и многие из людей будут умирать от болезней. Полынь, говорили между собой старушки, по-украински «чернобыль», и вот именно про эту аварию на атомной станции и говорится в Апокалипсисе Иоанна Богослова.

В народе бродили и другие апокрифические легенды, что якобы в Библии, в книге пророка Даниила, написано, что перед концом света должен явиться царь по имени Михаил, у которого на голове будет большое родимое пятно.

В череде различных трагических событий восемьдесят шестого года особый резонанс имела гибель в декабре пассажирского лайнера «Адмирал Нахимов».

Периоды идеологических смятений – благодатное время для различного рода мошенников. Горбачевская перестройка выплеснула из мутной оккультной пены немало искусных шарлатанов, некоторым из которых, таким как Анатолий Кашпировский и Алан Чумак, удалось прорваться на телевизионные каналы и завладеть умами многомиллионной телевизионной аудитории. Старушки и старики, в прошлом истые комсомольцы и коммунисты, подобно молодым влюбленным, томительно ожидали начала сеансов Кашпировского и Чумака. Дисциплинированно, по указанию шарлатана оккультных наук, ставили перед телеэкраном трехлитровые банки с водой, чтобы «благодатная» сила целителя наполнила их энергетической силой.

СССР уже перестал быть тем страшным и пугающим монстром, каким еще недавно, во время правления Андропова, выглядел в глазах западного обывателя. То, с какой легкостью Матиасу Русту удалось преодолеть хваленую систему противовоздушной обороны СССР и посадить самолет в центре Москвы, на Москворецком мосту, почти на самой Красной площади, убедило многих западных обывателей, что страхи перед монстром под названием СССР, сильно преувеличены, что ее система ПВО сплошное решето.

Впрочем, многие тогда говорили, что этот дерзкий полет Матиаса Руста подготовлен по прямому указанию Горбачева советскими спецслужбами и спецслужбами стран НАТО, чтобы обвинить высшее военное руководство СССР в некомпетентности и убрать своих оппонентов из высшего командного состава.

Народ на все эти события отреагировал сатирическими куплетами:

– По России мчится тройка:Мишка! Райка! Перестройка!Ускоренье важный фактор,но не выдержал реактор.Затопили пароход,Пропустили самолет,Наркоманов развели,СПИД в Россию завезли.

Слабость центра почувствовали и на окраинах: в Прибалтике, Закавказье и Средней Азии. Страну лихорадило, то тут, то там вспыхивали межнациональные столкновения. И первым таким звоночком были декабрьские события в Алма-Ате и Караганде, когда казахская молодежь выступила против снятия первого секретаря ЦК КП Казахстана Кунаева и назначения на его место Колбина.

Затем полыхнуло в Карабахе, где начались столкновения между армянами и азербайджанцами, потом произошли погромы турок-месхетинцев в Узбекистане. Пламя межэтнических конфликтов и выступлений против центральных властей охватывало все больше и больше регионов: Тбилиси, Цхинвали, Баку, Душанбе. Единство и монолитность Советского Союза трещали по швам, готовым расползтись, подобно ветхому одеялу, в разные стороны. Затем наступил январь девяносто первого года, захват местными сепаратистами вильнюсской телебашни, после чего последовал ввод ОМОНа и других подразделений внутренних войск в Вильнюс и Ригу для усмирения бунтующих, произошли столкновения военных с местным гражданским населением.

Против безоружных граждан бросали солдат, как до того в Тбилиси, Баку и в других городах, где местные жители выступали против произвола центральных властей. Некоторые из журналистов писали, что все эти события спровоцированы самим центром, окружением Горбачева. Когда-то, после событий в Новочеркасске, в народе ходил анекдот, что Хрущев умеет сажать не только кукурузу. События в Алма-Ате, Тбилиси, Баку, Вильнюсе, Риге показали, что Горбачев может рубить не только виноградники, но, в отличие от Хрущева, он всю ответственность за преступления старался сваливать на своих непосредственных подчиненных.

Меня удивляет, почему прибалтийские националисты, которые скрупулезно высчитывают каждую копейку ущерба, который им нанесла советская оккупация, не обращаются в Международный трибунал с иском на Горбачева, виновника кровавых событий восьмидесятых – девяностых годов в Прибалтике, в Закавказье и Средней Азии. Сейчас, после развала СССР, когда Горбачев значительную часть времени проводит в своем замке в Баварии, привлечь его к ответственности за преступления не составляет труда. Или ему обеспечена спокойная старость предателя за развал СССР?

Спустя годы один российский политолог следующим образом охарактеризовал Горбачева: «Горбачев – сформировавшийся в сугубо аппаратной среде дилетант, беспомощный теоретик и беспринципный политик».

Помимо уничтоженных виноградников и развала экономики Горбачев повинен в том, что на политическом Олимпе появился алкоголик из Свердловска, сыгравший одну из ключевых ролей в развале СССР. Многие тогда были увлечены его дешевым популизмом: рассказывали, что он ездит в общественном транспорте, что предлагает убрать различные льготы для партийной номенклатуры. Ельцина сравнивали с Маленковым, вспоминая его выступления за отмену привилегий для партийной номенклатуры. И многие тогда, в начале девяностых, попали под обаяние этих дешевых, популистских лозунгов Ельцина.

А между тем в самой России народ спивался, употребляя всякие суррогаты. Среди подростков широкое распространение получила токсикомания: в подвалах и гаражах, вдалеке от родительских глаз, подростки вдыхали толуольные ароматы клея «Момент». Поставки наркотиков из Средней Азии шли уже конвейерным потоком. Возможно, когда-нибудь историки назовут этот период в истории России геноцидом: жертвами этого геноцида стали сотни тысяч погубленных жизней, миллионы сломанных судеб.

Возможно, какие-то либеральные экономисты найдут веские аргументы в пользу проводимых в стране Гайдаром реформ, но мне, простому обывателю, не постичь смысл того, чем занимались экономисты из окружения Горбачева и Ельцина. Как сочно выразился один из оппонентов Егора Гайдара, нужно страшно сильно ненавидеть свой народ, чтобы проводить такие реформы! В сталинские времена это назвали бы диверсией. Была промышленность, которая практически всем необходимым обеспечивала страну, были сельхозпредприятия, которые страну кормили, а теперь – поля, заросшие борщевиком. СССР в условиях жесточайших санкций сумела построить высокоразвитую экономику, которую разрушили Ельцин с Горбачевым. Сейчас, спустя годы после развала СССР, я понимаю, что будь во главе СССР политик масштаба Ден Сяо Пина, то в настоящее время не китайская экономика была бы на ведущих ролях, а российская. СССР погубила не гонка вооружений, а миссионерская желание нести свет и помощь голодному миру в ущерб благосостоянию собственных гражданам. Так было и до революции. Царскую Россию сгубила мессианская идея панславизма. Александр Второй не нашел денег на содержание Аляски и за бесценок продал ее Соединенным Штатам, в то время как огромные людские и финансовые ресурсы шли на войны с Турцией, чтобы – болгары и румыны получили независимость. И чем отплатили России румыны и болгары за десятки тысяч русских солдат и офицеров, погибших за их освобождение?! Болгария участвовала в двух войнах против России, и нынешняя Болгария готова при первом удобном случае вонзить ей нож в спину. Это та самая Болгария, которую называли 16-й союзной республикой, которая за бесценок получала российский газ, а также различные сырьевые ресурсы. Миллионы долларов шли на создание заводов и фабрик в азиатских и африканских странах, в странах Восточной Европы. Развивали промышленность в так называемых союзных республиках – на Украине, в прибалтийских республиках, в Узбекистане, Грузии, и все это в ущерб собственным окраинам. И что мы итоге получили в качестве благодарности? Циничное глумливое ерничанье «прощай, немытая Россия».