скачать книгу бесплатно
Не то, чтобы Прохор Палыч был против выпить, такое с ним случалось нечасто, но голодный желудок уже несколько часов, а точнее более суток с момента попадания в этот мир, то настойчиво требовал еды, то делал тактическую паузу. При виде бутылки он разошелся снова. Где-то внутри, в необъятном теле гаишника забурлило.
– А у тебя пожрать ничего нет? – с надеждой поинтересовался он.
– Чего нет, того нет, – развел руками инквизитор. – Вообще, здесь не принято жратву дома хранить. Портится быстро. Холодильников не удумали. Только богачи себе позволить могут кухню держать, да слуг. А мне тут не с руки. Самому места мало. Зато столовые три раза в день бесплатные, но сегодня уже поужинали…
Пробка хлопнула. Инквизитор подошел к стене, на которой тлели несколько свечей. Что-то на подобие местного бра. Задул. Свечи бросил на пол, а подсвечники выворотил из креплений и, повертев в руках, поставил на стол. Представляли они собой глиняные чаши грамм в сто пятьдесят. Инквизитор налил до краев.
– Ну! – торжественно огласил он. – За встречу!
Выпили. Самогон показался Прохору Палычу резковатым, но приятным на вкус. Горло прихватило. Инквизитор протянул ему кусок восковой свечи.
– На! Занюхай.
Прохор Палыч вдохнул носом. Отпустило. А хозяин башни уже наливал по второй.
– Не части, – попросил некромант. – Я два дня не жравши.
– Бывает, – посетовал инквизитор. Настаивать не стал. – Ладно! Постоит пусть. Погреется. А ты рассказывай, как попал сюда.
И Прохор Палыч поведал грустную историю своего чудом несостоявшегося задержания и путешествия по канализационной трубе в новый для себя мир. А также все, что за этим последовало.
– А ты? – поинтересовался он у инквизитора Володи. – Как залетел?
Язык заплетался. За время беседы они успели опорожнить чуть не половину бутылки. За окном стемнело. Тусклые свечи освещали вытянутое с острым носом лицо инквизитора, которое так не понравилось Прохору Палычу при их первой встрече. Володя махнул рукой.
– А! На векселях контрафактных погорел… Были у нас умельцы. Долго работали. Ну и я помогал, куда же без этого? А потом гости московские нагрянули и… Лесом уйти пытался, да в реку свалился. Ну и…
– Меня, похоже, тоже москвичи накрыли, – задумчиво произнес Прохор Палыч. – Это я сейчас понимаю. Слишком все гладко у них вышло. Не по-нашему… У наших раздолбаев так не бывает.
– То-то и оно, – согласился Володя. – Давай еще по одной?
Выпили.
– А ты давно здесь? – поинтересовался Прохор Палыч, который уже всерьез опасался подниматься с табурета. Мир вокруг становился все более расплывчатым.
– Восемь лет, – вздохнул инквизитор, которого, как казалось, алкоголь вовсе не брал. – Какую-никакую карьеру сделал. Восьмой разряд…
– А про разряды – это ты удумал? – хохотнул догадливый гаишник.
– А то! – согласился Володя. – До меня тут порядку не было… Кто в лес, кто по дрова. Одно слово – анархия.
– Вот и я хочу порядку привнести, – признался Прохор Палыч, в голове которого давно крутилась одна привлекательная мыслишка. – Дорожное движение организовать. Как думаешь?
– Мысль, конечно, хорошая, – инквизитор задумался и в очередной раз почесал свой острый подбородок. Была у него такая привычка. – Только такие решения токмо батюшка-царь принимает. Ему докладывать надо.
– Ну так и доложи! – предложил Прохор Палыч. – Скажи, что есть здравый человек…
– Здравый, – ухмыльнулся Володя. – Да для батюшки-царя все это пшик. Ты разряду какого? Никакого ровным счетом. Нет, третий то я тебе оформлю, но не выше. Не имею права. Самого за коррупцию прихватить могут. Дальше по выслуге. Вот будешь седьмым хотя бы, – пообещал он, воздев худой палец к потолку. – Так и быть, устрою тебе аудиенцию.
– Так может подсобишь разряд получить? – попросил Прохор Палыч. – Как земляку. Не много нас таких в этом мире, я думаю.
– Ты, да я, да мы с тобой! – согласился инквизитор. – Мешать не буду, но очень уж явно помогать тоже не смогу. Уж прости. Есть у меня тут и враги, и завистники. Куда же без них? И вообще, эта наша встреча с тобой – одной из последних будет. Не нужно тебе в эту башню попадать… Уж поверь. Без кандалов и на своих двоих редко отсюда кто выходит.
– Да ну, – не поверил Прохор Палыч, наблюдая за тем, как Володя наливает по очередной. – Дикость какая.
– С волками жить – по волчьи выть! – отозвался инквизитор. – Давай! – он взял чарку. Снова выпили. – Ну ладно! – хозяин башни отставил бутылку в сторону. Притянул к себе берестяную грамоту. Взял в руки перо. – Сейчас оформлять тебя будем. Как, говоришь твоя фамилия?
– Лебедкин я! Прохор!
Инквизитор отрицательно покачал головой.
– Имя у тебя для здешних мест непривычное. Адаптируем, чтобы местные язык не ломали, – он прикусил краешек гусиного пера. – Прошка Лебеда! – написал. – Это дело другое. И Прошки здесь бывают, и лебеда растет. Ляжешь на язык.
Прохор Палыч пожал плечами.
– Прошка, так Прошка.
– Профессия – продолжал инквизитор. – Некромант! Хорошая специальность. Полезная.
– Только это, – Прохор Палыч замялся. – Я-то мертвяков оживлять не могу. Сам понимаешь…
– Да знаю я… Чай человек взрослый, в сказки не верю. Нет, тут нечисти всякой пруд пруди. Наперво дивиться будешь. Но ты, ясное море, не маг и не волшебник. А жезл… – Он указал на палку, что лежала сейчас на столе возле портупеи. – Так повезло тебе, что она внешне на волшебную реликвию похожа. Да ты не стремайся… Никто тебя, по крайней мере сейчас, никого оживлять не заставит. Нет такой практики. Вот если война…
Прохор Палыч изменился в лице.
– Но войны не предвидится, – успокоил его инквизитор. – По крайней мере пока. А там придумаем что-нибудь. Скажешь, что жезл какая-нибудь сволочь испортила, а я его на костре спалю. И шито-крыто.
Прохор Палыч, которого изрядно пробрал алкоголь, аж прослезился от переизбытка чувств.
– Спасибо, Володя! – дрожащим голосом пролепетал он. – Знал бы ты, как я тебя уважаю и даже люблю!
– Э, как тебя самогон то взял, – покачал головой инквизитор, бросив на зарыдавшего в голос Прохора Палыча беглый взгляд. – Но то, что ревешь – это, кстати, будет. Ты вот что, подойди к окошку, да поори еще в голос. Так, как будто режут тебя. А то твои соглядатаи, поди, заволновались уже. Не привыкли они к тому, что в моей башне молчат.
Прохор Палыч кивнул и поднялся с табурета. Ноги держали плохо. Качнувшись и едва не рухнув, он прильнул к стене. Уперся. Перебирая пухлыми ладошками, добрался до окошка. Заорал, но по пьяному делу получилось как-то неловко. Радостно что ли…
– Да, – покачал головой инквизитор. – Причитаешь ты пока не очень. Ничего, научишься. Да ты садись, садись.
Снова воспользовавшись стеной, от которой в этот раз оторваться было еще сложнее, Прохор Палыч вернулся на свой табурет.
– Жить в общаге будешь! – заявил Володя, продолжая усердно, но не быстро выводить буквы. – Может видел? По типу пятиэтажки нашей.
– Ааааа! – вспомнил некромант. – Длинная такая, типа хрущевки.
– Ага, – улыбнулся Володя. – Тоже мое изобретение. Видел бы ты где они жили до моего появления… Чуть землянки не рыли. Дикари.
– Квартира у меня будет? – поинтересовался Прохор Палыч.
– Комната. Небольшая. Без удобств. Все удобства у нас с ведер и чанов в канаву специальную сливают. А там по стоку в речку…
– Вонючку! – догадался Прохор Палыч, вспомнив запах на берегу реки, из которой в свое время так удачно, или неудачно вынырнул.
– Она! – согласился инквизитор. – Ты вот что, жить там живи, но сильно не борзей. Хозяйка тамошняя баба – кремень. Марьяной зовут. Чуть что не по ее, вылетишь, как пробка. А второе такое место я тебе не найду. В хлеву ночевать придется. Усек?
– Чего непонятного? – оскалился Прохор Палыч. – Ты насчет бабы то не волнуйся. С бабой то я разберусь. Не впервой. Скажи лучше, она как? Замужняя? Ладная?
Захмелев, гаишник ощутил острую потребность в подвигах. И женщина в таком деле была ему просто необходима. Но Володя, почуяв неладное, поспешил осадить новоиспеченного некроманта.
– Ты пыл то свой поубавь. Баба она хоть и свободная, но со своими тараканами. К тому же разряду шестого. А это тебе, не колбасу на газетке тренькать. Шестой разряд, тут еще дослужиться надо. Не каждому дано. Внял?
– Получается, бабу тоже по рангу выбирать надо? – сник Прохор Палыч.
Инквизитор виновато развел руками.
– Издержки системы. А вообще, парень ты, вижу, неглупый. Опыт имеется. В нашем мире вертелся, как уж на сковородке. И здесь вывернешься. Главное правила соблюдай. Да не косяч, по чем зря. Чтобы палить тебя не пришлось.
Володя опустил глаза, и Прохор Палыч понял, что говорит инквизитор предельно серьезно.
– Косячить не буду, – пообещал некромант.
– Вот и славно!
Инквизитор подошел к окошку и гаркнул:
– Эй вы там, железяки безголовые. Быстро наверх.
Минуту спустя где-то внизу раздался лязг металлической обуви о ступени.
– Бывай! – кивнул инквизитор Володя и протянул ладонь. На этот раз он решил обойтись без объятий. – Бог даст, свидимся. Семеркой станешь, милости прошу. Заходи в любое время. А пока… Держи ухо в остро. И не косячь, я тебя умоляю, не косячь… – должно быть в сотый раз напомнил хозяин башни и разжал ладонь. Сел за свой стол. Взял в руки перо. Отвернулся.
В этот момент дверь тяжело со скрипом отворилось. На пороге стояли дружинники.
– Вы когда стучаться научитесь? – гаркнул инквизитор.
– Да мы это… – замямлил сонный Агафон. Похоже за то время пока некромант находился в башне, дружинники успели прикорнуть.
– Ай, ладно, – махнул рукой инквизитор. – Видите этого… В общагу. Сдайте Марьяне. Пусть комнату выделит. Скажите, я велел.
Дружинники синхронно растянули физиономии в улыбках, и прихватив под локти Прохора Палыча, который очень неважно стоял на ногах, потащили вниз по лестнице. В ладони у некроманта покачивался полосатый жезл. А портупея с сигаретами и зажигалкой так и осталась лежать на столе инквизитора. Следак Володя сгреб предметы из своей прошлой жизни в охапку и сунул в тайник. Кроме них там находился старый кнопочный мобильник, синяя форма с погонами, да ксива. На тот случай, если когда-нибудь удастся вернуться домой. Туда же он убрал недопитую бутыль самогона.
– Больно? Да? – допытывался по пути к общежитию Яшка. Прохора Палыча с большим трудом затащили на коня.
– Сам не видишь? – устыдил младшего Агафон. – Человек вон еле на ногах стоит. Хорошо, что жив остался. Отпустил отец-инквизитор – стало быть полезным счел. Нужным. Слышь, а тебе какой разряд дали?
– Третий, – буркнул проваливающийся в сон некромант.
Яшка присвистнул.
– Мощно. Я со второго начинал. Это за какие такие заслуги?
– А ты не завидуй, – буркнул Агафон. – Он жизнь твою спас. А ты говоришь за какие такие заслуги…
– Да это я так, – усовестился молодой дружинник. – Просто понять пытаюсь, как у инквизитора там все работает. По какому принципу назначения происходят.
– По такому, – заметил Агафон. – Что не твое это собачье дело. Вот будешь в башне сидеть, тогда по своим принципам разряды раздавать будешь. Хотя куда тебя убогому?
Яшка обиделся и замолчал. Агафон тоже пребывал не в лучшем расположении духа. Шутка ли? Третьи сутки на ногах. А утром опять на дежурство. Смену никто не отменял. Зато Прохору Палычу было хорошо. Даже очень хорошо, но недолго. Снова дико захотелось жрать. Тем временем, подошли к общежитию.
Прохор Палыч поднял глаза и увидел в отдалении высокую деревянную стену в изразцах. Справа и слева от многочисленных окошек болтались ставни. Стекол не было. Видно, не изобрели еще. Оно и ладно. Ему было все равно. Лишь бы койку выделили. Да поскорее. Спать хотелось так, что реальность и дремота, помноженные на хмель смешивались и переливались одно в другое.
В последний раз за этот длинный день Прохора Палыча стянули с коня и повели в сторону деревянного крыльца. Стукнули в запертую дверь.
– Кто там шляется на ночь глядя? – женский голос из-за двери был звонким, певучим, при этом со стальными нотками.
– Марьяна, – шепнул Яшка, чуть слышно. – Мощная баба.
– Дружина царя батюшки! – гаркнул Агафон. – С приказом от отца-инквизитора выделить новому жильцу площадь.
– Опять рвань какую-то подселяют! – возмущалась Марьяна, гремя замками.
Наконец, дверь отворилась. Прохор Палыч, которого дружинники держали под руки, нашел в себе силы поднять голову. Он посмотрел на хозяйку общежития и… Пропал. Даже хмель на какое-то время отпустила. Резво одернув руки дружинников, Прохор Палыч крепко, как ему казалось, встал на ноги. Распрямил плечи и даже, насколько это было возможно, втянул свой необъятный живот.
В дверном проеме стояла пышная, при этом без признаков лишнего веса молодая женщина с большой грудью, широким манящим тазом, с пытливыми синими, как море глазами, которые внимательно обшаривали нового постояльца. Поверх нарядного с вышивкой сарафана болталась, покачиваясь, толстенная чуть не до пояса коса.
– Мадам, я сражен! – только и вырвалось у Прохора Палыча, который качнулся вперед, чтобы впиться губами в руку красавицы, а вместо этого едва не клюнул землю носом. Сильные, закованные в сталь руки вовремя его подхватили.
– Так я и думала, – вздохнула женщина. – Очередная пьянь.
– Как тебе не совестно! – возмутился Яшка. – Человека три часа в башне пытали. Слышала бы ты, как он кричал…
– Вижу, как его пытали. А запах…
Агафон наклонился к повисшей голове некроманта, втянул воздух носом.
– Правда несет, – заключил он.
– Да это его отец-инквизитор специально накачал, чтобы правду выведать, – вступился за приятеля Яшка. – А вообще, он парень мировой. Во! – молодой дружинник поднял повисшую мясистую руку, в которой был зажат полосатый жезл. – Некромант!
– Какой такой некромант? – всполошилась Марьяна. – Нечисть? Опять?
– Кому нечисть, а кому надежа государева, – возмутился Агафон. – А ну как народец наш воскрешать начнет. Поглядим тогда. А пока показывай куда тащить его. Видишь, замаялись мы.
Марьяна вздохнула и развернулась к пришельцам спиной. Нехотя все трое, даже полуживой Прохор Палыч, уставились на покачивающиеся в такт ритмичным шагам ягодицы. Сарафан при всем желании не мог скрыть выдающиеся формы молодой женщины. Первым, как самый женатый отвернулся Агафон. Вторым засмущался Яшка. Последним сдался некромант. До поры он фокусировал свой взгляд на нижней части туловища хозяйки общежития, но алкоголь, усталость и хронический недосып, помноженные на гипертонию, сделали свое дело. Сознание покинуло тучное тело.
Глава 5. Общежитие
Первое утро некогда капитана ГАИ Прохора Палыча Лебедкина в новой для него роли некроманта Прошки Лебеды началось не то, чтобы гладко. Из блаженного забытия его вырвали три вещи: дикая головная боль, громкое урчание в желудке и противный ор петуха, который, казалось, расположился у спящего прямо возле уха.
Нехотя Прошка открыл глаза. Увидел перед собой низенький бревенчатый потолок. Справа и слева давили такие же скупые из необтесанного сруба стены. Комната была крохотной. Здесь помещались койка, на которой он в данный момент лежал, да небольшой сундук. В стене было прорубленное крохотное незастекленное оконце. Именно там, отбрасывая тень на грубую дверь под лучами утреннего солнца нагло рвал глотку взъерошенный петух. Его противный голос оглашал, казалось, всю округу, и Прошка искренне восхитился выдержкой местных жителей, которые до сих пор не приготовили из этого пернатого суп.
