Hi-Fi. Hard’n’Heavy. Ностальгия

Hi-Fi. Hard’n’Heavy. Ностальгия

Александр Плеханов

© Александр Плеханов, 2025

ISBN 978-5-0065-3518-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Как бывший «писарь», он же «видеопират», могу лично засвидетельствовать, что любой фильм с Арнольдом Шварценеггером в восьмидесятые-девяностые годы пользовался повышенным спросом. Нередко – ажиотажным. Как горячие пирожки разлетался фантастический боевик «Хищник» (1987) и сколько я записал кассет с этим фильмом, одному богу известно, но точно больше сотни.

Этот фильм я вспомнил не случайно, потому, что когда я закончил работу над данной книгой, то как и герой Шварценегерра произнес – что ты такое? Только он задал этот вопрос инопланетному хищнику, прилетевшему на Землю поохотится на всяких крутых парней, а я задал этот вопрос собственной книге. Задал потому, что даже я – её автор – не смог её классифицировать и с полной уверенностью сказать, в каком жанре она написана. Мемуары? Нет, это точно не мемуары в привычном понимании. Проза? Может быть, но все равно какая-то «неправильная» проза. Non fiction? Возможно, но, опять-таки, с рядом оговорок. Единственно, на что оказалась похожа моя книга, так это на сборник автобиографических рассказов. Которые по тем или иным причинам не попали в книги «The Metal Road. Воспоминания металлиста восьмидесятых» и «Записки меломана эпохи VHS». Вот почему в книге нет чёткой сюжетной линии, а есть истории связанные с разными людьми, культовыми рок-альбомами, знакомство с Hi-Fi аппаратурой и оценка некоторых исторических событий, свидетелем которых довелось мне быть. Не случайно в названии книги присутствует слово «ностальгия». Иногда мне кажется, что только его и надо было оставить.

В свое время доктор исторических наук, византинист С. А. Иванов говорил, что написанные им книги появились благодаря «историческому сентиментализму». Очень точное определение того чувства, которое я испытывал работая над этой книгой. Но если профессора Иванова на написание книг вдохновляла Византия, то мой исторический сентиментализм и ностальгия стали следствием многолетнего увлечения рок-музыкой, Hi-Fi аппаратурой, а также желанием дать оценку некоторым события прошлого с высоты сегодняшнего дня.

Обо всём этом я и попытался рассказать, а как это вышло – судить читателю.

Имена некоторых персонажей изменены, всякие совпадения случайны.

Глава 1. Диск Iron Maiden -1984, подмосковная толкучка и абсолютная глупость

В начале 1985 года, я, со своим бывшим одноклассником и по совместительству адмиральским сыном Егором Знайцевым, поехал на подмосковную толкучку то ли в Малино, то ли в Новоподрезково – за давностью лет уже не помню куда точно. Помню лишь то, что была оттепельная зима, а у Егора скопилась изрядная сумма «карманных» денег которые ему страсть как хотелось и не терпелось потратить. Будучи сыном адмирала, то есть человека с очень хорошей, по советским меркам зарплатой, он всегда имел «карманные», которые мог тратить по своему полному усмотрению. Что он и делал, покупая аппаратуру, кассеты или пластинки.

Выйдя из электрички вместе с толпой волосатых, кожано-проклепанных людей, мы через несколько минут очутились на довольно большой поляне и перед нами раскинулось море западного рок-изобилия: журналы, плакаты, диски, мерч и тд. Глазам было от чего разбежаться в разные стороны. Ошалело побродив несколько минут по «толпе» мы, наконец, собрав глаза в кучу остановились перед одним благообразным мужичком, хотя тогда для нас мужичком считался каждый, кому было чуть больше тридцати лет. У ног мужичка, на заботливо постеленной клеенке, лежали несколько дисков, среди которых был альбом Iron Maiden «Powerslave» и на него-то Егор и решил потратить свои «карманные». Я его попытался отговорить, потому что диск я уже слышал ранее и он мне, что называется, «не зашел». Но Егору настолько понравилась великолепная обложка авторства Дерека Риггса, что глаза у него загорелись и он во чтобы ни стало решил купить именно этот диск из тысяч представленных на «толпе». Хотя с коммерческой точки зрения, как и музыкальной, это было явно не лучшее вложение денег.

Мужичок тоже заметил как у Егора загорелись глаза и, не будь дураком, запросил за пластинку стольник, что было явным перебором. На что я указал Егору и попробовал отговорить его от покупки. Однако продавец тут же согласился немного снизить цену и, в результате непродолжительного торга, Егор расстался с 85 рублями и стал счастливым обладателем вожделенного диска. Считал тогда и до сих пор считаю, что минимум червонец он тогда переплатил. Но когда у человека горят глаза, голос разума отходит на второй план.

Не успел Егор порадоваться покупке, как ситуация на толкучке кардинально изменилась, причем за считанные секунды. И началось то, чего современному человеку ни за что не понять и иначе как дикостью он это не назвал бы.

Внезапно кто-то истошно заорал, затем в разных концах поляны замелькали милицейские шинели и волосатая, воющая и матерящаяся толпа устроила настоящий олимпийский забег по снежной каше, рванув кто куда мог. Поддавшись парализующему рассудок стадному чувству побежали и мы с Егором, однако я быстро сообразил, что бежать надо не вместе с основной массой, на которую коршунами бросились милиционеры, а «уходить огородами» в одиночку. Схватив приятеля за рукав, я развернул его в противоположном направлении, пару минут мы неслись во весь опор и очень скоро затерялись среди деревьев. Не то чтобы милиция нас не видела, просто парочка «пионеров», да ещё без больших сумок, для них интереса явно не представляла.

Пробежав ещё метров триста мы оказались в полном одиночестве и перевели дух. Сын советского адмирала, прижимая к груди свежекупленный диск британских хэви-металлистов, разразился витиеватой матерной тирадой в адрес горячо нелюбимой Родины, заставляющей его бегать по заснеженным лесам как преступника.

– Какого х… я убегать должен, что я нарушил?! – бурно негодовал Егор. – Я что, убил кого-то? Ограбил? Вот твари, мать их…

Я до сих пор с ним согласен, хотя давно уже нет на свете ни советской Родины, ни Егора, ни его отца-адмирала, да и многих из тех, кто в тот день убегал или догонял. Считаю, что все те абсолютно дебильные попытки власти устраивать облавы на меломанов и рокеров, которые приезжали на «толпу» всего лишь за тем, чтобы поменяться пластинками или пообщаться, были ничем иным, как пилением пресловутого сука на котором сидишь. Именно из-за этого чиновничьего держимордного идиотизма, наши враги всегда выставляли Союз на посмешище, как страну с откровенно тюремным режимом, где нет никакой свободы. Где даже музыкой заниматься опасно и можно угодить на нары. Абсурд данной ситуации заключался ещё и в том, что пока милиция гонялась за меломанами по подмосковным лесам, в самом центре города-героя Москвы, в ста метрах от мавзолея Ленина, можно было купить тот же самый диск «мэйденов» в ГУМе у тамошних завсегдатаев-пластиночников. Которых и барыгами то не всегда назвать было можно, потому что они по большей части были меломанами, а не профессиональными спекулянтами и перекупами. Торговля винилом – это не торговля джинсами или жвачкой, продавец просто по определению обязан разбираться в теме и желательно разбираться хорошо. Во всяком случае настолько, чтобы не мычать в ответ что-то нечленораздельное когда его спрашивали на какой фирме пласт отпечатан и откуда привезен.

Если на «толпу» мы доехали за час, то с неё возвращались часа четыре. Долгое время мы блуждали по зимнему лесу, словно поляки, которых к черту на куличики завел героический Иван Сусанин. А хождение по зимнему лесу по колено в снегу – то ещё удовольствие. Наконец мы вышли на железнодорожные пути по которым минут сорок шли до ближайшего полустанка на котором, как выяснилось, ещё не каждая электричка останавливалась. Домой мы приехали уже в сумерках, промокшие и злые. Всё благодаря какому-то неведомому чиновнику-болвану, которому приспичило устроить облаву на граждан и гнать их как волков позорных. Словно те на безымянной полянке торговали не безобидными пластинками и журналами, а наркотиками, предлагая на сдачу «калаши» и гранатометы.

* * *

Не успел Егор окупить даже половину стоимости пластинки на перезаписи альбома, как с ним приключилась ещё одна дикая история. Его жизненный путь неожиданно пересекся с неким персонажем по кличке Гера. Персонаж этот ничего из себе не представлял, вернее, был разбалансированным, крикливым, агрессивным и наглым придурком, но благодаря крутому металлическому имиджу – длинный «хаер» и венгерская косуха в нашивках, Егор решил что встретил настоящего металлиста, перед которым бледнели все его знакомые. Включая меня, разумеется, о чем он мне и сообщил.

Стоит отметить, что была у Егора одна весьма нехорошая черта, которая принесла ему массу проблем. Он почему-то к совершенно незнакомым людям всегда относился на порядок лучше, чем к своим знакомым и даже друзьям. Он буквально из кожи вон лез, стараясь им понравится. Тот же самый Гера вызвал у него такой прилив доверия и невиданной щедрости, чего не мог вызвать ни один его приятель, с кем Егор сначала сидел за одной партой, а затем выпил несколько вёдер водки. Стоит ли говорить, что все для Егора кончилось не плохо, а очень плохо?

Приехав в гости к Егору, Гера увидел коллекцию его дисков, которая тянула, минимум, на полторы тысячи рублей и ненавязчиво попросил её на денек-другой переписать. Не один диск и не два – если ничего не путаю, в коллекции Егора было больше дюжины дисков – а все. Попроси я у Егора на безвозмездной основе и хотя бы на полдня тот же «Powerslave» – не самый дорогой диск в его коллекции – я однозначно был бы послан куда подальше. Зато когда Гера попросил всю коллекцию, Егор на деле показал то, что зовется широкой русской душой и отдал её не колеблясь.

Но это было полбеды. Выдав Гере, как сказали бы следователи, «материальных ценностей» на полторы тысячи рублей, Егор вызвался ещё и проводить его до метро. Уникальный в истории случай – жертва ограбления с уважением и почетом провожает мошенника до метро, уносящего его же добро.

И надо же такому случится, что по пути им попался какой-то местный паренёк, на которого нетрезвый Гера зачем-то кинулся с кулаками. Да не просто кинулся, а надавал бедолаге «по фейсу» так, что его с трудом узнала мать родная. Егор при этом занял позицию стороннего наблюдателя, видимо полагая, что «крутой металлист» Гера по другому и не должен себя вести. Даже в гостях.

На беду Егора несчастный паренёк оказался братом одного человека, которого при встрече желательно было обходить по другой стороне улицы. А лучше за километр. Он входил в тусовку так называемых «арнольдов», то есть местных качков, каратистов и борцов. В эту же тусовку входил и начинающий бандит Валера, о котором я рассказывал в своих предыдущих книгах.

И буквально через пару дней после того, как Гера заехал в гости к Егору и умыкнул его коллекцию дисков, которую тот больше никогда не увидел, последнему было предложено-приказано явиться к «арнольдам» на разборку. Вернее, они хотели знать имя того нехорошего человека, кто избил младшего брата одного из них, а заодно его телефон, адрес, да и всю сопутствующую информацию. Егор прекрасно понимал, что разговор с «арнольдами» вряд ли закончится для него чем-то хорошим и, как один известный персонаж из не менее известной книги предполагал, что его будут бить, возможно даже ногами. А так как «арнольды» это дело обожали, на встречу с ними Егор пошел с опрокинутым лицом, полный мрачных предчувствий и едва ли не написав завещание.

Однако ему несказанно повезло. Район у нас небольшой, все всех знали, все учились в одной школе, более того, выяснилось что Егор в своё время оказал какую-то услугу одному из «арнольдов», поэтому его не стали сходу использовать как боксерский мешок, а лишь несильно пару раз ткнули под дых для большей разговорчивости, предпочтя оказывать моральное воздействие. Егор рад был рассказать про Геру абсолютно всё, даже то, чего он о нём не знал, но кроме номера телефона сообщить ничего не мог. От него невозможно было получить какой-то дополнительной информации, даже если бы его начали жечь каленым железом или заставили бы слушать рэп.

Впрочем, начинающему бандиту Валере номера телефона было достаточно, он посоветовал Егору связаться с Герой и попросить того добровольно приехать «на собеседование», в противном случае «арнольды» отправились бы к нему сами и спросили бы с Геры за его беспредел уже по «тройному тарифу». Как минимум больница ему была гарантирована.

– Ладно, вали, – сказал Валера Егору. – Но мы с тобой ещё не закончили.

Не веря своему счастью Егор рванул домой и снимая стресс опустошил отцовский бар.

Но дикие истории на этом не закончились. Уж не знаю какое в дальнейшем было продолжение истории Гера-«арнольды», но спустя некоторое время я, общаясь со своим приятелем Германом, который предпочитал откликаться на имя Удо, рассказал как глупо Егор лишился своей коллекции.

– Гера?! Так я этого оленя знаю, – оживился Герман-Удо. – Хочешь я пласты верну?

– Как?! – удивился я.

– Да как два пальца.

Дело было в том, что Герман родился и проживал в славном районе Солнцево и знал очень многих ребят которые очень скоро заставят говорить о себе всю страну и не только. Сам Герман всегда сторонился всего того, что было связано с преступностью и больше тяготел к юриспруденции. Он считал себя этническим немцем и поэтому такие понятия как gesetz und ordnung (закон и порядок) были для него не просто словами. Однако это не мешало ему ручкаться или пить пиво со многими из тех, кто в девяностые войдет в состав одной из самых известных ОПГ на постсоветском пространстве. Поэтому ему действительно не составило бы труда изъять у Геры коллекцию Егора, но всё, разумеется, имело свою цену.

– Короче, ты этому своему дурачку Егорке скажи, что за полцены я ему коллекцию верну. Ну может пару дисков себе оставлю.

Как того и следовало ожидать, Егор отверг такой вариант. Причем отверг гневно и эмоционально.

– Гера и так всё вернет. Он не кидальщик, – упрямо бубнил Егор. – А твой Удо – скот и вымогатель, по которому зона плачет.

– Откуда ты знаешь какой Гера? – возражал я. – Ты его видел два раза в жизни и уже проблем поимел. Легко ещё отделался, Валера тебя мог на природу свозить.

– Гера всё вернёт, – тупо продолжал бубнить Егор, демонстрируя близкую к абсолютной глупость. Вернее, её и демонстрируя.

Какие мысли посетили светлую голову Германа-Удо после разговора со мной я не знаю. Гера, разумеется, ничего Егору не вернул. А месяц спустя Герман мне позвонил и как бы между делом поинтересовался:

– Тебе пласт «мэйденов» не нужен? Могу отдать недорого.

– Что за пласт?

– «Poweslave».

Я не знаю до сих пор, какой диск предлагал мне Герман, но не особо удивился, если бы узнал, что это была бывшая пластинка Егора. Но особого интереса он у меня тогда не вызывал, хотя этим альбомом я все же обзавелся, много лет спустя, правда уже на СD и когда он стал безоговорочной классикой жанра. То есть в нулевые годы.

До этих времен не дожили Егор и начинающий, а потом состоявшийся, бандит Валера. Да и полуадекватный и местами невменяемый «настоящий металлист» Гера имел очень хорошие шансы не пережить девяностые-нулевые. Но что с ним стало – история умалчивает, хотя сам он, участником одной, вышеописанной дикой истории, стал. А может и не одной, если в гости к нему всё таки пожаловал Герман-Удо и его солнцевские знакомые.

Глава 2. Грозненский коньяк и классические рок-альбомы

Незадолго до чёрной даты – 19 августа 1991 года, – ехал я в вазовской «двушке» с моим знакомым гитаристом-бизнесменом Васей Корниловым. О котором я много рассказывал в книге «The Metal Road. Воспоминания металлиста восьмидесятых».

Вася вёз домой ценный груз – несколько сотен бутылок коньяка, выпущенного в тогда ещё единой Чечено-Ингушской АССР и это, без преувеличения, было целое богатство. Не стоит забывать, что тогда в стране был не просто дефицит всего и вся, устроенный «перестройщиками», но и пресловутый горбачевский «сухой закон» никто не отменял. Даже в наши дни автомобиль под завязку набитый коньяком может впечатлить кого угодно, чего уж говорить про 1991 год?!

Сам Вася алкоголь принципиально игнорировал и был одним из немногих моих знакомых, кого можно было назвать абсолютным трезвенником. Поэтому алкоголь представлял для него исключительно коммерческий интерес, или как тогда говорили, являлся способом добывания нетрудовых доходов. Именно благодаря этим нетрудовым доходам Вася обзавелся семилетним ВАЗ-2102, который гонял в хвост и в гриву, используя вазовский «сарай» как настоящую рабочую лошадь. Машина пахала от рассвета до заката: либо перевозя товар, либо Вася на ней «бомбил». Каждый день он садился за руль и – кровь из носа – выжимал из «двушки» трудовую-нетрудовую копейку.

В наши дни его назвали бы самозанятым или индивидуальным предпринимателем, но в последние годы существования СССР для советского общества и для Уголовного кодекса он являлся почти что преступником, на которого можно было навесить любой ярлык: спекулянт, барыга, перекуп и даже тунеядец, хотя впахивал он так, как не смог бы иной работяга. Тем более, что Вася не тупо разгружал вагоны или рубил уголь в шахте, а головой работал не меньше чем ногами и руками, находя разные «хлебные» места где можно было разжиться товаром и потом не меньше ломал голову над его сбытом. И, как уже было сказано, попутно ещё и таксистом-бомбилой работал. Так что его нетрудовая копейка была очень даже трудовой и с неба ему просто так не падала.

В тот день, как было сказано ранее, он вёз партию чечено-ингушского коньяка, который очень быстро распродал и даже я принял участие в реализации этой партии. В то время рядом с метро «Молодёжная» появился кооперативный магазин где всегда можно было купить алкоголь по «коммерческим» ценам. То есть эта торговая точка занималась узаконенной спекуляцией и именно туда мы с моим другом Вольдемаром, о котором я рассказывал в другой своей книге – «Записки меломана эпохи VHS» – отгрузили полсотни бутылок коньяка, буквально за полчаса заработав столько, сколько на основной работе получили бы за два месяца.

В те годы что я, что Вася, что Вольдемар, да почти все из моих знакомых верили в неограниченные возможности капитализма, потому что только этот общественный строй давал возможность деловым людям – то есть нам – зарабатывать много и быстро. Наивные дурачки, мы тогда ещё не знали про звериный оскал и людоедскую сущность капитализма и уж тем более мы не подозревали, что продаваемые нами бутылки конька Грозненского винзавода надо было оставить себе. Хотя бы парочку, как будущий раритет. Потому что пройдет всего четыре года и от этого завода останутся одни руины, а сам Грозный превратится в филиал ада на земле. Один из красивейших и уютных городов Северного Кавказа, на который не жалели средств коммунисты, пришедшие к власти «сторонники общечеловеческих ценностей» меньше чем за месяц доведут до состояния Сталинграда 1942 года. Если не хуже.

Ничего этого мы тогда не знали, да и знать не могли. Жизнь казалась нам хоть и непростой из-за общей обстановке в стране, но мы почему-то верили, что дальше будет легче, что горбачевская, так называемая «перестройка», закончится не катастрофой с чудовищными последствиями, а эпохой благоденствия.

Вот почему мы с Васей не говорили о положении в стране, а болтали о музыке, вернее, он пустился в рассуждения о пресловутой «магии имен». Этому явлению посвящена целая глава в книге «The Metal Road», но если кому-то её читать не особо интересно, то объясню что это за зверь такой – магия имён.

Вася был из семьи профессиональных музыкантов и именно знакомство с его семьёй заставило меня пересмотреть свои музыкальные предпочтения. В двух словах – за очень короткий срок я из любителя трэша и спида переквалифицировался в любителя гитарных виртуозов и остаюсь таковым по сей день. Кроме того, благодаря музыкальному семейству Корниловых я на многие вещи стал смотреть критично и именно благодаря Васе я перестал доверять чужому мнению, касаемо музыки, да и всему остальному тоже. То есть, если какой-нибудь из моих знакомых выпучив глаза и задыхаясь от восторга начинал расхваливать новый альбом какой-нибудь известной группы, я воспринимал это как информационный шум. Хотя раньше мог стремглав кинуться на Горбушку за этим альбомом (если позволяли финансы). И очень долго об этом жалеть, так как расхваленный альбом мог оказаться обычным «порожняком», а то и конкретным «шлаком». А происходило это потому, что, как и многие другие меломаны, я был подвержен «магии имён», то есть готов был купить диск не глядя, только потому, что на обложке альбома был знакомый логотип. Например, Metallica.

Как раз про альбомы мы и говорили с Васей, вернее, он опять посмеивался над теми недалёкими, как он считал, людьми, кто из-за воздействия магии имён был готов купить что угодно.

– Не понимаю, кто придумал термин «классический альбом»? И чего все так прутся от этой классики? – Вася осторожно объезжал многочисленные ямы на дороге, прислушиваясь как позвякивают коньячные бутылки позади нас. – Что с того, что саббатовский «Born Again» вроде как уже классика? Альбом то – дерьмо.

Вася употребил немного другое слово, которое все знают, но приводить которое не стоит. Вдруг меня читают дети?

– Или вот Пёпл 1973? Ну ведь полная… – Вася использовал более заковыристое словцо. – Я не понимаю, пёплы в уши что-ли долбились когда этот шлак писали? Всего одна песня вменяемая на весь диск, а всё остальное – голимый порожняк. Не диск, а кусок г… на, хотя тоже классикой считается.

– Ты ещё Дисей вспомни, – подколол я его, зная что AC/DC он терпеть не может и никогда не упускал случая посмеяться над этой группой. Считая её самой тупой на свете.

– Да с Дисями и так всё ясно, возьмем, например, пристов, – одну яму Вася все же не углядел, «двушка» угодила в неё передним правым колесом, бутылки тревожно звякнули, Вася, моментально помрачнев, витиевато выругался. – Жёваный крот! В этой стране дороги нормальные когда-нибудь будут?!

Эх, знал бы Вася как скоро всё изменится, и как часто московские власти станут менять асфальт и бордюры в «эпоху стабильности», доводя этим москвичей до приступов бешенства и зубовного скрежета.

Следующую яму он ловко пропустил между колёс и оставшись доволен своим водительским мастерством ругаться прекратил.

– О чем мы говорили?

– О пристах, – напомнил я.

– Точно. Альбом «Turbo» помнишь?

– Хотел бы забыть.

– Вот-вот, скоро и он станет классикой, а альбомец-то – та ещё погань убогая.

– Хуже.

– Да не знаю, куда уж хуже, – Вася начал бросать тревожные взгляды в зеркало заднего вида. – Черт, менты за нами едут.

Встреча с милицией в те годы ничего хорошего не сулила. Особенно если ты едешь на машине полной коньяка, который в магазине купить было практически нереально. Если бы милиционеры решили остановить Васю и поинтересоваться, что у него укрыто старым одеялом в багажнике, то их день точно удался бы. Вне всякого сомнения Вася мог «попасть» на энное количество рублей и однозначно лишиться энного количества бутылок. Но это в том случае, если бы стражи порядка оказались договороспособными поклонниками рыночных отношений и сторонниками конструктивного диалога. А вот если бы не оказались, то…

Вариантов было много и друг от друга они отличались лишь тем, что какие-то были плохие, а какие-то очень плохие. В любом случае Вася мог понести чувствительные убытки, не считая возможности угодить в цепкие лапы правосудия. В те годы Горбачев и его компашка национал-предателей-перестройщиков продавали страну с потрохами, оптом и в розницу, но вместе с тем милиция постоянно ловила спекулянтов, фарцовщиков, валютчиков и прочих несознательных граждан, которые не хотели жить на зарплату. С одной стороны Горбачев распинался о ветрах перемен и новом мЫшлении, но вместе с тем милиция получила невиданные ранее полномочия отлавливать и прессовать всех тех, кто, якобы, нарушал социалистическую законность. Знаю о чем говорю, так как один раз имел «счастье» общаться с милиционерами именно как нарушитель этой самой законности. Не подумайте обо мне плохо: я не бегал по улицам с бензопилой или гарпуном, не приставал к честным и не очень девушкам, не грабил прохожих и не ругался матом в общественных местах, я даже косо ни на кого не посмотрел. «Состав преступления» заключался лишь в том, что я сидел в кооперативном ларьке.

Так что попадись в тот день Вася милиционерам и заинтересуйся они содержимым багажника его «двушки», финал мог бы быть достаточно печальным. Но, к счастью, пронесло…