Тетради 2002—2005 годов

«Первоначально будет ночь и отпечатки на вина…»

Первоначально будет ночь и отпечатки на винаБутылке тонкой – дым и сын, и сны бессмысленные. ДнаНе рассмотреть, а рассказать… шумел камыш… из камышаТорчала ветка, и гореть вода спешила, не спеша.Утяжеляла веки тьма. Стояла легкая тоска.И смерть была – недалеко, а жизнь – близка.

Валгалла

Этот валяющийся шерстяной птенец в бледном балтийском штилетеряется, когда смотрит на восток. После рассказов, в таком готическом стилезавершающихся, вовсе не хочется спать, но еслиты иногда возвращался сюда, то вернешься снова – потому что – что Чехов, что Пресли,вдавленный в чужие кости рентгеном с иглой,никогда бы не расстались с такою веселой игрой.Так как сесть на пароход без билета – можно, и зарвавшейся обезьяне —необязательно помнить о пейзаже и саже, заблудившихся в дюнах воды или в кальяне.В такие мокрые зимы только сигареты и руки, спрятанные в карманы,имеют какой-то размазанный смысл, которого ждешь, как голодный – плесенной манны.Вот (междометия) так же, и мне, выхристу, хочется, чтобы меня забрали,и точно – еврейские такие базары и словари достали.Вот она – твоя Валхала, маленькая, как и Богиее населяющие и уязвимые, если грызут ногти и поджимают ногипод себя, как будущее твое – посмотришь и увидишь,как вода аплодирует тому, кто к ней всех ближе.Так блестит иней на камне, и клевещет камбала жаброй на воздухи ты смотришь, потому что не слышишь – остуктени своей о финляндские камни. Необязательно помнить имя свое и прочее – по цепочке.Зрение автономно и когда нас уже нет – продолжается, даже если ты смят до точки.Ну, так скажи, пернатый, как тебе гибель всего святого,дрожь под коленками и в иных местах? – Времени с полседьмоговчерашнего вечера – нет. И ты поднимаешься вышетого, кто на шпиле повис и видишь того, кто никогда не становится ближе.И чиркнув спичкой, начинаешь девичьи разговоры. Все боги —женщины, как бы не возражали они сами и их половины. Такие итоги —протекают сквозь ладошки янтарным песком и танцуют по сумеркам стертым танго,и теперь нам не двинуться дальше, скрытого в песочнице танка.И ты смотришься в зеркальце, питая глаз амальгамой,И Атлантида плещется – над Валхалой твоей – там, за герметичной рамой.

«Соседи твои снова ботают на самой отменной фене…»

Соседи твои снова ботают на самой отменной фене,крысы липнут к столам, увязают в своих тенях:чтобы тебя не обвинили в их языка подмене —залезь на пальму или фикус в горшке, что стоит в просвещенных сенях.Через месяц, два, пять, семь – (пустое) – начнется Декабрь:ты выпьешь портвейна, болтая ногами с карниза,забьешь косяк на (их всех) невозможных костях —твоя виза просрочена – и ты пролетаешь на крыльях слюнявых стрекоз мимо капризаэтого ослепшего бога, расколотого пополамокраиной и сокровенным: типа того, что совестьстала свободой твоей – в смысле, тебя изрекла.Так учишься даосизму – такая, как блин, испеченный мной, печальная повесть.И ты го (во) ришь, как Мер (L) ин с волками и дикой кошкой,и считаешь коннект изреченный – ложью —постучи по дереву лба алюминевой ложкойи услышишь, как воздух одушевлен – в дождь – прозрачной мошкой.Через год, пять, десять, короче – жизнь – семечек шелухуразметет расторопный дворник, а ты попадешь в уху —и соткешь новую – не по себе? – судьбу,о которой ты, само собой, в сегодняшней темноте не соврешь «бубу»Нитки твои побелели не от стыда —вообще-то мы все играем в туда-сюда,и когда ты похож (похожа) на мессиюпонимай сам-сама скоро встынешь в крутое, как дым сигареты, месиво.Но мне интересно, что там смолчал сосед,потому что уже ничего от сигаретне осталось, и только слабая нить горит —так ты слушаешь, как тень твоя с тобой в горизонтальной тьме говорит.

«Почти как по ладони сбегают (только мимо)…»

Почти как по ладони сбегают (только мимо)холодные пароли и мимо – голоса…и, кажется, что тень сползет неотвратимов окоченевший свет, трамваи, небеса,стучащиеся в почву. Теперь – что невозможно:читать себя по крови… и выпадет роса,и пятистопным ямбом стучится в пуле Пушкин —и пьет почти как ангел нас пес через глаза.

«Мать бессменно провожает сына в берегах…»

Мать бессменно провожает сына в берегах…то ли кремний, то ли пулька на зубах,чем сложнее, тем и проще был ответ,тем плотней, в краях у тьмы, налит был свет.Перекрестная рифмовка тут и там —так пробродит слово по холмам.Напиши бездарный палиндром —привезут чужие люди в Танкодром.Привезут чужие ангелы в кино,мать твоим прибытьем скажет: «…нов смерти, чем темнее – тем и выше был полет —видишь, мать живет тобой наоборот».Мы поедем сдуру на Сельмаш,чтоб глазеть, как птицею этажпредпоследний пробивается наверх,ускоряя то ли тело, то ли бег.То ли это мать нас провожает в берега —то ли зреет прорезь в небе от чирка.Мать бессменно провожает берегаВ негорячие и водяные га.Мы с тобою, жено, бродим поВытянутым в небо и в депо,Поездам – и кто меня ведетржавый пес, а может ветра оборот.Обрывается как лес и просека строка.Мы узреем, только после, берега,На которых мать стоит и влажно ждетЭтот кремний или сиплый дождь и дзотНарисуй меня крестом в пустой рукав.Мать нас ставит, чтобы черный виноград,Раздвигал нам ноги, и крестыСтавил на сельмашевской груди,Чтобы все пути вели над Первым из озер,Так уходит наблатыканный позер.Чем плотнее нас в Челябу дышит свет,Тем прозрачней тьма и дифтерийнее просвет.

«Это смерть или жизнь всколыхнулась…»

Это смерть или жизнь всколыхнуласькостлявою девкой.Запиваешь огни не дождем, нобезвкусной таблеткой.И карябая воздуси языком, пальцем,короткою спичкой,нажимаешь на ввод мокрым хвостом,то есть привычкойсвоею франтишься, словно блатнойокрестною кодлой.Сбудешься текстом, встанешь немойи над свободой,то есть над телом свинцовой земли —крысой крылатой.Это почва, подобно жене, обращается в насщедрой утратой.И рисуя пальцем окно на окне —думаешь выйти.Просто не вовремя сел, но в вагон.И стерву не выпил.И заблудившись в своей магаданскойотчизне не этой —сядешь за стол, то есть выйдешь на нольс воровской сигаретой.Встрять ли в позорный базар или бабойсогреться и светомкожу пройти, как жизнь пробежать.И без ответа.

«Кроме того, что случилось – рыба летит…»

Кроме того, что случилось – рыба летитТает. И, распадаясь на стороны света от севера к югуТайна творит того, кто ее запретитПосле разломит как хлеб и вложит иголкою в руку.Кроме того, что случилось – из прежних обид

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.