Br.Dragonfly

– Ты убил моего дядю, засадив ему нож в горло по самую рукоять! Забыл?

– Я не убивал твоего дядю! Ты чего? В ту ночь я встретился со своими друзьями и познакомился с очень важными людьми. Они предложили хорошую работу, за что я им благодарен. А после мы возвращались домой, и я не отрицаю, что мы встретили Сэма по дороге домой.

– И ты подло убил его! Не так ли? Скажи!

– Нет, Бруно, ты чего? Я подошёл с ним поздороваться, затем услышал выстрелы и понял, что стреляют именно в Сэма, тогда я закрыл его от пуль своим телом. Так вот, одна из них пробила моё плечо и попала дяде в шею! Я спасал его! Слышишь?! Спасал! Посмотри вот на это, и, может быть, ты хоть что-нибудь вспомнишь! – Питер, схватившись рукой за воротник, резко дёрнул вниз, разорвав со злостью тёмно-красную футболку с длинными рукавами, и ткнул пальцем в круглый шрам, который действительно напоминал входное отверстие от пули. Я глядел на него – горечь обиды и отчаяние взяли верх, глаза наполнились слезами, и полное непонимание происходящего поставило меня в тупик.

– Эй, ты чего, брат? Я не знаю, чем ты занимался в другом мире, но, чувствую, ты был на меня очень зол, если пытался убить. Надеюсь, в этом ты такого повторять не будешь. Нельзя же стрелять в своего друга!

Я схватился за голову, пальцы впились в гущу волос, оголив широкий лоб. Глубокими вдохами и плавными, медленными выдохами я успокаивал разбушевавшееся тело и, закрыв глаза, приводил мысли в порядок, откидывая эмоции в далёкий угол.

– Я и сам уже ни хрена не понимаю! Отправляясь в прошлое, я меняю настоящее, пытаясь кого-то спасти, но у меня ничего не выходит.

– У меня один вопрос. Почему ты в меня стрелял? И что со мной случилось?

Немного помедлив с ответом, я поднял голову. Питер, дорвав футболку до конца, скомкал её и нервно бросил себе под ноги. Стоя с голым торсом, он скрестил руки на груди и терпеливо ждал ответа, иногда посматривая в окно.

– В настоящем мире ты убил Сэма! Затем тебя посадили… а, через несколько дней после выхода на свободу, ты умрёшь.

Питер снова нахмурился и, ухватив рукой свой подбородок, задумчиво почесал щёку.

– Если это так, то проглядывается довольно странная закономерность. Спасаешь – умирают, убиваешь – воскрешаются…

После этих слов меня осенило. Будто стукнули по голове, вбивая правильные мысли.

– Постой! А это гениальная идея, которая может сработать! Ведь, если они мертвы в настоящем, то нужно убить их в теалуме, и они будут жить!

Глаза заметались по сторонам от этого случайного открытия. Еле-еле поднявшись с кровати, не говоря больше ни слова, я зашагал к двери. Ксу, стоявший неподалёку, перегородил собою путь.

– Ты куда попёрся?

– Отойди, Ксу, мне нужно телепортироваться в прошлое!

– Зачем? Ты не в себе! Ты только что кидался на своего друга, а теперь хочешь ещё раз в теалум? Он окончательно сведёт тебя с ума, высушит мозги до размеров грецкого ореха. Так зачем ты туда опять пошёл?

– Мне нужно ещё кое-что попробовать! Есть идея, как можно спасти Люсид и Люси, но рисковать не хочется, до тех пор, пока не буду уверен на все сто процентов, что это сработает. А для этого нужно всего лишь проверить теорию. Взвалить на себя такой грех не каждому под силу. Но, если теория подтвердится, то, полагаю, выбора не остаётся.

– У тебя есть другие варианты? – спросил Питер и пристально уставился на меня.

Немного поразмыслив, я вспомнил водителя скорой, у которого тоже погибли родные.

– Есть, – ответил я ему. – У одного моего знакомого жена и сын погибли в аварии. Пожалуй, начну с них. Во всяком случае, опыт убийств у меня уже есть.

– Да ты ещё более сумасшедший, чем я думал. Ещё вчера ты и муху боялся обидеть, а сегодня готов рубить и кромсать всех, кто встанет на твоём пути. Кого ты ещё убил, Бруно?

– Пока только тебя! Но я за дело. И я до сих пор не верю в твоё существование, но куда больше меня настораживает то, что мы ещё и друзья. Я не знаю, как это могло случиться… В общем…

– Бруно, давай не будем ворошить прошлое и оставим всё, как есть. И, если ты меня в другом мире убил, значит, я это заслужил. Я за справедливость! Во всяком случае, сейчас я жив, и, может, благодаря тому, что был убит. Тебе стоит отдохнуть. Вчера был тяжёлый день, а восстановить силы тебе пойдёт только на пользу. Ежедневное посещение прошлого – для организма это слишком, не каждый сможет это выдержать. Ты очень слаб, друг.

– Постой, что значит «вчера»? Сколько я находился в отключке?

– Почти… эм-м… около пятнадцати часов. Ты находился в ужасном состоянии, когда вернулся сюда. Мы дотащили тебя до кровати и уложили. Если бы ты себя видел со стороны! Глаза закатились, пена идёт изо рта, как из огнетушителя, а тело трясёт – хуже, чем от перфоратора. Я помогал тебе с прыжками, но на сегодня хватит! Отдыхай. Наберись сил! Завтра вернусь после обеда, а сегодня дома меня ждут жена и сын.

– Ты ещё и женат? Сын тоже твой? – удивлённо посмотрел я на Питера, находясь в полном замешательстве.

– Конечно! Я не буду утомлять тебя лишними разговорами. Мне, правда, пора, ну, а ты поправляйся.

Хлопнув меня по плечу, Питер вышел в коридор, прикрыв за собою дверь. В комнате воцарилась тишина, слышно было только удаляющееся цоканье каблуков по деревянным ступенькам. Коллинз вышел на улицу, хлопнув дверью, и цоканье растворилось за пределами дома. Ксу вразвалку, лениво подошёл к окну и посмотрел вслед уходящему Питеру.

– Слушай, Бруно, может, по пивку?

– Нет, спасибо. Скажи мне, мы и вправду с ним давно дружим?

– Да, достаточно давно. С того момента, как он пытался спасти твоего дядю.

– А у меня случайно президента нет в друзьях? Ну, или хотя бы кого-нибудь в парламенте?

– Насколько мне известно, нет. Ах-ха! Видимо, тебя жёстко вчера тряхануло!

– Ты пойми меня правильно, я не готов принять то, что мы с ним дружим. Всю сознательную жизнь я его ненавидел, а в один момент он уже мой друг. Я к этому явно не готов. Пусть лучше сюда не приходит хотя бы… первые пять или, ещё лучше, десять лет. Где мой револьвер?

– Зачем он тебе? Ты же не хочешь застрелить Питера или меня?

– Нет. Я хочу немного подкорректировать прошлое. И ещё – вызови мне скорую, скажи, что мне очень плохо, необходимо, чтобы приехали сюда. Это важно!

– А мне ты рассказать не хочешь, что задумал? Ты точно ни в кого стрелять не будешь?

– Точно нет! Поверь!

Ксу Янг с неохотой достал телефон и, выйдя из комнаты, позвонил в больницу.

– Готово. Они прибудут через пятнадцать-двадцать минут.

– Отлично.

– Но револьвер я тебе всё равно пока не дам!

– Мне пока он не и понадобится, – передразнил его я, сымитировав его голос.

– Я сомневаюсь, что нужно было вызывать врача. Это состояние должно само собой пройти, и не хотелось бы, чтобы ты загремел в психушку.

– Я не собираюсь ничего им говорить! Остынь. Мне нужно выйти на улицу и встретить их там!

– Зачем? Пусть поднимутся сюда, я их проведу к тебе, и они сделают осмотр. В кровати лежать лучше, чем стоять на улице. Ты еле на ногах держишься! Да и твоё состояние оставляет желать лучшего.

– Так надо! Нет времени объяснять. Идём!

Ксу схватил меня под мышки, и мы вместе медленно зашагали вперёд. Выйдя из комнаты, мы спустились по лестнице и вышли на улицу. Ночное небо было почти чистым, и только редкие облака прикрывали собою сияние звёзд. Усталые автомобили мчались по пустынному шоссе, мелькая своими сонными огнями. Стояла тёплая летняя ночь с редкими порывами приятного прохладного ветра, ласкающим слух шелестом листвы и равномерным стрекотанием неугомонных сверчков в сухой траве.

На шоссе показались фары автомобиля, сопровождаемые красно-синим мерцанием. Машина скорой помощи свернула на гравийную дорогу и, проехав ещё немного, остановилась у моего дома. Я попросил Ксу остаться около входной двери, а сам сделал несколько шагов навстречу скорой. Из машины спешно вышла девушка с длинными тёмными, почти чёрными, волосами, в белом халате и с медицинской маской на лице.

– Здравствуйте, к нам поступил вызов на этот адрес. Вы можете проводить меня к больному?

– Это вам ко мне.

– Что вас беспокоит?

– Кружится голова, тошнит, болит всё тело.

– Сейчас проверим ваш пульс и измерим температуру. У вас травмы головы были?

– Нет, травм не было уже очень давно.

– Что ещё вас тревожит?

– Пока больше ничего.

– Не ударялись головой, не падали, например, с кровати во сне?

– Нет, – ответил я ей.

– Как давно это началось?

– Сегодня с утра, как проснулся. Весь день в таком состоянии и хожу.

– А почему в больницу днём не приехали, а вызвали только сейчас?

– Эм-м… подумал, что само всё пройдёт, но стало только хуже.

– Температура в норме, давление слегка повышено, зрачки немного расширены. На первый взгляд, вы относительно здоровы, поэтому я не вижу смысла беспокоиться. Жду вас завтра в больнице. Необходимо будет сдать анализы, и тогда мы будем знать, что с вами. А пока выпейте вот эту таблетку, она поможет вам выспаться. – Порывшись в медицинской сумке, девушка нашла нужное лекарство и сунула мне в рот, одновременно вручив небольшую пластиковую бутылку с водой.

– Ну вот и готово. Теперь вам нужен постельный режим и полное спокойствие. И не вздумайте принимать алкоголь! Завтра мы ждём вас в больнице. Если вам станет ещё хуже, чем сейчас, то не медлите и звоните.

– Хорошо, доктор. Скажите, у вас случайно зажигалки нет?

– Нет, извините, я не курю, да и вам порекомендовала бы завязать с табаком. Вы же и сами знаете – вредно, и всё такое… Так что зажигалки у меня нет, хотя, возможно, есть у водителя. Сейчас спрошу. – Она неторопливо прошла вдоль автомобиля, машинально убирая рукой за ухо выбившиеся локоны волос, и постучала в дверь кабины.

– Ларри! Ларри, у тебя случайно зажигалки не найдётся? – крикнула медсестра приятным тонким голосом. В ответ послышался хрипловатый голос водителя. Что-то пробурчав, он вышел из салона, достал зажигалку и протянул её мне. В его взгляде было что-то такое, от чего стало не по себе. Невысокий мексиканец крепкого телосложения и с татуировкой на левой щеке в виде двух небольших крестов, которую я сразу узнал.

– Ты чё на меня вылупился? А?

– Я потомственный маг. И знаю твоё прошлое и будущее, – попытался произнести я спокойным монотонным голосом.

– Чего? Хочешь, я тебе сейчас пару переломов нагадаю? Не хочешь? Так вали обратно к себе в дом и верни мою зажигалку!

– Я умею разговаривать с мёртвыми. И могу вызвать твою жену и сына в наш мир.

– Тебе что, не ясно? – Он схватил меня за грудки и прижал к автомобилю, его лицо всё больше наливалось злостью, от которой вены на лбу мгновенно вздулись. Глаза водителя покраснели, а, без того большой, нос растопырился и стал ещё больше. Он сдавил мне горло, а я схватился за его руки, стараясь разжать их, и через передавленное горло попытался произнести слово «хватит», но вместо этого получились только невнятные хрипы. Подоспевшая медсестра принялась оттаскивать рассвирепевшего водителя, ухватив его за плечи.

– Отпусти его! Немедленно! Ты что делаешь, Ларри?

В его глазах горела ярость. Обернувшись, он посмотрел на медсестру. Ослабив хватку, Ларри разжал руки, и моё тело сползло вниз, опустившись на колени.

– Тебе передают привет Луиза и Денни, – захрипев, произнёс я с большим трудом. Ларри ошарашенно уставился в мои глаза.

– Ты шарлатан, а не маг! Вали отсюда, пока я из тебя всю дурь не выбил!

– Они погибли в автокатастрофе, твой сын Денни и божественно красивая жена Луиза. Твой сын почему-то называет тебя Кобо! И ещё он хочет показать один фокус.

От услышанного мексиканец застыл, приоткрыв рот.

– Кобо… – повторил он вслед за мной. Ларри замер на месте, как парализованный, а его глаза, перестав моргать, застыли, уставившись в одну точку. Его потрескавшиеся, пересохшие губы слегка подрагивали, произнося слова, которых не было слышно, наверное, даже ему самому. Приходя в себя, он достал из нагрудного кармана портмоне и вытащил семейное фото. Усевшись рядом, он протянул его мне.

– Посмотри, как они красивы и какими мы были счастливыми. – Фишер склонил голову, по его морщинистому лицу пробежала слеза. Он действительно меня так называл, и об этом никто не знает. Ты прав, Луиза, и вправду, была божественно красива! Они рядом? Где они сейчас? Ты их видишь? – Нервно озираясь по сторонам, мексиканец пытался разглядеть хоть что-нибудь, любой знак, который выдал бы их незримое присутствие. – Я теперь тоже чувствую их рядом!

– Ты прав, они рядом и просят, чтобы ты их отпустил и жил дальше.

– Скажи им, что я их сильно люблю! Скажи! – крикнув, повторил он ещё раз.

– Они тебя слышат. Денни не холодно, не волнуйся, там, куда он уйдёт, не бывает холода и жары.

– О, Господи!

Ларри больше не смог сдерживать рыдания.

– Чтобы они могли уйти в другой мир, они должны знать дату и время своей смерти. Ещё необходимо, чтобы ты их отпустил. Тогда они уйдут в мир, где будут ждать той поры, когда вы снова будете вместе.

– Луиза всегда путала даты… Это так на неё похоже.

Медсестра, стоявшая рядом, сняла со своего лица медицинскую маску и осторожно обняла Ларри, положив свою голову ему на плечо. Ларри обнял её в ответ и расплакался снова.

– Это случилось в январе. Около полуночи… В арендованном чёрном кадиллаке. Она любила ездить очень быстро… И к чему это всё привело…

– Нужно конкретней! Попробуй вспомнить дату! Ну же, Ларри!

– Это было… Это было семнадцатое… нет, двадцатое января 2012-го, около 23 часов.

– Теперь скажи, что ты их отпускаешь!

– Не могу! Я не могу вырвать их из своего сердца.

– Говори! – постарался произнести я как можно настойчивее.

– Я… вас… отпускаю. Идите с миром! Да хранит вас Господь!

– Ларри, мне также нужен твой номер телефона, чтобы провести ещё один обряд.

Дрожащими руками мексиканец достал из нагрудного кармана небольшой синий блокнот, оторвав листочек, записал на нём свой номер и протянул мне. Засунув листок в брюки и выпрямившись в полный рост, я не спеша направился к дому. Ларри Фишер остался сидеть на траве, разбросав ноги в разные стороны. На полпути меня окликнула медсестра:

– Мистер Бруно, подождите! Я никогда не верила, что такое возможно! Но вы только что убедили меня в обратном. Пожалуйста… может… вы и мне расскажете про мою семью? Поговорите с моими родными! Где они сейчас? Они у меня за спиной? Нет? Скажите, прошу вас!

– Простите, но на сегодня я все силы израсходовал. Нужно идти. Простите.

Зайдя внутрь дома, я захлопнул дверь перед самым её носом и присел на стул. Ксу с удивлением уставился на меня и, немного приоткрыв рот, покачал головой:

– Почему ты мне не сказал этого раньше?

– О чём ты?

– Что ты ещё и с умершими разговариваешь! Это случилось после очередного прыжка? Так ведь? Поговори с моей бабушкой! Сейчас! Вызови её! Давай, я подожду.

– Ксу, отстань! Нет у меня никакого дара потомственного мага! Понял? Нету!

– Если не хочешь сегодня, можно тогда завтра попробовать – ну или когда твоя ментальная энергия восстановится. Мне очень нужно ей кое-что сказать.

– Ты же знаешь, я повторяю по нескольку раз только глухим, тупым и тебе. Ксу, у меня нет дара! Совсем нет – и никогда не было.

– А как же ты узнал про аварию, жену, сына? Как? И для чего ты ему это вообще рассказывал?

– Мне нужны были дата и время, когда они погибли, место я знаю. Повторю ещё раз специально для азиата, у которого уши маленькие и ни хрена не слышат, о чём я толкую. Я не маг, и никогда им не был. А знаю всё только потому, что он сам мне это рассказал! А из-за того, что я изменил прошлое, в настоящем мы, соответственно, никогда не встречались, отсюда следует, что он мне ничего не говорил. Понял? А теперь тащи револьвер.

– Мне было тяжело наблюдать, как ты лезешь ему в душу. Я уж подумал…

– Нечего тут думать. Я и сам запутался во всём.

– Где ты с ним виделся в прошлый раз?

– Он приехал на вызов, когда моя семья погибла в автомобильной аварии. Там я с ним и познакомился. Но так как я изменил прошлое, Люсид и малышка Люси погибли другой смертью – утонули в колодце. А если не было аварии, значит, не было и встречи с Ларри Фишером.

– Их же застрелил наркоман! Ты чего? Они не падали ни в какой колодец!

– Да какая, нахрен, разница, как они погибли? Суть заключается в том, что они мертвы не там, где всё случилось изначально! А значит, я Фишера не видел, и он мне ничего не рассказывал! Есть только настоящее и теалум! А этот мир является изменённым настоящим, то есть копией оригинала с небольшими изменениями! Теперь дошло?

– А в настоящем я жив? – с осторожностью спросил Ксу, надеясь на положительный ответ.

– Ты живее всех живых! И изменения коснулись только меня, ну, и смерть семьи произошла по другим причинам… и, конечно же, оживший Питер! Больше ничего такого я не заметил!

– Бруно, а как ты узнал, что Ларри приедет на вызов? Ведь у него мог быть сегодня выходной, или он мог просто заболеть, и вместо него приехал бы другой водитель. Тогда что?

– Если честно, то я не знал, что приедет именно он, но надеялся на лучшее. Не знаю, наверное, пришлось бы его искать где-нибудь в другом месте. Главное, я получил от Фишера то, что было необходимо. Теперь можно вернуться в теалум и кое-что подкорректировать.

– В прошлое?

– Да, Ксу, именно туда.

– А как я узнаю, что у тебя всё получилось?

Призадумавшись, я развёл руками и покачал головой:

– Никак. Единственный достоверный источник информации – это я! При изменении прошлого меняется и настоящее. Но изменения происходят таким образом, что никто ничего не замечает. Даже, если у всех рога вырастут в один момент, то все будут считать, что так всегда было. А безрогий, значит – инвалид, ему государство пособие давать будет по безрогости или выделять средства из бюджета страны на покупку протезов, в виде тех самых рогов.

– Скажешь тоже! Ничего глупее никогда не слышал, – засмеялся азиат, приглаживая рукой свои редкие тёмные волосы.

– Знаешь, друг, я тоже боюсь умереть. Ведь смерть может поджидать рядом, но я упорно иду вперёд и не отчаиваюсь. Я не смогу себя простить, если хотя бы не попробую сделать что-нибудь для спасения своей семьи. Каждый прыжок приближает меня к заветной цели. И мысль о том, что есть возможность быть вместе с ними, греет душу. Сразу становится теплее. И я знаю, что смогу всё исправить, сделать как надо! Даже несмотря на ту опасность, которую таит в себе теалум, и на то, что любой прыжок сказывается на моём здоровье – я чувствую, что это своеобразная плата за перемещение. Они для меня слишком дороги! Я их любил всем сердцем и продолжаю любить, хотя их давно уже нет. Когда я впервые телепортировался в теалум и увидел их живыми, я не поверил своим глазам. Мне так много хотелось спросить и так много рассказать им, но я не смог из-за тёмных стражей. Пришлось спасаться и бежать, чтобы не быть пойманным этими тварями.

– Так, может, бросить это всё к чертям и жить настоящим, а не строить иллюзии по поводу их возвращения? Мёртвых не вернуть!

– А как же Питер? Он был мёртв в настоящем, а теперь разгуливает со своими женой и ребёнком по городу, ни о чём не подозревая. Поэтому ты сейчас ошибаешься. И, пока есть хоть небольшая возможность держаться за надежду, я пойду до конца. Я вытащу их с того света, чего бы это мне ни стоило! Даже если придётся спуститься в самое пекло ада и вырвать язык из пасти демона – знай, что я это непременно сделаю.

– Куда ты теперь направляешься?

– Хочу спасти Сэма. Он мне тоже очень дорог. Но сперва – семью Фишера. А теперь тащи мой револьвер и захвати побольше патронов.

– Каким образом ты хочешь их спасти?

– Убью, и дело с концом. Этот метод уже испробован на Питере, поэтому я попробую его повторить.

– Что, вот так просто возьмёшь и убьешь?

– Ради заветной цели готов идти до конца.

– Если ты так уверен, что это сработает, то почему не семью?

– Я не готов это сделать до того момента, пока не испробую ещё раз. Убивать Люсид и Люси – не самое приятное занятие. Подумай, каково это – убивать любимую жену и ни в чём не повинного ребенка? Они дороже моей жизни в тысячи раз, а испробовать на ком-то другом не так страшно. Раньше я никогда не убивал людей – да я и стрелять только недавно научился. И это, возможно, единственный способ вернуть их с того света. Ксу с пониманием, задумчиво посмотрел в мои глаза и молча вышел на улицу, тихонько прикрыв за собой дверь.

Я ощутил зверский голод и решил немного перекусить. Заглянув в холодильник, я достал оттуда холодную, но когда-то зажаренную до золотистой корочки ножку утки, положил на тарелку и отправил в микроволновую печь. Попутно схватив бутылку молока и налив себе полный стакан, я присел за стол в ожидании ужина. Через несколько минут аппетитный запах мяса распространился по комнате. Урчащий желудок заставил вытащить слегка подогретое блюдо, не дожидаясь окончания программы. Я откусил кусок. Горячая шкурка обжигала губы, но внутри ножка была холодной, с кристалликами льда, которые похрустывали на зубах. Это вызвало странные ощущения, но пока я мысленно рассуждал о том, что лучше бы вернуть еду назад в микроволновку и подождать ещё немного, ножка исчезла в пучине моего желудка, оставив свои косточки на белоснежной тарелке. Я запил съеденное холодным молоком, голод немного отступил. Входная дверь дома хлопнула, и на пороге появился запропастившийся Ксу Янг.

– Ну, и зачем понадобилось прятать револьвер от меня на улице?

– Ну, не совсем на улице… Я его отнёс к себе в машину. Просто не хотел оставлять его дома, а то мало ли чего тебе на ум взбредёт.

– Ксу, ты же знаешь, как мне дорог этот револьвер! Ведь это всё, что осталось от отца. Он дорожил им, а потом подарил его мне, перед тем как отправиться в Тибет.

– Я вот тебе не рассказывал никогда, но мой отец тоже кое-что оставил перед тем, как уехать. Мне тогда было двадцать два года, я уже был полностью самостоятельным и не зависел от него. Чтобы дать мне возможность наладить свою жизнь, он просто свалил в неизвестном направлении. И знаешь… – Оборвав его на полуслове, я с неподдельным интересом уставился ему в глаза.

– Не тяни! Ну, так что он тебе оставил?

– Пачку презервативов, – с грустью произнёс Ксу.

– Ах-ха-а! Да ты шутишь!

– Совсем нет! Там лежали презервативы и записка: «Резиновый билет к взрослой жизни. И помни, этот билет одноразовый!»

– Ах-ха. Да твой отец ещё больший приколист, чем ты! Ах-ха…

– Я думаю, он уехал за мамой, хотя они в последнее время и не жили вместе. Надеюсь, у них всё наладится.

– Скрещу пальцы. Безусловно, у них будет всё хорошо, и в один момент они неожиданно заявятся к тебе в гости. Вот увидишь!

Открыв шкаф и перебрав стопку белья, я достал тёплый спортивный костюм. Напялив его на себя, я застегнул молнии, накинул на голову капюшон и задумчиво побрёл к «Колибри». После того, как я нажал пару кнопок, аппарат загудел и уже через минуту просигналил о готовности. Я распластался в капсуле, и нескончаемый поток мыслей снова меня атаковал. Через мгновение показалось улыбающееся лицо азиата:

– Держи свою пушку. И будь осторожен!

– Спасибо, друг! Ещё один вопрос. Когда я телепортируюсь, моё тело остаётся тут?

– Не… Оно вместе с тобой исчезает. Тут остаётся лишь проекция, в виде чёрного полупрозрачного тела, больше напоминающая призрака. Мне страшно смотреть на эту штуку, хотя мозгом я и понимаю, что это ты. Ну, или часть тебя.

– Ого! Я и не знал об этом. Спасибо, Ксу! – Я закрыл капсулу, замок щёлкнул, и сквозь небольшое запотевшее окошко я взглянул на машущего рукой Ксу, который будто провожал в далёкое плавание огромный корабль. Я почувствовал, что мысленно он всегда будет со мной, где бы я ни находился – от этих мыслей на лице возникла радостная улыбка. Выдвинув перед собой монитор, я вновь услышал монотонный голос «Колибри»:

– Введите дату и время.

– 20 января 2012 года, 22 часа 30 минут.

– Введите координаты.

– 43.108380, 132.343104.

– Загружаю параметры… Параметры успешно загружены. Телепортация произойдёт через пять… четыре… три… два… один…

Я в пустоте, где нет ни малейшего лучика света, который пробился бы через эти толщи бесконечности. Впервые за всё время я чувствовал запах этого жуткого места. Запах как после сильной грозы, разреженный воздух небытия. Не стоит сопротивляться тому, что тебе неподвластно. Я лежу в темноте и чувствую, будто тело разорвали на части, но боли нет. Мои руки и ноги лежат отдельно возле туловища, но я всё равно их чувствую! Слепящий белый свет заставил закрыть глаза. Разомкнув веки, я парил чуть ниже облаков над бескрайним синим океаном, уходившим далеко за горизонт. Чайки трепали рыбу на раскачивающемся на волнах рыбацком судне, пришвартовавшемся к пирсу. Свежий морской бриз, плавно проносящийся над городом, прогонял нависшую жару. Сидя в офисном кресле в огромном зеркальном здании, я наблюдал за проходившими мимо людьми. На душе было удивительно спокойно. В офис зашёл высокий худощавый мужчина, одетый в строгий дорогой костюм. Он с презрением посмотрел на меня.