Спасение ведьмы

Кровь в жилах Инина закипела, заклокотав в груди, раскалённой лавой ударила в мозг. В пяти шагах от него стояло существо отнявшего единственно любимых людей – бабушку, Юрку…

Виталий рывком сбросил маску. Она ещё продолжала скользить по полу, а он твёрдым шагом шёл на врага. Лицо Дворецкого выпучилось ошеломлением, вытаращилось испугом.

«Андрей Дворецкий, – Инин, подойдя вплотную просверливал взглядом его глаза, – он же Магистр, он же Исполнитель. – Виталий произносил слова с нажимом, как следователь на допросе. – Тебе конец, мразь», – рука в кармане схватила рукоять пистолета.

В следующий миг Инина свалил на пол удар – неожиданный, меткий, резкий. Кулак Дворецкого угодил в челюсть. Ударив, он молнией бросился к выходу. Инин попытался было вскочить, бросить своё тело в погоню, вырвать пистолет из кармана… Но чьи-то сильные лапы схватили, сжали тисками, заблокировали руку, сжавшую рукоять в кармане. Охрана сработала чётко. Два здоровяка крепко держали его, намертво прижав к полу.

– Пустите! – захрипел Инин.

– Успокойтесь, – произнёс голос сверху.

– Пустите, я говорю!

– Успокойтесь, – произнёс второй голос, – иначе применю болевой приём.

– Хорошо, хорошо… Я спокоен… – Инин хватал воздух ртом.

– Ещё нет, – сказал голос сверху.

– Я спокоен. Всё хорошо будет. Отпустите. Я просто уйду.

– Остыньте сначала, – донеслось сверху.

– Я в порядке. Я не создам проблем. Я просто уйду. Обещаю.

Наконец, его отпустили. Ракетой он вылетел за ворота. За воротами не было ни души. Только пустынная улица, только зло смеющиеся звёзды на небе, только издевательски кривящийся лик луны…

«Су-у-у-у-ка!!!» – Инин волком завыл на ненавистный диск. Из глаз предательски хлынули слёзы.

53

Инин вошёл в дом с таким видом, что Ляля невольно отпрянула. Не проронив ни слова, не снимая ботинок, прошёл на кухню. Сел за стол, обхвативши руками голову. Сидел неподвижно, как изваяние, уставив взгляд на стоящий перед ним фарфоровый чайник.

– Что случилось? – наконец, осмелилась спросить Ляля.

– Ничего! – заорал Инин, наотмашь саданув рукою по чайнику.

Чайник со скоростью пушечного ядра отлетел к стене, ударился, разлетевшись с грохотом на осколки.

– Кретин я! Вот чего! Таких, как я в утробе давить надо.

Ляля подошла к раковине и набрала стакан воды. Вернулась к столу.

– Тебя окатить, или сам успокоишься? Чего, как истеричка себя ведёшь? Давай рассказывай.

Это привело Инина в чувство. Он рассказал.

– Ну и за что ты себя винишь? Что ты мог сделать в такой ситуации?

– Что сделать? Держать башку холодной. Не бросаться к нему. Нужно было, не снимая маски, уйти, и дождаться его у ворот. Проследить за ним, и в подходящий момент пистолет к яйцам приставить. Эх! – Инин безнадёжно махнул рукой.

– Легко быть умным задним числом, а в реальной ситуации попробуй-ка, сообрази.

– Вот только не надо меня выгораживать. Мне, идиоту, следовало давно бы понять.

– Что понять?

– Кто Исполнитель.

– Но как?

– Убийца всегда дворецкий. Слышала? – Инин поднял глаза на Лялю. – Штамп такой литературный есть. Он мне фамилию свою ещё при первой встрече назвал. Мне подсказка была, понимаешь?

– Уф-ф! – Ляля выдохнула, надувая щёки. – По-моему, ты вообще уже гонишь. А ну-ка, не раскисай! – она хлопнула его по плечу. – Ты сделал самое главное – теперь ты знаешь кто Исполнитель. Я позвоню Эвелине, если надо, обзвоню всех кураторов, слушателей. Наверняка, кто-то знает, его телефон или адрес, или хоть что-то о том, где его найти можно.

– Так он же на дно заляжет, как Огородник! А времени у меня всего полторы суток осталось.

– Целых полторы суток!

Ляля принялась делать звонки. Кто-то о местопребывании Дворецкого ничего не знал, кто-то, в том числе Эвелина, не отвечал.

«Поздно уже, двенадцать почти, спят видать. Завтра с утра остальных обзвоню», – пообещала Ляля.

Тут кто-то позвонил ей.

«Да. Привет! Паспорт забыла? Вот блин! Заеду на днях, заберу»

– Хозяйка звонила. Паспорт я у неё оставила.

– Мне бы такие заботы, – Инин вздохнул.

– Давай-ка, Виталик, баиньки, – заявила Ляля решительно. – Завтра вставать рано. Ты должен быть в форме. Заснуть сможешь? Или, может быть, выпьешь чего, чтоб уснуть? Водка есть в доме?

– Не хочу, как отец, водкой неудачи свои заливать, – неожиданно для самого себя сказал Инин. – Без водки засну.

– Слушай, как ты на гитаре сегодня сыграл! – Ляля внезапно перевела тему. – Это фантастика!

– Да уж, тряхнул стариной, – он улыбнулся.

– Вот это да! – Ляля глядела на него так, будто бы увидела инопланетянина.

– Что, это да? – не понял Виталий.

– У тебя сейчас глаза улыбались. Первый раз это вижу.

Уснул Инин почти мгновенно, едва голова коснулась подушки. Во сне он снова видел себя на сцене – маленькой, скромной. В зале было совсем немного народу. Но он играл, и был абсолютно счастлив. На сцену стал наползать туман – искусственный, для создания спецэффектов. «Кто включил генератор? Я не просил», – подумал Инин во сне. Туман сгущался. И вот уже не видать зрителей в зале… туман будто бы поглотил их. Но он не ограничился этим. В нём растворились и гитара, и музыка… Мир исчез – на свете осталось лишь серое марево. Инина приподняло в нём, будто бы в невесомости, и понесло куда-то в слепую, таинственную неизвестность. И тут возникло ощущение, то самое – щемящее, сладко-тоскливое и тревожное-манящее, после которого сны имели свойство сбываться. Сквозь марево Инин услышал голос в дали, чей-то зов. Голос показался знакомым. Стали различимы слова: «Виталик! Виталик…» Теперь он узнал его – это был голос Али. Инин задвигался, зашевелился, начал грести руками, будто плыл в водной стихии. Он неистово толкал своё тело в направлении голоса. Голос стал громче, отчётливей: «Виталик! Я здесь. Я жду тебя. Найди меня. Умоляю». Туман прояснился – совсем на немного, словно бы кто-то слегка приоткрыл плотный занавес, и перед взором возник далёкий расплывчатый абрис строения – унылые, корявые параллелепипеды и три, стоящие по росту, высоченных трубы над ними. Потом заиграл будильник.

Сегодня с Лялиной побудкой вышла история такая же, как и вчера – растолкать «боевого эльфа» удалось далеко не с первого раза.

«Обзванивать народ надо!» – Инин всучил ей телефон, даже не дав подняться с постели.

Адреса Дворецкого никто из обзваниваемых не знал, но Эвелина дала его телефон. Инин тотчас же позвонил. Телефон Исполнителя был отключен.

– Так я и думал, – Виталий в сердцах бросил мобильник на софу, которая служила Ляле кроватью. – И что теперь делать прикажешь?

Брошенный мобильник запиликал в ту же секунду. На экране высвечивалось «Дядя Миша».

– Виталик! Тут этот чёрт кривой ошивается, что бомбу тебе подложил.

– Бегу!

Наскоро натянув брюки, Виталий сунул в карман пистолет, схватил куртку и пулей вылетел из квартиры.

– Где он? – спросил охранника, тяжело дыша от быстрого бега.

– Туда пошёл, – дядя Миша показал рукой направление.

Расталкивая прохожих, Инин бросился вдоль тротуара. Пробежав метров двести, остановился и огляделся. Подручного Исполнителя видно не было.

«Ушёл, сволочь!» – Инин зло сплюнул. Пошёл обратно.

– Гражданин! – послышалось за спиной.

Обернулся. К нему двигался полицеский.

Мысль пронзила иглой: «У меня пистолет в кармане!» Виталий бросился наутёк.

– Стоять! – заорал полицейский, помчавшись за ним.

Что это? Случайность? Но банда Дворецкого знает, что у него пистолет. Сообщили полиции? Или это Огородник накапал? А может быть, Мориарти? Домой нельзя. Вдруг нагрянут с обыском, как говорила Аля. Только этого сейчас не хватало. Нужно спрятать оружие. Срочно!

Свернув, Виталий юркнул в подворотню, вбежал во двор, застроенный старыми пятиэтажками. В несколько прыжков оказался у небольшого забора. Перемахнул. Покружил между нагромождённых здесь сарайчиков и подсобок. Остановился. Прислушался. Огляделся. Погони не было. Оторвался!

Чуть поодаль стояли в ряд пронумерованные гаражи. Протиснувшись в щель между двумя из них, Инин попал в настоящий гадюшник. На грязном подтаявшем снегу, валялись пустые бутылки, мятые банки из-под дешёвого пива, консервные банки, окурки, шприцы, свалявшиеся целлофановые пакеты… С одной стороны пространство ограничивал тыл гаража, с другой – высокий кирпичный забор. Один из кирпичей выпирал. Инин потянул за него. Кирпич поддался. Вынув его, Виталий обнаружил довольно глубокую выемку – забор был широк, словно крепостная стена. Инин вытащил пистолет и завернул его в носовой платок. Вырвал из снега пакет, отряхнул, положил в него свёрток с оружием, накрепко замотал. Засунув пакет в выемку, протолкнул вперёд до упора, вставил кирпич на место, прижал. Кирпич встал ровно, без выпирания. Отлично! Теперь и в голову никому не придёт, что за тем кирпичом тайник. Инин положил напротив своего схрона камень, и отсчитал количество кирпичей от земли. Кирпич, прикрывающий схрон, оказался седьмым по счёту. Конечно, оружие надо будет потом перепрятать, а пока очень даже сойдёт. Виталий отряхнул руки.

54

– Ну что там, что? – Ляля встретила вернувшегося Инина со сжатыми кулачками и вытаращенными глазёнками.

– Ушёл, гад. Тут ещё мент прицепился, а у меня пистолет в кармане.

– Ох! – Ляля прижала ладошки к щекам. – И что?

– Драпанул я от мента. Пистолет спрятал. Возможно, кто-то в полицию стуканул, что у меня оружие есть. Не хватало бы ещё, чтобы домой с обыском нагрянули.

– А где спрятал? Надёжно?

– Где спрятал, говоришь? А дай-ка я тебе расскажу. На всякий случай. Мало ли что со мной произойти может.

– Не пугай меня так! Ничего с тобой не случится.

– Слушай. Как из комплекса выйдешь, если направо пойти – жилмассив будет. Нужно зайти в подворотню, во двор. За двором – гаражи. На них цифры стоят. Между четвёртым и пятым щель есть. Через неё протиснуться надо. Там будет забор кирпичный. Напротив него булыжник я положил. От булыжника нужно отсчитать семь кирпичей вверх. За седьмым кирпичом – пистолет. Запомнила?

– Угу. Только мне это не понадобится.

– Дай ты бог.

Инин прошёл в зал и сел на диван в позу Роденовского мыслителя.

– Что делать-то теперь, а? Завтра в двадцать один сорок пять срок истекает.

– Из кураторов я ещё только до Юрия не дозвонилась – трубку пока не берёт чего-то. Может, он что-то знает?

– Бандит этот? Он-то, наверняка, знает. Он в бригаде Исполнителя состоит, зуб даю. Поэтому не отвечает. И не ответит.

– Слушай! У нас в группе ясновидящая есть. Может, она поможет Дворецкого отыскать?

– О господи! – Инин закатил глаза. – Что за бред ты несёшь?

– Не бред. Она пропавших людей находить помогала. Постой! – спохватилась Ляля. – Ведь ты же сам эмпат сновидящий! Тебе ничего не снилось?

– Снилось, не снилось, – Инин махнул рукой. – Херню, если честно, несёшь.

– Так значит, всё-таки снилось? Давай расскажи!

– Да что рассказывать-то? Ну видел в тумане какой-то завод заброшенный, а оттуда якобы Алин голос звал.

– Нарисовать сможешь? Ты вообще рисовать умеешь?

– Чуть-чуть. Акварелью. Один нехороший человек научил.

– Класс! У меня все принадлежности есть, – Ляля бросилась к своим сумкам. – Вот! Графитный карандаш, бумага, кисточки, краски. – Она разложила всё на журнальном столике перед Ининым. – Рисуй!

– Вместо того, чтобы делать что-то, ты предлагаешь мне этой фигнёй сейчас заниматься? – возмутился Виталий.

– Что делать? Куда бежать? Может, в полицию позвонишь? Давай. Они тебя и закроют.

– Ну, допустим, нарисую я, и что? Как это поможет?

– В Гугле есть функция поиск по изображению. Загрузим рисунок твой. Может, и найдём, где это место.

– По рисунку? Так это не работает.

– Ты сначала попробуй, а потом видно будет.

Инин вздохнул и принялся за рисование. Через час рисунок был завершён: унылые заводские цеха и три, стоящие по росту, высоченных трубы над ними. Ляля долго его рассматривала, вертела на вытянутых руках, то приближая к глазам, то отдаляя. И, наконец, с уверенностью заявила: «Я знаю, где это место!»

– И где же оно? – весь вид Инина выражал полный скепсис.

– Это заброшенный завод на улице Красина. У нас там недалеко стрельбище было.

– Красина, Красина, – Инин открыл Яндекс-карты. – Так это ж на самой окраине города. Где тут твой завод?

– Здесь, наверное, – Ляля ткнула пальцем в экран.

– Так, – Виталий колдовал со смартфоном, – фотографий нет, панорама улицы не загружена. Может и нет там никакого завода?

– Да есть он там! Точно есть, – твёрдо сказала Ляля.

– Ты намекаешь, что мне туда нужно ехать?

– Не намекаю, прямым текстом говорю. Только не тебе, а нам.

– Знаешь, я пока что умом не тронулся. Какая-то хрень приснилась, потом я кое-как её накарябал – разве можно серьёзно к этому относиться?

– Но ведь почти всё из твоего прошлого сна сбылось!

– Сбылось, не сбылось. За уши мы всё притянули.

– Да ничего мы за уши не притягивали! – Ляля хлопнула ладошкой по журнальному столику. – Вот скажи, те коридоры и тупики, которые в твоём сне были, похоже, что они на заброшенном предприятии находиться могут?

– Да чёрт его знает.

– Если хоть какая-то вероятность есть, нужно поехать и посмотреть.

– Разбежался!

– Ну почему ты так к своим способностям относишься?

– Из-за белой крысы.

– Кого? – не поняла Ляля.

– В школе девчонка у меня была, так же как тебя Олей звали. Я, дурак, возомнил, что мысли её читать умею. Был уверен, что крысу она в подарок хочет. Подарил, а её вырвало перед всем классом.

– Кого, крысу?

– Тонкий у тебя юмор. Короче, облажался я, и послала меня после этого Оля на хер.

– Никому из эмпатов не удаётся всегда безошибочно читать мысли.

– Да слышал я эту песню. А ещё мне как-то приснилось, что отец мой помер. Я бабушке рассказал. А папаша возьми, да и умри через пару дней. Бабуля меня прокляла после этого, сказала, что, мол, я смерть накликал.

– Ну так это же наоборот подтверждает твои способности!

– В гробу я видал такие способности. А то, что папаша скоро помрёт и безо всяких способностей было ясно – пил он страшно.

– Да вырасти ты уже из своих детских травм!

– Не в травмах дело. Я человек не веры, а знания. Я в факты верю и в логику.

– Так фактов хватает!

– Не думаю. Мистику, мракобесие презираю. Материалист я.

– Боже, Виталик! – Ляля схватилась за голову. – Вылези ты уже из своей узости материалистической! Мир намного шире, загадочнее твоих схем. Есть то, что выше логики, выше здравого смысла, выше всякого понимания. Не всё можно объяснить, доказать и проверить. Ты всего лишь человек. Если бы ты только знал, какие силы стоят над тобой!

– Патетики-то сколько! Силы говоришь? Силы, где вы? – Инин посмотрел на потолок, потом заглянул под стол. – Ау! Отзовитесь!

– Ладно. По-другому поговорим, – зацепив стул ногой, Ляля ловко притянула к себе, и оседлала его, как коня. – Что ты намерен делать?

– Ждать пока они позвонят. Должны же они позвонить. Им же надо меня в укромное место выманить, где можно порешить без проблем.

– А заброшенный завод не подходит для этого?

– Ну подходит, – нехотя согласился Инин.

– А если не позвонят, что тогда?

– Не знаю.

– Теперь сам посуди, что ты потеряешь, если хотя бы допустишь, что у тебя есть способности, и съездишь туда? Это же лучше, чем просто сидеть и ждать, пока они позвонят.

– Хм. Ну ты прям Демосфен! Древнегреческий оратор такой был – кого угодно в чём угодно убедить мог. Ладно, съезжу.

Смеркалось. За панорамным окном зарядил мокрый снег.

– Только уже завтра, с утра.

– Только не съезжу, а съездим, – уточнила Ляля.

– Тебе-то зачем туда ехать?

– Помочь.

– Ты мне поможешь, если дома сидеть будешь.

Ляле пришло сообщение на телефон.

– Хозяйка пишет. Она мимо нас проезжать будет, и паспорт мне завезёт.

– Добрая у тебя хозяйка.Она хорошенькая?

– Не очень. Ты мне зубы не заговаривай, завтра я с тобой еду.

– Ещё чего!

– Ну я же тот район знаю, два года туда на тренировки ездила. Вдруг ты без меня не найдёшь.

Инин вспомнил мудрый совет: «согласись с женщиной, а потом поступи, как захочешь».

– Ладно. Опять ты меня убедила. Только давай договоримся – ты в машине будешь сидеть, а на завод я один пойду. Идёт?

– Идёт, – согласилась Ляля.

– Жрать хочется, – сказал Инин. – Пойдём на кухню, поужинаем.

– У тебя ещё остались буржуйские деликатесы? – Ляля озорно улыбнулась.

– Полно!

Они ели зажаренные Ининым стейки белуги, когда Ляле вновь пришло сообщение.

– Это хозяйка. Уже подъехала. У входа в комплекс стоит. Сбегаю вниз, паспорт забрать.

– Я с тобой спущусь, – вызвался Инин.

– Не нужно, Виталик. Не хочу, чтобы она нас вместе видела. Вопросы лишние будут, сплетни пойдут. Она мне не только хозяйка, но и подруга как бы. Да ещё мы работаем вместе.

– Ну, как знаешь, тогда, – Инин вернулся к поеданию стейка.

Пришла Ляля минут через двадцать. Инин поставил её остывшую порцию в микроволновку.

– Ну что, спать? – спросил он, когда та закончила со своим стейком. – Завтра в шесть утра встать планирую.

– Ты только меня разбуди. Растолкай, обещаешь?

– Обещаю, – ответил Инин.

Выполнять своё обещание он не собирался.

55

Инин вышел в тёмное промозглое утро. В воздухе висел туман. «Прям, как во сне», – Виталий поднял воротник и пошёл по направлению к жилмассиву.

Включив фонарик на телефоне, протиснулся между гаражами. Вот булыжник, которым вчера он отметил тайник. Инин отсчитал семь кирпичей от низа. Вынул кирпич, прикрывающий схрон. Просунул руку в дыру, и обмер. Пистолета там не было. Лоб покрылся испариной. Инин посветил внутрь лучом фонарика. Пусто!

«Алкаши! Наркоманы проклятые!» – проревел он.

Конечно, это они. Наверное, за тем кирпичом оставляли закладки. Как же он сразу не подумал об этом? Как быть? Может быть, сама судьба против того, чтобы он ехал сегодня туда? Какая судьба? Он не верит ни в какую судьбу. Но если онидействительно на этом заводе, то ехать туда без оружия – самоубийство. Впрочем, и с оружием, видимо, тоже. Не ехать? Сидеть и ждать, пока позвонят? А если не позвонят? Третьей смерти он себе не простит. Надо ехать. И ехать не на такси. Нужна своя машина под задницей, чтобы отыскать этот чёртов завод, если он, конечно, вообще существует. Арендованная машина вторую неделю стояла в подземном паркинге. Могли ли онизаложить в неё бомбу? Легко. Какой-нибудь «автомеханик», имеющий разнарядку, попадёт в паркинг комплекса без проблем. Взлететь на воздух – быстрая смерть. И лёгкая. Он даже ничего не успеет почувствовать. Только сейчас, в этот миг, Инин заметил, как же он устал от борьбы. Мгновенье, и всё закончится. Он не отомстит за Светлакова, за бабушку, не спасёт Алю… Зато не будет больше чувствовать себя виноватым. А если не поедет – всё равно не спасёт. Так лучше уж попытаться. Или взять в аренду другую машину, раздобыть другой пистолет? Не успеть – времени слишком мало. Устал. Устал от всего. Устал даже думать. А значит, надо действовать по чутью, по интуиции, или как там ещё это назвать? Что говорит это? Это говорило, что надо ехать. Немедленно. Без пистолета. На этой машине.

Инин спустился в паркинг. Подошёл к своему автомобилю. Заглянул под днище. Ничего подозрительного не увидел. Но кто их знает, куда они могли спрятать бомбу? Открыл багажник. На дне лежал сыгравший свою злую шутку айс-фифи. Инин достал его, повертел в руках. «Они знают, что у меня есть оружие, – Виталий сунул в карман айс-фифи, – значит поверят, что в кармане у меня пистолет. Да! Засуну руку в карман, и скажу, что, если что, буду стрелять». План провальный, но лучшего у Инина не было.

Он сел в машину, и зажмурив глаза, повернул ключ зажигания. Ничего не случилось, кроме того, что завёлся мотор. Инин выехал на дорогу. Бомбы в машине нет? Или, может быть, она реагирует на определённую температуру двигателя? Кто его знает, какие они, эти бомбы. Тогда, как только мотор разогреется – бах!..

Ориентируясь по навигатору, Инин гнал машину по пустынному ещё городу, гнал настолько быстро, насколько мог позволить туман. «Сейчас рванёт, – думал он. – Любая секунда может стать последней, чувак. Но ты даже узнать не успеешь об этом. И всё. Вечный покой. А вдруг нет? Вдруг Аля права, и есть круг сансары, будущие воплощения? Значит, всё заново – родиться, учиться, мучиться, отвечать за то, чем нагрешил в прошлой жизни. Заново… Что бы я сделал, если бы мне дано было прожить эту жизнь заново? Легче сказать, чего бы несделал. Не слушал бы отчима, не забросил гитару, не окропил Новицкого дерьмом на выпускном вечере… Жизнь бессмысленна? Тогда что же ты так за неё цепляешься, борешься так? Не бессмысленна, значит? В чём же смысл тогда? Исполнить своё предназначение, как талдычат и Аля, и Ляля? В чём оно? (Ему вспомнился недавний вечер у масочников). На гитаре играть? – он усмехнулся. – Лучше не думать об этом. Сейчас смысл в том, чтобы ведьму спасти».

На одометр наматывались километры. Разогретый до рабочей температуры мотор ровно гудел. «Поживёшь ещё немного, чувак», – сказал себе Инин.

Улица Красина уходила за кольцевую дорогу, за город. Вдоль магистрали должны были быть видны пустыри, перелески, промзоны… Но машина двигалась в густом молоке – туман и не думал рассеиваться. «Вы приехали», – голосом Алисы сказал навигатор. Инин, уведя автомобиль на обочину, остановился. Вышел. Закурил сигарету. Сквозь сизую хмарь просматривался лишь чернеющий краешек леса. Никаким заброшенным заводом, конечно же, здесь и не пахло.

«Эх, Ляля, Ляля! – Инин щелчком отправил окурок в канаву. – А я-то тоже, уши развесил, олух. Эмпат сновидящий, блин».

Он снова залез в машину, тронулся с места. Нужно доехать до разрыва двойной сплошной, где разрешён разворот. Развернувшись, снова проезжая место, указанное навигатором, Инин для очистки совести сбавил ход и ещё раз скосил глаза вправо, вглядываясь в серую пелену. Туман слегка разошёлся, открывая взору хоть и неясные, но всё же более дальние планы. Инин нажал на тормоз – там, за леском, на возвышении, в призрачной дымке, точь-в-точь, как в его сне, таял мутный абрис строения – унылые, корявые параллелепипеды и три, стоящие по росту, высоченных трубы над ними…

56

Пробравшись мимо покрытых лесом сопок, по разбитой, припорошенной снегом дороге, Инин подъехал к снесённым воротам, въехал на территорию. Открывшаяся здесь панорама являла собой зрелище апокалиптическое. Почерневшие громадины бывших цехов пялились пустыми глазницами выбитых окон, щерились неровными рыжими пятнами кирпича, подпирая низкое небо непонятными и громоздкими, разваливающимися конструкциями. Высоченные трубы, покрытые гарью и плесенью, высились молчаливо и походили на исполинские надгробные памятники умершему заводу. Вились ржавые рельсы. Повсюду разбросаны кучи мусора, бетонных обломков и лома.

«Как в игре «Тень Чернобыля», блин», – прошептал Инин.

Что здесь производили? Железобетон? Металлопрокат? Макароны? Этого Инин не знал. Территория завода была огромной.

«Где ж тут кого найдёшь?» – вслух спросил себя он.

Лавируя между кучами из обломков, он продирался вперёд. Днище машины с грохотом что-то царапнуло.

«Эх, джип надо было в аренду брать, а не пузотёрку эту», – посетовал Инин.

По тому, что весьма условно можно было назвать дорогой, он дополз до развилки. Куда повернуть, налево или направо? Интуиция подсказывала, что направо. Он свернул, и сердце его застучало чаще: там, впереди, у ворот циклопических размеров цеха, а вернее у прямоугольной дыры вместо них, стояла машина. Инин подъехал ближе. Обдало жаром. Это была серая «Лада-Калина»! Та самая, что дважды чуть не отправила его на тот свет. Итак, ониздесь. Где-то в утробе гигантского, мёртвого цеха-монстра.

Выходить из машины Инин не спешил. Размышлял. Судя по тому, что под свежевыпавшем снегом не было видно следов, да и сама «Лада» обильно им припорошена, она не выезжала отсюда минимум сутки. Учитывая количество мест в салоне, здесь, кроме Али могут находиться максимум четверо. Соваться сюда без оружия – сумасшествие. Надеяться на то, что они испугаются айс-фифи в кармане – идиотизм. Но! Их может быть не четверо, а двое, или даже всего один. Скорее всего, они не вооружены огнестрельным оружием – ведь до сей поры они ни разу его не использовали, да и Вадим говорил, что ни одна из жертв Архивариуса застрелена не была. И самое главное – они не знают, что он их нашёл, а значит, на его стороне фактор внезапности. А всё это вместе значит, что у него есть шанс.

Инин вышел. Осторожно, не хлопая, прикрыл дверь машины. Стояла мёртвая, как этот завод, тишина. Только волчье подвывание ветра, только воронье карканье вдалеке…