Служил Советскому Союзу! Рассказы

Было время ознакомиться с достопримечательностями города Кокчетава с позиций молодых офицеров. Тем более, что мы с Василием окончили одно Военное Училище он на пару лет раньше. Был он высок, строен и немногословен. Поэтому сам бог велел… повысить градус. Выпивали мы умеренно, закусывали хорошо, двигались медленно. Наслаждались относительной свободой и теплыми солнечными днями, молодой листвой. В Печоре, откуда мы прибыли, было еще холодно.

После одной из экскурсий по паркам и кафе я был наполнен не только впечатлениями. Поэтому смело подошел к уставшему от службы капитану с вечным вопросом что делать? Угадал, он был крупным специалистом, по передвижению призывных масс и поведал тонкости этой армейской работы.

Вскоре наша группа для отправки была собрана и почти ровными рядами стояла на платформе в ожидании погрузки в эшелон. Все сто двадцать молодцов. Солнце начинало клониться к вечеру. Около трех часов в вокзальном динамике прохрипело: – 128 туристический поезд прибывает на третий путь.

Вот и пришло время воплощать в жизнь советы бывалого капитана.

Старший лейтенант Ковальков четко высекал команды, а лейтенант Рожанский это я, собирал котомки рюкзаки у всех входящих в вагоны и забрасывал их в первое купе плацкартного поезда, вход в него плотно закрывали два армейских одеяла, превращая его в отдельное. Первое наставление обогатило нас ассортиментом спиртного и значительно снизило возможность эксцессов и тавматизма в пути.

Нам достались два первых вагона, потом стало понятно почему. Весь эшелон под командованием капитана первого ранга следовал в Североморск, вез пополнение моряков, подводников и морских пехотинцев. Наши пути расходились в узловом северном городке Котлас. Далее эшелон шел в укороченном виде.

Вскоре вагоны заполнились личным составом. Котомки и рюкзаки, с ограниченным, необходимым в дорогу постепенно разобрали их владельцы.

Сержанты помогли найти свое место каждому. Посильную помощь им оказывали два проводника кавказской национальности.

Они суетились было понятно, что призывники для них легкая солидная прибавка к жалованию. Закрома забиты дешевой водкой. Они еще пытались продавать матрасы. Но выполнение наставлений бывалого капитана практически сводило их усилия к нулю.

–Собери со всех деньги, сколько сможешь – советовал он.

Как принято в армии, старший командует, а младший по званию проявляет разумную инициативу.

В каждом купе убедительно рассказывал почему надо собрать деньги, положить в конверт и передать мне. Сержант за моей спиной утвердительно кивал. Перед этим разрешалось выставить на столы все, что укрылось от проверки и главное продукты, которые с большим запасом наложили заботливые мамы.

«Боеприпасы» необходимо было уничтожить до утра. Дальнейшее хранение и употребление могло бы привести к большим очередям в туалеты.

Глас в первом вагоне был услышан всеми, бодрый и уверенный. Во втором силы мои поиссякли. Поезд разогнался, гремел на стыках, голос хрипел и сержант уже не так убедительно мотал головой. В результате случился недобор, но основная задача была выполнена.

Опохмел и утренние посиделки строжайше запрещались.

Глаза утром у большинства поблескивали от новых впечатлений и необычного путешествия. Не для всех, как оказалось, путешествие было первым. Несколько туристов, так у них сложилось, повторяли заезд во второй раз. В их купе на столе стояла куча стаканов и кружек. Молодежь, старый армейский приемчик, про который офицеры узнают еще курсантами. В одной водка в остальных вода. Когда по команде группа из шести разгильдяев поднялась, выкатились еще две бутылки. Они потом исчезли за моей спиной, всего-то отвлекся на секунду в процессе проверки.

Отдавать водку бывалые не хотели ни в какую. Обещаемые мной кары не действовали. Видок у них был полубандитский. Небритые умеренно расхристанные в подтяжках. Видно путешествие в армию для них началось задолго до посадки в поезд.

Пришлось забрать вещички и отправить налегке в глухой тамбур первого вагона. Невзначай выяснилось преимущество головы состава. Наличие импровизированной камеры для нарушителей. Оставалось ждать, когда проявиться желание сдать водку и не борзеть.

Преимущество заключалось еще и в одном дневальном у закрытого прохода в третий вагон. Сержанты меняли караул через час, те пропускали гостей только по команде офицеров. А посетителей к концу третьего дня стало богато. Одной из причин камбуз – кухня по моремански. Он находился в хвосте эшелона. Положенная пайка, проделав путь через все вагоны, заметно усыхала.

Любознательные и творческие натуры почему-то чаще отправляли в стройбат. Они не только потребовали добавки продуктов, но и выяснили, что на пару вагонов призывников положены музыкальные инструменты.

Обо всем этом бойко рапортовал начальнику эшелона. Два призывника держали на тарелках наглядные размеры завтрака. Я четко перечислял положенное и подкреплял доклад выдержками из устава. По меняющемуся выражению начальственного лица было видно он узнавал много нового. Будущие бойцы удовлетворенные отправились восвояси. Затем в моем присутствии (очень зря) в тесном купе отчитали замполита и начальника кухни. Он потом обиженно сказал

– сообщил бы мне, двойные вам отправлял.

Капитан первого ранга тыкал в меня пальцем, ставил в пример:

– вот так службу ставить надо.

Баяна во всем поезде не нашлось, а гитара в этот день зазвучала в наших вагонах.

Василий правильно подумал открыть тамбур с нарушителями.

– Будут пытаться выбраться, не дай бог умудрятся открыть дверь и полезть через крышу – предположил он. Нарушителей вернули на места.

От обиды и в поисках изъянов, поставленной в пример службы, в наши вагоны потянулись проверяющие. Дежурный по туристическому поезду прибыл не один. У нас все были трезвы, спокойны и на местах. Звучали песни. Под гитару нашелся неплохой музыкант. Вечером с усиленным ужином прибыл начальник камбуза. А ночью и сам начальник эшелона. Кто знает, о чем ему докладывали проверяющие.

Благодаря третьему наставлению старого капитана. Ночной порядок в наших вагонах разительно отличался от остальных. Из штабного вагона до наших надо было преодолеть шесть. В каждом поманеврировать между пяток, торчащих со вторых полок, понюхать носочки не первой свежести. В наших, не торчала ни одна нога. Все лежали на полках головой к проходу ни тебе маневров, ни волнующих запахов. Прочувствуйте, как говорится, разницу.

Спасибо капитану. Пусть пенсия у него пройдет в тишине и покое, на рыбалке. Начальник эшелона вкусив запахи на обратном пути решил выписать нам благодарность. Предполагаю именно эти обстоятельства подтолкнули его. После проверок в наше купе потянулись Североморцы с ближайших вагонов. Звуки гитары, ассортимент напитков создавали романтическую располагающую атмосферу. И дальнейший путь был спокоен и приятен.

Не обошлось, правда, без происшествий. Из вагона на ходу выпрыгнул один из будущих морячков. Что уж там произошло? Выбил стекло ногами и выпрыгнул. Эшелон остановили. В это время проезжали небольшой городок. Парень был мертв. Его завернули в простыню и положили к ближайшим гаражам. Эшелон двинулся дальше соблюдая график движения.

По графику поезд прибыл на станцию Котлас. Нашу группу высадили на тупиковую ветку. Вагоны отцепили и 128 туристический поезд взял курс на Кольский полуостров. Нам никто не махал рукой.

Предстоял еще один бросок на север до славного города Печора в обычном пассажирском поезде. Прибывал он поздно вечером и времени отдохнуть, было предостаточно. Я с чистой совестью сдал дежурство Василию.

Наши призывники расселись в тупичке на рельсах, от городской суеты их защищала высокая бетонная стена и сержанты были начеку. Отдельных комнат отдыха нам не полагалось.

Погода, на удивление, стояла теплая. Вечерело.

Часть вторая: Не названная.

Котлас старинный уютный городишко. Всем, кто не первый раз проезжал до Воркуты и обратно он хорошо знаком. Узловая станция, где не только меняется бригада электровоза, но и сами тягачи. Стоянка позволяет размяться и осмотреть достопримечательности. Полчаса в небольшом городке много. Много нового узнают пытливые пассажиры.

Рынок через многополосье рельс на другой стороне напротив вокзала. Переходы как в Подмосковье по верху.

Такcи на привокзальной площади в ожидании пассажиров и покупателей водки.

В. Ильич в колумбарии за ним высокий берег реки. Площадь между вокзалами пересекала оживленная дорога. Остановки автобусов во все стороны. Пассажиры именно отсюда разъезжались по домам.

За площадью на берегу возвышался еще один вокзал – речной. Он современно поблескивая стеклом и металлом. Выгодно отличался от древнего железнодорожного. Вид на судоходную Северную Двину с открытой террасы открывал простор и красоту. Проплывающее речные суда радовали глаз. Расстоянии между вокзалами было небольшим, если хорошо разбежаться, то от одного, до другого можно доплюнуть.

Именно Речной вокзал был центром культуры и отдыха молодежи Котласа. В нем находилась гостиница, комната матери и ребенка и много других нужных помещений. Главным был ресторан, в котором жили эротические надежды, и живая музыка будила всяческие желания.

Форма резко сокращала возможности свободного отдыха. Поэтому осталась в комнате матери и ребенка. Бюджетный вариант. Красавцом с ударением на последнем слоге, в джинсах и модной рубахе я вошел в ресторан. Приключения! Ау! Я готов к вам. Вот вам моя пятая точка…

Еще на ступеньках на выходе из железнодорожного вокзала меня окликнул молодой лейтенант. Оказалось всего лишь на год позже закончил наше родное Пушкинское Училище. Он и составил мне компанию за столиком в ресторане. Нам было о чем вспомнить и поговорить и о суровых буднях офицерской службы и об отцах командирах… Крепкие напитки располагали и повышали настроение. Позже к нам присоединился Василий. Службу организовал и гуляй.

Ресторан как ресторан. Девушки смотрели на парней, парни искали в их взглядах взаимности. Все выпивали, закусывали, танцевали. Кроме двух засланцев из южных республик. Они успешно расторговали то ли овощ, то ли фрукт и поэтому вели себя вызывающе. Хамили всем окружающим. Бросали бокалы с шампанским к сцене. Официанты с готовностью, быстро убирали битое стекло и лужи пенящегося напитка за солидную мзду. Глаза их светились азартом, как у старателей, открывших золотую жилу. Справедливость всегда свербила мне нутро, она и сейчас живет во мне, только с годами я загнал ее поглубже, чтоб не выскочила внезапно, невзирая на политический момент.

Когда гости города охамели окончательно и стали задирать ногами юбки танцующим дамам. Негодование вырвалось наружу. Оценив, ситуацию поставил ультиматум одному из них, кто казался умнее. Они сидели после растанцовки и хамства за столом и с удивлением пучили на меня глаза. Переговаривались, пытались понять кто я такой. Но притихли. Теперь я ловил на себе обжигающие взгляды ресторанной обслуги. Жила закончилась. Кавказцы совещались, наводили справки у персонала кивая в мою сторону.

– Ти все равно проиграешь -сказал один проходя мимо меня. Меня никто не знал кто я и откуда. Загадка для всего Котласа.

Джигиты на всякий случай притихли.

Я уже попросил Василия подойти к ресторану с бывалыми нашими арестантами. Видок у них был соответствующий обстановке. Сутки в казарме призывного участка и двое в поезде сделали из них форменных бандитов.

Шестеро в подтяжках сели на лавочку перед рестораном, я проинструктировал: Подниму руку встаете, опущу садитесь. От непонимания происходящего лица были вопросительно решительны.

Когда засланцы увидели коллективные действия «бандитской» группы по мановению моей руки, поджали облезлые хвосты и забились окончательно в угол.

Как потом выяснилось, они по большинству традиций южных народов, готовили подлянку.

Почти все дамы в ресторане обратили на меня внимание. Кто с благодарностью, кто с интересом. А что, я был молод, строен, хорошо подстрижен. Здоров в меру нахален и активно ухаживал за барышнями. Как-то мне сказал младший командир в разговоре после долгой разлуки.

–Помню, помню, не ссыкливый, такой курсант был.

Дамы приглашали меня танцевать. Меня распирало от собственного величия. Мысленно я закатывал глаза и любовался своим мозгом… но справился с этим гадким чувством. И закружил в медленном танце с симпатичной девушкой, которая мягко намекала на приятное продолжение нашего знакомства.

– А грудь у тебя волосатая – спросила она.

Я кивнул. Все располагало к романтизьму.

Но подлянка ждала меня на выходе.

Не засланцев, а меня встречал воронок.

– Вот он, он приставал ко мне – показывая на меня пальцем, кричала одна из подруг гордых Кавказцев.

– он ударил меня графином по голове – это уже другая.

Дамы наперебой кричали, что надо забирать черных, они главные нарушители и преступники…

В воронок, по обыкновению запихнули всех.

В участке, на высоком берегу Северной Двины, было полно арестантов.

Трое выворачивали карманы.

– считай, считай начальник. Пятнадцать, двадцать рублей…

Человек десять сидело в загоне на лавочке ожидая своей участи.

Я к тому времени уже был хорош. В смысле выпитого. Двое суток бессонной вахты с призывниками наложили отпечаток на восприятие действительности. За стойкой на лавке для меня сидели призывники. Я зашел и рявкнул:

– Встать!

Все подскочили и только двое блатных забегали по загону выгибая пальцы.

– Ты кто такой, в натуре…

Это меня и спасло.

Ты, что военный?

Спросил милиционер, сидящий в сторонке и наблюдавший за происходящим со стороны.

Я достал Удостоверение из заднего кармана джинсов.

Через десять минут уже покинул славное заведение. В ту пору Советских офицеров уважали.

Отдаю должное и сокурснику он прибыл к отделению выручать меня. Не посрамил курсантской и офицерской чести. На воронке мы быстро долетели, ему же пришлось добираться до отделения пешком. Вот и поспел к моему освобождению.

У него с собой было.

Быстро история сказывается, да не быстро все случилось. И в отделении время прошло достаточно и пока мы вернулись в комнату Матери и ребенка своим ходом. Пока нам ее открыли…

Поезд с призывниками и Старшим лейтенантом Василием Ковальковым уже стучал на стыках в сторону Воркуты. И опять мне никто не помахал рукой.

Обидно, благодарность за хорошее несение службы от начальника эшелона была аннулирована. Девушка хорошая не стала ждать меня из застенков. Вышла за другого.

Михаил, так звали моего однокашника по Училищу, с его стороны был благородный поступок. Он не бросил меня, и мы просидели за разговорами в купе пустого вагона до утра. У нас с собой было.

С теплотой вспоминаю его и сейчас.

В часть я прибыл с опозданием на 12 часов.

Мне вообще не везло с командировками за призывом. В другой раз меня с еще одним лейтенантом отправили в город Ош. Надо было забрать всего 18 призывников. Поскольку я в этот раз я был старшим рассудил так. Группу меньше взвода везти двум боевым офицерам негоже. Отдал командировочные Попову и разлетелись мы с ним в разные стороны. Я к жене с дочкой в Питер. Договорились за сутки до вылета отправит телеграмму и встретимся в Кировском аэропорту. Кто же знал, что комбат встречать молодежь отправит машины. Мой самолет сел позже. В часть я опять прибыл с опозданием. Больше за призывом меня не отправляли.

ПОПАЛ

Лодка стукнулась в стену барака рядом с приоткрытой форточкой.

–Приплыли -сказал капитан Коршун.

Встал, поежился и начал раздеваться.

Середина мая в северных широтах, это только начало наступления тепла. Река разметала лед по берегам с трудом проталкивая его к морю тужилась, тужилась и вышла из берегов. От нее веяло холодом. Саперы помогали реке, закладывали заряды рвали ледяной панцирь. Но том 79 году лед на реке Печоре был крепок и не поддавался.

Вода залила весь район военного городка. Некоторые бараки по форточки.

У своей стоял в лодке раздетый капитан Коршун и набирался решимости нырнуть в свое жилище. Заначка находилась на дне комнаты в диване. Присел, потянулся и открыл форточку пошире.

Когда он синий вынырнул из ледяной воды с деньгами в руке все в лодке оживились и радостно заголосили. Светлая перспектива не скучать бодрила мысли и тело сослуживцев товарищей по несчастью. Василия растерли, одели, ему плеснули, через минуту он уже вытирал испарину на лбу. Лодка с гребцами шла курсом на магазин.

В тот год и началась моя служба в части рядом с красивым городом Печора. Городом энергетиков, Печорская ГРЭС, речников, Порт, железнодорожников, узловая станция с цехами по ремонту дизелей. В это многообразие вплетался большой коллектив офицеров.

Полярный Круг находился северней, ближе к Воркуте. Но год за полтора и паек офицерам полагался.

В это время произошло еще одно происшествие.

На возводимом военном сооружении сгорел колебательный контур, по сути, четверть построенного. И военных строителей согнали в имеющиеся части с верхом.

Личный состав забили по две роты в одну казарму. В эти сложные времена мы с сокурсником и прибыли в часть.

Я зашел в назначенную роту и меня бросило в пот… от бардака…

Скопление бойцов разной национальности рядом с сооружением, их «дружеские отношения» создавали экстремальную обстановку, располагали к нарушению дисциплины и законов вообще. Именно в нашей части за Штабом вскоре и произошло убийство.

А пока все было не так как я себе представлял:

Рота повзводно с сержантами, командирами построена в казарме.

–Смииирно!!! Рявкает командир роты.

И представляет меня как своего заместителя.

–Здравствуйте товарищи солдаты! Это уже я.

С честью и достоинством.

–Здравия желаем тарищь лейтенант!!!– дружно разносится под куполом казармы.

Приятные улыбающиеся лица рады мне и готовы выполнить любые поручения…

Фэнтези.

Куда я попал? Вспомнились некоторые выкрутасы из курсантской жизни. Нарушение отдельных безобразий. А вот если бы…чуть ровней, строже, строевей… да кабы. А когда еще водку пьянствовать и беспорядки нарушать как не в юности. Сурова жизнь коль молодость в шинели, а юность перетянута ремнем. Раскрашивали как могли. И вот я тут.

А вот беспорядок в казармах царил фантастический. Мое появление никто не заметил. Дневальные и дежурный смотрели редкий, и для меня по тем временам, цветной телевизор.

Слева в расположении соседней роты гремела песня:

–Ну что сказать, ну что сказать устроены так люди. – Желают знать, желают знать, что будет.

Хотелось бы.

В правой части по-другому телеку шло тоже что-то тоже развлекательное. Все свободное пространство было плотно заставлено кроватями в два яруса, в некоторых местах в три.

На голых матрасах сидели здоровые мужики, свесив ноги в сапогах со всех ярусов, отдельные покуривали.

Часы показывали начало третьего.

Команды: Встать! Выходи строится! Прекратить бардак, смирно! В данной ситуации были не выполнимы. Я развернулся, поправил фуражку и вышел из казармы.

Стоял воскресный день и личная жизнь на новом месте еще не обустроена. Вспомнилась байка как молодой лейтенант писал письмо маме.

–Разместился хорошо. Дали отдельную комнату в многоэтажке. Правда она упала на бок.

Бараки стандартного сборно-щелевого типа с сортиром в торце встречали нас с открытыми объятьями. Зимой нужник становился непроходим из-за обледенения массы естественных отходов. Поселенцы переходили на пользование «сиамским туалетом». Это когда выходишь в поле втыкаешь одну палку в снег, чтоб не сдуло, а второй волков отгоняешь.

Офицеры и прапора перед выходом на службу откапывали окна от снега – давали свет. Но только зимой и только месяца два три.

Забежал вперед для более ярко понимания читателем некоторых сложностей офицерской службы. Сейчас, когда я описываю их, понимаю, что все можно было организовать по-другому.

В начале девяностых в Печоре появились американцы. Перестройка, гласность, мир, дружба, жвачка…

Добывали нефть из заброшенных скважин. Там, где мы уже не могли, не умели. Первым делом построили дороги к городкам рядом с буровыми ровные, широкие. Городки построили из современных модулей теплые светлые для проживания, питания и развлечений в свободное время. Знакомый работал мастером и с гордостью рассказывал:

– просыпаюсь в трусах и майке. Тепло. На вахту влезаю в комбинезон из гагачьего пуха с капюшоном и маской для лица. И ни метель ни мороз нипочем. Он счастливо улыбался.

Колом вставал вопрос: А что так можно было? Никаких фуфаек, ватных штанов и валенок, всем буровикам легко, тепло, удобно.

Но кто они такие? Пиндосы, чтоб нам не пить.

Кто они такие чтоб нас учить?

Утром на разводе все стало на свои места. Нас молодых лейтенантов представили личному составу части. Служба шероховато входила в незнакомую колею.

Мы старались меньше бывать в ротах больше находиться при штабе. Привыкали к трудностям.

Тогда и произошло чрезвычайное происшествие, о котором говорил раньше.

Три части по пять казарм на площадке находились рядом разделенные скорым на установку деревянным забором. Не вдалеке стояли еще четыре казармы солдат ПВО. Плотность войск на квадратный метр превышала все мыслимые нормы.

Нарушители дисциплины, их было не мало, с легкостью перемещались где хотели сквозь хлипкие препятствия. В одном из таких заборов в узком проходе и встретились бойцы разных родов войск и что хуже разных национальностей. Горьковские парни покрепче вытолкнули Кавказцев, мешающих им пройти. Кулачный бой не для гордых южных орлов, самый мелкий, выхватил нож и нанес три удара одному из солдат. Потом он дребезжа рассказывал

– я не хотел, я случайно.

Раненый боец с друзьями добежали до своей роты и те еще пытались помочь своему другу остановить кровотечение. Но все три ранения оказались смертельными.

Именно в это время судьба слегка наклонилась и чмокнула меня в темя.

Убийца оказался солдатом нашей роты. Меня, как молодого, еще не освоившегося в части, отправили дознавателем по этому делу в военную прокуратуру. Обычная практика в наших частях.

Это событие изменило течение моей службы кардинально.

СЛАВА КПСС

На строительстве сооружений космического слежения с загадочным названием «Дарьял» в 79 и 80 году первая стройка СССР, хотя первой для всей Страны считалась подготовка объектов к Олимпийским играм 80.

Здесь в окрестностях Печоры были собраны и задействованы могучие строительные инженеоные силы: Управы Инженерных Работ, два Управления Начальника Работ три строительных батальона и один механизированный батальон. Эта могучая масса войск организовывалась мощной группировкой офицеров. Среди них находились интересные своеобразные, они оставили добрый след в памяти. Один из них капитан Поляков Станислав Сергеич, коротко КПСС.

Для улучшения эффективности в работе и добавления рвения в службе, командиров всех мастей регулярно собирали на планерки различного калибра. Всех затмевала одна самая грандиозная, ежепятничная, где собирали практически весь офицерский состав от мала до велика. На ней высокие чины отчитывали другие высокие чины за невыполнение планов и регулярные срывы всяческих горящих сроков. До сих пор пытаюсь понять необходимость присутствия младшего офицерского состава на этих крутых сборищах. Предположу, чтоб нюх не теряли и понимали, их могут в любое время обучить любить Родину с применением еще более грубых форм воспитания. Если судзуки на ус не намотают.

Мероприятие бодрило и дисциплинировало. Добавляло в рабочие моменты хорошую долю разумной инициативы.

На одном из таких совещаний в очередной раз должен был доложить об успехах капитан Поляков. Толковый начальник участка. Его успехи в работе и службе давали ему некоторую вольность в общении с начальством.

Главный инженер грозно:

–Товарищ капитан, до каких пор вы будете возится на площадке второго подъема? Все работы ни в…, ни в Красную Армию. Оборудование должны были установить на прошлой неделе.

Поляков, собрано:

– Необходимы дополнительные материалы. Срочно.

Взял листок с записями и что-то в нем демонстративно подчеркнул.

–Так что вам необходимо для завершения?

Спросил главный и завис с ручкой над рабочей тетрадью.

Капитан Поляков блеснул глазом, не торопясь произвел, дополнительные вычисления на листке и сказал

– Понадобится еще 20 кубов фанеры.

Главный записал, помедлил, поднял глаза на Полякова

– А на хрена тебе столько фанеры?

– Товарищ полковник, если честно, так все достало, построю кукурузник и улечу отсюда на уй!!!» Улететь отсюда на… он произнес с чувством растягивая слова.

Совещание загудело… Вечер заиграл красками.

ВСТРЕЧА