скачать книгу бесплатно
В какой то момент он потерял предателя из виду и лишь его прощальный крик указал ему место его последнего пристанища.
Еще карабкаясь на гору, к месту повешения, благодаря своему шпионскому чутью он понял, что будет не первым, кто оказался рядом с телом покойного.
Подобравшись к нужному месту словно змея, он с жадностью вслушивался во все , что происходило на площадке возле дерева.
Так случайно , он овладел Великой тайной Ангелов.
Передохну,– сказал он в слух, сам себе,– а пока отдыхаю, нужно записать все , что слышал и видел тут.
Каиафа потребует отчет о последних часах жизни предателя.
Развернув пергамент и достав из сумки походный чернильный набор, он стал подробно описывать события связанные с Иудой, до и после его смерти.
Эта работа заняла некоторое время, по истечении которого писавший почувствовал себя немного отдохнувшим.
Ему показалось , что второй его план более прост и выполним, и у него на его осуществление должно хватить сил.
Отложив в сторону пергамент и перо, он с трудом встал на ноги и не спешно начал выполнять задуманное.
Пояс его оказался достаточно длинен и прочен, нужный камень по размеру и весу он нашел тут же на площадке.
Оставалось только привязать его, метко метнуть веревку и подтащить тело к краю площадки.
Не первый , не второй бросок не смогли захлестнуть веревку, и третий бросок пролетел мимо, только четвертому было суждено увенчаться успехом.
Веревка с камнем на конце крепко захлестнула удавку, почти у шеи висельника.
Теперь нужно подтянуть его, – ладони у шпиона потели от жары , сильной усталости и напряжения.
Сейчас, вот так, намотаю веревку на запястье , что бы не выскальзывала из руки.
И раз, и два, и три, и четыре…
Подбадривая себя счетом , он подтаскивал к выступу площадки тяжелое, болтающееся тело.
Ноги его топтались почти на самом краю обрыва, но увлеченность производимым действием не позволяло до конца осознавать это.
По началу труп легко двигался к караю обрыва , но чем ближе он был к тянущему его, тем тяжелее становилось его тащить.
Шпион подмотал на руку свободный кусок пояса, что бы не споткнуться о него, в самый ответственный момент.
Вот уже пальцы руки ухватились за ворот Иуды и потянули к себе, что было сил.
Сук ли, веревка ли, в ту же секунду издала странный плачущий стон.
Шпион бросил взгляд туда, откуда донесся звук.
Он увидел все в каком то нереально замедленном темпе, казалось что время почти остановилось.
Канат на котором висел Иуда, в надорванном месте стал расплетаться, волокна медленной разрываться, одно за другим.
Последние нити каната удерживающие тело лопнули , в месте разрыва появилось маленькое пыльное облачко.
Камень отвес с обрывком засаленного каната, начал медленно соскальзывать с сука и словно дракон машущий хвостом, бесшумно полетел в низ, в пропасть.
Разум шпиона все это видел замедленно и осознанно.
Но для другой его части, все случилось очень стремительно, и подготовиться к данному развитию событий он не успел.
Тело предателя с веревкой на шее на мгновение встало на ноги на край площадки и припало к своему спасителю, лизнув его небритую щеку, окровавленным языком.
Но какая то невидимая сила в следующий миг отбросила его обратно в пропасть.
Шпион осознал , что ему не удержать обмякшее тело и разжал пальцы руки держащие ворот.
Иуда медленно стал оседать, заваливаясь назад, в пропасть.
С каждым мгновением скорость его падения нарастала.
Все это произошло в считанные доли секунды.
Шпион почувствовал сильный рывок в кисти своей руки, и понял, что его судьба окончательно переплелась с судьбой предателя.
Труп, улетающий в бездну пропасти, безвозвратно увлекал за собой последнюю свою жертву, того, кто только что мечтал править всем Миром!
Глава 6.
Снег кружился и падал , он мягкими хлопьями ложился на ветви застывших деревьев, забеливая серость и черноту зимнего леса .
Александр вдохнул всей грудью морозный воздух остывшего леса и неспешно побежал по протоптанной в свежем снегу тропинке.
Запахи столь явно проступающие в другие времена года , сейчас как бы замёрзли и не выдавали своего присутствия .
Воздух был почти стерильным , не чувствовалось запаха городской гари , так явно проступающей ещё сотню шагов назад.
Снег летел и искрился , ловя на грани смёрзшихся снежинок не яркие лучи заходящего за горизонт солнца. Лучи с остервенением пробивались сквозь частокол деревьев , что бы успеть достигнуть намеченной только им ведомой цели в глубине леса, и там угаснуть пролетев до конечной своей цели миллионы километров .
Создавалось впечатление , что лучи мыслящие , они обходят преграды ради достижения какой то только им ведомой истиной цели.
Солнце и большие хлопья снега, удивительно красиво, это все равно, как ливень летом под лучами горячего солнца.
Грибной дождь!
Как много радости и счастья приносит он знойным летом.
Именно под таким дождем хочется очертя голову бегать и веселиться , ловя его капли и струи открытым ртом, беситься и ребячиться.
Хочется поддавать ногой теплую влагу, так что бы брызги веером летели во все стороны, обдавая все вокруг бриллиантами сверкающих капель.
А рядом находящиеся люди , поняв и приняв твое веселье и радостное настроение , с таким же веселым заразительным смехом , беснуясь и ликуя стремились бы обрызгать и окатить с ног до головы других людей.
Вверху , меж деревьев качающихся на легчайшем ветру , отливала радужным разноцветьем тёмно – свинцовая туча, она зависнув над лесом создавала удивительную какофонию света , цвета и тени.
Свинцовая серость огромного облака с радужным обрамлением по краю, падающий снег , бликующие лучи заходящего солнца , черные деревья , выразительно красивая игра длинных теней на золотисто-розовом снегу, все это радовало взор бегущего.
Каа-р-р-р!
Это громогласное кар, прострелило мозг созерцающего окружающую, тихую красоту.
Погруженная задумчивость улетучилась в одно мгновение, вернув разум и мысли в действительную реальность.
От неожиданности бегун даже остановился и стал выискивать взглядом то существо, которое столь бесцеремонно разрушила его благостное состояние.
На ближайшей от него ветке , на расстоянии пяти метров , сидел растопырив перья во все стороны , черный как смоль ворон.
Мотая из стороны в сторону своей черно-смоляной головой с огромным клювом, он искоса , то одним, то другим глазом, с недоверием и опаской, но в то же время с любопытством всматривался в стоящую неподалеку опасность.
Ка-ррр! Ещё раз рявкнул он на человека , вытянув в его сторону шею с открытым клювом.
Вот дьявол черный, чудище лесное! Испугал па…, па …, паразит! – крикнул заикаясь на него Александр и сплюнув в его сторону, неспешно побежал по тропинке дальше.
Черный ворон засел в его голове, как бывает втемяшивается какая то внезапно услышанная песенка, а потом крутится, крутится, крутится там одним куплетом, словно заевшая пластинка несколько часов к ряду.
Александр отбежал от места встречи на полсотни шагов, а черный ворон уже закружился в его мозгу старой , задушевной песней, перемежаясь с кучей мыслей на разные житейские темы.
Чёрный ворон , что ж ты вьёшься , над моею головой …
А что собственно дьявольского в нем ?
Ты добычи , не дождешься…
Птица как птица , ну чёрная , ну сильная , очень умная. Понятно , что умные всегда там, где есть чем поживиться , а ворон в мире птиц наверное умнее всех , он всегда там где есть для него еда, а еда для него в основном падаль, а значит смерть чья то!
Черный ворон, я не твой…
Слышал я байку, что ворон живет триста лет , питаясь падалью. А орел тридцать, вкушая свежую плоть и кровь.
Правда сомневаюсь я, что ворон такой уж дурак , что бы отказаться от свежачка в питании, мясца и кровушки и он бы откушал с при великим удовольствием.
Чёрный ворон , что ж ты вьёшься …
Вот интересно, что лучше, прожить триста как ворон и жрать падаль, или тридцать как орел питаясь свежей плотью и кровью?
…я не твой…
Триста конечно не плохо, если и все близкие по три сотни лет будут жить.
Плохо если я триста, а нужные мне люди тридцать.
Хотя …, черт его знает, хорошо ли три раза по сто прожить, возможно утомившись и сам захочешь побыстрее закончить дела земные.
Восемьдесят бы, хоть по человечьи прожить, не зная нужды и боли, а куда уж триста осилить!
Мне вон всего то полтинник стукнул, а порой чувствуешь себя как развалина, то поджелудочная ноет, то спина стреляет, то кишки крутят- вертят, а то суставы побаливают.
Не правильный образ жизни, буйная молодость о себе знать дает.
Понимание как надо существовать в этом мире, оно ведь только через болезни и страдания приходит.
Сколько раз мне мама говорила, – сынок не пей ты ее, горькую то, а то козленочком станешь!
Да, дурак!, дурак я был!
Не было наставника в жизни правильного, не было учителя, до всего самому доходить пришлось.
А в прочем , даже если бы был наставник, так боюсь не многое изменилось бы в моей жизни.
По молодости мы все, сами с усами, не очень то прислушиваемся к словам старших.
Правильно говорится в пословице, дурак учится на своих ошибках , а умный на чужих.
Поздновато в моей жизни переоценка ценностей произошла, ох поздновато.
Но лучше поздно, чем никогда.
С десяток лет тому уж будет, как вредные радости земные по боку пошли, изменились приоритеты жизненные, не спирт стал главным , а спорт, не жрачька вредная , а питание рациональное.
Если бы не спорт и диета, уже давно развалился бы на части.
Легчайший еле уловимый запах дымка, щекотнул Сашкино обоняние.
До чего же он был сладостен и приятен, вот так внезапно проявившись в морозном воздухе!
Ни один запах в мире не доставил бы в это мгновение большего удовольствия, чем этот.
Запах тепла и покоя , счастья и созерцания .
Солнышко закатилось за верхушки деревьев и сквозь их чернеющую стену лишь изредка то там то тут , пробивался последний закатный луч.
Дымка в небе и неспешно плывущие разновысотные облака, ловя на себя лучи уходящего за горизонт солнца , еще отбрасывали на землю достаточно света, что бы можно было любоваться красотой потемневшего, засыпающего леса.
В голове Александра, место заунывного черного ворона , заструились словно сладостный дымок угасающего костерка, слова недавно им сочиненного стихотворения.
Мысли о смерти, о Боге и мироздании давно стали неотъемлемой частью его существования.
Memento mori – помни о смерти, поумерь свой пыл, стало его жизненным кредо.
Memento mori , всегда вызывало в его голове череду ассоциаций, ведущих в конечном итоге к сильно потускневшим, а местами и почти забытым, воспоминания из далекого детства.
