Я расскажу тебе сказку

Осмотрев дивного стража, Смолян насмешливо каркнул:

– Вот так чудище. Да мы с тобой этого хлюпика одной левой нейтрализуем, он и пикнуть не успеет.

– Не думаю, – охладил его прыть Василий.

– Это еще почему?

– Да потому, что это самый настоящий лоскотун – внебрачный сын русалки и человека.

– И что?

– Да то, что в виде компенсации за свою безногость этот мутант получил трёхметровые руки, цепкие и гибкие, как щупальца осьминога. Он с лёгкостью дотянется ими до любого, кто приблизится к роднику, защекочет и в ручей с мёртвой водицей окунет.

– А ты откуда знаешь?

– Мне русалка из Лукоморья про него рассказывала, которая на ветвях дуба сидит и туристов зазывает. Я-то думал – враньё, а оказывается, сущая правда.

– И что будем делать?

– Да есть у меня одна мысль, стоит попробовать.

Кот пошептал что-то ворону. Тот с недоумением вытаращился на Ваську:

– А шапки-невидимки на такой случайу тебя нет?

– Да есть, но её моль сильно побила. Она теперь в самый ответственный момент носителя видимым делает.

– Всё у тебя, лохматый, не ку-ку, – недовольно буркнул ворон и взмыл в небо.

Поднявшись на приличное расстояние, Смолян полетел к камню.

То ли лоскотун задремал, то ли потерял бдительность, а то ли попросту не рассчитывал на подобное вероломство и такую открытую наглость…

Мешок, сброшенный Смоляном, опустился точно на тщедушное тельце, накрыв стража от макушки до кончика хвоста. Ворон, подобно пикирующему бомбардировщику, тут же камнем ринулся вниз – вслед за сброшенной упаковкой. Подлетев к ослеплённому лоскотуну, он долбанул мощным клювом того в темя. Страж хрюкнул и распластался под мешком без признаков жизни.

Василий молниеносно преодолел стометровку и сунул заранее приготовленную сухую палку вначале в один родник, а затем в другой. Палка сразу обуглилась, а затем зазеленела и даже расцвела.

Набрав две фляги живой воды, кот быстро отбежал на безопасное расстояние от камня, косясь на неподвижный мешок. Хотя вероятность того, что лоскотун быстро очухается и была мизерной, но мало ли…

– Удачно получилось! – рассмеялся Василий.

– Ага! – согласился Смолян, подлетая к нему.

Довольные собой и результатами проведенной операции, кот с вороном пошли прочь. И в этот момент за спиной у них раздался скрипучий голос:

– Далёко направились?

Оказывается, лоскотун мало того, что очухался, так ещё и успел выбраться из мешка и теперь поглядывал на них маленькими злыми глазками.

Расстояние было приличным, и кот смело откликнулся:

– Домой, однако! А тебе за живую воду спасибо!

– А вам родители не говорили, что воровать нехорошо? – прищурился карлик.

– Так ты бы нипочём не дал! – каркнул ворон, – какой же смысл просить?

– Ах вот как, – вздохнул хранитель вод, – ну, тогда пеняйте на себя.

Его руки вдруг мгновенно вытянулись и крепко сцапали друзей сильными тонкими пальцами. Затем карлик подтянул к себе воришек и принялся внимательно разглядывать:

– Так-с, кот и птичка. Птичку первой съем, вымочу в мёртвой воде, чтобы хорошо размякла, потом супчик забацаю. Кот тоже хорош, пушистый, мягкий. Я из его шкуры шапку сделаю, а то зимой уши мёрзнут.

– Ты же говорил, что у него руки только на три метра вытягиваются, – посетовал ворон.

– Это русалка говорила, – мяукнул Василий, – выходит, ошиблась…

– Цыц, ворюги! – прикрикнул на них низкорослый уродец, – разговорились, понимаешь!

– Прости нас, уважаемый мутант, – жалобным голосом заговорил Василий, – не по собственной воле, а токмо по велению Лешего из царства Злобомира, осмелились мы взять у тебя немного живой воды.

– Какой ещё мутант? Что за слово такое? Меня зовут Горюн-лоскотун! А Лешего этого знаю – мерзкий нечестивец, даже не моется никогда. Стыдно такому хозяину служить.

– Так мы и не служим, уважаемый Горюн-лоскотун. Мы ради друга старались.

– Какого ещё друга?

– Мы расскажем всё как есть, только прошу, сторож дивных вод, не сжимай так крепко пальцы— рёбра вот-вот лопнут.

– Рассказывайте! – потребовал карлик.

И пленники рассказали всё, как есть: про то, как с Василием приключилась хворь, как царь Берендей отправил Ивана за молодильными яблоками, как Ванька их добыл, а потом угодил в плен к Лешему, как друзья отправились его выручать, как Леший и их обманул и как они оказались здесь.

В процессе рассказа лоскотун то хохотал, то хмурился. Когда же история подошла к концу, он удивлённо покачал головой:

– Оказывается, ты знаменитый кот ученый. Наслышан. Даже жаль тебя убивать. Но с другой стороны, спросят: куда кот ученый подевался? А я скажу: я его сожрал, а из шерсти шапку сшил! Здорово?! Вот мне все позавидуют!

– Не позавидуют тебе! – гневно каркнул Смолян, – а проклинать будут! Сказок всё меньше и меньше становится. Скоро совсем не останется. А Василий – легенда Лукоморья. Скажут люди: где тот гад, что учёного кота извёл?! Придут и забьют тебя палками! Хвост отрубят, а требуху свиньям отдадут!

– Напугал! – расхохотался карлик, – я же не виноват, что Василия на воровстве поймал! А раз поймал – делать нечего! Тут, как говорят, невзирая на лица. Хотя, какое у кота лицо? Так, морда.

– А если мы откупимся? – мяукнул кот.

– А что у вас есть? – заинтересовался лоскотун.

– Молодильные яблоки! – каркнул Смолян.

Лоскотун скривился:

– Ерунда. Моя живая вода хлеще. Если её по чуть-чуть пить, то и молодость и память вернётся…

– Слыхал, Вась? – каркнул ворон, – память вернётся! Может, тебе не молодильные яблоки, а живая вода нужна?

– Верно птица говорит, – поддакнул лоскотун, – пара глотков, и мозг работает, как у молодого. Только к чему? Всё равно – умирать.

– Значит, убьёшь? – вздохнул кот.

– Убью! – стукнул хвостом по камню страж, – а куда деваться? Это же развлечение какое! Я почитай лет сто никого не убивал – так и со скуки подохнешь!

– А если мы твою скуку развеем – отпустишь? —спросил кот.

– Ну, попробуйте, а там поглядим, – неопределённо ответил мутант.

* * *

После третьего Васькиного анекдота лоскотун принялся громко хохотать, выпустил пленников из своих цепких ручонок и схватился за живот, видимо опасаясь, что тот лопнет от смеха.

Воспользовавшись внезапно наступившей свободой, Смолян не раздумывая подлетел к потерявшему над собой контроль и рыдающему от хохота Горюну и ловко повторил удачный тюк в голову. Затем, ухватив обалдевшего Василия когтями за шкуру, стремглав понёсся к порталу.

– Ты что творишь?! – заорал кот.

– Жизнь тебе спасаю, и себе заодно.

– Так мы же вроде с ним договорились.

– Ключевое слово здесь «вроде». С Лешим ты тоже вроде договорился, помнишь, чем там дело закончилось? Как по мне, так с этими уродами лучше не рисковать.

Только после того, как Смолян втащил Василия в портал, он разжал когти, и кот шлёпнулся на землю.

– Думаю, что теперь он не дотянется до нас своими шаловливыми ручонками, но лучше побыстрее смыться как можно дальше, – сказал ворон и полетел вглубь портала.

Васька, потирая ушибленный бок, молча побрёл вслед за ним.

* * *

– А она точно живая? – с недоверием вертел в руках фляжку Леший, принюхиваясь к воде.

– Мы, в отличие от некоторых, своё слово держим, – буркнул Васька.

– Да говорить-то у нас умеют все, а вот отвечать за свои слова – не каждый, – ехидничал Леший.

– Весьма самокритичное замечание, – буркнул Смолян. – Ивана освобождай, умник.

– Это успеется. Вы вначале докажите, что это живая вода.

– Достал ты уже! – психанул Смолян и вонзил клюв Лешему в ногу.

Тот дико завизжал, но Василий не растерялся. Он выхватил у потерпевшего из рук флягу и окропил пробитую ногу водой. Буквально на глазах рана затянулась, вроде её и не было вовсе.

– Убедился? Веди Ивана! – рявкнул кот. – Не испытывай наше терпение, а то я могу и мёртвой водицы тебе в харю плеснуть.

– Да угомонитесь вы, пошутил я, – струхнул Леший и быстрой походкой двинулся к сараю, бубня под нос: – Что за манеры? А еще учёный…

– А откуда у тебя мёртвая вода, кот? – спросил Смолян. – Ты же вроде только живую набирал.

– Так у меня её и нет, но этот-то не знает. Не все же ему нас дурить. Это ему ответка за загадки.

* * *

Кот Василий дремал на солнышке, растянувшись на златой цепи.

– Вот лежебока, – каркнул Смолян, подлетев и усевшись рядом, – нетчтобы народ веселой сказкой или задорной песней потешить, так он дрыхнет. Память тебе волшебные яблоки вернули, а юношеский задор – забыли.  

– Пускай отдыхает – заслужил, – подмигнул ворону Иван.

Василий лениво открыл один глаз и мяукнул:

– Чего пожаловали? Снова за помощью? Что на этот раз случилось?

– Да вот, Смолян домой собрался, заглянул с тобой попрощаться, – доложил Иван.

Кот потянулся, выгнул спину дугой, затем сел на цепь и сказал:

– Тогда счастливого пути тебе, братка. Заглядывай в гости, не забывай. – А потом обратился к Ивану. – Ты бы, Ваня, того… Ульяне хоть букетик цветов передал бы, что ли. Она же тебя от смерти спасла, яблок молодильных отсыпала. Всё одно Смолян в те края направляется.

– Ага, отсыпала, а потом Лешему сдала как стеклотару, – обиженно буркнул Иван. – Он мне всё рассказал. Иш ты, чего удумала, дуреха, чтобы я, видите ли, повзрослел в заточении и стал пригодным для семейной жизни…

– Не факт, что так оно и было, – каркнул ворон, хотя версия выглядела вполне правдоподобной, – Леший и соврёт – недорого возьмёт. Нечисть, она, брат, такая.

– И зачем это ему?

– Да чтобы людей рассорить. Возможно, тут просто нелепое стечение обстоятельств – подвернулся ты ему в лесу, он тебя и пленил, а на Ульяну свалил, что, дескать, по её наводке действовал.

Василий одобрительно кивнул головой:

– Да ты и сам, брат, накосячил изрядно. Девушки – они ушами любят, а ты ей такое письмо грубое накатал… Могла и осерчать. Но даже если и так, то не стоит на неё обиду таить, любой может оступиться. Тут самое правильное – простить. Я бы на твоём месте всё же передал цветы – как знак примирения.

– Да что это за подарок – цветы? Ну, постоят пару дней, а дальше в мусор. Другое дело свиная голова. Это и суп, и холодец, и просто красиво…

Кот с вороном недоуменно переглянулись.

– Не, ну у меня для неё такого дорогого и красивого подарка нет, – рассмеялся Иван. – Убедили, пусть будут цветы! У бабки Матрёны как раз тюльпаны расцвели, погодь, Смолян, я мигом.

Как только Иван умчался, Василий хлопнул себя лапой по лбу и полез в дупло. Выглянув, он протянул ворону флягу со словами:

– Видать не совсем ещё недуг отпустил, чуть не забыл.

– Это что?

– Как что? Живая вода.

– Да нет, Василий, тебе она нужнее, мне и того яблока, что Ванька дал, вполне хватит.

– Бери-бери, у меня ещё фляга имеется.

– Погодь, ты же вроде всего две фляги живой воды набрал?

– Правильно – две. Одна мне, одна – тебе.

– А что же ты Лешему дал, опосля того, как он Ваньку освободил?

Василий хитро прищурился:

– Да была там у меня в котомке ещё одна такая же фляга с настойкой для мужской силы и озорства. Я так подумал – раз он жениться собрался, ему нужнее…

– Тогда, выходит, у тебя с Лешим счет: два – один, в твою пользу.

– Вроде того, – усмехнулся Василий, – согласись, Смолян, что как-то это неправильно.

– Что именно, Вася?

– Что каждый лесной босяк станет авторитет учёного подрывать и над ним глумиться, полагая, что это безнаказанно сойдет с рук. Нельзя подобное спускать. Нет, нельзя…

Портал

«Лукоморье» происходит от словосочетания «лука моря» и означает «изгиб морского берега».

Лукоморье – заповедное место на окраине

вселенной, где стоит мировое древо – ось мира.

Жизнь в Лукоморье текла по привычному сценарию. Плоха она была, хороша ли, вопрос спорный. Но поскольку жители сказочного заповедного места другой не знали, то их вполне устраивала и собственная. К тому же, как говаривал когда-то Эйнштейн, все в мире относительно. Время в Лукоморье тоже было категорией относительной. Если в других мирах проходили годы, то в сказочной стране за это время всего лишь часы.

Силы зла творили свои пакостные делишки, чем норовили испортить настроение окружающим и злобствовали что есть мочи. Богатыри, как им и полагалось по статусу, в рабочее время самоотверженно боролись с нечистью, а в свободные от ратных дел минуты досуга любили посидеть и поболтать о всякой ерунде, тоже ведь люди. Как правило, занимались они этим делом на свежем воздухе – под легендарным, разлапистым дубом.

Какой-то предприимчивый купчина, обратив внимание, что место бойкое, открыл на побережье трактир «У дуба», назвав его импортным словом «таверна». Злые языки поговаривали, что, на самом деле, заведение принадлежит иностранному инвестору Симбаду-мореходу, решившему таким образом приблизить Лукоморье к цивилизованным заморским королевствам и европейским ценностям. Сам Симбад на сей счет отмалчивался и своего участия в деле открытия пресловутой двери в Европу не подтверждал, но и не опровергал. Да и появлялся он в Лукоморье, следует заметить, крайне редко, а все больше бороздил просторы морей и океанов.

Заведение же пришлось народу по душе и стало пользоваться популярностью, как у местных жителей, так и у заезжих принцев с королями. Тридцать здоровых мужиков «в чешуе, как жар горя», естественно не умещались в трактире все одновременно. Потому, если уж наведывались туда гурьбой, то располагались на природе – в тенечке под дубом. А для иностранных гостей посещение таверны «У дуба» стало традицией, поскольку захаживали они туда в обязательном порядке, дабы утопить в вине или медовухе свое горе.

По части горя земля русская была щедра и хлебосольна. Дуб рос аккурат на границе тридевятого и тридесятого царств, которыми правили цари Пахом и Берендей. А их дочери жутко капризные дамочки были, да очень переборчивы до женихов. И все никак они себе пару выбрать не могли. Вот от заморских гостей отбоя и не было.

Несмотря на то, что в родных краях иноземцев и улицы, мощенные камнем, не чета нашим были, да и архитектура намного краше, всех почему-то тянуло в лапотное Лукоморье. Каждый надеялся найти в дальнем краю свое счастье, красавицу жену и заполучить полцарства в придачу. Но вместо ожидаемого счастья и планируемого благополучия, как правило, получал отказ и закономерный стресс, который мчался поскорее снять в заведение «У дуба».

Таверна располагалась рядом с легендарным деревом, опоясанным златой цепью. Раздобревшие интуристы, чьи утонченные желудки были не привычны к местным напиткам и закускам, очень скоро оказывались на свежем воздухе и прохлаждались в тени дуба, изливая душу ученому коту Василию и, сидящей на ветвях, русалке Алисе.

Таким образом, жизнь в Лукоморье шла спокойно и размеренно, без катаклизмов и потрясений. Ну не без того, конечно, что какие-то мелкие разногласия изредка возникали. Случалось, что богатыри забредут от скуки в лес и давай там нечисть лохматить, что той аж места мало. То вдруг у Змея-Горыныча весеннее обострение мании величия начнется. Самых красивых девок ему подавай, орет не своим голосом. Народ, правда, к этому уже привык, а царь Берендей еще и эффективное средство профилактического лечения нашел. Как только ор в округе поднимался, так он тут же к Горынычу, вместо девок, несколько опытных мозгоправов отправлял. Призовет десяток богатырей царю-батюшке (ему, стало быть) и Отечеству верой и правдой послужить, да себя делами ратными прославить. А те уж рады стараться. Придут к логову и, как водится, со всей пролетарской ненавистью, пару самых похотливых голов Змею-то и отсекут. Все одно они потом отрастут. Горыныч-то у нас кто? Рептилия. Вот у него головы и регенерировали, как у ящерицы хвост. А с одной головой-то уже особо не побузишь, поскольку огневая мощь не та, ну и, понятное дело, как-то уже не до девок сразу становиться. В общем, утрясали локальные проблемы малой кровью.

* * *

Это все присказка была, а теперь сказка начинается.

Пожаловал как-то к Берендею очередной принц из самой Ангоры с дружественным визитом – к его красавице дочке Василисе свататься. Капризная принцесса дала принцу от ворот поворот. Тот конечно огорчился дюже, а как иначе. Посетил он традиционно трактир «У дуба», да и укатил в свою Ангору в расстроенных чувствах. Казалось бы что такого: ни он первый, ни он последний. Но дело в том, что была у принца того белошерстая кошка Беатрис, приглянувшаяся ученому коту Василию. Несостоявшийся зять Берендея, разумеется, увез кошку с собой, оставив Васю наедине с несбывшимися мечтами и разбитым сердцем.

Эх, любоф-ф-ф. На какие только безумства она нас толкает. И на что только не пойдешь ради нее окаянной. Вот Василий и решил взять дело в свои лапы и отправиться на поиски Беатрис.

Отъезд принца произошел так внезапно, что кот даже не успел спросить, где эта Ангора находится: в Турции, али в Миннесоте? Решил он начать с Турции. Да только где же ту Турцию сыскать?

Вот Василий и отправился в гости к Бабе Яге, дабы путеводный клубок у нее одолжить, но промашку допустил. Дернул его черт заручиться поддержкой Ивана-дурака. Васька-то как рассуждал: «Все равно ведь бездельничает охламон, а вдвоем и дорога вдвое короче, и глядишь, на что сгодиться. Охрану там, к примеру, отвлечь или дверь во дворце открыть, если Василий сам до ручки не дотянется, али еще на что».

Но все пошло наперекосяк. Тут-то кот и оценил всю глубину народной мудрости, которая гласит: «Лучше с умным потерять, чем с дураком найти».

Не успели они от Лукоморья на сто шагов отойти, как дурень в портал угодил. Портал тот оказался проходом (вроде двери) из сказочного мира Лукоморья, в мир реальный. Но обо всем по порядку.

Уперлись они, значит, с Иваном в камень указательный. И нет, чтоб мимо пройти, так Ванька к коту пристал – прочти, мол, да прочти, что там нацарапано, поскольку сам-то он грамоте не обучен был. Кот, все, что на камне было вслух прочел. Тут-то дурень и давай доказывать, что не нужен им никакой путеводный клубок, поскольку на камне все написано и сказано, как нужно действовать: «прямо пойдешь – в другой мир попадешь». Да упрямец такой был этот Иван, что ежели чего удумал, то переубедить его – дело гиблое. Тут уж, хоть кол ему на голове теши.

И, главное дело, понял Иван слова, которые кот прочел буквально. Занес он уверенно так ногу, чтобы шагнуть прямиком в камень, стоящий на пути. Вот никому подобное в голову не приходило, а ему пришло. Дурак он и есть дурак – что с него взять. Но дуракам, как известно, везет. Кот и мяукнуть не успел, что, мол, ногу зашибешь, дурень, как на его глазах случилось чудо чудное, диво дивное, что не в сказке сказать, ни пером описать. На что уж кот был ко всяким лукоморским чудесам привычный, и то удивился. Ванькина нога сначала по колено в камень вошла точно в воду, а дальше он и весь в камень тот погрузился точно в воду. Что Ваське-то делать оставалось? Зажмурился кот, чтоб не так страшно было, да и прыгнул прямиком в камень – вслед за Иваном. Вывалился с другой стороны на полянку в незнакомом месте.

Глядит, а на той поляне сидит компания и шашлык жарит. Аромат душевный такой стоит, аж слюнки текут. А только люди те все, как один, какие-то неприветливые – чисто тебе басурмане. Оказалось, лукоморцы в том лесу с рэкетирами повстречались. Так там разбойный люд назывался.

Увидели те рэкетиры Ивана и ну над ним насмехаться. Дурню бы сторонкой их обойти, так нет же. Давай он с басурманами этими лясы точить. А те его еще больше на смех поднимают. Откуда, мол, ты клоун взялся, мы цирк не заказывали, и ржут точно лошади непоеные. Слово за слово, осерчал Иван, что над ним насмехаются и давай, значит, перед незнакомцами теми бахвалиться, что и он, дескать, не лыком шит. И рассказал им про Лукоморье. Все как есть рассказал – ничего не утаил. И про златую цепь на дубе, и о Кащеевых сундуках со златом-серебром, и про Берендеево и Пахомово царство. Заинтриговал, короче, аудиторию. А потом показал разбойникам вход в портал, и предложил тем самим проверить врет он али нет. Ну, что с дурака взять?

Вот если бы попал он в этот мир лет эдак на двадцать пять раньше, так за такие речи заперли бы дурня в психушку пожизненно, да и дело с концом. Или ежели бы, к примеру, те бандиты прибили его, то в Лукоморье бы недельку-другую погоревали, что сгинул дурень, да и жили бы себе дальше. Однако все иначе случилось – пришла беда откуда не ждали.

Рэкетиры те, как через портал в Лукоморье просочились, так первым делом цепь с дуба сперли, ворюги. А дальше пошло-поехало: Берендею с Пахомом свою защиту предложили – это у них «крышей» называлось, и тут же данью за свои охранные услуги обложили. Да такой, что монголо-татарам не снилось. С купцом-мироедом – хозяином таверны «У дуба» провели воспитательно-разъяснительную работу. По ходу беседы сделали ему несколько физических замечаний, чтобы проникся и растолковали, что нечего народ палëнкой травить, а впредь следует качественную продукцию покупать и непременно у них. Цену купцу тут же назначили и оброком, само собой, обложили.

Воевода с богатырями тоже не у дел оказались, поскольку новые «защитники», все как один, вооружены были. Оно и неудивительно – разбойники ведь. Мало того, что у каждого по пистолету имелось, так один с собой еще и «МУХУ» прихватил на всякий случай. И случай сразу же подвернулся.

Он из своего гранатомета по Змею-Горынычу, который мимо пролетал, тут же и шмальнул, чтобы страху нагнать. Горыныч, правда, изловчился и увернулся, поскольку привычный был от богатырских мечей уворачиваться. Но хвост ему все же зацепило и пришлось рептилии резко спикировать, а хвост свой спешно отбросить. Повезло, что не копыта. Понятно, что после этого никто на пули с мечами лезть не отважился. Пришлось царькам местным согласиться на платные услуги этих заср…, «защитников».

Те тут же нотариуса какого-то притащили, договор чин по чину сложили и сразу же по полцарства у работодателей своих оттяпали – в виде каких-то там платежных гарантий. Тертые оказались ребята, по закону норовили грабить. Попутно у Бабы Яги отобрали ее избушку на курьих ножках, себе под сауну. Удобно же, когда баня сама к морю топает по твоему хотению. Но тут они пожадничали. Старушка осерчала, что ее из домовладения незаконно выселили и к братцу Кащею за защитой подалась. А добры молодцы следом за ней в Кащеево царство – раскулачивать Бессмертного. Но не тут-то было – не на того нарвались.

Народ лукоморский даже был обрадовался такому обороту. Понадеялись, что сейчас эти бандиты по мордам-то и схлопочут, но… Не суждено было этим чаяниям сбыться. Ворон ворону глаз не выклюет. Хотя, начало было многообещающим…

Выпустив в Кащея десятка два патронов, братки смекнули, что Бессмертного не так-то просто одолеть. Поскольку вариант «биться» результатов не принес, пришлось переходить к плану «Б» – «мириться». Тогда они предложили Кащею вложить его капиталы в прибыльное дело, пообещав заоблачные барыши. А еще пообещали вернуть халупу на курьих лапах сестре-старушенции. Видать, надеялись опосля Бессмертного извести. А тот прикинул, что нечего от этой сделки не теряет и согласился, решив, что если компаньены рассчитывают на скорую кончину нового партнера, то очень даже зря, поскольку он их всех переживет. А если понадобится, то из-под земли достанет, душу вытрясет и снова в землю положит.

Подобного безобразия в Лукоморье никогда раньше не было. А тут еще услыхал кот Василий случайно, как один из пришлых «гоблинов» предлагал своим дружкам Ваську изловить, засадить в клетку и продать в цирк, как экзотическое говорящее животное. Кот, конечно, и сам зрелища уважал, и даже был сторонником лозунга «Искусство – народу». Вот только предпочитал путешествовать по доброй воле, чтоб свобода выбора, так сказать, присутствовала. Как представил он, что впереди неволя и рабство на чужбине ожидают, так и понял, что пора из этого нового Лукоморья сваливать, пока злодеи не воплотили свои планы в жизнь. Ведь, как поется в песне «раз уж это присказка, то значит дело дрянь».

Пришлось Ваське изменить планы сообразно сложившимся обстоятельствам и срочно податься в бега, отложив поход в Ангору и поиски Беатрис. Собрал он вещички в котомку и под покровом ночи укрылся в самом безопасном месте.

Поскольку кот был ученый, то решил он действовать непредсказуемо и спрятаться там, где никому и в голову не придет его искать. Короче нырнул в портал и оказался в реальном мире. Несколько дней по лесу бродил: осматривался, что к чему. Смастерил себе рогатку и охотился там на уток и голубей, а потом на костре добычу жарил.

Попозже к людям прибился. С ними как-то спокойнее и безопаснее. Опять же, кормят, поят. Придуриваться конечно приходилось будто ему нравится, когда его гладят или тискают. Но зато в тепле и не голодный. Правда, обнаружился один побочный эффект. Оказалось, что в реальном мире Василий только после полуночи может разговаривать, а до этого времени лишь мяукает как самый обычный кот.