Штурм Z. ЗОНА – СВО

– Точно-точно! Я его тоже припоминаю, – к нам подключился кто-то из мужиков. – Он тогда достал своими вопросами – что из стволов было, чем пользоваться умеешь… Мутный чувак, одним словом.

– Скорее всего он безопасник, прикомандированный к зоне, – высказал вполне обоснованное предположение ещё кто-то.

– Тихо-тихо, мужики – строгий чел выходит с бумагами, – обмен мнениями прервал рыжий парень, всё это время не сводивший взгляда с проходной КПП.

– Счас чо-то скажет…

Мы построились в две шеренги, причём без чьих-либо распоряжений и не сговариваясь, а серьёзный капитан осмотрел нас с непроницаемым и безэмоциональным выражением.

Выдержав короткую паузу он поднял планшет и мельком пробежался взглядом по документу. Ну, а нервоз в этот момент приблизился к крайней грани накала. Буквально мизерной искорки не хватает до общего срыва. Немудрено, ведь этого события все слишком долго и томительно ждали, будучи в информационном вакууме и гадая, что происходит с набором, возьмут – не возьмут.

Сейчас же, всё должно проясниться и даже отрицательный результат станет какой-никакой, а разрядкой непрерывного нервного напряжения, терзающего душу каждого гнетущей неопределённостью.

– А мандраж-то усиливается, – как нельзя верно подметил Ромыч, в манере философской риторики.

– Прекращай дёргаться, уже всё – дождались, сейчас всё про нас станет ясно, а там уж… М-да, а там, или прощай зона и здравствуй война, или останемся, – высказал я всего два возможных варианта из ожидаемого итога.

– Верняк, – поддержал меня тот же рыжеватый парень из другого отряда. – Позняк метаться, мужики! Всё что могли мы давно сделали, а теперь остаётся лишь следовать за строптивой судьбой, с её завертонами. Х-хех! – констатировал он с безобидной усмешкой.

– Т-ть, вот ведь где они все собрались, оптимисты-то несгибаемые, – басовито вставил реплику ещё кто-то.

– Без оптимизма, братан, ты нигде не протянешь, а тем более там – фляга брызнет!

– Позитив – наше всё!

После такого вот непринуждённого обмена фразами, общее настроение заметно улучшилось и эмоциональное напряжение слегка приугасло.

– К-хем! – нарочито громко кашлянул капитан, чем сразу пресёк все разговоры и шепотки.

Конечно же, мы моментально замерли и подобрались, то есть, в прямом смысле затаили дыхания и сосредоточили на нём напряжённые взгляды. Вот он и настал – долгожданный момент истины.

– Надеюсь, нет нужды пояснять причину сегодняшних изменений в вашем привычном распорядке? – капитан задал риторический вопрос, не требующий ответов.

– Усе и усё понимают! – кто-то не удержался и бросил-таки ответную реплику, вроде как Димыч.

– Не утомляй, гражданин-начальник! – и рыжий не остался в стороне.

– Прекрасно! А сейчас, мы с вами, быстренько сверимся с списком, а там уж и продолжим, – капитан взял карандаш и демонстративно громко постучал им по планшетке, из-за чего мы опять напряглись. – Иначе, как-то неудобно получится – вдруг кто лишний к вам затесался, – он взглянул на нас исподлобья. – Надеюсь, среди вас таких нет, а если найду… Ць-ть, то я ему искренне соболезную. Итак…

Про соболезнование он так убедительно высказался, что ни у меня, как и ни у кого-то ещё, не возникло и тени сомнений в грустных перспективах того гипотетического бедолаги.

После прозвучавшей вводной, нас снова посчитали при помощи привычной пофамильной переклички.

Ненужных людей не оказалось, но обнаружился с десяток отсутствующих, что немудрено из-за трёхсменного расписания работы промзоны колонии. Некоторые из добровольцев находятся в расположениях после вечерней и ночной смен.

– Далее, вы поступаете следующим образом, – продолжил капитан доведение информации, характерно заложив руки за спину, вместе с карандашом и планшетом. – Сейчас, все молча и организованно расходятся по отрядам, где собирают личные вещи, – настало время долгожданной конкретики, несказанно волнующей всех. – Затем, те кто всё ещё не передумал, переходят в расположение двадцатого отряда, где будут дожидаться дальнейших распоряжений, – тут он снова зыркнул на нас взглядом голодного волка. – Советую не забывать, – он стал старательно чеканить слова, – ваш режим не меняется, поблажек нет, но есть пристальное внимание администрации, – кэп улыбнулся. – Любое и даже мизерное нарушение обернётся немедленным исключением из числа отобранных добровольцев и возвращением, – он сделал паузу для нашего осмысления. – Вы будете под множеством микроскопов, а кроме того, вам следует выбрать временного завхоза и дневальных… Та-а-к, что же ещё? А! Вам организуют телефонную связь и вот-вот принесут телевизор… И я предупрежу ваши предсказуемые вопросы! – капитан повысил голос, прекрасно видя всеобщий порыв прояснения очевидного интереса. – Никому неизвестно, когда и как вас заберут – может день или дни, а может недели.

Все мы слегка погрустнели, но от предсказуемых реплик благоразумно по-воздержались.

Мы молча развернулись по направлению к горе, на которой находятся наши казармы, перестроились и прошли до отрядов, разводимые капитаном.

Кубрик встретил нас удивлёнными лицами единиц мужиков, отстранённых от работ по состояниям здоровья. М-мм, в основном из-за него и то временно. Завхоз Лёха с дневальным особого удивления не проявили – походу уже всё узнали, а лишь подбодрили и снабдили сигаретами, выделив по паре пачек из общака. Ну и начались наши скорые сборы, закончившиеся построением у выхода из отрядного расположения и переходом в соседнее.

Глава 3. Приближение дыхания войны

Мы вошли на территорию резервного отряда, поднялись по лестнице в казарму, а как только вошли в пустые помещения, то всех проняло и состояние истерики подкатило к душе.

Однако, успокоились мы довольно быстро и первым делом разложили постельное, прихваченное по дополнительному распоряжению поступившему по телефону из администрации.

Короче, скоренько разместились в абсолютно пустой казарме и перебрались в пищёвку, что бы за чаем ожидать общего сбора и гадать, а сколько же нас наберётся в конечном итоге.

К слову, продукты купленные в магазине или переданные в колонию друзьями и родственниками и имеющиеся в распоряжении каждого, вдруг сделались общими. Причём, произошло это само-собой и без какого-то сговора. Стали и всё.

Сидим с чайком и с кофе, вкуса которых не чувствуем – ждём. Даже не обсуждаем начала грандиознейших жизненных перемен, ввиду паузы осмысления будоражащего события, хоть и столь долгожданного. Так, лишь короткими фразами перебрасываемся, а мысленно все на своей волне пребываем.

Ближе к одиннадцати подтянулись и остальные мужики-добровольцы. И те, кто с нами стояли у промки и те, кого новость застала в казармах отрядов.

Таким образом, постепенно весь утверждённый контингент убывающих и собрался, а это тридцать три человека, что очень скудно по сравнению с предыдущими наборами, эдак под сто или семьдесят человек. Пожоже, что добровольцы заканчиваются, ввиду нерадостной информации с воли о потерях. Телек-телеком, а от людей сухими сводками не отбрешешься.

А ещё, нам принесли обещанный телевизор и связь организовали. Так что, теперь наш состав частично завис всё в той же пищовке, в комнате отдыха перед телеком, у телефонов, ну и в курилке постоянно кто-то сидит.

– Ромыч, твои руки дрожат, что вот-вот чай расплескаешь, – подметил я, бездумно наведя фокус на его чашку.

– Хе-м, как и у тебя, – парировал он ухмыльнувшись и поставил дрожащую кружку на стол.

– Ц-ць, – цокнул Димыч. – Шо и у всех, – он кивнул на соседей и показательно протянул над столом свои обе руки. – Скока тока торчать тут ещё будем… – добавил он и замолчал, смотря куда-то взглядом мыслителя из античного прошлого.

– А зачем нас сюда перевели? – неожиданно спросил кто-то и все медленно повернулись к источнику.

Столь неуместный вопрос прозвучал от дёрганного мужичка, появившегося в расположении в числе последних. Он явно не понимает причин перевода и смотрит на нас бесноватыми глазками.

Естественно, парни задали ему тот же самый вопрос, исполненный множеством интерпретаций с одинаковым смыслом, мол – а в самом-то деле, что ты тут делаешь?

– Братан, а у тебя своя версия есть? – блиц-опрос подытожил тот самый неунывающий рыжий, запомнившийся мне у проходной.

– Не-а, – тот мотнул головой и ещё повторил. – Ва-аще, нет!

– Тогда слушай сюда, м-мм… – продолжил рыжий и нам подмигнул. – Ты про СВО что-нибудь слышал? Война, Вагнера и всё такое.

– А-га, – оживился бесноватый.

– Знаешь же, что туда набирают добровольцев из зеков?

– Слыхал, – подтвердил свою политическую грамотность дёрганный мужичок.

– Ты же был в клубе и писал заявление – так вот, тут, – рыжий обвёл рукой окружение. – Тут как раз собрались добровольцы – вечером отправка на фронт! – коротенько подытожил он. – Поздравляю…

– Я не-не! – его круглые глазки ещё круглей стали, забегали по орбитам заметно быстрее и мужичок резко вскочил, – Мне сказали, типа все записываются на поощрения и что бы режим сменили на расконвойку! – выдал он и выбежал в кубрик.

– Минус один, – сухо констатировал Ромыч. – Походу кто-то жёстко его разыграл… Хотя, – он с весёлой миной поднял взгляд к небесам. – Поощрение с расконвоированием у нас точно будет, но тока через каких-то полгодика.

Ромыч не закончил высказывать мысль, так как в пищёвку заглянул наш выбранный старший на время остатков дней нахождения в колонии.

– Мужики, выходим на обед, а потом, нас переодевать в гражданское поведут, – он запросто выгнал все ненужные мысли хорошей новостью.

Через минуты две мы уже стояли у расположения готовыми и воодушевлёнными. Ведь если нас всех переодевают, то знать недолго нам жить за колючкой осталось.

Погода северных широт настолько обманчива и переменчива, что мы резко вспомнили о бушлатах, оставленных в расположении. Из-за чего?

Резко сгрудились тучи над нашими буйными головами и пошёл дождь со снегом. Сильный ветер добрался до всех частей тела мгновенно, А ровно через минуту шквал резко сменился на моросящую и холодную взвесь, которую и дождиком-то стыдно назвать. Ну, что ж, походу сентябрь выдастся снежным…

– Ромыч, Диман, вы сильно брюхо-то в столовке не набивайте, а то, мало ли, кто там его знает, как скоро отправка и какими перекладными наша братия на юга будет перебираться, – предупредил я парней. – Предусматривайте вариант замкнутых пространств, закрытых дверей и посуточное отсутствие отхожих мест.

– Точно-точно, – согласился Ромыч. – Приспичит, не ко времени, так и греха не оберёшься, – как нельзя верно подметил он, вызвав улыбки у всех близстоящих и слышавших наш диалог.

К нашему строю подошёл молодой разводящий, дежуривший сегодня на территории расположений отрядов.

– Мужики, я обязан спросить – передумавшие имеются? – он задал вопрос.

– Я-я-я!

От выхода раздался вопль того самого шарнирного мужичка, который сейчас выбежал из казармы с баулом и матрацем.

– О – гляньте-гляньте, мужики, – выкрикнул кто-то. – У нас первый дезертир нарисовался!

– А-га, как есть – пятисотый, – добавил ещё кто-то, применив терминологию из сухого военного языка.

– Жди тут, я сообщу и за тобой скоро придут, – грубовато распорядился удивившийся летёха. – Остальные – шагаем в столовую, – он вновь сделался позитивным, почти что весёлым. – Не забывайте – все переговоры с остальными осужденными колонии запрещены! – предупредил он. – Надеюсь, нет нужды пояснять – почему так? – подытожил он в контексте риторики.

Конечно же, все давно поняли толстые намёки о секретности факта отправки заключённых Россией на фронт от Минобороны. Даже в разговорах по телефону никто не распространялся по данному факту, так как в подписываемом заявлении был пунктик о неразглашении стратегической информации. Вот только шила в мешочке никак не спрячешь – кому нужно, так те всё уже знают!

Естественно, каждый помнит и про предупреждение капитана и наша сводная группа старательно исполняет все новые требования. По сути-то – мы просто переведены в отдельный отряд.

Да и чего в этом сложного – просто и спокойно ведём себя, как и предписывается режимом колонии, называемый в миру «общим режимом».

Кстати, все отряды уже пообедали. Посему, мы идём сопровождаемые участливыми взглядами остальных мужиков, находящихся в отрядах и специально вышедших из казарм к решетчатым ограждениям периметров, что б поглазеть на нас и о чём-то своём и насущном подумать.

Ну и из курилки промзоны нас тоже хорошо видно. На нас смотрят молча и с полным спектром существующих выражений на лицах. От завистливых, одобрительных, до сочувствующих и вплоть до ненавистных.

Почему же ненависть в глазах некоторых проявляется? То тайна великая есть и многим нашим мозгам оная неподвластна, но всё-таки существует самый банальный ответ! Какой?..

– Они все считают, шо мы вытянули счастливый билет, – прямо в тему пробубнил Димыч. – Я ж там уж был, с самого краешка постоял, и шо-то никакого счастья не видывал для нашего брата.

– Ты про это не говорил, – беззлобно попенял ему Ромыч.

– А говорить-то и нече, – пожимая плечами грустновато подметил Диман.

На этой ноте они замолчали, не пожелав глубже раскручивать тему.

В принципе, я с ними согласен, как и все остальные нечаянные свидетели этого супер-короткого разговора, ведь каждый надеется на лучший исход для себя и гонит прочь тревожные мысли.

А на самом-то деле, судьба всё уже за нас предрешила и поделила людей на живых и на мёртвых. Вот только нам про то предрешение ничего не известно, как не пафосно это звучит. Отвлёкся…

Столовая встретила пустотой от остальных заключённых, ввиду того, что администрация предприняла превентивные меры по изоляции добровольцев и запустила нас в последнюю очередь. Работники столовой, такие же заключённые, поглядывали на нас словно на космонавтов, не рискуя проявлять интерес прямыми вопросами при присутствующем ответственном.

Большинство из нас ограничили сегодняшнее обеденное меню хлебом и чаем, проявив предусмотрительность о которой мы говорили с Диманом и Ромычем. Да и с аппетитом у большинства не сложилось. В общем, обед довольно быстро закончился и нас повели знакомым путём обратно в расположение.

Однако, по пути нас завернули в карантинную зону, то есть в отряд для вновь пребывающих, где раздали мешки с нашими гражданскими вещами, хранившимися на центральном складе, отчего общее настроение сразу же взлетело на небывалые высоты. Раздали и отправили во временную казарму вместе с этими мешками, мол – спокойно переоденетесь, а если тёплой одежды нет у кого-то, то можете из казённого что-то оставить.

– Вот, мужики, нас уже и переодевают, – возбуждённо высказался Ромыч. – Значит – точно скоро отправят.

– Это ж ничего не значит, – Диман подключился. – Колян, ну ты-то ему растолкуй, шо предыдущий набор тута, почитай, все три недели торчал кряду, – верно аргументировал он свой пессимизм.

– Было-было такое, опровергать не буду, – подтвердил я известный всем факт. – Вот только тот набор прямо из клуба сюда перевели, поэтому, мужики тут и торчали все те три недели, а не как мы – жили обычной жизнью в отрядах и работали, – добавил я, стараясь придерживаться версии Ромки.

Мы снова вернулись в казарму, и с удовольствием разложили вещи, прикидывая, у кого чего не по погоде в наличии.

У меня зимнее имеется, что несомненно радует из-за наступающих холодов. Осень в этом году быстро меняет короткое лето и вечерами всё чаще и чаще приходится надевать свитера и выходить в бушлатах на построения. Сегодняшний снег тому в подтверждение.

Однако, переодеться мы не успели. Вновь поступившее распоряжение заставило всех спешно покинуть казарму и построиться для организованного похода в местный магазинчик. У каждого на личных счетах остались какие-то средства и следует их обнулить. Конечно же, наличными деньги никто не раздаст, а вот продуктов набрать – это пожалуйста.

Продукты – оно конечно же хорошо, но мы трое, не сговариваясь, решили затариться куревом. Да и не только мы. Без сигарет тяжко придётся, а где ты там их укупишь и на какие шиши?

Нет, естественно нам обещают зарплату военных, но все знают, как бывают далеки обещания от реальности. Да и откуда магазинам взяться-то в зоне боевых действий?

Вернувшись, мы втроём прикинули получившееся количество сигарет, а это по два с половиной блока на каждого, и назначили Ромыча ответственным за табак. Известие о общественной нагрузке он нормально воспринял, хоть и отнекивался.

Что ещё решено взять с собой? Мыльные принадлежности, кипятильники, чай, сахар, вода обязательно и пожевать что-нибудь калорийное из доступного. Вот и всё. Правда с кипятильниками вопрос – где и как там электричество добывать-то? Додумать никто не успел…

– Мужики, началось – выходим с вещами! – заорал кто-то на всю казарму.

И началась откровенная суматоха.

Вот только-только, вроде как, все были готовы и ждали, а тут – бац! Все дружненько растерялись и начали судорожно вспоминать, что брать, а что не надо и вообще – куда бежать, за что хвататься.

Посему, у казармы собирались растянуто по времени, часто вспоминали что-то и неоднократно бегали в кубрик.

Но собрались-таки и направились в сторону главных ворот. А вот там-то к нашему строю вышли чины посерьёзнее капитанов и ещё раз сверили списки.

– Нас сегодня раз эдак сто сосчитали, – Ромыч негромко высказал общее настроение и ропот одобрения волной пробежался по строю.

– Внимание! – строго рявкнул полковник, которого тоже никто раньше не видел на территории, ну, разве что мельком.

Мы все подобрались и приготовились внимательно слушать. Уж больно серьёзен нам показался новый оратор.

– Мужчины, – продолжил полкан, обратившись к нам как-то непривычно, то есть не так, как полагается обращаться к гражданам осужденным. – Вам предстоит нелёгкая задача, но речь не о том. Запомните – на любые вопросы о том кто вы, вы обязаны отвечать – добровольцы! И никакого отношения к наборам из исправительных колоний не имеете – вспомните про неразглашение и не забудьте – развернуть вас могут в любой момент, вплоть до самого конечного пункта сбора! – он отчеканил каждое слово. – Сейчас вам раздадут сух-пайки, из расчёта на сутки, медикаменты, если таковые имелись на сохранении в аптеке медпункта, а далее – этапируют туда, где и передадут военным. Вот и всё, и удачи, – закончил он короткое выступление, развернулся и ушёл, оставив нас наедине с несколькими служащими колонии.

И никаких дополнительных пояснений и доходчивых вводных. Как именно нас этапируют и куда, в том смысле, что какая будет конечная точка в маршруте?

Ну, а далее, всё пошло именно так, как он и сказал. А именно, нам раздали лекарства с сухпаями и заставили стоять на холодном ветру, ожидая прибытия автозака, который увезёт нас в неизвестном направлении.

Однако, всё-таки существует два наиболее вероятных из существующих вариантов первого пункта прибытия. То будет или аэродром, или железнодорожный вокзал. Вот только делать ставки не стоит. Не тот случай.

О том я и высказался, сугубо по-философски, переминаясь с ноги на ногу и усердно пряча шею от ветра задранным вверх воротником, что крайне неприемлемо для режима колонии. Кстати, ожидаемого замечания я не получил, как и все остальные. Такие же, потихонечку промерзающие на холодном ветру.

– О, по-глянь! – Димыч толкнул меня в плечо. – Кажись, движение началося.

– Ага, давно пора, – подтвердил я увидев майора, приближающегося спешным шагом к нашему аляпистому строю, ведь все в разномастное гражданское переоделись.

В этот самый момент дёрнулись ворота и медленно поползли в сторону под действием электропривода, открывая нам выход к площадке, на которой уже ожидает Камаз. Рядом конвойные с сопровождением хмурятся и ещё пара собачек лениво посматривают в нашу сторону. Ну, а далее всё пошло быстро, по отточенной схеме.

Ответственный достаёт из мешка конверты с бумагами осуждённого, зачитывает фамилию и человек влезает в машину. Махом всех загрузили, но разместились впритык. Всё-таки, это тридцать два человека с вещами.

Ну и сразу же нас повезли, не поясняя куда направляемся – конспираторы хреновы. Вот тут некоторых из нас накрыло с такой силой, что скупая слеза накатилась и час минимум прошёл в полном молчании. Осознание опасного грядущего прорываться затеяло из глубин наших душ.

Я посматривал на остальных, пытаясь распознать настроения, но всё тщетно. Кстати, особой тревоги никто не испытывает, мол – что суждено, то и случится. По сути, ведь главное то, что шанс появился начать новую жизнь и досрочно. Ну и я склоняюсь именно к такой мысли.

Через два часа регулярных прыжков с сотрясением на ухабах и редких непродолжительных проездов по асфальтированным участкам, сидеть в одном положении сделалось почти невыносимым. А тем более молча.

– Мужики, кто там поближе к двери, попробуйте выяснить – нам ещё долго трястись-то? – Ромыч не выдержал и его сразу же поддержали одобрительными кивками с поддакиванием.

– Сча! – отозвался тот самый рыжий, с характером неугасающего оптимиста.

Тут же завязался негромкий разговор, доносящийся до наших ушей не иначе, как неразборчивый бубнёж. И продлился минуты две, не больше.

Парня, вроде как, Никитой звать. Так-то мы все уже познакомились, но то было первое поимённое представление всех, а поэтому, имена в башке не все зацепились за извилины мозга. Плюс, мы все нервничали не по-детски. Так что, вот…

– Короче, мужики! – голос рыжего повысился до приемлемого уровня, всем слышимого. – Нас ждёт аэропорт, с остановкой по малой нужде, ибо! – он воздел вверх указующий перст и стал пародировать университетского лектора. – Ибо, нам суждено сотрясаться ещё парочку часиков! – выдал он, словно комиссар манифест партии зачитал, правда коротенький тот манифестик.

– Хе-х! – усмехнулся высокий и жилистый мужичок, которого мы как раз старшим избрали, на время, пока не прибудем до места. – Поведай, братишка, а ты как умудрился конвою языки развязать?

– Разведка, – весело выкрикнул он. – Этим всё сказано!

– И городок тот, который с аэропортом, ты тоже выведал? – кто-то продолжил дознание на позитиве. – А, разведка? Весь в дерьме и в жопе ветка!

– Стыдно, батюшка, подначивать убогого, да болезного, тяготу несусветную перенесшего, – наигранно сокрушённо заговорил рыжий. – То тайна есть! – он деланно скорбно опустил голову и все расхохотались.

– Вот же блин, м-м-да, а юморист у нас уже есть! – спокойно констатировал Ромыч. – Спасибо за инфу! – это он уже крикнул погромче.

– А-х-ха-ха-ха!

– Без юмора жить тяжело, Ромыч, а уж воевать-то и тем более! – я честно высказал своё отношение. – Иначе… – продолжить мысль у меня не получилось.

Как раз в этот момент мы остановились и сопровождающий сухо довёл информацию, что это и есть та самая остановка по малой нужде. А ещё он предупредил, сугубо по секрету, что ещё ва-а-ще не известно когда борт за нами прибудет.

Короче, придётся ещё какое-то время здесь куковать в тесноте, ведь никто нас гулять по взлётному полю не пустит.

М-да. Именно так всё и сложилось. Ну, или почти так. Скажем, с крохотными корректировками.

Итак, нас привезли прямо на взлётное поле безымянного аэродрома, но на его самую окраину. Ну никак не понять чей это аэропорт. В смысле, не определить в каком городе расположен. Область итак нам известна и ладно. Ну не вывезли же нас за её пределы, в самом-то деле! Хотя…

А если говорить по-чесноку, то не столь и важно это знание. А важно поскорее улететь из северных краёв, всё то пережить, что скоренько рухнет на голову и вернуться домой. Желательно не покалеченным.