Опасный Кремль

Неделя прошла в трудах, и в четверг супруги Дружченко с удовольствием отправились на прием во французское посольство на Большой Якиманке. Однако пообщаться со знающими людьми и попробовать обещанный десерт в виде Бастилии толком не получилось. После речи посла, посвященной Дню независимости, к Максиму подошел дорого и безвкусно одетый человек, невнятно представился и предложил встретиться с людьми, которых Максим классифицировал, как отдельная группа из бенефициаров девяностых. На вопрос о теме разговора Максим ответа не получил и от встречи, конечно, отказался.

Если человек не идет к Гидре, то она сама идет к нему? Вернувшись домой, хранители обсудили, зачем научный руководитель представительства ордена Святого Бернара мог понадобиться этой не знавшей жалости в погоне за прибылью машине, но материала для достоверного анализа не хватало. Обратятся еще раз, более осмысленно, или пусть сами играют в свои игры с минимальной ставкой в миллиард.

Выходные Дружченко провели на Истре, а в понедельник в представительство пришел другой человек, надменный и холодный, как утес в Северном море у Новой Земли. Назвавшись чиновником для особых поручений Лорда – руководителя бенефициаров, посланец предложил Максиму порекомендовать на работу в научный центр бернардинов под Парижем их физика, за что получить три миллиона долларов. Чиновник с удовольствием заметил, как у не уследившего за собой историка расширились зрачки, сказал, что придет за ответом в среду, и откланялся.

Максим и Орна посмотрели друг на друга, а потом на Диогена, который утвердительно нагнул свою умную голову. «Бенефициары что-то знают об исследованиях монсеньора Винцента о мороке. Сумма, предложенная за представительство, была внушительная, но не чрезмерная. Они не знают о новом оружии или, как всегда, экономят на спичках, не ставя никого в грош, кроме себя.

По закрытой орденской связи Орна послала в Клерво и Киев архивированную цифру 2, означавшую проявление интереса к теме морока внутри России. Большая игра предполагалась на территории, где противник мог почти все, имитируя соблюдение законодательства.

Максим хорошо представлял, что начнется после истечения срока ультиматума Лорда. Предлагать Орне на время уехать в Европу было, конечно, бесполезно. Вечером в квартире на Орле хранители с помощью Диогена молча обсудили опасную ситуацию, в которой вдруг оказались.

Не вмешиваться в политику вообще – это было правильно. Максим никогда и не вмешивался, ибо хорошо знал ее изнутри, во всех ведущих странах за последнюю тысячу лет. Теоретически совет был правильный, практически – неприменим, во всяком случае в сложившейся ситуации. Максим просто восстанавливал свою родословную, а дело закончилось, ни много ни мало, а сменой преступной власти на Украине, что было, безусловно, здорово. Превращаться, да еще под сатанинским давлением, в салтыковского премудрого пескаря у историка не было никакого желания, как, конечно, и у Орны и их друзей. Да это бы и не помогло в современном мире.

Максим пожалел, что из-за постоянных поездок так и не завел себе овчарку, вроде белопольских Тина и Джульбарса. Он понял, что надо сделать, и через Диогена сказал об этом Орне. Безжалостной силе денег может противостоять только сила державы с великой историей, и у московского историка есть к ней прямой телефон.

Глаза Орны весело округлились, когда она услышала в мозгу слова Максима, транслированные Диогеном. Опять возлюбленный ее удивил, что было совсем не просто. Времени на ответ бенефициарам было немного, и терять его не следовало. Хранители прямо в ночь уехали в истринский дом, и по дороге главный агент ордена бернардинов легко заметила слежку за их хондой.

Все. Началось.

Москва – не Диканька.

На ультиматум «бенефициаров для начала следовало огрызнуться, и Максим выложил на сайт представительства свою давнюю работу об организованной преступности. Материал к ней собирался несколько лет и был очень интересный. Хонда, сопровождаемая двумя не особо скрывавшимися BMW, ехала по третьему транспортному кольцу, а количество скачиваний и просмотров очерка о мафии, каморре и «Коза Ностра» перевалило за тысячу и быстро увеличивалось.

Кто глух и нем, к тому же слеп, тот тихо проживет сто лет.

Любимая пословица мафии.

Когда 9 февраля 1813 года король Неаполя и Сицилии недалекий Фердинанд Бурбон издал указ об учреждении частной полиции, стало ясно, что дело кончится плохо. Частные вооруженные отряды стали злоупотреблять своей властью, обложили данью всех и вся, и население быстро привыкло к этому неизбежному злу. Дача показаний против этих банд беспощадно каралась. Все видели, что члены частной полиции, называвшие себя «мафиози», обладали большей силой и властью, чем правительство.

Центром зарождавшейся мафии стала Сицилия, в которой власть принадлежала мафиози, правившим с помощью закона вендетты – обычая кровной мести, который считался «универсальным средством защиты чести и имущества рода».

Объединение Италии Джузеппе Гарибальди и изгнание Бурбонов не изменило жизнь сицилийского крестьянства, которое так и не получило землю, которую могло брать только в аренду. В 1893 году итальянское правительство разгромило созданные крестьянами двести фаши – «союзы трудящихся». В Сицилии расцвела мафия, чье название означало «та, которая не существует».

Mafia стала не только нелегальной организацией, но и системой социальных отношений, в которых применялись насилие, террор и убийства, право сильного. Она получила организацию, ритуалы и иерархию, а закон омерта, по которому никто не может выдавать властям членов мафии и их преступления, сделал ее почти неуязвимой.

В мафию влилось большое количество преступников, выпущенных из тюрем революцией Гарибальди, и она разрослась в огромное тайное общество.

В мафию принимали людей, не являвшихся трусами. Их называли Giovanni d'onore – почтенные молодцы. Целью мафии стало не просто сбор дани, а господство и независимость от властей и от закона. У нее появились условные слова и отличительные знаки. Приговоры исполнялись из лупары, старинного охотничьего ружья, заряженного волчьей картечью. Ее выстрел не давал шансов на спасение. Мафиози проскальзывали сквозь полицейские сети как призраки. Их иерархия «Онората сочиета» пронизывала города, деревни, все отрасли экономики и стала укладом жизни.

Структура мафии окончательно оформилась в начале XX века, и она совершенствуется до сих пор. В низовую ячейку, «коску», входили 15 человек пехоты во главе с куратоло – соблюдающем интересы, и его гвардаспалле – телохранителем. Несколько косок возглавлял соврастанте – вышестоящий. Группа косок-ячеек образовывала «семью», под началом его главы. Группой «семей» управлял советник. Объединение нескольких групп являлось провинциальной организацией мафии, которую возглавлял «дон». Mafia имела широкие связи во всех слоях общества.

Мафии, действовавшие в разных отраслях экономики, назывались консортериями, которые составляли «почтенное общество», объединенные узами солидарности в деле совершения преступлений. В распоряжении глав семей были «пиччотти ди фикату» – «смелые молодцы», и «брави» – наемные убийцы, готовые на что угодно.

В XX веке деятельность мафии охватила не только экономику, но и политику. Впервые она стала использоваться на выборах для получения голосов их кандидатом. Первая мировая война с ее бедами сильно увеличила мощь мафии, особенно когда в нее влились фронтовики.

Муссолини отправил в тюрьмы 30000 сицилийских мафиози, но не победил мафию. Именно в Сицилии в 1943 году был открыт Второй фронт, который, в первую очередь, привел к краху фашизма в Италии

Из-за преследований фашистов многие опытные мафиози иммигрировали в США и быстро возглавили там гангстерский мир. Когда летом 1943 года в Сицилии высадились англо-американские войска, вместе с ними невидимо высадилась «Коза Ностра», сделавшая итальянскую мафию совсем другой.

«Cosa nostra» – «Наше дело» была создана в США сицилийскими мафиози-эмигрантами как преступный синдикат с отделениями в большинстве штатов. Весь преступный мир был разделен на сферы влияния. Был избран «босс всех боссов», а при нем общий совет – комиссия.

Сицилийские мафиози с огромным опытом вышибли с американского бандитского рынка прибывших туда ранее немцев и мексиканцев. Это был совершенно новый тип преступной организации. Теперь все преступления совершались по точно разработанному плану с целью накопления богатства и достижения незаконной власти, основанной на нарушении законов государства. «Коза Ностра», особенно после сухого закона, стала государством в государстве, став монополистом в торговле наркотиками, азартных играх, ростовщичестве, шантаже и других бандитских делах. При поддержке президента Трумена сицилийцы, боровшиеся против Муссолини, даже создали свою «Армию освобождения», и в 1947 году мафия почти провозгласила Сицилию новым штатом США.

Американизированная мафия в Италии стала действовать открыто, с устрашением. Теперь все решали автоматы, и за десять послевоенных лет в Сицилии были расстреляны двести пятьдесят руководителей старой доброй мафии. Новая мафия стала брать незаконную дань со всего и вся. Мафия в Италии и США стала оказывать сильное влияние на избирательную борьбу на всех уровнях, от выборов на местах до выборов президента. Только объявив крестовый поход, государство смогло остановить победное шествие мафиози – людей, независимых от законов и официальной власти.

Сицилийская мафия в Италии и США была эталоном, по которому стали создаваться мафии в других странах. Теперь государственные мафии – это организованная преступность, располагающая новейшей техникой, опытным профессиональным штатом, имеющая обширную социальную базу, сращенная в сферах экономики и политики с властными структурами.

Знаменитый мафиози Джозеф Валачи на суде сказал на весь мир:

«Мафия огромна. Что может получиться хорошего, если я даже расскажу вам о ней? Вас никто не будет слушать, и вам никто не поверит!»

Из машины по особому телефону Орны Максим позвонил монсеньору Винценту, быстро и точно рассказал об ультиматуме и о том, что они собираются сделать. Услышав, с кем историк собирается встретиться, Винцент, как и все хранители обладавший рапирным мышлением, быстро пришел в себя и одобрил действия своих друзей. Союзники такого уровня, да еще в ситуации цейтнота, нужны всегда, и дай бог, чтобы число хранителей увеличилось на одного человека.

Богдану, не обладавшему в Киеве такой надежной властью, звонить было нельзя, и монсеньор сказал, что сам в ближайшее время с ним поговорит. Винцент сообщил, что направляет к ним своего адъютанта, того самого монаха Арно, который прикрывал Максима во Львове и на Лысой горе в Выдубичах. Встречать этого выдающегося мастера тайных дел не надо. На второй хонде он приедет в представительство Ордена на Орел.

Времени терять не следовало, и Максим опять по телефону Орны, как только хранители выехали на Новорижское шоссе, позвонил руководителю той самой главной специальной службы, с которым познакомился во время презентации своей книги о Дзержинском и ВЧК. Он оставил ему свою визитку, что у сильных мира сего было редкостью. Всегда находились недалекие люди, козырявшие этими тиснеными кусочками направо и налево, особенно в пьяном виде.

На том конце провода, приняв необычный звонок, включился особый режим, началась запись. Максим представился, сказал, что за ним следят, и он просит о встрече по делу чрезвычайной важности. Через пять минут на телефон Орны без номера позвонил Генерал, поздоровался, выслушал короткий и четкий рассказ историка и сказал, на каком километре Новорижского шоссе и как их встретят и освободят от слежки.

Через двадцать минут, сразу же за Садовым центром, в котором Максим покупал великолепные гортензии, из ниоткуда с истошным воем вылетели две машины ГИБДД и, пропустив хонду хранителей, лихо перекрыли движение для проезда кортежа, не допустив ни одной аварии. Оба BMW слежки благополучно остались позади, а машина хранителей шла за возникшим впереди черным лендкрузером, как и было договорено трижды, а потом еще четырежды мигнувшим габаритными огнями. Максим и Орна, сидевшая за рулем, весело переглянулись, и даже Диоген довольно мяукнул, одобряя хорошую работу мастеров своего дела.

Оба автомобиля ушли с Новорижского шоссе и, немного пропетляв, проехали под предупредительно поднятый шлагбаум какого-то дачного поселка. Заехав во двор одного из двухэтажных домов, хранители вышли из хонды и вслед за двумя молчаливыми парнями в костюмах и галстуках прошли вглубь коттеджа в аккуратный холл. Хранители сели в предложенные удобные кресла, в том числе и Диоген, не вызывавший у хозяев какого-то особенного интереса.

Максим вспомнил и рассказал Орне и Диогену о своей поездке из Кургана в Челябинск по архивным делам. Электричка была новой и скоростной, самолетные кресла удобны, и трехчасовая поездка обещала быть вполне комфортной.

Не тут-то было. За минуту до отправления в вагон ввалилась группа из семи человек в форме с кобурами на поясах и, не успев толком сесть, сразу начала пить водку из пластиковых стаканчиков, и из закуски у них была только кока-кола. Эти люди в форме беспрестанно ходили курить в тамбур, несмотря на запрет, вели себя шумно, на замечания проводников не реагировали. Вскоре в новеньком вагоне дым стоял коромыслом, и пассажиры стали разбегаться в разные стороны. Максиму, сидевшему напротив этой компании, тоже было тревожно, ибо от пьяного человека с оружием всегда можно ждать что угодно.

Историк, однако, не двинулся с места и наверно правильно сделал. Через несколько минут на остановке в каком-то большом городе в вагон вошли два человека в костюмах и галстуках, подошли к развеселившейся до рвоты вооруженной компании и что-то неггромко сказали. Через минуту вся водка уже лежала в мусорном баке, а вооруженная сволочь, поджав хвосты, смиренно сидела на своих местах. Парни в костюмах вышли из вагона, состав тронулся, и люди в форме, оказавшиеся призванными на сборы запасниками, все оставшееся время сидели тише воды и ниже травы. «Кто еще может удержать эту огромную страну в порядке?» – закончил свой короткий рассказ Максим.

В этот момент к ним вышел Генерал. Высокий, подтянутый, элегантно одетый, он поздоровался со вставшими гостями, спокойно, не поведя бровью, выслушал слова Максима о том, что Диоген не совсем кот, а посланец Солохи с необычайными способностями. Историк добавил, что его сообщение содержит тайну, касающуюся всего человечества, и все перешли в соседний кабинет без окон.

Когда хранители и хозяин кабинета устроились на удобных стульях вокруг большого овального стола, Максим рассказал все, ибо таким людям не говорят полуправду, что просто неприлично, к тому же небезопасно. Он говорил о поисках збаражского морока в знаменитом замке, заколдованного рушника Солохи, травы бокка на киевской Лысой Горе, захвате и освобождении хранителей на Банковой улице, штурме шинка на хуторе близ Диканьки, о бое в Каменецком замке с призраками Бешеного Яремы и в Самой Верхней Раде, где их спасли конотопские ведьмы и Диоген.

Историк подробно рассказал о последней битве с Падшим ангелом в Диканьке в день их свадьбы, в которую вмешался, как все подумали, Вседержитель. В самом конце Максим объяснил, как по найденным им архивным данным он нашел на Поляне Молний золото Богдана Хмельницкого и как его там шарахнуло, после чего он открыл ее способности останавливать время и искривлять пространство. Свою двухчасовую историю он закончил сообщением о создании нового совершенного оружия в научном центре ордена Святого Бернара в Клерво и о готовности монсеньора Винцента встретиться с генералом. Историк сказал, что в целях секретности феномен Поляны Молний изучается прямо на месте и все данные собираются только в штаб-квартире бернардинов в Збараже.

Затем Максим рассказал о визите бенефициаров и об их ультиматуме и закончил свой рассказ словами о том, что они что-то пронюхали в Клерво, но не более того, и этой утечкой активно занимается монсеньор Винцент.

За все время долгого рассказа Генерал ни разу не перебил историка и не задал ни одного вопроса. Максим включил запись допроса директора Академии подавления воли в Каменце-Подольском, где он говорил о главных центрах, в Нюрнберге и Брно, и о Столичной Гидре. Было видно, что эта запись произвела на Генерала сильное впечатление.

Руководитель всемогущей спецслужбы ответил, что о Московской Гидре ему ничего не известно, хотя признаки ее вредоносной деятельности есть, и их немало. Что касается бенефициаров, то хозяин коттеджа, презрительно скривившись, сказал, что его служба готова оказать хранителям любую поддержку. Генерал готов встретиться с монсеньором Винцентом, ибо то, что орден делает в Клерво, может изменить миропорядок, и он ясно отдает себе в этом отчет, как и обо всех потрясающих возможностях нового оружия.

Он хорошо держался, этот Генерал могущественной спецслужбы, не моргнув глазом выслушавший рассказ Максима о том, как хранители собирались изменить мир, получив возможность доступа к ядерному оружию и смене президентов. Историк даже подумал, что Генералу что-то известно о тайне Клерво, что, впрочем, было вполне возможно. Державники никогда не любили продажных дельцов и не стали бы с ними связываться, да еще для такого государственного дела.

– Что уважаемый историк, постоянно попадающий в удивительные приключения, думает по поводу поставленного ему ультиматума? – просто спросил Максима Генерал, попросивший называть его Всеволодом Александровичем, тем самым признав его за своего.

И Максим сказал, что думает, заставив вздрогнуть и Генерала, и Орну. Только Диоген внимательно посмотрел на своего друга и понимающе наклонил умную голову, одобряя сказанное. Другого варианта все равно не было. Бенефициары достали бы историка в любой точке земного шара, и жить всю жизнь под охраной ему совершенно не хотелось. Максим посмотрел на Орну, и было видно, что Чрезвычайный и Полномочный Посол, она же главный агент ордена Святого Бернара, не против снова заняться любимым делом.

Не надо было загонять хранителей в ловушку без выхода, который всегда есть. Треугольник с Банковой уже пробовал это сделать и плохо кончил, туда ему и дорога. Историку нравились слова Ленина, принесшие победу большевикам: «Как царь с нами, так и мы с царем, а там, где нет закона – нет и преступления».

– Когда забираешь чужую жизнь, будь готов отдать свою, – вслух произнес Максим, глядя на внимательно смотревшего на него Генерала, помогая ему не отвечать. Над ним стоял президент, и было ясно, что бенефициары задурят голову руководителю с партийным прошлым за полчаса, передернув факты как шулера.

Максим сказал, что будет делать после того, как в среду откажет посланцу Лорда, и Орна согласно кивнула. В сложившейся ситуации это был лучший выход. Историк попросил выдать ему разрешение на ношение оружия и прямо сказал, в каком случае будет стрелять. Генерал согласно наклонил голову. Просьба историка была выполнима, а его слова Всеволоду Александровичу явно понравились.

Генерал предложил хранителям перейти в холл и в дверях тихо сказал Максиму, что его идея по противодействию зарвавшимся воротилам ему нравится. Историк успел сказать ему несколько слов, содержащих личную просьбу, и Генерал успокаивающе пожал ему локоть. Они явно понравились друг другу, эти люди действия, хорошо всегда подготовленного. Сгустившееся в первые часы напряжение явно спало.

Генерал что-то тихо сказал возникшему адъютанту, и через минуту в гостиную вошел знакомый историку майор из той самой знаменитой Группы специального назначения, у которого он в свое время брал интервью об истории создания ГСН и ее предшественниках, удивительных диверсантах времен Великой Отечественной войны.

– Майор во главе группы из девяти офицеров будет охранять вас, – сказал Генерал, и у Максима внутри словно разжалась сжатая до предела пружина. Теперь хранители не одни против этих надменных наглецов, думающих, что деньги не пахнут.

Согласовывая свои перемещения и все возможные варианты развития событий, Максим увидел, что майор и разместившаяся в холле его группа из четырех мужчин и пяти женщин недоуменно поглядывали на внимательно наблюдавшего за происходящим огромного черного кота. Историк, выдержав небольшую паузу, заявил, что Диоген – хранитель, обладающий возможностями, которые не поддаются человеческому разумению, и через него, например, легко можно переговариваться, не боясь быть подслушанным. В ответ посланец Солохи согласно кивнул, сходу вошел в мозги всех присутствующих и чопорно со всеми поздоровался, заявив, что может чувствовать все опасности за версту.

То, что действия Диогена вызвали у всех офицеров шок, – значит ничего не сказать. Воины, прошедшие огонь и воду, были потрясены, а Максим тут же добавил, что это самое простое дело из того, что доступно черному коту, который ни в коем случае не читает чужие мысли и тайны, в чем можно быть совершенно уверенным. Все видели бой на Банковой, когда боевые ведьмы Солохи, спасая хранителей, парализовали взглядами, а затем уложили на брусчатку двадцать человек из президентской охраны, и одним из их инструкторов в свое время был Диоген, который, например, мог перехватить летящую пулю и отправить ее назад стрелявшему, туда ему и дорога.

Диоген дважды спас жизнь Максиму – в битве с призраками в Каменецкой крепости и при захвате Богданом Бульбой Самой Верхней Рады с Треугольником в полном составе, за что Максим ему чрезвычайно признателен.

Видео этих сумасшедших сшибок видели все, и офицеры уважительно смотрели на черного кота. Максим не выдержал, напомнил присутствующим бой в шинке с участием четырехсот десантников, с танковым батальоном, против Падшего Ангела, и сказал, что, очевидно, кроме людей им будут противостоять совсем другие силы с не такими ограниченными возможностями.

Офицеры переглянулись и согласно наклонили головы. Недавние потрясающие события на Украине были памятны всем и, конечно, вызывали живейший интерес у спецслужб всего мира. Все знали, что в КГБ существовал отдел, занимавшийся потусторонними явлениями, как и то, что его архивы бесследно исчезли. Оказаться в самой гуще удивительных и судьбоносных событий, особенно с учетом того, что это входило в обязанности служб безопасности, – об этом настоящие мастера своего дела могли только мечтать, даже несмотря на угрозы, которым человек противостоять не мог.

Все было обговорено, и Генералу было о чем подумать. Новые товарищи попрощались и вышли в закрытый двор. Июльская ночь давным-давно вступила в свои права, и не верилось, что в этой великолепной красоте находились люди, замышлявшие зло.

У хонды к историку подошел молчаливый адъютант и вручил ему два разрешения на ношение оружия, в которых Орна была написана с девичьей фамилией, чтобы дать возможность им пользоваться, не нарушая совсем явно дипломатического протокола. В карточках были указаны номера кольта Максима и парабеллума Орны.

Хранители сели в хонду и в сопровождении лендкрузера выехали из дачного поселка. Остальных пяти машин охраны, как и положено, видно не было. Максим показал Орне ее разрешение, и влюбленные молча посмотрели друг на друга. Было бы странно, если бы за ними не присматривали, особенно после всех приключений, наделавших столько шума в мире. Ну что же, очень здорово иметь в товарищах таких высокий профессионалов, особенно когда на тебя накатывается огромный каток.

Хранители приехали в истринский дом и сразу же легли спать. Впереди был день, полный забот, а за ним должна была наступить среда – день истечения срока ультиматума могущественных врагов, день, когда хранители должны были вызвать весь огонь на себя, чтобы зафиксировать все преступления бенефициаров, установить ее союзников во всей огромной стране и стереть всех разом. Другого способа борьбы со всемогущим спрутом не было. Дай бог, чтобы после этой уникальной специальной операции великая держава наконец задышала полной грудью на открывшемся пути к процветанию.

Днем хранители приехали в представительство, где их встретил только что прибывший адъютант монсеньора Винцента монах Арно, доставленный из Клерво в Киев с машиной на самолете и ночью проехавший шестьсот километров до Москвы. Сажать орденский самолет сразу в Шереметьево было нельзя. Арно, с аккредитацией и дипломатическим паспортом, показал друзьям вторую хонду, которая оказалась бронированной. Это очень обрадовало Максима, беспокоившегося об Орне. Еще от Истры к ним, не скрываясь, пристроились две знакомые BMW, сразу же создавшие обстановку тревожности. Ничего, наглецы на Пальмовой набережной все получат то, что им причитается.

День прошел в сборах и подготовке плана действий, и монах Арно оказался непревзойденным мастером своего дела. Максим и Орна, на поясах которых уже висели полукобуры с оружием, с удовольствием опробовали бронированную хонду, не забыв и о своей старой боевой подруге, которую приготовили к дальней дороге. Приближение опасности чувствовали все и дружно готовились к ее отражению.